Аконит и сера

— Ты уверен, что он вообще, блять, появится? — в четвертый раз спросил Талер, тасуя колоду. Боги, Вернона уже тошнило от этих постоянных вопросов. — Может, черт возьми, просто доиграешь партию? — поинтересовался Роше, который стоял, прислонившись к карте Севера. Дийкстра также проигнорировал вопрос, почти уже начиная барабанить пальцами по столу, дожидаясь, когда же, блять, Талер сделает ход. Все трое уже были на взводе от нервного раздражения и волнения, хотя Дийкстра всё еще поддерживал профессиональный отсутствующий вид. У самого же Роше уже начинало сводить кишки и он видел, как Талер нервно постукивает ногой по ковру. Да, они волновались и у них на то было полное право. Слишком много совершено ошибок, слишком много неудачных покушений, а Радовид засел в чертовой гавани. Как будто дразнил их. Трио «убийц». Скорее трио ебаных идиотов. Боги, неделю назад у них почти получилось. Он мог бы засадить болт в мозг этому психу, но его заставили опустить арбалет и дать сукину сыну уйти. Ему пришлось смотреть, как Радовид возвращается в убежище на корабле, куда уже не долетел бы выстрел, где ублюдок был в безопасности, спрятавшись за спинами своих безмозглых прислужников. Последних из его солдат, кто вообще верил его бесноватому бормотанию. Роше мог бы покончить со всем этим. И тем не менее ему приказали остановиться. От воспоминания во рту по-прежнему разливалась горечь, и он впился ногтями в сложенные на груди руки. Тело становилось всё более напряженным от струящегося в крови раздражения. Радовид должен умереть. Ради Темерии. Нет, ради Севера. Только так сможет снова воцариться мир. Только так их народы смогут воспрять и снова стать великими оплотами, какими они были прежде — мед и золото будут литься рекой, союзники торжественно передадут в их подчинение свои армии. Каэдвен, Аэдирн, может быть даже Ковир и Повисс. Великие Северные Государства! …черт подери, кого он обманывает. Как будто это когда-либо случится. Только смертью Радовида готов удовольствоваться Эмгыр, а чертов сукин сын сейчас единственный правитель, который способен хоть что-то изменить. Боги, от этого Вернону становилось тошно, и он укусил себя за большой палец, впиваясь зубами в плоть и снова мрачно раздумывая об одном и том же. Он привык к политическим интригам и операциям, но это?.. затея казалась слишком уж ненадёжной, слишком уж простой. Слишком уж мало требовалось от него. И Талера. Что случилось с темерцами, которые готовы были пожертвовать собой ради своей страны? Которые без колебаний выполняли приказы Фольтеста? Или он уже слишком стар, раз эта мысль его теперь пугает? Положа руку на сердце, он не мог сказать наверняка. А теперь они — два темерца и реданский шпион инкогнито — дожидались главного участника их последнего идиотского плана. Того, на ком все держалось, — если он только схватит наживку. Геральт из Ривии. Боги, полагаться на него — затея сомнительная, однако иного выбора у них не было. Талер наконец швырнул колоду на стол. Он вытащил десять карт подряд прежде чем выбросил ту, на которой был изображен Фольтест. Увидев рисунок, Роше внутренне скривился точно от боли. Ему нужно было подышать. Или выпить чего-то крепкого и ядреного. Он начинал злиться и мрачнеть, и не только от волнений — придет Геральт или нет. Что-то беспокоило его, но он слишком уж распереживался, чтобы с уверенностью сказать, что. Или кто. — Роше, — окликнул Дийкстра, выдергивая его из мечущихся мыслей. — Сядь уже, а. Ты выглядишь так, будто вот-вот кабана родишь. Уморительно. — Я в порядке, — пробормотал Вернон. Что, конечно, было враньем, но перед Дийкстрой он этого признавать не собирался. Талер же всего лишь переложил карты в руке, и Вернон заметил карту шпиона с пятном помады на уголке. Он не мог сказать наверняка, почему это его так тревожит. — Роше, если бы у меня был кусок угля и я бы засунул его тебе в задницу… — Роше немедленно пожалел о том, что вообще согласился прийти пораньше. — Знаешь, что бы я нашел через ебаную неделю? Ебаный алмаз. Или алмазную пыль, потому что ты наверняка сотрешь камень в порошок, просто постояв минуты две, прям как Цинтрийская шлюха. — Что ж, только Талер мог так выразительно обрисовать ситуацию. — Ты что, нажрался? — спросил Роше. Идиот же лишь выложил на стол свою карту шпиона, взяв взамен неё две из колоды — не очень хорошие карты, надо сказать — прежде чем бросить на Вернона взгляд. — Нет. А вот тебе, блять, не помешало бы пропустить пару стопок и расслабиться. Из-за тебя мы все нервничаем. Роше прищурился. Разумеется, именно его следовало обвинить в том, что атмосфера царит напряженная. Это не удивило, но он уже устал от обвинений. Все были на взводе и он понял, что косится на дверь, проводя языком по дёснам. Не он всему виной. Нет, всему виной Радовид. — Роше, — начал Дийкстра, и Роше краем глаза увидел, как тот наливает эль в одну из кружек, стоявших недалеко от него. — Выпей. Придет твой любовничек. А вот это начинало раздражать. — Выеби себя сам, Дийкстра. Ублюдок лишь фыркнул и в свою очередь выбросил карту шпиона, взяв из колоды две. — Нет, спасибо, Роше. Но как тебе угодно. Продолжай стоять тут, как девица в борделе, дожидающаяся своей очереди раздвинуть ноги перед проезжим путником. От такого даже Талер поднял бровь. — Пошел нахуй, — ответил Роше, на этот раз куда более резко, оскорбления начинали действовать ему на нервы. Он искренне ненавидел постоянные выпады Дийкстры в свой адрес. — Геральт мой чертов союзник. Это ты тут… на нем помешался. Слабовато, но лучше у него не вышло. Тем более с учетом того, что лицо начала заливать краска стыда от самой мысли о том, на что ублюдок намекает. Он терпеть не мог эти моменты, когда Дийкстра начинал его доставать. Он — взрослый мужик и его такое вообще задевать не должно, но как тот говорил… воспоминания, которые вызывали эти слова… это злило до безумия. — Не я следил за ним по Новиграду, чтобы выручить немного денег. Казалось бы, человек твоего положения уж точно сможет уберечь своё золото. Разумеется, Дийкстра на его попытку выпада только фыркнул. — Я следил за ним, потому что, в отличие от тебя, я не сижу в пещере, где срать можно лишь в ведро, в ожидании, пока патруль пройдет мимо. У меня своё дело. И оно под отличной охраной. — Которая не предотвратила ограбления, — подметил Роше. — Да, ведь мне так нужны советы от человека, оказавшегося неспособным свергнуть короля Каэдвена. Что заставляет меня снова задуматься — а зачем ты вообще тут. — Дийкстра, — начал Талер, но тот проигнорировал. Роше прищурился. Боги, Дийкстра его раздражал, от насмешек хотелось нервно провести языком по внутренней стороне щеки. Ебаный сукин сын. — Хотя мне интересно, откуда ты разузнал о моих проблемах с деньгами, — почти небрежно бросил Дийкстра, хотя его глазки-бусинки пристально уставились на Вернона. Так бешеный барсук смотрит на раненого кролика. — Геральт сам тебе сказал, пока ебал? Или ты подмазал кого-то из моих охранников? — Пошел нахуй, — выплюнул Роше, не трудясь сдерживать желчность. — Я, черт возьми, работал в разведке, мелкий ты хер. Я знаю, как выведывать информацию, так же, как и ты. — Смешно. Если бы это было правдой, ты бы знал, что твоего Короля собираются убить, не так ли? — Что ты сказал?.. — прорычал Вернон, опуская руку на эфес меча, и Дийкстра смерил его строгим взглядом, откладывая карты и беря вместо них лежавший неподалеку кинжал. — Дийкстра, — предостерег Талер, повысив голос, прежде чем он сложил свои карты и, обернувшись, бросил на Роше взгляд. — Роше. Вы, оба. Успокойтесь, блять, уже. Дийкстра опустил ладонь на навершие меча, прислоняя оружие к столу. Как будто ублюдок собирался угрожать Вернону. Роше остался наизготове, взглядом прожигая в подонке дыры. Если бы Дийкстра ему не был нужен, он бы давно уже засадил ему меч промеж ребер. — Сиги, дружище, оставь Роше в покое, — Талер снова взял карты, хотя сделал это так осторожно, как будто сам брался за оружие. — Мне, блять, уже кажется, что ты у нас в самом деле помешался, только вот не на Геральте. Дийкстра наконец склонил голову, на мгновение глянув на Талера с таким выражением, как будто считал его слабоумным ребенком. — Ни на чем я не помешан, Бернард. Если только не считать стремления оставить своих клиентов довольными, чтобы они не сожгли город нахер, — он снова взглянул на Роше, и бывший темерский командир едва удержался от того, чтобы оскалиться. — Мне просто не по нраву те, кто постоянно срывают мои планы. — Что? — прорычал Роше. Дийкстра чуть шмыгнул носом. — Ты меня услышал. Командор. Ебаный хер. Он намеренно его бесит, но Роше и так уже на взводе. Какое ему дело до еще одной порции оскорблений. — Я тогда подчинился твоему чертовому приказу… — Который я затем изменил. Если бы ты, черт возьми, не съебался так быстро, ты бы получил моё указание стрелять. Но нет, тебе обязательно надо было устроить сцену… — Я отправился выслеживать нильфов после того как получил твое ебаное письмо. Ну, знаешь, то, чем я изначально и занимался. Партизанская война. Ты знаешь, что это такое вообще? Ты хотя бы раз выбирался за пределы этого города, или для тебя поднять свою жирную жопу — невыносимый труд? — набросился на него Роше. Ему уже было плевать, что с его стороны это уже низость. — Для тебя — это уж точно невыносимый труд, — спокойно ответил Дийкстра. — Из того, что я слышал, ты только и делаешь, что сидишь в пещерке, точно разжиревшая свиноматка, и заставляешь своих ребят делать всё за тебя. — Я командир, ебаный ты хер. И это моя обязанность… — Парни, — попытался перебить Талер. — …Командовать ими. Сам-то ты, блять, командовать не умеешь. — Прошу тебя. А кто там на первом этаже, Роше? Это точно не твоя жалкая солдатня. Теперь-то мне точно понятно, почему ты так отчаянно искал, кто бы помог тебе разобраться с Радовидом. Ты не имеешь ни малейшего понятия, как делаются дела, да и с терпением у тебя беда. — Он взглянул на Вернона. — Неудивительно, что Темерия пала. Тут-то Вернон чуть было и не сорвался, и подался вперед, чтобы ударить обеими ладонями по столу, оскалившись, как чертова псина. — Я, блять, каждый день рискую своей задницей, ебаный ты кусок дерьма. А ты что делаешь, Сигизмунд Дийкстра? Что-нибудь кроме того, чтобы сжирать всю еду в Новиграде? Дийкстра и глазом не повёл. — Я управляю этим городом. Командор. — Херово, — выплюнул Вернон. — Прямо как Реданией. Под твоим руководством из нормальной страны она превратилась в сраную дыру. Вернон увидел, как в глазах Дийкстры сверкнуло что-то темное. Наконец-то он ударил по больному. Ублюдок поднялся со своего места, бросив карты, и наклонился вперед, проверяя пределы и способности Вернона блефовать, и его гнева. — Я хоты бы не раздвигаю ноги перед каждым монархом, кто только занимает трон Темерии, — произнес он. — Скажи мне, Роше, насколько усердно ты отсасывал Эмгыру на переговорах? — Вернон остолбенел. — Или ты на колени только перед Фольтестом вставал? — С чего ты… — Роше снова схватился за меч. Нахуй всё это! — Хватит! Вы, оба! — рявкнул Талер, так хлопая рукой по столу перед Роше, что тот попятился. На мгновение у него даже проступил родной акцент, и Дийкстра шокировано моргнул. Похоже, реданский шпион всё-таки знает всё, да, блять, не всё. — Я сюда явился не для того, чтобы вы, пёзды тупые, спорили как две голодные шлюхи из-за члена. Так что либо заткните свои ебаные хавальники либо нажритесь. Выбирайте что угодно, только чтобы перестать языком молоть! — Талер… — Завали хайло, Роше, — перебил тот, не размениваясь на любезности. — Я, блять, слышать тебя не хочу! И тебя, Дийкстра! Мы здесь потому что у нас есть цель. Радовид. Если вы, блять, не можете играть по-хорошему, выйдите во двор и выпустите друг другу кишки. Или поебитесь. С чего угодно начинайте! А остальные пока займутся, блять, делом, и спасут Север. Или вы забыли, почему мы вообще здесь оказались? Этого оказалось достаточно, чтобы заткнуть их. На мгновение. Только вот Роше уже не мог дольше терпеть и находиться в одной с Дийкстрой комнате. — Пойду воздухом подышу, — пробормотал он, отталкиваясь от стола. — Валяй, — отозвался Талер. Дийкстра лишь снова взял карты. Как будто ему могло быть не плевать. Вернон проигнорировал всех головорезов и ублюдков, что слонялись по первому этажу. Кто-то просто пропустил его, кто-то — смерил странными, оценивающими взглядами. Как будто они верили именно Дийкстре. Это — самое меньшее — бесило. Слишком много вокруг него тех, кто служит сукиному сыну, и Роше ощущал себя оленем, ступившим в темную часть леса, где обитали волки. Точно один неверный шаг — и его колом пришпилят к стене. Хотя он-то ни в чем не виноват. Может он уже впадает в паранойю, впрочем, Новиград всегда вызывал к жизни худшее в людях. Нет, это в нем самом город вызывал к жизни худшее, и едва Вернон ступил во двор, едва запах соли и дохлой рыбы наполнил его легкие, он понял, что совершил ошибку. Городская вонь была невыносимой. Но не мог же он вернуться. Придется смириться с последствиями. Вернон на ходу достал трубку и уже искал огниво. Чтобы зажечь табак хватило трех ударов, и Роше прислонился к стене в дальнем конце аллеи, заваленной сырыми мешками и гнилым зерном. Пару мгновений он лишь грыз мундштук, пытаясь обуздать гнев, пальцами царапая навершие меча и представляя, как он запихнет лезвие Дийкстре в самую глотку. Затем видение пропало. Как и все остальное. Роше просто стоял, сутулясь, и со вздохом выдыхал дым. Так же, как делал каждую ночь в партизанском лагере. Где у него не было возможности перевести дух. Да уж, всё это показывает свету худшие стороны его натуры. Хуже, чем когда он устраивал заговор против Хенсельта — и столкнулся с последствиями. Он постоянно был на взводе, неспособный внятно объяснить своим ребятам причины, и получал в свой адрес основную долю недовольства и ненависти, потому что Эмгыр снова положил глаз на их некогда мирную родину. Даже Вес устроила ему выговор после того, как Вернону пришлось раскрыть ей план, но и она заткнулась на следующий день после того, как он получил арбалетный болт в бедро. Только чтобы потом снова поднять этот вопрос, пока Вернон вытаскивал из себя эту херню. Никто не был доволен. Роше сам не был доволен, и он помнил, какая холодная атмосфера воцарилась в пещере после того разговора, как он сам, с заляпанными кровью штанами и повязками, выносил ведра и тряпки в лес. Никто не вызвался помочь. Потому что они были в растерянности. Нильфгаард убил их короля. А теперь они сами на побегушках у нильфов. Вспомнив всё это, Роше вздохнул, мягко беря в руку трубку и выдыхая. Он поднял взгляд на подернутое дымкой небо над головой. Эмгыр жесток, сомнений нет. Жесткость его правления граничила с помешательством, но он не преступал ту грань, за которую шагнул Радовид. Он не доводил своих солдат до того, что, если тем не удавалось изловить магов, то они взводили напраслину на невиновных, исходя из всего лишь чьих-то слов. Роше не хотел для Темерии такой судьбы — не хотел, чтобы его страной правил страх. Хватит с них скоя’таэлей, да и тогда это не было повсеместным явлением. Однако идеи Радовида были куда более опасными, они заражали даже самые маленькие деревни. Никто, кто проявил бы интерес к простейшим магическим делам, не будет в безопасности. Нильфгаард был безрассуден, но если все делают то, что им велено, никого не выпотрошат на глазах всей деревни. Никого с признаками малейших магических способностей, не будут насиловать и расчленять. Мысль о том, что Анаис заставили выйти замуж за такого человека, добавляла топлива к костру гнева Вернона. Сомнений нет, от Адды избавятся — и это тоже было источником его беспокойства. Но что если Анаис сделает что-то, неугодное Радовиду? Неужели Роше придется смотреть, как последний потомок Фольтеста окажется на колу? Или сожжен? Он не может так рисковать — нет, он не может допустить подобного. Эмгыр — ублюдок и сукин сын, но ему плевать на последнего ребенка Фольтеста. А Радовиду не плевать. И Роше скорее пожертвует собой, чтобы убить сукина сына, лишь бы Анаис была в безопасности. Боги, он снова выматывает сам себя и нервничает. Короля Редании следует утопить в гавани, но они не смели действовать. Пока Геральт не явится — если явится — чтобы поучаствовать в плане Дийкстры. А если Геральт не сможет прийти или не захочет участвовать — что тогда делать Роше? Кто пожелает штурмовать корабль? Король игнорировал его письма с предложениями встречи в шахматном клубе. Роше не мог организовать убийства без риска потерять всех своих людей и сдохнуть самому. Так, что же с ними тогда будет? Насколько самоубийственной тогда станет их задача? Напряжение начинало сказываться, и Роше потер глаза, бездумно поглаживая трубку указательным пальцем. Блять, почему только всё так сложно? После Лок Муинне всё должно было пойти легко и просто, не должно было подняться такой грязи, так что сейчас Вернону казалось, что он бредет по пояс в навозе. Роше даже не услышал человека, который подошел к нему и, несомненно, заметил, как Вернон вымотан. — Выглядишь не очень, — сказал тот. Прекрасно. Теперь ему придется разбираться с этим мудаком, любителем сплетен. Или денег. — Я в порядке, — бросил он, пытаясь избавиться от собеседника, — просто устал. — Может, если бы ты спал не в пещере… — Что? — рявкнул Роше, рывком поднимая голову — и видя перед собой кошачьи желтые глаза и седые, как снег на вершинах Синих Гор, волосы. Человек, перед которым он огромном долгу. — Геральт?.. Он, блять, и в самом деле явился. Ведьмак едва ли улыбнулся, разве что чуть пожал плечами. Реакция Вернона его явно позабавила и он как будто передразнивал его изумление. — Удивлен, что ты здесь. Думал, ты сейчас предпочитаешь держаться в тени. Роше почти фыркнул и снова потер лицо, чтобы избавиться от изможденного выражения. — Я бы предпочел быть в Темерии, — пробормотал он угрюмо, — но делаю, что могу, лишь бы выжить. — Неужели? — Именно так, ведьмак, — ответил Роше. Последовала напряженная пауза — словно Геральт собирался оскорбить его или выкинуть что-то еще в таком же духе, — прежде чем их взгляды встретились. Роше выдержал взгляд ведьмака, осторожно наблюдая за ним. Геральт сделал то же. На пару секунд показалось, что они вернулись в подземелья замка Ла Валетт, и Вернон снова смотрел на человека, который обвинялся в убийстве его короля. Только щека Геральта чуть дрогнула. Затем его взгляд потеплел. Не то, чтобы Вернон назвал улыбкой, но наверное это самое близкое подобие улыбки, какое он когда-либо может получить от ведьмака. Вздохнув, Вернон немедленно отстранился от стены, чтобы поприветствовать своего давнего соратника, которого не видел неделями. С тех пор, как… Да. Лучше о таком не говорить. — Как ты, Геральт? — спросил Вернон. Геральт снова удостоил его взглядом, почти даже насмешливым, но Роше не знал наверняка. Пожалуй, это даже к лучшему. — Нормально, — ответил Геральт. Как всегда лаконично и по сути. Роше не мог не признать, что когда дело доходило до общения, он завидовал отсутствию эмоций у ведьмака. С ним было куда проще иметь дело по сравнению с теми, кто пытались у Вернона что-то выведать или им манипулировать. — Ты пришел помочь? — спросил Вернон, туша трубку и снова бросая на ведьмака нетерпеливый взгляд. Теперь, раз уж он явился, можно начинать. Он может созвать своих людей. Губы ведьмака чуть дрогнули, но Вернон не смог понять эту эмоцию. Как будто просто дрожь. Пока наконец Геральт не произнес: — Пожалуй, да. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что Геральт не испытывает особого рвения. Роше не мог его за это осуждать. Сама ситуация, скажем так, была достаточно фантасмагорической. И тем не менее Роше следовало убедить его или как минимум признать вслух, что Геральт оказывает им огромную услугу. — Я… мы действительно ценим твой шаг, Геральт. Честно. Ты не представляешь, что это будет значить для Севера. Геральт скрестил руки на груди, его лицо помрачнело. Сентиментальность его явно не впечатлила. — Роше, — спокойно, ровно произнес он. — Врать не буду. Мне это не нравится. Нисколько. Вернон вздохнул. — Не могу тебя за это винить. Но для Трисс и Йен… — Хватит, — немедленно перебил его Геральт, в голосе звучало недовольство, и, поймав его взгляд, Вернон увидел в нем холод. Он ляпнул не то. И это раздражало ведьмака. — Не надо. Не надо вести себя как Дийкстра и упоминать их, чтобы меня убедить. Мы с тобой достаточно повоевали бок о бок, чтобы ты теперь меня так оскорблял Чувствуя, как растет напряжение между ними, Вернон медленно закрыл рот. Вот же, блять, умница, Роше. — Я просто не могу это в полной мере осознать. То, что ты собираешься убить короля, которому полгода назад хотел передать Анаис. Он был твоим союзником. Теперь ты желаешь его смерти? — Геральт слегка наклонил голову, как будто в смятении. Нет, Роше неправильно понял. Это было не смятение, это было, черт подери, волнение. Как будто Вернон собирается сигануть с обрыва башкой вперед. — Ты — человек верный до мозга костей, Роше. И болезненно честный. Ты всерьез говоришь мне, что Радовид недостаточно помогал твоей компании партизан, раз уж ты затеял против него заговор и планируешь его убить? Настала очередь Роше поджимать губы. Щеки слегка покраснели. Конечно, это — лишь полуправда. Он не настолько мелочен. И тем не менее оставались вещи, которые он не мог так уж спокойно признать вслух, даже перед тем, с кем был настолько близок. Вид у него был виноватый, словно он практически подтверждал слова Геральта, однако он не мог рассказать Геральту о плане целиком. Пока что — нет. Только вот его молчание не помогало ему выглядеть увереннее. Скорее наоборот — он из-за этого выглядел ребячливо. Сжимая зубы, Роше вертел в уме слова Геральта, и, возвращаясь к трубке, завернул её в мягкую ткань, прежде чем убрать в кошель поглубже. Геральт же просто стоял, весь из себя такой спокойный, дожидаясь, пока Вернон вытащит наконец голову из задницы и заговорит. — Конечно мне всё это не нравится, — пробормотал Вернон, намеренно не встречаясь с Геральтом взглядом. Как будто бы он из-за подобного вовсе не выглядит мелочным сопляком. — Думаешь, мне хочется это делать? Думаешь, я получаю извращенное удовольствие от убийства королей? Если бы у меня был другой вариант, я бы пошел по тому пути, но у меня нет иного выбора. Вздох Геральта нисколько не улучшил его настроение. — Роше. Ты серьезно считаешь, что это вернет Темерию? Что смерть Радовида всё исправит? Что Эмгыр просто отведет войска? Роше чуть язык себе не прикусил. Эмгыр и приказал это сделать. У него не было выбора. — Роше? Вернон заставил себя отвечать, но каждое слово горечью ощущалось на языке. — Не важно, что я думаю. Но это случится. И это — шаг навстречу свободной Темерии. Геральт скрестил руки на груди, и Роше покраснел, опуская взгляд на булыжники под их ногами. Уязвленная гордость от стыда горела. Он не хотел этого, но у него, черт возьми, не было выбора. У него никогда не было выбора. Всё, что он только мог сделать — склониться, блять, перед Императором и умолять его вернуть страну. Подобное заставило его чувствовать себя шлюхой, ну а Дийкстре предоставило обширный арсенал оружия, которое можно использовать против Вернона. Проклятье, он выходил на бой против Иорвета во Флотзаме и убил мага ради своей Королевы. А сейчас он пал до… такого. В глазах того, кого считает как минимум другом. Благодарение богам, Геральт не стал давить. Вернон видел, что хочет, в глазах Геральта застыло безошибочное выражение гнева — и Вернон знал, что это означает, что ведьмаку нужны объяснения. Даже херовое сойдет. Только вот в определенных ситуациях Геральт оставался вежлив, независимо от того, осознавал он это или нет. Поэтому Геральт лишь вздохнул, опуская плечи, и сменил тему. От этого и сам Вернон не сдержал вздоха. Неплохое напоминание, почему, несмотря на всё, он мог доверять Геральту. Не всем сердцем, но доверять больше, чем многим. В Геральте имелось нечто бесспорно невинное. Геральт не был дураком в отличие от Вернона. — Хорошо, — ответил Геральт после того, как внимательно осмотрел Вернона и поднял взгляд на небо. Его зрачки сузились. — Полагаю, мне надо зайти. Узнать, в чем дело. — Спасибо, — выдохнул Вернон. — Правда, Геральт. Спасибо тебе… Геральт удостоил его странным взглядом. Вернон не мог расшифровать его выражение. — Я перед тобой в долгу, Роше, — произнес Геральт. — За Каэр Морхен. За Цири. Считай, я возвращаю тебе долг. Вернон закрыл рот. По совести он не хотел вспоминать ту ночь — кошмары о том, как Дикая Охота едва не убила Вес, были слишком уж живыми на его вкус — и, если честно, он почти забыл, что Геральт дал ему слово. Слово помочь по доброй воле. Но всё должно было быть иначе. В том, как Геральт произнес эти слова, было нечто извращенное. Как будто Вернон связал ему руки за спиной. Кем бы Вернон ни был — а преимущественно он был ебаным ублюдком — он не из тех, кто использует своих союзников. Конечно, он прибегал к манипуляциям, это его работа, но с Геральтом всё было иначе. Геральт — не какой-то там мудак с мечом, который будет этим мечом махать по первому приказу. Черт подери, в Каэр Морхене Вернон прекрасно увидел, насколько Геральт предан своему учителю и своей дочери. Геральт — нечто большее, чем просто пешка на доске. И то, как Геральт смотрел на него — Вернон понимал, что тот чувствует. Чувствует, что Вернон использует его. Как будто Вернон настолько жалкий подонок, чтобы так поступить. — Геральт… — начал было он. Ведьмак замер, взгляд остановился на Верноне, зрачки чуть расширились в полутьме. Вернон невольно сглотнул. Боги, иногда он забывал, что Геральт технически не человек. — Не делай… не делай этого, потому что ты в долгу передо мной. — А зачем иначе мне это делать? — ответил Геральт. Справедливо. — Я хотел сказать, — вздохнул Вернон. Кишки снова начинало сводить, уши горели от стыда. — Я хотел сказать, что ты не должен что-то делать, просто потому что ты мне должен. Я уверен, ты сможешь иначе вернуть долг мне. Или Вес, если на то пошло. У нее точно найдется какое-нибудь дело. Должно было прокатить, однако выражение, с которым Геральт обернулся к нему, заставило Вернона нахмуриться. Как будто он сказал что-то не то. — Геральт? Губы ведьмака чуть дрогнули. Едва уловимо. Вернон не заметил бы, если бы не смотрел так пристально — однако он уловил это движение. Словно Геральт был чем-то недоволен. Нет, Геральт был недоволен им. Боги, ему следовало к этому привыкнуть. — Геральт? — снова спросил Вернон, чувствуя искушение обратиться к нему «ведьмак». Тот лишь вздохнул со все тем же странным выражением лица. — Вернон, скажи мне вот что. Если я прямо сейчас уйду — что ты сделаешь? Теперь рот дернулся уже у Вернона. — Если думаешь, что я буду тебя принуждать… — Я имею в виду: как ты поступишь с Радовидом? Ты явно хочешь его смерти. О. Не думая, Вернон потёр шею, мысли немедленно помрачнели. — Покончу с ним сам. Геральт скривился. — Он окружен стражей. — Да и я не новичок в этом, — ответил Вернон. — Если бы ты не помог мне в Лок Муинне, я бы сам бросился штурмовать лагерь Каэдвена. — И умер там, — прямо объявил Геральт. Вернон не мог с уверенностью сказать, почему от этих слов его передернуло. Может потому что Геральт недооценивал его и на фоне остальных это казалось куда более сильным оскорблением, чем любой из выпадов Дийкстры. — Пожалуйста, — почти прорычал Вернон. — Меня не так… — Не так легко убить, я знаю, Роше, — закончил Геральт. — Только вот ты невероятно безрассуден. И я не думаю, что ты понимаешь, насколько хорошо Радовида охраняют. — Я прекрасно об этом осведомлен, — Вернону совсем не нравилось, куда идет разговор. Он скрестил руки, лицо горело от стыда за то, как Геральт с ним обращается. Как будто он — какой-то безмозглый опёздол, который собственной задницы от лица не отличит. — Я не идиот, Геральт. Я неделями наблюдал за ним, изучал его привычки, делал заметки о его людях. Но это — то, что я должен сделать. Ты решай сам, ведьмак, а я пойду по своему пути. Радовид должен умереть, чтобы Темерия жила. Только это для меня важно. Геральт раздраженно вздохнул, точно разочаровался в Верноне. — Тебя убьют, Роше. Да, он был прав — разумеется, прав — но какая разница? Мог бы Вернон допустить, чтобы его страна исчезла из-за его собственной трусости? Или спасти страну, злоупотребив доверием такого бесценного союзника как Геральт? Нет, он знал пределы и знал, до чего имеет право дойти. В случае с Радовидом он, наверное, приближается к этим границам и, наверняка, у него будет всего один шанс выстрелить и убить ублюдка. Но если ему прострелят шею, а он успеет всадить Радовиду болт в глазницу, — это будет достойная смерть. Талер и Вес дальше справятся без него. — Ну и пусть убьют, — негромко произнес Вернон, игнорируя щекочущее чувство в загривке, равно как и то, что его начинает мутить. Темерия должна выжить, с ним или без него. Покушение затеяли только для этого — дело никогда не было в нем самом, никто не ручался перед ним, что он выживет. — Меня к такому готовили в конце-то концов. — Чтобы покончить с собой? — перебил Геральт. Челюсть Роше свело секундной судорогой от раздражения. — Чтобы верно служить стране и Королю. Если для этого потребуется пролить мою кровь — я с радостью это сделаю, — произнес Вернон, оборачиваясь к ведьмаку и удостаивая его строгим взглядом. Только вот Геральт смотрел на него с печальным выражением лица. Как будто Вернона следовало пожалеть. Роше не знал, почему это его так раздражает, но, даже не подумав, резко бросил: — Почему тебе не начхать, Геральт? Геральт моргнул. Затем покачал головой, точно называя Вернона дураком. Как будто Вернон об этом сам не знает. — Потому что я не хочу, чтобы ты умер, — просто сказал Геральт. Роше коротко выдохнул сквозь сжатые зубы. Ответ его не удовлетворил. — Скажи-ка мне вот что, ведьмак. Ты что угодно сделаешь для своей дочери, так? — Глаза Геральта немедленно сузились и впились в Вернона. Самый вопрос оскорбил его. — Ну, да, — пробормотал Роше, игнорируя то, как волосы у него на загривке встали дыбом от смены настроения. — Я не думаю, что мне следует распространяться о твоих чувствах по данному вопросу. Но я знаю, что это напряжение в самом твоем нутре — то, что я чувствую к моей стране. Что я всегда буду чувствовать. И мне плевать, даже если для её освобождения потребуется моя смерть. — Роше, — Геральт перебил его. — Цири — живая. Темерия — нет. Теперь пришла очередь Роше ощущать себя оскорбленным, он с ненавистью воззрился на Геральта, плечи напряглись. Геральт просто не понимал его. Нет, — никто никогда не понимал. — Темерия живет как любое иное живое существо. Её деревья, её земля, её холмы. Ветер — её голос, а люди — её кровь. Моё сердце бьется в такт её душе. Порой я этим горжусь. Поэтому я перед ней в долгу — я должен либо увидеть, как она вновь воспрянет, либо вернуться к ней по кускам. Геральт почти скривился от его заявления. — Ты хочешь сдохнуть ради куска земли? Роше пришлось сделать глубокий вдох, чтобы не врезать ему ради собственного успокоения, но ему удалось превратить этот порыв в одно-единственное слово, которое он смог не без труда произнести спокойно. — Да. Сукин сын лишь ошарашенно слегка покачал головой. Всё тело Вернона уже словно горело. Наверное, он слишком опрометчиво разоткровенничался перед ведьмаком, и стыд разлился по лицу, от чего вспыхнули щеки и уши, а во рту пересохло. Словно ему следует устыдиться такой сильной любви к своей стране. — Плевать, — негромко произнес он. Надо было заканчивать с беседами. Хватить ему пытаться убеждать других. Нахуй планы. Он придумает, как убить Радовида. — Я и не думал, что ты поймешь. — Роше, — вздохнул Геральт, не сводя с него взгляда, который Роше намеренно игнорировал, настроение становилось всё более озлобленным. — Ты прав. Я не понимаю. Но я снова скажу это. — Что, что это самоубийство? Мне плева… — Я не хочу, чтобы ты умер. Шесть простых слов заставили Вернона замолчать, дыхание сбилось и сердце на секунду болезненно сжалось. Прежде чем он успел среагировать — даже подумать — он понял, что ведьмак оказался так близко к нему, что он не мог уже отвести взгляд. Спина напряглась от ощущения такой близости. И тем не менее он не отстранился, даже когда почувствовал, что его дыхание смешалось с дыханием Геральта. От его горячего дыхания пахло железом и силой. Щеки Вернона ярко покраснели — но не из-за стыда или смущения. Это было уже нечто иное. Черт подери, это снова было как в Лок Муинне. Только на этот раз он мог поклясться, что видит, как Геральт сжимает челюсти. Борется с желанием преодолеть разделяющее их расстояние. Вернон неосознанно облизнул губы. Геральт внимательно наблюдал. Вернон не мог отступить. — Я не умру, — произнес он тихо. — Хочу в это верить, — пробормотал Геральт. — Только вот я же тебя знаю. Роше усмехнулся. — Я пережил бойню с нильфами у Яруги, бой в замке Ла Валетт, нападения скоя’таэлей и дракона. Я думаю, я и тут прекрасно со всем справлюсь. — Радовид удвоил охрану. С ним там лучники и рыцари, — произнес Геральт, снова переводя взгляд на губы Вернона. Вернон неосознанно облизнулся, слюна становилась вязкой. — Они натренированы куда лучше, чем привычные нам с тобой противники. — Я смогу их обойти. — Нет, Роше, — с нажимом произнес Геральт. — А Радовид не подарит тебе быстрой смерти. Он изловит тебя и будет пытать. Настала очередь Вернона глубоко вдохнуть и с вызовом поднять голову. — Я перенесу любые пытки, которые он мне устроит. Ведьмак покачал головой — в отвращении? Ужасе? Что бы то ни было, Роше чуть не вспыхнул от такого наглого отрицания его прошлого. Он может пережить пытки Радовида. Иначе херовый был бы из него палач. — Он ослепил Филиппу. Он хочет заставить Трисс страдать. Собственным советникам он приказал плоть содрать с костей. С тобой он обойдется еще хуже. — Я не маг, — возразил Вернон. — Но ты пытаешься убить его, — нахмурился Геральт, пылая осуждением, — и ты из Темерии. Ты должен был быть предан ему, а теперь ты желаешь его смерти. Думаешь, он тебе это с рук спустит? Разумеется нет. Вернон всё же не был туп, но этот спор пробуждал к жизни ту часть его, которая ненавидела ошибаться. Которая должна была отвечать саркастично и раздраженно. Что с того, если его будут пытать — если он вообще позволит себе оказаться в подобной ситуации. Он — солдат, бывший палач. Командир. Если он боится последствий — к чему действовать? К чему называть себя членом Синих Полосок? — Что бы он мне ни устроил, я выживу. Ответ ведьмака не устроил. — Послушай, Роше. Радовид опасен, что бы ты ни думал о нем, он сделает даже хуже, чем ты предполагал. — Я неплохо знаком с арсеналом пыток, — напомнил Вернон. — А я говорю тебе, что не всё так просто. Ты не осознаёшь весь масштаб жестокости Радовида. — Геральт… — начал было Вернон, но Геральт перебил, подаваясь вперед. Дыхание ощущалось так близко, взгляд так пристально впился в него, точно, Геральт пытался в самую его душу заглянуть. — Мне пришлось слушать, как пытают Трисс. Слышать доносящиеся из соседней комнаты крики, пока я сидел напротив безумца. Которого Радовид лично просто обожает. Охотники на ведьм не могут быть милосердны и они с превеликим удовольствием вытащат из человека все самые ужасные вещи, какие только смогут, еще до того, как Король явится. А как только он придет… — Геральт намеренно прервался, на мгновение сжав губы в тонкую линию. Как будто не хотел произносить дальнейшие слова. — Сомневаюсь, что хотя бы твой большой палец уцелеет. Роше знал, что это должно было остудить его. Заставить пересмотреть своё решение. Может быть, вбить в свой тупой унылый череп хоть немного здравого смысла, но всё, что удалось Геральту — так это разозлить его пуще прежнего. — Позволь у тебя кое-что спросить, Геральт, — начал он, наклоняясь вперед так, что их носы почти соприкоснулись и воздух между ними загустел. — Ты можешь сказать, что — худшее из вещей, когда-либо случавшихся со мной? — Ведьмак смерил его взглядом. Суровым взглядом. — Можешь? — Нет, — признал он. Напряжение становилось осязаемым. — Но думаю, ты мне сам расскажешь. И он был чертовски прав. — Шесть месяцев назад, — начал Вернон медленно и тихо, почти шепотом, — мой Король умер, когда я был от него на расстоянии броска камня. Я не мог туда добраться, потому что меня сбили с ног крылья дракона, — Геральт лишь слегка вдохнул, втягивая в грудь те остатки воздуха, что еще имелись между ними. — Худшее в моей жизни уже случилось. Фольтест мертв, а мою страну заполонили захватчики, и никто не хочет помочь. Мне плевать на то, что случится сейчас. — Роше… Вернон не желал слушать. — Я готов умереть за Темерию. Сделать то, что должен, на передовой. Я все исправлю, я верну свою страну и мне глубоко насрать, если мне за это выколют глаза, отрежут язык и все кишки из меня вытащат. Потому что я уже пережил то, что куда больнее смерти. Это никогда не перестанет меня преследовать. И все, что случится дальше — мне на это насрать, — он облизнул губы. В последний раз. — Темерия — единственное, что важно. Не я. — Роше, — произнес Геральт хрипло. — Что? — Думаешь, этого Фольтест хочет? От упоминания имени своего короля, Роше остолбенел. Нет, точнее, от того, как Геральт произнес это имя. Почему-то было больно, точно ведьмак его ударил. А ублюдок продолжал говорить. — Хотел бы он, чтобы ты зря пожертвовал собой? Опозорился, выбрав трусливое самоубийство? — Следи за словами, Геральт. Глаза Геральта как будто стали шире, впиваясь в его собственные. — Сомневаюсь, что твой покойный Король хочет, чтобы ты вел себя как осел, просто потому что какой-то другой монарх всё еще жив. Задумайся хоть на секунду. Ты умнее этого. Геральт подался вперед, и Роше почти ощутил его губы на своих. — Вернон Роше, которого я знаю, не потратит свою жизнь таким глупым образом. Нет, он ошибается. Он?.. Он?.. Неожиданно, все стало слишком уж близким. Клаустрофобически близким. Геральта было слишком много, воздух отдавал солью, руки Вернона почти тряслись от напряжения и беспокойства. Он был так близко к Геральту, что вдыхал его выдохи. Захотелось немедленно отпрянуть, чтобы вернуть хоть какое-то расстояние между ними, отвести глаза, и он резко вдохнул. Воздух обжег легкие. Геральт лишь моргнул, как будто сбросил чары, под которыми пребывал. Как будто только сейчас понял, насколько близко друг к другу они стояли. Ситуация становилась слишком интимной. Вернон это ненавидел. — Роше… — Геральт, — намеренно перебил он и услышал дрожь в собственном голосе. Эмгыр сказал ему, что необходимо сделать. У него нет причин не подчиниться. — Геральт, — снова начал Вернон, от мыслей мутилось в голове. Черт подери, казалось, что из его разбитой башки вылетели все мозги. Такое ощущение не пришлось ему по нраву. — Фольтест знает, о чем я клялся. Это не «зря пожертвовать». Я знаю, что делаю. — Хотя на самом деле он не думал, что знает. — Как я сказал — ты не должен этого делать, мы сами разберемся. Можешь вернуть долг Вес. Но не обставляй все так, будто я ошибаюсь. — Роше, — произнес Геральт с нажимом. Вернон проигнорировал. — Я возвращаюсь, — пробормотал он. — Что бы ты ни выбрал, ведьмак, я желаю тебе удачи на Пути. Он услышал вздох. — Роше, ты идиот. Плевать. — Дийкстра и Талер ждут, — бросил он. Как будто кому-то из них не начхать, но сказать об этом необходимо. — Я должен возвращаться. Без каких-либо дальнейших слов или предупреждений, он почувствовал хватку на запястье. Теплое, но настойчивое прикосновение, и прежде чем он успел возразить или хотя бы осознать, что ведьмак схватил его за руку, Геральт прижался к нему. Его губы прильнули к губам Роше. На секунду в сознании воцарилась пустота. Тело Вернона остолбенело, точно превратилось в бревно, в разуме вспыхивали разрозненные обрывки мыслей, пока он пытался осознать, что происходит. Лишь когда ведьмак отстранился, Вернон наконец понял и облизнул нижнюю губу. Геральт просто смотрел на него, оценивающе, очевидно пытаясь понять, не хватил он лишнего. Хватил. Разумеется, хватил. Никогда еще на Роше никто вот так запросто не набрасывался. Его разум все еще скрежетал и пытался понять, что случилось, силясь это осмыслить. Как кошка, запустившая когти в шарик из шерсти и изучающая его. Геральт поцеловал его. На вкус он был как какое-то странное мясо. Боги, это вообще гигиенично? Геральт поцеловал его. Не хотел ли он этого тогда, в Лок Муинне? Почему его сердце так часто бьется? Дийкстра и Талер ждут. Поцелуй же его! Кто-нибудь видел? — Роше?.. — спросил Геральт, и мысли запутались еще сильнее, от чего Вернон глупо моргнул, неспособный ответить. Он отступил назад, чувствуя себя неловко. Нет, скорее он был потрясён. — Ты в порядке? Вернон снова облизал губы. Геральт поцеловал его. Погоди, а разве он не вместе с Трисс? Или Йен? Или?.. Что происходит? — Эм, — только и сказал он. Шикарно, блять. — Я не… я не понимаю?.. — ведьмак уставился на него, будто это он тут идиот с эмоциональным запором, и Вернон нахмурился. Нет. Неправильно. У него возник лишь один вопрос. — Почему? — выпалил он. Геральт моргнул. — Роше, — осторожно начал он. — Я переживаю за тебя. И снова Вернон лишился дара речи. Отупел. — Переживаешь — в каком смысле? Блять, да, умным он себя никогда не называл. — А знаешь? Плевать, — произнес наконец Геральт, потирая шею, явно ошарашенный всем случившимся. — Забудь. Нет, он точно шутит. — Идем, — Геральт кивнул в сторону главной улицы. — Дийкстра ждет. И я знаю, что он это терпеть не может, так что нам надо поторапливаться. Вернон снова нахмурился, не понимая, что происходит. Но одна-единственная мысль звенела в его сознании. Та, что безмолвно преследовала его с Флотзама, с того момента, как он увидел Геральта, выходящим из эльфийских купален после свидания с Трисс. И его тело было мокрым и неестественно гладким. Ему дали шанс. Прямо как дали шанс убить Радовида. Только этот шанс был куда более абсурдным, запретным. И окно возможностей становилось уже с каждой секундой, колоколом отдающейся в его голове. Либо он попробует. Либо упустит. Навсегда. Тело среагировал первым. В точности как Геральт, он не стал размениваться на беседы и ухаживания. Сейчас имели значение лишь действия, и Вернон схватил Геральта за ворот, притягивая к себе. Ботинки ведьмака проскрежетали по неровным камням под их ногами. — Роше?.. Он грубо прижался ртом к губам Геральта, перехватывая контроль, показывая, кто из них ведет. Он заставил Геральта открыть рот, скользнул языком по зубам, пока Геральт не понял намек. Он раскрыл рот шире, и скользкие, влажные звуки их обстоятельного — нет, лихорадочного — поцелуя оглушили обоих. Только Роше не чувствовал, чтобы Геральт вздрагивал — что с ним порой случалось. Но он и не застонал, когда Роше заставил его отпрянуть — как это бывало с самим Верноном, когда его тело сдавалось под устрашающим напором Геральта. Хотя именно он прервал поцелуй, причиной его тяжелого дыхания был скорее недостаток воздуха, нежели желание — а чертов ведьмак просто выдохнул. Роше видел, как между ними возникает некая грань — грубо очерченная — но он не стал переходить эту черту. Вместо этого он обратил свое внимание на те чувства, что бурлили в его груди. Те чувства, которые он должен был озвучить. В конце-то концов он держал себя в руках целых шесть месяцев. — Если ты хочешь помешать мне обезглавить Радовида — хорошо, — произнес он, внимательно следя за глазами Геральта, зрачки которых стали шире, чтобы лучше видеть Вернона в полумраке переулка. Их дыхание смешивалось. — Но для этого потребуется нечто большее, чем поцелуй, Геральт. Геральт поднял бровь. — Не желаешь пояснить? — Нет, — ответил Вернон и намеренно отстранился, бросая на ведьмака суровый взгляд, прежде чем позволил своему языку чуть задержаться на уже слегка припухшей нижней губе. Он всё еще ощущал легкое покалывание от грубого обращения. — А теперь прошу меня извинить, есть дела, которыми я должен заняться. — Не без меня. Роше насмешливо фыркнул, хотя уже ощущал, что его сердце бьется у кадыка, а ноги чуть подрагивают. Он вышел из переулка. Как будто ничего и не произошло. В конце концов, ему тут надо покушение спланировать. Даже если случившееся заинтересовало его куда больше, чем то, что его ожидает. Геральт без лишних слов последовал за ним, напоследок успев бросить на него взгляд. Оба направились к двери склада, каждый уже разматывал нить событий, которые их ожидают. Роше первым толкнул дверь, не утруждая себя тем, чтобы придержать её для ведьмака, и его встретило множество настороженных взглядов, — а потом они все погасли, когда дверь снова лязгнула, открываясь. Роше ничего не сказал — даже не потрудился представить ведьмака. Как-никак, никого это не касается — они просто тихо зашли в здание склада, может быть, успев перекинуться парой слов. Никто бы не мог догадаться, что случилось между ними, — а сам он добровольно не пожелал бы делиться этими сведениями. Дийкстра свысока посмотрел на них со своего насеста. Его устойчивая, напыщенная, раздутая, яйцеобразная фигура крепко стояла на ногах. Талер пил — хотя явно не для того, чтобы отметить победу. Кажется, пока Вернон «дышал воздухом», их партия как раз закончилась. Иронично. — Геральт, — произнес Дийкстра. И настроение в комнате немедленно снова стало напряженным. Именно Геральта они дожидались, и Роше просто шел следом. Ведьмак на мгновение замер, прежде чем вздохнуть. — Дийкстра. Ублюдок улыбнулся. — Как я погляжу, Роше ты нашел, — кивнул он. Геральт никак не отреагировал, но какое это имело значение. Мудак усмехался, как будто знал что-то, чего не знают они. Геральт лишь мотнул головой и направился по лестнице на второй этаж, пока Роше занимал место у карты. Словно ничего и не произошло. Словно Роше вовсе не облизывал нижнюю губу, чтобы снова ощутить странный привкус кожи Геральта. Дийкстра улыбнулся, широко разводя руками, как чертова сова взмахивает крыльями. Из приветствия он делал целое представление. Значит что в кои-то веки ублюдок был доволен. — Добро пожаловать на кончину Радовида, — прямо заявил он. — Ты пришел, чтобы попрощаться с ним? Повисло молчание. Напряженное. Геральт глянул на Роше, тот лишь сделал вдох. — Давайте сделаем это. И вот так просто всё изменилось.