***
Раз в год выдается волшебная ночь. Рождается чудо и уносится прочь. И даже в запертой клетке случается веселия миг. Ожидание — золото, спешка ни к чему. Есть место важным делам: подготовка, уборка, подарки, о которых позабыть можно случайно. Расхаживая в комнате, коря собственное забвение, на ум приходит пустота. Не идей, ни намека. Остается желание. Шаги чрезвычайно плавны, а дама в своих мыслях витает. — О чем думаешь, Клэр? — Извечный друг, связанный контрактом, как всегда появляется к месту. На миг повисла тишина. Отнюдь, это не из тех неловких моментов, когда пытаешься заговорить с собеседником. Ведь девушки привыкли к обществу друг друга и весьма хорошо ладили. Молчанье скорее было мигом, когда собеседник возвращается из мира фантазий в реальный. — А? — Повернув голову, девушка на мгновенье застыла. — Прости, просто задумалась, что подарить. — Ноэль весьма скрытный юноша, не так ли? В самую точку, как и всегда. Что поделать, если эмоции людские легче читать, чем раскрытую книгу. В неоднозначном мире прозорливость — благо, наивность — проклятье. — Ты как всегда права, Жизель. — Раздался протяжный голос, словно девушка до сих пор находится в размышлениях и вовремя не переключилась. Время неумолимо шло, медленно, но верно, с каждой секундной стрелкой оставляя меньше возможностей подумать. В голове проскальзывали различные идеи. Из крупинок подсознания надо было достать любые детали, даже самые мельчайшие. Звезды. На ум проходили только звезды. Далёкие небесные тела, о которых юноша часто любил говорить за столом. — У Сириуса есть все необходимые книги. Думаю, найдешь что-то подходящее. — Фраза сопровождалась лёгкой усмешкой. — Одна нога здесь, другая там!***
Клэр, а в твоих мечтах было что-то еще?
Да, если что-то есть, что бы это ни было, скажи мне.
Если подумать, я бы хотела быть прекрасной, великолепной принцессой... Хотя нет...
Все-таки, может... невестой? Свадебное платье и все такое.
... Свадебное платье? Да, хорошая идея! Тебе точно будет здорово в нем!
... Его надо оставить на твой особый день, который еще будет когда-нибудь...
И эту мечту, обязательно, исполни, с кем-нибудь другим.
Снежинки, падающие с неба в бесконечном круговороте напоминали о том далеком, но правдиво искреннем сне. Холод покусывал пальцы от бездействия, а мысли накручивались одна с другой в сплетение объемных идей. Чудеса ведь должны происходить, верно? Если не с ним, то с ней; не стать принцем, но ее волшебником ради торжественного дня, наверное, можно было. Пребывая наедине с мыслями и образом ее, конечно, первостепенным был теплый и согревающий поцелуй в лоб с удержанием плеч узких в своих ладонях. Приоткрывая веки, вырисовывалось одеяние, о котором она, наверное, могла бы мечтать. Шею приобнимал, но не удушивал бутон белой розы из органзы, от которого отходили два крыла на плечи и предплечья, обнимающие волнистым узором радиус на второй трети. По краям болеро спускались в танце, держась за руки, маленькие жемчуга. Их по мотиву зимнему можно было заменить льдинками, правда созданными магическим образом, дабы они не растаяли. Ниже же, по запястьям и прямиком до бедра, проходили свободные и отдельные от всего наряда меховые рукава. В такие ладони хотелось лишь уткнуться и дышать, долго и смирно, пока девушка осторожно бы поглаживала по локонам взъерошенного напарника. Голову свою же приземлить на грудину и выслушивать драгоценнейшие удары основного двигателя внутри костяной коробки где-то внутри этого живого и греющего человека. Приземлилась и покоилась бы она, щекочущая, на приоткрытую слегка зону декольте. Не оттого, что сердец чужих ловкий ухажер, а всенепременно по причине того, что так некогда к себе, укладывая на мягкую подушку телесную, приобнимала мать. Нечто схожее, такое же любящее чувство исходило напрямую и от этой крепкой девушки. Так вот, остальной бы наряд шел по фигуре, сердцем укрывал бы грудь и имел по центру слияние розы и банта. От этого союза ручьями бы расходились пара золотых, но по случаю праздника серебряных, явно снежных, гроздьев металла через бок прямиком на заднюю часть платья прямо к осанке. Атлас, укрывший собой крепкое, статное, но не менее стройное тело, имел бы в себе некий витиеватый узор, а общий тон походил бы на сливки. Где-то начиная с талии, на одном боку имелись оборки, приподнимающие один край и создающие на другом звонком месте асимметричный волан. Низ одежды, подчеркивающей всю женственность в героине, содержал в себе волнообразную и уже знакомую органзу, однако она бы была отточена в несколько ярусов. Капельки волшебства и желания хватило бы, чтоб воссоздать полупрозрачный шлейф еще одного, уже несуществующего для тактильного обращения, но явно живущего для очарования взгляда, уровня ткани прямиком до пола с задней стороны. Вишенкой на торте выступал бы кулон на цепочке, покоящийся посередине между розой от шеи и бантом у изысканного костюма, где-то на груди, там нечаянно бы локон мог запутаться. Приподнимая голову, пришлось бы вновь вернуться к небольшому островку тела и потереться с незыблемой искренностью о кожу, чтоб наконец-то выбраться из цепкого хвата металлического сцепления. — Ты правда рассчитываешь на это, болван? — словно ударила своей возникшей из пустоты речью сама душечка Руж. — Я действительно хочу воссоздать ее мечту наяву! Никакого удивления не возникло, словно столь бесцеремонное появление стало частью обыденности. Харизматичная девушка резким движением поправила челку и пристально взглянула в застывшее лицо напротив, выражающее утомленную временем надежду. — Хоть раз бы дал ей шанс на жизнь, дылда, — выдохнув, парировала она, — такое воплотить в реальность намного проще, чем тратить остатки сил на это. Ты разве забыл, каков был прошлый финал? Голос, казалось, захрипел и стал злее, однако так выражалась забота и своеобразная опека. Ей ли не лучше знать, как в прошлый раз мутировало тело неправильно. Уж низкоклассовые демоны, злорадствуя, изрядно успели навеселиться. — Одно точно могу сказать: иссякнуть успеешь очень быстро, так что твоя пассия и моргнуть не успеет, как ты вовсе исчезнешь. — Клэр?! — несколько отчаянно кликнул юноша и выдыхая следом, чувствуя подступающее разочарование в виде комка в горле и собирающихся слез. — Я тебя отчитывать не собираюсь, — вздыхая шумно, заключила чистокровный демон, — хотя следовало бы. Если белое платье, как она хочет, сделать не сможешь, то найти украшение уж тебе по плечу. Голубые камни словно нарвались на алые клинки в других зеницах, зато взгляд с укором позволил прийти в себя и мыслить решительно. — Обращайся к ненасытному похитителю сердца, пока-пока. Раздался щелчок пальцами и появившиеся языки пламени облобызали ноготки, намекая недвусмысленно, к кому идти за презентом. Ступив уверенно и властно, белых кровей особа растворилась в пространстве, оставляя за собой в воздухе волшебный звон бокалов и секундное сияние россыпи драгоценных камней.***
«А вдруг накричит?» — Мимолетная мысль заставила машинально съежится. Нет, Сириус не был злым тираном или что-то подобное. Просто неизвестно, в каком настроении он пребывает. Да и согласится помочь вообще. Несмотря на сомнения, пару постукиваний всё же прозвучали. — Да заходи ты наконец! Дверь с присущим скрипом отворилась, а Клэр встречал внимательный, оценивающий взгляд друга: — Только не говори, что и ты пришла узнать о сердце ведьмы. — Двумя пальцами парень схватился за переносицу. — Мне нравится эта история! — Было приятно услышать что-то знакомое в череде безумных совпадений и с кем-то обсудить общие интересы. — Но я пришла за книжкой по астрономии. — Не похоже на тебя. Стул медленно был отодвинут, а человек, который ранее сидел на нём, вальяжно прошёлся с одного конца комнаты в другой и стал искать подходящую книгу на полке: — А зачем тебе? — Новый год на носу. — Клэр взглядом прошлась по талмудам. — А единственное, что я придумала, так это подарить Ноэлю книгу. — Обречённо произнесла Клэр. — Не вижу в этом ничего такого, только. — Сириус повернулся к девушке. — Окажешь мне маленькую услугу в поисках кое-чего и энциклопедия твоя. В голове проносились разные варианты. «Что он хочет?» — Мысленно спросила себя Клэр. — «может, убраться в комнате?» Данное предложение было весьма логичным, учитывая любовь собеседника к чистоте и порядку. Но есть одна загвоздка. Комната блестела. Изъянов не было от слова совсем. — Пускай я и считаю глупостью отмечать в данной ситуации такие праздники. — Глубокий вздох, олицетворяющий всё душевное состояние юноши, не заставил себя долго ждать. — Но просьба моя абсолютно проста. — А? Правда? — Голос был довольно громким и врезался в уши хозяина особняка до такой степени, что тот на мгновение прищурился. — Да, да. — Отмахнулся парень. — Только не кричи так, а лучше принеси мне кулон. — Эм? Выражение «понимать с одного слова» не про этих двоих. Увы и ах. — Который у тебя в тумбочке. — Прояснил Сириус. — Он от… — Это тот, который я нашла? — Озарение, как молния, ударило в голову. — Да, именно он. Образ серебряного украшения в форме сердца, но, увы, без какой-либо цепочки, врезался в глаза. Узоры, напоминающие элегантные линии ветвей могучего дерева, и фиолетовый камень непонятного происхождения явно подходили под все критерии красоты. В понимании Клэр, конечно же. — Я тогда принесу! — И не забудь накрыть на стол. — Спокойно кивнул джентльмен, явно довольный тем, что лишних расспросов удалось избежать. Хлопок двери, словно мимолетная стрела, и леди уже поспешила за полюбившимися ей украшениям, без раздумий готовая его обменять. Порой инфантилизм не так уж и плох, учитывая быстроту принятия решения.***
Вечереет. Можно попытать и удачу, выйдя в свет. Звук затворенной двери отрезает попытки отступления. В коридоре мягкой простыней ложится закат, приподнимаются пылинки и торжественно покачиваются в воздухе, напоминая и о небесных резных красавицах-снежинках. Медленный танец этих различных по своей структуре объектах даровал внутреннее умиротворение. Обязательно все пройдет хорошо. Холод покусывает огрубевшую кожу на ладонях и вызывает ощущение зуда. Тот же, на удивление, был не столько неприятным постоянным фактором, сколько напоминанием и необходимым толчком, чтоб дойти до соседней комнаты. Вдохнуть и выдохнуть. Всего-то постучать во врата покоев. Стучит. Где-то там, внутри, раздается плотный хлопок от закрытия толстой книги, цокотанье обуви по шахматным клеточкам-плиточкам и открытие двери. Гримаса неожиданности сменяется удивлением, а после светлой радостью. — А кто это пожа-а-аловал к нам? — протягивая с детско-щенячьим отголоском, произносит Эш, — Неужели сам Ноэль-сан? Строго горизонтальная улыбка смущения и неловкости протянулась по лицу, а глаза утвердительно отвечали вместо их обладателя. Свободной частью руки тот поманил его в комнату и, чуть покрутив головой, оправил косичку на удобное плечо. Из-под густых ресниц выглядывали маленькие глазки, имеющие небольшую желтую радужку и тонкие, вытянутые зрачки. То ли кот, то ли змея, если так подумать. Гость вступил за порог, а проход моментально оказался заперт на ключ. — Не стой столбом, чувствуй себя как дома, — тезисно выдал обладатель зеленого наряда, сложивший руки и объединивший таким образом рукава мантии, — У нас есть с тобой еще времечко, сегодня Клэр вызвалась шефствовать в столовой. Кстати, у тебя ко мне какое-то дело? Приняв приглашение, Ноэль занимает один стул и внимательно рассматривает комнату, пока ее хозяин ходил из стороны в сторону и тараторил все. Несмотря на этот быстрый бег каблучков и их отзвук, в воздухе оставался сладковатый аромат, что, само собой, неосознанно заставляло довериться такому обольстительному и любезному молодому человеку.ᅠᅠК ненасытному похитителю сердца.
Предостережение всплыло само собой и заставляло подготовиться к тонкой игре обоюдной лжи. Волк в овечьей шкуре никогда не уйдет без высокой награды взамен. — Да, Эш, я хотел поинтересоваться, не найдется ли у тебя какая цепочка из серебра? — Бартер, значит? — приподняв брови и сделав все выражение более задумчивым, уточнил исследователь, — Допустим... есть, однако что взамен можешь предложить? Если бы здесь были остальные, то все могли бы лицезреть тот самый нудный, но требующий длительной подготовки момент к нападению с позиции гадюки. — Хм-м... Наверное, ничего, аха? Брэдли дал слабину на секунду и выразил все мрачное негодование, но моментально перекрасил это ярчайшей улыбкой и блеском в глазах. — Тогда-а-а, конечно же, я не смогу с тобой никак обменяться, раз никакого предмета нет, — окончив речь, тот выдержал паузу, — предмета... нет... — повторил желтоглазый, акцентируя внимание не столько даже для себя, сколько наигранно для собеседника на каком-то таком слове, что явно выбивалось из всей этой картины. — Али вовсе не предмет? Может, какая информация найдется? — в медленно возникшей улыбке расплылся он. Легкий кивок сделал свое дело. Теперь же главное не проболтать шибко лишнее или дать каплю правды в море лжи. Лучше сказать, обернуть эту желанную сладость-радость в красивую, украшенную и привлекающую к себе внимание обертку.***
Тонкие пальцы перебирают и пропускают меж собой тонкую серебряную цепочку. Движение точно напоминающее чем-то паучье: ткач своего полотна с изумительным узором, в который кто-то попадется. Только вот наш творец не стал бы похищать впоследствии чью-то жизнь, напротив, приложил бы все усилия, чтобы создать мир грез наяву. Предостережение не покидало в голову, рисковать было опасно чрезмерно, так что придется действовать иначе. Вечером, как известно, магия рассеивалась по всему дому намного сильнее, а дымчатой вуалью волшебства устлан был весь коридор. В минуты такого преображения и стоило действовать. Тук-тук. — Ох, Ноэль-сан! — вскинув бровями, воскликнула девушка. Сперва нотки голоса выражали удивление со звоном, а после перешли в сладкую речь, какую может только источать сердце успокоившееся. Я так люблю это твое выражение лица. — Куда-куда? О, к тому пряничному человечку? С радостью! Только... только минутку подожди меня, пожалуйста! Она такая же, как и всегда, сияющая от собственных чувств. Надо признать, щеки выдавали ее, но не насладиться этой мимолетной встречей зениц, объятием ручонок было невозможно. Сердце бьется волнительно. Сказать все удалось: легкие переполняло щекочущее чувство, в то время как учащенный ритм отдавался вибрацией по телу, привлекающей к себе слишком много внимания. Томление волнительно, но сладкое и вызывающее контролируемый страх, ведь сегодняшний вечер ничто и ни за что не испортит. Ведь так, правда? Из отворившейся двери шагнула миледи, ни дать ни взять настоящая стеклянная игрушка на елочке. Та, которая пропускает через себя все огни гирлянды и отблеск мерцающего дождика. Та, которая требует к себе бережного и нежного отношения. Та, которая... в паре с другой фигуркой. Ладони, спрятанные в перчатках из замш, прикоснулись легко к плечу, пробуждая от раздумий кавалера. Глазки засияли вновь. — Клэр, прошу, — моментально реабилитировавшись, юноша оставил легкий поклон, двинувшись после по коридору медленно, шаг в шаг со спутницей. Коридор остался позади быстро. Походка не была быстра, напротив, каждый будто бы старался в этой непродолжительной тишине подумать о чем-то своем. Признаться хотя бы в мыслях. Претворить сказку в жизнь. — Ноэль-сан, а теперь прошу уже я, — озвучила девушка, как только пара подошла к пряничному человечку. Признаться, хоть в доме бесчисленное множество часов пролетело именно при виновнике заточения всех постояльцев, он, однако, редко заглядывал в определенные пространства. Встреча с демонами всякий раз вызывала смешанные ощущения в предчувствии последующих колкостей в свой адрес. Редкие, да меткие обитатели особняка. Однако, встретивший их имбирный пряня, не источал так много злобы. Низкоуровневый. Вокруг него были крошки от теста, зеленые, как и он сам. Если пуговицы были выполнены, наверное, при помощи шоколадных капель, то глазки и рот, искривленный после от подтека на одной из сторон, вызывали затруднения в том, чтоб назвать данную помадку джемом. Он, прежде покачивающийся, будто пританцовывавший, остановился в действиях. Как таковых глаз у него не было, но ощущалось то, что этот сгусток энергии в обличии безобидного теста сверлит что девушку, что парня. Клэр мягко берет холодную тонкую кисть юноши, переплетая их пальцы, после чего касается кондитерского изделия. Секундный провал в памяти, как они уже где-то в невесомом, улитым черным, пространстве. — Нам дальше, — в унисон сказали они. Девушка, придвинув к лицу сложенные ладони друг к дружке, звонко хихикнула. За это беззаботное звучание можно было отдать все, только бы продолжалось оно как можно дольше... Печенье, преграждающее путь, было устранено достаточно быстро, а волшебная палочка обратила в искры рельефно вырезанный блок. Впереди вновь непроглядная тьма. Протянуть ладошку означало позволить полупрозрачной сияющей дымке окутать ее. Мантия ночи с радостью принимала гостей. Такое же беззаботное касание и потягивание вперед. Видно, Клэр была уже не в первый раз здесь, коль уж столь уверенно вела за собой того, кто должен был ей указывать путь. Тем не менее Ноэль и не был как-либо против.***
Мелодия отдавала скорее грустью, нежели радостью. Или же тайной за пределами мечтаний, любовью за пределами самого сердца. То, что обернуто в торжественную фату, оставленное на дне в душе. Каждого из них. Реальность вновь без условного потолка, стен или пола, сугубо магическое скопление энергии, порождающей узоры снежинок вокруг. Пожалуй, даже кистям, что были укрыты верной тканью, стало несколько прохладней. А ноги... они стояли на золотых колокольчиках, образующих целый мостик. Шаг — зеленый бантик, шаг — красный бантик, шаг — синий бантик. Они повторились вновь, правда порядок последних двух звучных сфер был изменен. Хотя они и не представляли собой какие-то полноценные панельки, куда можно ступить, пропасть, упавши, наверное, было невозможно. Синее платье чуть закружилось, пока хозяйка его торопливо переходила и даже с радостью спрыгнула на кровать; спутник не заставил себя долго ждать. Очи внимательно смотрят на эту тихую сказку, вдали от какой-либо опасности. Здесь, казалось, время шло чуть медленнее, а чудо подкрадывалось на носочках и наблюдало со стороны. Мягкая и удобная кровать; с яствами стол, сидящий за ним в ожидании начала пиршества пряня — обыденно золотистый —; окаймленным охристо-желтыми нитями ковер, сам по себе лавандово-синий со снежинками; пара игрушек: большой медведь и маленький заяц — оба с красными бантами; стол со скатертью, опрокинутой по разные стороны почти что до пола (но можно ли назвать это полом, если, глядя вниз, можно было обнаружить уже не столь черное, но, как и прежде, нечто непроглядное, точно это открытое ночное небо с летящими то ли вниз, то ли вверх белыми дарами облаков?); книжные шкафы со знакомыми сказками — "Сердце Ведьмы", — узнаваемой в момент. На стенах, состоящих из рыжеватых, красных и лимонных кирпичиках висели венки, а по углам разместились хвойные композиции. Осмотрев все вновь, девушка заприметила как следующую комнату, так и стоящую перед ней белогривую лошадку. Игрушечная, детская, но... — Ноэль-са-а-ан! — довольно и радостно протянула Клэр, а на ней кататься хорошо! Снег не заходил в пространство комнаты, в отличие от лестницы, но на ресницах юноши появились маленькие капельки жидкости. — Я самая настоящая принцесса, у меня даже есть свой волшебный единорог! — гиперболизируя, продолжала она. Все эти восклицания были не направлены куда-то в сторону, а именно напрямую к ловцу и творцу магии.Когда ты так радостно говоришь о себе, и твои глаза сверкают... Это твое выражение лица... я так люблю его.
В миг, как только особа опустила взор на своего скакуна, заприметила новоиспеченный по ее велению рог. — Ноэль-сан, ты видишь?! Чудеса-то какие! Правда чудеса. Как и твой чарующий смех, яркие лучи из зеркал души и теплые ладони. Спустившись с коня, она быстро-быстро подбежала к юноше, как бы прося пойти вслед за ней и дальше. От таких резких перемещений с пола где-то поднялись блестки и издали характерный звук с ледяным треском, отнюдь не противным. Следующая комната, в которую можно было попасть, поднявшись по небольшой лестнице и перейдя известные колокольчики под их сладостные приветствия. Взгляд сразу устремился к огромной-огромной, до самого потолка — объективно отсутствующего — царствующей ели. Настоящую трудно спутать с какой-то иной, особенно, когда она так высока. Рядом с ней, покачиваясь, сидел и снеговик. Демон, но не тот, что побеспокоит пару, напротив, как оказалось, он ждет здесь тех, кто сможет принести какое-то украшение на хвойную красавицу. — Ноэль, а у тебя нет никакой игрушки с собой? Я бы, если бы знала раньше, поискала хоть что-то подходящее в кладовой... — Дай один момент, кажется, что-то подходящее я увидел на полочке между книгами. Закрой чур глаза и жди, хорошо? Раздалась уходящая поступь, а веки опустились. В воздухе будто бы возник сладкий аромат, моментально пойманный рецепторами, как и маленькие вспышки света. Как бы велико ни было желание открыть свои кристаллы, обещание было дано. Шаги вновь прозвучали. Волнительно. Самое глубокое чувство, появившееся некогда в тишине, просит быть раскрытым. Хотя бы косвенно. Признаться, сделать если и не целый шаг, а лишь половину — пойдет ли навстречу герой, в чьих объятиях с детства ощущалась безопасность? Тонкие пальчики аккуратно покрывают лицо девушки, из-за чего световые изменения она не имела возможности наблюдать. Чей-то очень знакомый жест, дарующий всегда долгую наполненность сахарной ватой, такая же бархатная кожа и тонкий, зефирный запах. Прятки... — Я, — "приподнимает носочек" и пробует постепенно излучить свое желание Ноэль, — тебя... — Нашла! — перехватывает она, обернувшаяся и внезапно охватившая его за плечи, — Вот, где ты была, Пат—! Хлопок. Веки приподнимаются медленно, тело расслабленное, благо его кто-то придерживает. — Клэр, ты внезапно, кажется, провалилась в сон, благо скоро пришла в чувства. Как ты? — Хм.. Ноэ—... А где же... Где же она? — хмурясь, пытаясь сосредоточиться, поймать остатки образов за их недосягаемые обрывки идей, молвит она по-прежнему протяжно. — Извини, но о ком ты? — будто бы не подозревая, сходит с губ, как и раньше таинственного юноши. — Не понимаю, я же чувствовала ее тело собственными руками, — завершив опечаленную речь, раздосадованно произнесла она. Наконец-то раскрыла очи, осматривая собственные ладошки. Перчаток нет. Меховые рукава зато. Да и платье совершенно иное. Белое, праздничное. — Кажется, платье прекрасной, великолепной принцессы может быть таким, согласна? Кивок. Очарованная тем, что сама может лицезреть зеницами, на устах расплывается улыбка. — Присмотрись вниз, пол обернется тем, чем ты захочешь. Взаправду. Теперь и отражение было помимо снежинок. Силуэт с обратной стороны выглядел очень роскошно. "Да что там, невеста, а не принцесса, — мелькнуло в голове и осталось только в мыслях, — все так, как и желала...". — Клэр, ты хотела разместить игрушку, держи, — не прекращая баловать то одним исполненным желанием, то другим озвучил ее волшебник с протянутой рукой. На ладошке покоилась стеклянный шарик. Она осторожно его из рук и, кивнув снеговику, разместила на понравившуюся ветвь. Колючая, но если подойти осторожно, возникнет ощущение, будто своими иголочками дерево поцелует ладонь в знак благодарности. — Ах, да, у меня для тебя подарок. Ладошки вновь раскрылись, в них лежала подстать изящная, нужной длины цепочка. Добавить крошечный кулончик с камнем — образ, что возник когда-то в голове, будет воссоздан полностью. Вот только в озерах мелькнули льдинки, а улыбка выразила легкую печаль. — Кулона ведь... нет уже. Я его обменяла на твой подарок, Ноэль, — с паузами, что было не привычно для ее спешной и пылкой речи, подытожила миледи. Подарок... для Ноэля? Чем он заслужил ее внимание? — Сириус сказал, что эта энциклопедия тебе понравится, — стараясь убрать все запинки в говоре, молвила она, протягивая книгу. Знакомая обложка. Звезды. Когда-то ее читали Ноэлю.***
Чувства, раскрытые хоть частично. Подарки, что очень хороши для каждого из них. Долгие объятия, в которых можно разделить все волшебство зимней ночи.