Обстоятельства

— Слушай, а это случайно не твоя сестра только что послала нахуй учителя французского? Именно таким неординарным образом Коля Романов и познакомился со своим новым одноклассником – Пашей Пестелем. — Она прямо так ему и сказала? — с сомнением глядя на него, уточнил Коля, так как прекрасно знал, что Саша не позволяет себе подобных изречений. Как никак, она учительница русского языка и литературы. И, конечно же, категорически против нецензурной лексики. Вне дома. — Да хрен его знает. — Махнув рукой, Паша пристроился на стул рядом с Романовым и начал подробно объяснять ситуацию: — Она ж на французском с ним беседовала, а маты на нём мы, пардон, ещё не изучили. Но могу с полной ответственностью заявить, что говорила Александра Павловна с чувством, с толком и с неимоверной злобой. Аж искры из глаз. После этих слов Коля заметно насторожился. Его сестра вообще человек неконфликтный, да и всякие разборки на повышенных тонах ей не по сердцу. Саша, как выражаются другие учителя более значительного возраста, – одна из лучших представительниц молодого поколения человечества, пример для подражания, настоящая гордость педагогического состава и просто умница, ибо не курит, не пьёт (на глазах у других людей), не употребляет и никогда не попадает в инциденты. И поэтому Коля никак не мог поверить в то, что она решится поставить свою репутацию, заработанную долгим и упорным трудом, на кон ради какой-то нелепой ссоры с учителем французского, который устроился на эту должность только с нового учебного года. — О, вспомнил! — хлопнув себя по лбу, радостно возгласил Паша. — Она сказала что-то типа: «Итали до ла шот»! — Услышав это, Коля вытаращил глаза и с изумлением взглянул на Пестеля. Но тот не обратил на его реакцию внимания и продолжал разглагольствовать: — А прикинь, Александра Павловна прост спросила что-то про Италию, мсье Бонапарт оттуда же, вроде, родом. Это, знаешь, как в немецком – звучит страшно, а переводится мило, — высказав свою теорию, Паша повернулся к Романову и наконец увидел на его лице немое ахуевание. — Эй, Ника, чего ты так вытаращился на меня? Коля, видимо не услышав заданного вопроса, рассеянно посмотрел на него и, всё ещё находясь в какой-то прострации, не произнёс ни слова. — Алё, Романов! Перестань притворяться стеной. — Паша помахал рукой перед его лицом, пытаясь перехватить взгляд Коли. — Да что тебя так в моих словах поразило-то? — Я, кажется, понял, что Саша имела ввиду своей фразой... — бесцветным голосом сказал Коля, смахивающий по виду на человека, потерявшего смысл своего существования. — Ну и? — поторапливал его Паша, покачиваясь на стуле от распирающего любопытства. — Всё-таки «нахуй»? — Если бы, — удручённо произнёс Коля, понурив голову. — Она послала его в пизду... Грохот, раздавшийся на весь класс, заставил его тут же вскочить со стула и лицезреть перед собой распластавшегося на полу Пашу, одновременно шипящего от боли и смеющегося во весь голос. — Ника, я преклоняюсь перед Александрой Павловной! И перед твоей актёрской игрой тоже! — торжественно заявил он, пока Коля помогал ему подняться. — Это же надо было такой прикол выдумать – послать учителя французского на французском! Всё, — Пестель категорично сложил руки на груди. — я пишу петицию, чтобы твоя сестра теперь вела у нас ещё и его впридачу. Она явно в нём больше Бонапарта шарит. — Хоть бы её не уволили за такие познания... — всё ещё пребывая в культурном шоке от бессовестности своей сестры, с сомнением сказал Коля. — Да не дрейфь ты! — Паша с силой хлопнул его по плечу. — У этого Бонапарта кишка тонка пойти жаловаться на то, что, видите ли, какая-то там русичка взяла и отправила его в пешее эротическое. А больше пожаловаться на Александру Павловну некому, потому как кроме нас никто не понял, что она ему там сказала. Проще говоря, у неё даже нет следов «преступления», которые мы могли бы замести. — А ты сам-то никому не разболтаешь? — с сомнением спросил Романов. — Ой, как будто я главный балабол нашего прекрасного коллектива. — Пестель закатил глаза. — Ты всего две недели учишься в нашем классе. — Паша был одним из тех немногих смелых людей, решивших пройти на два круга ада больше, то есть закончить все одиннадцать классов. И ради свершения этих мучений, он перевёлся из своей, мягко говоря, задрыпанной школы в более престижное учебное заведение, котором предусмотрительные люди, такие как Коля, изначально и учились. — Но уже успел заочно познакомить всех нас со своими друзьями и родственниками. Кого ни спроси – все знают о твоей младшей сестре Соне, явно перегоняющей тебя в умственном развитии, о твоём лучшем друге – рюмке, на самом деле именуемым Мишей Бестужевым-Рюминым, о вечно опаздывающем Серёже Трубецком и о поэте от бога Кондратии Рылееве. И вот после этого ты не балабол? — Смею заметить, — Паша важно выставил указательный палец, — что ты пропустил «апостола-муравья». А Серёга в нашей компании вообще главный патимейкер, которого, ты уж прости, грех забывать. — Ремарка: ты педантичный балабол. — Ой, да не буду я на твою многоуважаемую сестру доносить. — Пестель карикатурно закатил глаза. — Без неё этот мсье Бонапарт вообще распаясается, узурпатором, не дай бог, ещё станет, да как заставит нас учить этот французский – мы и русский небось позабудем. А нам это надо? Нет, конечно! И ради всеобщего блага я не собираюсь разрушать вселенское равновесие. — Паша закинул ногу на ногу и закончил свою речь вопросом в лоб: — Понял теперь? — Понял, — кивнул Коля. — Претензий не имею. — Какой же ты, конечно, интеллигентный... — пробурчал Паша, создавая гнездо у себя на голове. — Как это некультурно, Павел Иванович, — специально переигрывая, ответил ему Коля. — Между прочим, оскорбление физического лица несёт за собой административную... — Так, харе мне цитировать КоАП РФ, а то буду звать не «Ника», а «Вика», в честь Википедии, — перебил его Пестель. — И вообще, начинать разборки со своим соседом по парте тоже не очень то и вежливо. — Соседом по парте? — Прикинь, Ника, в гордом одиночестве ты всё-таки не останешься, — Паша неловко улыбнулся. — Из-за всего этого сыр-бора я совсем забыл тебя уведомить об этом обстоятельстве. Ты уж не гневайся, лады? Честное слово, не буду я тебя на уроках дёргать и отвлекать от процесса усвоения новых знаний. — Но при этом будешь просить ответы на всех контрольных, так? — скрестив руки на груди, спросил Коля. — Кто ж на этой земле безгрешный, а? Оспорить аргумент подобного рода было невозможно. Коля молча кивнул и слегка пододвинулся на своём стуле. Вот таким неординарным образом Паша Пестель и стал соседствовать и дружить с Колей Романовым.

***

— Ита-а-ак, — пробежавшись взглядом по журналу, протянула Александра Павловна и поправила съезжающие с её носа очки. — Может, среди вас есть добровольцы? Кто-нибудь хочет рассказать мне виды подчинительной связи? — Давай, Ника, — Паша легонько толкнул его, — продемонстрируй сестре свой интеллектуальный уровень. — Не хочу. — Да ты ж всё знаешь, отчего тогда эмпатию проявить не желаешь? — Я не виноват в том, что остальные девять лет не учились, — сказал Коля и отвернулся, уткнувшись в учебник. Ну, не любил он приковывать к себе внимание всего класса. И устно отвечать ему тоже не нравилось. Тогда с какой стати он должен выходить из своей зоны комфорта и на волонтёрских началах выручать своих товарищей? — Ясно всё с вами, — вздохнув, несколько разочарованно произнесла Александра Павловна. — Что ж, — Она подошла к доске и взяла в руку кусочек мела, — существует три типа подчинительной связи. Первый — это согла... Её объяснение прервал стук в дверь. — Войдите, — сказала Александра Павловна, всем своим видом показывая, что никого она не ждала. Но когда дверь открылась и на пороге её кабинета оказался мсье Бонапарт учительница русского языка и литературы совсем растерялась, даже слегка приоткрыла рот от удивления. — Журнал 11 «А» случайно не у вас, Александра Павловна? — совершенно невраждебно поинтересовался у неё мсье Бонапарт. — Журнал... — задумалась Александра Павловна. — Секунду. — Она подошла к своему столу и, просмотрев корешки папок, сложенных в стопку, вытянула из неё нужную. — Вот он, возьмите. — Благодарю вас, — мсье Бонапарт подошёл к ней и забрал из её рук журнал. — Vous êtes charmant aujourd'hui, (Вы сегодня просто обворожительны) — усмехнувшись, добавил он и, не дожилаясь реакции Александры Павловны, быстро вышел из кабинета. Она же находилась в ступоре. — Да что позволяет себе этот... — с наростающей в голосе яростью проговорила Александра Павловна, но, одумавшись, не стала заканчивать своё предложение. Вместо этого она снова подошла к доске и, стараясь сохранить невозмутимо лицо, продолжила вести свой урок: — Как я говорила, первый вид подчинительной связи – это согласование. Главным словом в нём является существительное, а зависимым – прилагательное. Второй вид – это... — Эй, Ника, — переставав слушать учительницу, позвал его Паша. — Ты понял, что он ей сказал? — Не совсем, — покачал головой Коля.— Вроде: «Вы сегодня такая...», а вот какая не расслышал. — Может «рассеянная»? — предположил Пестель. — У них же тёрки с того самого дня, как она его послала. Элегантный способ, конечно, подъебать. Правда, спизженный – Александра Павловна первая придумала на французском отношения выяснять. — Хоть бы они поскорее их выяснили. — А-а-а, — с видом квалифицированного психолога тянет Паша и хитро прищуривает глаза, — так вот почему ты чернее тучи. Жалобы её дома уже выслушивать надоело, угадал? — Представляешь – нет, — ошеломляет его своим ответом Коля, который, видимо от нервов, бессознательно начал вертеть в руке карандаш. — Саша наоборот отгородилась от меня. Как бы я не пытался поговорить с ней, ничего определённого про мсье Бонапарта она так и не сказала. Почему же она скрывает от меня свои проблемы? Мы же семья, как никак. — Может, для Александры Павловны это слишком личное... — Паша молчит пару секунд, а после выдаёт гениальную, исключительно по его мнению, гипотезу: — Или у них там уже служебный роман нарисовался, а? Коля удивлённо таращит на него глаза, неодумевая, как до такого можно было только додуматься. — Так, Ника, спокойно, вдох-выдох, — пытался привести его нервную систему в порядок Паша. — Я понимаю твоё беспокойство за сестру. — Коля порывается что-то сказать, но Пестель не даёт ему вставить и слова: — Да, согласен, я тоже считаю, что это прохиндей ей не пара. Но любовь – это вот такая непонятная хрень, что по прошествии времени и не поймёшь, с какого такого перепуга тебе нравился этот человек. Но факт остаётся фактом: он тебе нравился. Хочет Александра Павловна мутить с этим Бонапартом? Пусть мутит, не мешай ей. Она – человек взрослый, сама решит, нужно ли, чтобы на её дороге жизни появился учитель французского. — Но ведь они друг друга терпеть не могут, — возразил Коля. — Как им удастся построить отношения, основанные на взаимной неприязни? — А с чего это ты так уверен в том, что они не ладят? — с лукаво улыбкой спросил его Паша. — Сам же говорил, что Александра Павловна никаких конкретных претензий тебе не поведала. — Но ведь она его как бы послала... — А ты бы хотел, чтобы Александра Павловна взяла и поцеловала его при всём честном народе и после этого ещё и зайчиком каким-нибудь назвала? — усмехнулся Паша. — Нет, Ника, у этих двоих с нейронными связями в головном мозге всё в порядке. На всеобщее обозрение свою привязанность они выставлять не будут. Прикроются вон ненавистью, а потом наедине будут... Впрочем, — Пестель элегантно убирает прядь с лица, — я человек приличный, так что сам додумай, чем они там будут вместе заниматься. — Не буду я ничего додумывать, — насупился Коля. — Тем более, кроме твоих бредней нет никакого подтверждения тому, что Саша с ним... встречается. — Хочешь, проверим мои, как ты выразился, бредни? — Шпионаж? — Ну, а что нам остаётся? — Паша развёл руками. — Хочется же узнать, пробежала между ними таки искра или нет. Да и свои своднические предчувствия проверить бы мне не мешало. — Никогда бы не подумал, что в будущем Паша Пестель захочет стать профессиональной свахой. — Коля улыбнулся и, отведя взгляд, видимо, представил это в своей голове, отчего едва заметно хмыкнул. А ещё он подумал о том, что согласен на любые авантюры этого Паши Пестеля. Если они, конечно, не нарушают административный и уголовный кодексы.

***

— Паша! — крикнула забежавшая в кабинет первоклассница. — Пойдём выйдем – поговорить надо! Пестель, увидев её, заметно повеселел, вышел из-за парты и, подхватив под локоть Колю, потащил его в коридор. — Похоже наш маленький агент кое-что выяснила, — по пути сказал он, следуя за девочкой. Отойдя подальше от неугомонных школьников, которые шныряли по этажам туда-сюда, Паша остановился, отпустил Колю, присел, чтобы быть наравне с первоклассницей и сказал: — Выкладывай, Соня. Что там у Александры Павловны и мсье Бонапарта намечается? Включить в их разведовательную группу младшую сестру Паши – полностью его инициатива. Так ничего и не раз узнав за целую неделю – Александра Павловна и мсье Бонапарт оказались весьма осторожными и рассудительными личностями – Пестель предложил подключить к делу разведчицу высшего уровня – Соню, которая, как он объяснил Коле, вызовет меньше всего подозрений и при этом накопает много полезной информации. Таким образом, Паша и Коля узнали, что Александра Павловна на днях подходила к мсье Бонапарту и пыталась что-то выяснить, но их разговор быстро перешёл в перебранку и они разошлись, обозленные друг на друга. — Но, честно говоря, — с умным видом заявляла Соня, когда пересказывала им то, что видела, — мне кажется, что Александра Павловна была смущена тем, что сказал ей мсье Бонапарт. Вот она и разозлилась. Паша ликовал. Его сводническое предчувствие не подвело – между учителями что-то происходит. И это «что-то» имело все шансы перерасти в роман. И, судя по тому, что сегодня Соня ещё что-то разузнала, дела романтические у Александры Павловны и мсье Бонапарта шли полным ходом. — В общем, — вещала она, — они договорились встретиться на следующей перемене в кабинете мсье Бонапарта, чтобы обсудить, цитирую: «То, что между нами происходит». — Опа, — Паша в предвкушении потёр руки. — да мы тут, оказывается, джекпот словили. Молодец, шпионка. — Он погладил Соню по голове. — А после уроков ты конфет мне купишь? — стала выбивать себе заработную плату здравомыслящая первоклассница. — Обязательно куплю, не переживай, —сразу же согласился Паша, так как знал, что упрямством и надоедливостью Соня пошла в него. — Спасибо тебе большое, — сказал Коля и протянул ей руку. — Всегда пожалуйста, — ответила ему Соня и, преисполненная гордостью, пожала его руку. — Сотрудничать с вами – одно удовольствие. Особенно, когда это удовольствие ещё и вознаграждается материальными благами. — Как видишь, — Паша выпрямился во весь рост, потянулся, разминая затекшие мышцы и взглянул на Колю. — к ОГЭ по обществу она готова. Тебе, кстати, на урок не пора? — обратился он к своей сестре, пребывающей в полном душевном равновесии. — Прогоняешь меня, значит? — театрально топнув ногой, нахмурилась Соня. — Бесчувственый капиталист. Не водись с ним, Коля, — посоветовала она. — ему от тебя только деньги да ценные бумаги нужны. — Всё, давай топай, — поторапливал её Паша. — Не опаздывай на уроки, не будь как твой старший брат, которого ты каждый раз пытаешься выставить в ещё более дурном свете перед людьми. — Мне наплевать, что о тебе думают эти люди. — Соня подошла и крепко обняла его. — Для меня ты – номер один. — Ладно, — сдался Паша, — прощаю за вышесказанное. — Вот и чудненько, — улыбнулась Соня. — Ну всё, я побежала, встретимся после уроков! И, махая рукой ей вслед, Паша не смог сдержать озорной ухмылки. — Умная не по летам, — сказал он. — Сразу видно – я воспитывал.

***

На следующей перемене Паша и Коля, прихватив рюкзаки, выскочили из кабинета ровно через десять секунд после звонка – так им не терпелось наконец узнать, о чём же будут беседовать учителя, отношения которых всё ещё оставались под завесой тайны. Подойдя к кабинету мсье Бонапарта, Паша аккуратно выглянул из-за дверного проёма и шёпотом сообщил Коле о том, что все действующие лица в сборе и расположены они в конце класса, существенно облегачая им задачу по подглядыванию. Коля тоже заглянул в кабинет и постарался максимально сосредоточиться, чтобы расслышать разговор, который в данный момент вели учителя. — Зачем вы это делаете? — сложив руки на груди, спросила чем-то недовольная Александра Павловна. — Я ведь не желаю вступать с вами в конфликт. Да, в тот раз я вспылила, но я же извинилась перед вами за это недоразумение. — Поверьте, я нисколько не сержусь на те ваши слова, — заверил её мсье Бонапарт. — В каком-то смысле я даже рад, что вы тогда так неординарным высказались, поскольку иначе я бы вряд-ли узнал о вашем владении французским языком. — И что с того? Ваше мнение обо мне из-за этого совершенно не поменялось. — То есть вы хотите сказать, что воспринимали все мои комплименты как издёвку? — А разве это не она? — саркастично усмехнулась Александра Павловна. — Представляете себе – нет, — с иронической улыбкой сказал мсье Бонапарт. — Я, в отличии от вас, сумел изменить свою точку зрения в положительную сторону. Вы же продолжаете считать меня каким-то исчадием Ада. — Когда вы прекратите свои насмешки надо мной, может быть и я начну воспринимать вас как благоразумного и тактичного человека. — Да какие к чёрту насмешки вы себе выдумали?! — разозлился мсье Бонапарт. — Je vous aime de tout mon cœur, Alex, et vous ne pouvez même pas penser à quelque chose comme ça! (Я люблю вас всем сердцем, Алекс, а вы даже не способны подумать о чем-то подобном!) Коля вздрогнул и едва ли не ввалился в кабинет. Je vous aime. «Я люблю вас». Он не мог поверить в то, что мсье Бонапарт так просто это произнёс. Выставил свои чувства напоказ, ни в чём не усомнившись, не подозревая о том, что о них может узнать не только Александра Павловна. Какой же всё-таки безрассудный человек. — Napoléon, moi... (Наполеон, я...) — начала шокированная Александра Павловна, но замолчала. Она осторожно подошла к мсье Бонапарту, взяла его за руку и, вздохнув, ровным голосом произнесла: — En général, je ne me soucie pas de vous non plus. (В общем, вы тоже мне не безразличны) Сердце болезненно сжалось, стоило Коле увидеть, как мсье Бонапарт взглянул на Александру Павловну воодушевленным взглядом и без лишних слов сжал её руку. Любовь – чувство по истине неземное. Так почему же он не смог правильно полюбить? Коля упрямо отказывался признавать тот факт, что его «je vous aime» предназначалось для Паши. И он бы жизни этого не сделал, если бы сейчас собственным глазами не увидел, что делает с людьми взаимное чувство глубокой привязанности. Лишь один их взгляд уже раскрывал всю ту бурю эмоций, которую они испытывают друг к другу. Коля тоже хотел, чтобы на него так смотрели. — Понял что-нибудь? — шёпотом спросил Паша, возвращая его в реальность. — Не очень, — соврал Коля, не имеющий желания рассказывать о чувствах своей сестры, до этого не разобравшись со своими. — А я вот походу понял, — ухмыльнулся Паша. — Он назвал её «Алекс», а она его – «Наполеон». Думаю, они теперь вместе. Эх, вот это любовь, — протянул он, наигранно вздыхая. — Ну что, Ника, выходит я всё-таки оказался прав? — Вообще-то мы пари не заключали, Паш, так что хоть ты сто раз прав окажешься – я тебе ничего не должен. — Какая жалость. А то я бы с тебя рублей двести пятьдесят стряс. — Коля уставился на него с немым вопросом на лице. Паша поспешил объяснить: — Соньке на конфеты. Коля хмыкнул и вновь заглянул в класс, желая посмотреть, чем там занята новоиспеченная пара. Но он никак не ожидал столкнуться взглядом со своей сестрой, которая, заметив его, громко произнесла: — А ты что тут делаешь, Коля? Пришлось раскрывать все карты. Пусть Паша и не был замечен зоркими глазами Александры Павловны, оставлять своего друга в беде он явно не собирался. Они вдвоём зашли в кабинет и остановились возле доски, на всякий случай подальше от учителей. — А, так с тобой ещё и Пестель, — сказала не слишком уж рассерженная Александра Павловна. — Ну, признавайтесь, следили за нами? — Следили, — ответил ей Паша. — Но исключительно из добрых побуждений. — Это каких же? — спросил мсье Бонапарт. — Ты ничего мне не рассказывала... — неуверенно начал Коля. — А мне и Паше хотелось узнать, что же между тобой и мсье Бонапартом происходит. Вот мы и решили немного понаблюдать за вами. — Оу, вот значит как, — несколько смущённо произнесла Александра Павловна, признавая свою ошибку. — Прости, Коля, не подумала. Вся на нервах была из-за этого... — Она перевела взгляд на Наполеона и натянула милую улыбочку. — Прекрасного человека. Жить без него не могла. — Искренних комплиментов от тебя не дождёшься, я понял, — вздохнул мсье Бонапарт. — Слушайте, а может мы уже пойдём? — предложил Паша. — Вам же тут нужно личное пространство, всё такое, а мы только мешаем. — У нас ещё и урок был последний, — как бы вскользь упомянул Коля. — Ой, идите уже, охламоны, — разрешила Александра Павловна. — А то при вас целоваться неудобно. — А что такое? — успел спросить Паша, пока Коля тащил его под руку из кабинета. — Думаете, компромат на вас соберём? — Договоришься сейчас, Пестель – мокрого места от тебя и твоего компромата не останется, — шутливо пригрозила Александра Павловна. — Понял, уже ухожу. До свидания, мсье Бонапарт и Александра Павловна! — До свиданья! — вторил ему Коля и наконец вывел его в коридор. Зайдя в раздевалку и сняв с крючков свои куртки и шапки, Паша и Коля устроились на лавочке в ожидании Сони, которую что-то никак не хотели отпускать домой. — Наверное, повторяет с учительницей свою иследовательскую работу, — полагал Паша. Но тут переключился на другую тему: — Хорошо, что вся эта история закончилась именно так. На свадьбу то хоть позовёшь? — В качестве подружки невесты? — усмехнулся Коля. — С удовольствием. — Я серьёзно, Ника! Если они не поженятся, я перестану верить в любовь, понимаешь? — максимально неправдоподобно заявил Паша. — А если я скажу, что люблю тебя, поверишь в неё снова? А это не так трудно сделать, как оказалось. — Любишь? — переспросил Паша. — Не шутишь, Ника? — Не шучу. — Ой, бля... — Коля едва сдержал смех, наблюдая за такой странной реакцией Паши. — Вот тут мы с тобой и въебались. Я ж не знаю как вот это предложение делать. В смысле предложение о том, чтобы начать встречаться, ты не подумай, раньше твоей сестры и её ухажера мы не женимся, это точно! — заверил его Пестель. — Ну, ё-маё ты так красиво мне в любви признался, а я... Блять, я не знаю. — Паша быстро чмокает его в губы и сразу же выдаёт: — Так сойдёт? — Более чем, — кивает Коля и расплывается в улыбке. И в своих мыслях он благодарит Сашу, которая сумела преодолеть висевшую над ней и мсье Бонапартом недосказанность и приняла свои чувства. А также, сама того не зная, помогла в этом и ему. Вот так и исчезли все недосказанности, возникшие в начале учебного года между учениками и учителями. А всё из-за удачно сложившихся обстоятельств. Как и всегда, в принципе.