Саша, Саша, Саша – всё время эта Саша портит всё вокруг.
Так хорошо ей жилось без неё; так приятно было чувствовать себя любимой кем-то; так привычно уже было притворяться. Но это глупое сердце нельзя обмануть. Это глупое сердце теперь будет снова долго болеть. – Анют? – Камила проводит рукой перед её лицом и вырывает из размышлений. – Я тут, с вами. – А мне кажется, что ты далеко не с нами, а где-нибудь… в Москве, например. – Брось, больше мы не увидимся с ней. – Почему же? Ты же сама сказала, что она спрашивала о встрече. – Потому что я не хочу, чтобы всё повторилось. Я не хочу, чтобы очередное препятствие отделило нас друг от друга. Я не хочу выслушивать от неё сотни обвинений, грязных слов. Я не хочу больше её любить. Я не смогу пережить это вновь.Пекин, 2022 год.
– Я ненавижу тебя, слышишь? Ненавижу тебя, Щербакова! – рыжеволосая мечется из угла в угол, бросает злостные взгляды на подругу, но решается подойти ближе. Она понимает, что сейчас не в состоянии удерживать саму себя. – Это только ты виновата! Если бы тебя не было, то я бы заняла первое место! – Саш, пожалуйста, прекрати. Я люблю тебя и мне не нужна эта чёртова медаль… – Анечка тихо плачет возле двери, наблюдает за Сашей и чувствует, как её сердце с каждой секундой обзаводится новой трещиной. – Ты настолько недостойна её, что отказываешься от этого! Понимаешь, насколько ты жалкая? – Трусова бросает в неё вазу, что в нескольких сантиметрах от лица Щербаковой успешно разбивается. – Да сколько людей мечтают об этом золоте! А ты, вот так просто, отказываешься от него! Глупая дура! НЕНАВИЖУ! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! УХОДИ!Москва, спустя месяц после Олимпийских игр.
– Мы не сможем быть вместе, Щербакова. Как бы сильно я не пыталась, но не могу простить тебе это. – Ты разбиваешь мне сердце… – А ты разбила мою мечту, Ань. Прощай. – после этого разговора Саша уходит к другому тренеру также, как и уходит из жизни Анечки - навсегда. – Как ты думаешь, они справятся? – Женя подходит со спины, нежно обнимает Валиеву и вдыхает её аромат. – Знаешь, я считаю, что случайности не случайны. И если им суждено было встретиться вновь, то они точно уже будут вместе. – Камила оборачивается, проводит носом по щеке возлюбленной и смотрит в её любимые карие глаза. – Я очень сильно верю в них, также как и в нас. Всё ведь получится? – Всё обязательно получится, любимая. Проводив подруг и вернувшись в Москву, она чувствует некое опустошение внутри; опустошение, которое способен заполнить лишь один человек. Открывает телефон, смотрит на сообщения и понимает, что именно сейчас она сделает один из важнейших выборов в её жизни. Любимый: – Сегодня ровно пять лет, как ты сказала мне «да», разрешила любить и быть рядом. Хочу пригласить тебя в наш ресторан, чтобы отметить. Неизвестный номер: – Я очень хочу встретиться с тобой, хочу вновь увидеть тебя. – Прошу, позвони мне. Как же это ужасно – выбирать между кем-то; как же невыносима эта борьба разума и сердца. Аня перечитывает сообщение от Трусовой, представляет, как её сильные пальцы печатали это и понимает, что с каждой секундой её голову сносит всё больше. Снова она позволяет себе разбиться. – Привет, я решила, что мы можем увидеться. – Когда я представляла себе нашу встречу, то в последнюю очередь рассматривала вариант с рестораном в отеле. – Щербакова осматривает помещение, неподдельно удивляется его изяществу, но всё равно считает нужным слегка съязвить. – Как-то однажды, из-за некоторых обстоятельств, мне пришлось снимать здесь номер. Спустилась вечером в этот ресторанчик и ни капли не пожалела о выборе. Тут всё просто на высшем уровне. – Сегодня ты тоже сняла номер? – её карие глаза необычно сверкают, играются на свету. – Да. – Зато честно. Только вот мне интересно, Трусова… – Аня поддается корпусом вперед, смотрит сперва на бокал с алкоголем, затем на рыжеволосую – зачем ты пригласила меня? Почему захотела увидеться? До этого момента Саше казалось, что в их диалоге будет доминировать именно она, но сейчас она ощущает, как проигрывает в этом Ане. Вся храбрость куда-то испарилась; видимо, Трусову беспощадно затянуло в омут глаз напротив. Эти карие глаза – такие родные, тёплые; это чёртов горячий шоколад, которым невозможно насытиться вдоволь. – Потому что устала бегать от всего, и в первую очередь, я устала бегать от тебя. – Саша опускает голову, словно провинившийся ребёнок, боится. – Вау, какая ты молодец! Давно речь придумала такую? – Нет. – Что ты хочешь, Саш? Посмотри мне в глаза и скажи, что ты хочешь? – Тебя. – она набирает побольше воздуха в лёгкие и поднимает свой взгляд; лес не признаёт страха. Сейчас или никогда. – Ммм, а ещё что? – Щербакова криво улыбается, чувствует, как злость наполняет её. – Ты слишком много хочешь. Вот, смотри. – она показывает руку, где виднеется обручальное кольцо. – Я уже давным-давно замужем за человеком, который меня действительно любит. Этот человек проходит жизненные преграды вместе со мной, а не бежит как ты. Этот человек готов ради меня на всё, готов пожертвовать собой. А ты так можешь? Конечно же, нет! Ты лучше пожертвуешь другими ради СЕБЯ любимой. – Я сказала всё это тогда на эмоциях! Ты должна понимать, что для меня была важна эта медаль… – А меня ты понимала? Ты понимала, что разбиваешь мне сердце? Понимала, что я любила тебя больше своей жизни? – девушки постепенно переходят на крик, но как только обращают внимание на то, что присутствующие смотрят на них, то их речи превращаются в полушёпот. – Когда ты ушла… я очень много думала о смерти. Я не видела смысла ни в чём без тебя. Те несколько лет до отношений с Женей казались мне адом. Эти твои фото с Марком, милые видео, совместные интервью – всё это доводило меня до тошноты. Сколько прошло тогда времени после расставания? Два месяца? Два месяца, Трусова… тебе хватило всего лишь два месяца, чтобы забыть меня. – Аня смахивает с лица слёзы, встаёт из-за стола и готовится покинуть это заведение; слишком сильно накатили эти дурацкие воспоминания, слишком тяжело. – Останься, прошу. – Саша аккуратно берёт её за руку и успокаивающе поглаживает тыльную сторону ладони большим пальцем. – Я знаю, что тогда бросила тебя, но пожалуйста, не бросай меня именно сейчас, родная. Родная. – Я очень люблю тебя, родная. – Саша утыкается носом в шею, нежно целует. – Родная? – Самая родная. – после этих слов Аня утягивает младшую в поцелуй, передаёт всю свою любовь. Они провели весь день в постели за разговорами о будущем, об их совместном будущем. Наслаждались друг другом и просто были счастливы. – Я повела себя в тот день как самое настоящее ничтожество. Когда мы расстались, когда прошло какое-то время, то я осознала, что не так уж и нужна была мне эта медаль и первое место. Я поставила свою мечту выше самого дорогого, выше тебя. И в итоге проиграла… два раза. – Поздно уже для таких речей, Саш. У меня есть Женя, у тебя – Марк. – Щербакова устало потирает переносицу, напряжение постепенно проходит и накатывает уже самая настоящая тоска. Сердце всё медленнее пропускает удары и глухо ноет. – Ты любишь его? – А ты? Неловкая тишина настигает девушек; каждая погружается в свои мысли, но не о партнёре, а о том, что будет дальше. Как страшен путь, который ведёт в неизвестность. А если эта неизвестность известна, она также страшна? Аня решается на откровение. – Каждый год он требует от меня ребёнка… каждый год уговаривает меня, смотрит с надеждой на тесты и даже не догадывается, что я пью противозачаточные. Я не хочу иметь ребёнка именно от него; не хочу давать жизнь кому-то, зная, что не дам должной любви. – У меня такая же ситуация с Марком. Благо только, что я не вышла за него. – Почему он с тобой, если ты отказала? – Любит, видимо. – Саша протянула Ане бокал вина, предлагая чокнуться. – А я люблю тебя… Шатенка давится алкоголем после этого, с трудом приходит в себя. – Не нужно, Саш, пожалуйста. Не разбивай моё сердце снова. – Я хочу склеить то, что разбила. Жадные поцелуи, страстные объятия и беспамятство - с трудом, но девушки добрались до нужного номера. Трусова срывает одежду сперва с себя, затем с Анечки. Когда она прикасается к её телу, то чувствует, как та дрожит; спустя некоторое время в комнате слышатся всхлипы. – Анют, всё хорошо? Я что-то не так сделала? – Я... я... – Тише, родная, я рядом. – рыжеволосая обнимает, поглаживает спину, а сердце начинает биться быстрее из-за слёз любимой. – Саш... ты простила меня из-за той Олимпиады? – Я никогда не обижалась на тебя. Я обижалась на себя, слышишь? Посмотри мне в глаза, пожалуйста. – она берет её лицо в свои руки и ждёт, пока покажутся эти прекрасные карие омуты – Я люблю тебя. И только я должна задавать вопрос по поводу прощения. Бабочки, давно умершие внутри Анечки, ожили. Она почувствовала, как их огромные крылья с бешеной скоростью начали разрезать все органы, отчего тело наполнилось кровью и теплом. – Я так скучала... – шатенка обвивает руками шею рыжеволосой, прижимается как можно крепче и начинает безостановочно плакать. Сашу прорывает от этих искренних эмоций; она осторожно толкает Щербакову на кровать, нависает над ней; проводит дорожку влажных поцелуев. Анечка никак не может оторваться от родных потрескавшихся губ; всё тело пребывает теперь в агонии от сладости момента. За такое долгое время у неё будет секс с любимым человеком. Она полностью ей доверяет. Руки Трусовой блуждают вдоль спины, пальцы нащупывают каждую родинку, всему уделяя внимание. Постепенно Саша опускается ниже, к самому эпицентру их любви; белье Щербаковой мокрое насквозь и это заставляет улыбнуться; в её зелёных глазах теперь уже огонь истинной страсти и желания обладать. Она целует внутреннюю часть бедра, проводит языком вдоль еле заметных венок, затем прикасается к клитору. Каждое движение, каждое прикосновение – это электрический разряд по всему телу шатенки. Аннушка вжимается в кровать, чувствует безумное напряжение внизу живота и то, что вот-вот её разорвет на тысячи маленьких частей. Трусова переворачивает девушку на живот, оставляя руку в прежнем положении. Саша кусает спину возлюбленной, оставляет засосы в некоторых местах, и в итоге, оказываясь сверху, целует её мочку уха. – Я люблю тебя бесконечное множество раз. – её дыхание обжигает – Я люблю тебя всю свою жизнь, слышишь? Веришь мне? – Верю... – темп увеличивается, отчего Анечка стонет и с трудом отвечает на вопросы; воздуха катастрофически мало в этой чёртовой комнате. – Ты простишь меня? – Прощу. Уже простила. – Я люблю тебя. Щербакова кричит от оргазма, кричит от судорог в ногах и её практически клонит в сон от бессилия. – Я люблю тебя, Саш. Пообещай мне, что утром ты не оставишь меня одну. – Обещаю. Она просыпается из-за света, который безжалостно бьёт в лицо; просыпается от чувства одиночества и холода. Протерев глаза, видит, что нет никого рядом и тяжело выдыхает; что-то неприятное защемило в груди. – Снова повелась как тупая дура... как же это всё надоело. – Доброе утро. – в дверях появляется Саша с подносом еды. Счастливая, довольная и с широкой улыбкой, её Саша. – Эх, а я так надеялась, что ты ещё спишь. Хотела сделать максимальный сюрприз. – У тебя получилось. – Ты плакала? – Трусова присаживается рядом, освобождает руки и всматривается в лицо любимой. – Что-то случилось? – Я испугалась, что ты ушла... опять. – Я больше не уйду от тебя никуда и никогда. Я слишком долго была не с теми людьми. Ну ты чего? – рыжеволосая вытирает новый поток слёз. – Мне кажется, что на днях у меня состоится развод... – Анечка грустно улыбается и целует Сашу в щёку. Это так приятно – целовать любимого человека.