***
Сегодня день Миуры начался чуть позже обычного, что не могло не радовать девушку. Утренней тренировки с учениками не было, так как они уехали на миссию с Идзити, а значит, Миура могла позволить себе дополнительных и таких желанных пару часов сна. На удивление эта ночь для неё прошла спокойно, Сацуки наконец-то продвинулась в своем расследовании и была настроена действовать решительно. Чертов Годжо, определенно, что-то скрывал, и Миура была обязана выяснить, что именно. Как бы парадоксально это ни звучало, отчасти Сацуки была даже благодарна Сатору и за эти шарады с «сильнейшим» и за нераскрытую тайну смерти Юджи. Недавно девушка осознала одну вещь, которая должна была лишить её, и без того непростую, жизнь всякого смысла: ей не убежать. Не убежать от Зенин, не убежать от прошлого, не убежать от себя. Даже если каким-то чудесным образом ей удастся воплотить свой план в жизнь и призвать клан к ответственности, спокойствие к девушке не придет. Сама сущность Миуры была противоестественной, такие, как она, не признавались старейшинами, и как только они прознают об источнике её проклятой энергии, Сацуки ждет казнь. Она осознала это в одну из прошлых бессонных ночей: в любом случае её ждет смерть, до неё доберутся либо Зенин, либо верхушка магического общества, и всё, что ей остается — это лишь оттягивать неизбежное и искать в жизни хоть что-то, за что бы она могла зацепиться, дабы не сойти с ума раньше времени. И Годжо дал ей это. Он притащил её в колледж, познакомил со студентами, которых она в последствии, пусть и в тайне от шамана, начала обучать. Он дал ей цель — выяснить тайну смерти Итадори, узнать личность «сильнейшего». И пусть маг делал это не специально, он, сам того не осознавая, привносил в жизнь Миуры хоть какой-то смысл. Ей было достаточно и этого. Сладко потянувшись, девушка взглянула на часы, стоявшие на тумбочке у её кровати. Через час у неё должен был начаться урок по вождению, и она могла только гадать, кто сегодня выступит в роли её инструктора, ведь Идзити уехал со студентами. На улице стояла жара, и Сацуки, по обыкновению одетая в стандартную форму ассистентов, проклинала всех богов за эту чертову погоду, направляясь к парковке, где всегда начинались её занятия по вождению. В попытке хоть как-то облегчить свою несчастную долю и не умереть от теплового удара Миура сняла с себя пиджак и подвернула до локтей рукава рубашки. Легче не стало. Сацуки прибавила шаг в надежде как можно скорее добраться до машины и кондиционера в ней. Уже практически добравшись до места назначения, девушка приостановилось. У автомобиля спиной к Миуре стоял до боли знакомый шаман, только вид его отличался от обычного. Сейчас он не был похож на ушную палочку с поднятыми кверху белоснежными волосами, на нём не было маски. Черного пиджака на шамане также не наблюдалось, Годжо стоял прислонившись бедром к капоту, одетый в обычную белую футболку и форменные брюки колледжа. — Решил сменить имидж?— вместо приветствия произнесла Сацуки, поравнявшись с магом. В её голосе скользили нотки веселья. Шаман обернулся на девушку, лукаво улыбнувшись: — Ты, как всегда, внимательна, Сацу-чан,— маг смотрел на Миуру из-под очков, не скрывая озорного блеска в глазах. Он уже и не помнил, когда они с девушкой в последний раз нормально разговаривали, без ссор или игнорирований и раздражения со стороны Сацуки. Миура ухмыльнулась, рассматривая Сатору без толики стеснения. Она привыкла видеть его в шаманской форме, и его нынешний вид был ей любопытен. Девушка не была слепа и не могла не отметить, насколько хорошо был сложен маг. Искра одобрения проскользнула в её глазах, что не осталось незамеченным со стороны Годжо. Шаман самодовольно ухмыльнулся, приподняв бровь. Девушка, не собирающаяся подпитывать и без того раздутое до бесконечности эго белобрысого, фыркнула: — Так ты, оказывается, все-таки не слепой? — Эти глаза видят больше, чем какие-либо другие, Сацу-чан,— Сатору приподнял очки, демонстрируя девушке те самые всевидящие глаза, и его самодовольная ухмылка стала лишь шире, когда он заметил мимолетное удивление во взгляде Миуры, которая впервые имела честь лицезреть его без маски или очков. Сацуки фыркнула, закатывая глаза и протягивая руку к водительской двери автомобиля: — Как всегда безбожно самоуверен,— Миура уселась в водительское кресло под веселый смешок со стороны мага и захлопнула дверь. Через пару мгновений Сатору уже сидел рядом на пассажирском, развязывая войну со снова слишком близко придвинутым креслом. На удивление, настроение Сацуки сегодня было приподнятым, а вид длинноногого мага, неуклюже пытавшегося отодвинуть дурацкое сиденье, развеселил её еще больше, и Миура не смогла сдержать тихий смех: — Твои глаза видят всё, кроме рычага для отодвигания кресла?— довольная ухмылка украсила лицо девушки, вальяжно развалившейся вполоборота к шаману на своем сиденье и наблюдавшей за растущим раздражением Годжо. — Не выпендривайся, коротышка,— с тихим кряхтением выдохнул Сатору, наконец разобравшись с креслом. Миура усмехнулась: — Неужели я настолько обидела великого Годжо Сатору, что теперь он опускается до детских оскорблений?— шаман поднял на девушку веселый взгляд, также разваливаясь на сиденье, дублируя позу Сацуки. — Так я все-таки великий?— парировал шаман, ухмыльнувшись. — А это лучше ты мне скажи,— усмехнулась Миура, немного склонив голову на бок. Сейчас был идеальный момент, чтобы задать Сатору давно интересующий её вопрос,— Кто все-таки является «сильнейшим»: ты или Нанами? — А ты сама как думаешь?— бровь шамана изогнулась в вопросе. — Хотелось бы верить, что это Нанами,— наигранно вздохнула девушка, неосознанно копируя манеру разговора Годжо,— Но всё же мне кажется, что это ты. — Да?!— в не менее наигранном удивлении воскликнул маг,— И почему же?— лукавый взгляд шамана искрил любопытством. — Ты слишком фривольно себя ведешь,— легко ответила девушка, сузив глаза, — Позволяешь себе слишком многое, и это всегда сходит тебе с рук. Тут два варианта,— Сацуки подняла вверх два пальца,— Ты либо полнейший идиот, каким-то образом заполучивший расположение Яги, либо ты «сильнейший», и никто попросту не может тебя приструнить,— Сатору слегка склонил голову вбок, внимательно слушая девушку. Его забавлял этот разговор, надо признать, вот так просто общаться с Сацуки, обмениваясь безобидными колкостями, было приятно. Девушка продолжила,— И пусть, на первый взгляд, кажется, что именно первый вариант является верным, я всё же склоняюсь ко второму. — Это всё, конечно, интересно, Сацу-чан,— протянул Годжо, — Но ты так и не ответила на мой вопрос,— Брови девушки изогнулись в немом вопросе, отчего Сатору усмехнулся, поясняя,— Ты сказала, что склоняешься к тому, что я являюсь Сильнейшим, но так и не объяснила почему. — Ты обладаешь огромным влиянием, Годжо,— уже серьезно ответила Миура,— А еще выдаешь себя не за того, кем являешься. Будем честны,— девушка заглянула в глаза магу, немного склоняясь к нему,— Вся твоя напускная веселость и придурковатость — лишь маска, за которой ты что-то старательно прячешь. Идиоты ведут себя, как идиоты, потому что идиотами и являются, им нечего скрывать. А вот ты… — Сацу-чан, с каждым днем ты удивляешь меня всё больше,— протянул шаман. Девушке показалось, что в его интонации проскользнуло нечто похожее на удовлетворение. — А меня, Сатору-кун, удивляет весь этот чертов фарс с Нанами, который ты устроил,— недовольно фыркнула девушка, разворачиваясь к рулю и пристегиваясь. Как бы ей ни нравился их разговор, уже давно было пора приступить к занятию. Годжо в удивлении приподнял брови и искренне рассмеялся. То, с какой интонацией Миура произнесла это «Сатору-кун», было просто уморительным.***
Капли воды, мерно падающие с крана, отбивали ровный ритм о гладкую поверхность раковины. Рука, обхватившая керамический край, оставила на поверхности красный след. Рана, которую мужчина перевязывал, вновь открылась и начала кровоточить. Иошики поднял голову и взглянул на себя в зеркало: оттуда на него смотрел не человек, нет. Ходячий труп. Глаза выглядели безжизненными, темные круги стали еще заметнее, щеки впали. Тело мужчины больше походило на кровавое месиво, пусть с момента наказания Главой уже прошло немало времени. Ученый еле стоял на ногах, его руки тряслись, грудная клетка вздымалась в рваном ритме, а ноги так и грозились подкоситься. Глава преподал ему урок, который мужчина никогда не забудет — никогда не связываться с выблядком Годжо. Образ шамана всплыл в голове ученого, отчего его глаза загорелись яростью. Нет, всему виной не он, виновата лишь она — образец #13407S. Из-за этой суки он чуть не умер, из-за неё Глава теперь смотрит на ученого, как на кусок говна, из-за неё его подчиненные стали, пусть не в открытую, но сомневаться в силе своего Господина. Он убьет эту тварь. Он убьет её и сделает из её тела совершенное оружие, способное принести клану Зенин небывалое величие. Эта мразь будет извиваться на лабораторном столе, пока Иошики будет кромсать её отвратительное тело, просто ради своего удовольствия. Он заставит её страдать так, как она еще не страдала, испытать такую боль, которая и не снилась ей в её самых жутких кошмарах. Двенадцать лет в его лаборатории покажутся ей детским лепетом. Изначально ученый планировал скрывать побег образца до конца октября, собирался врать Главе и изворачиваться, если это потребуется, дабы не отходить от первоначального плана. Теперь все изменилось: планы меняются. Он вернет образец очень скоро, уже через месяц 134-я будет лежать в луже собственной крови, мочи и блевоты, получая по заслугам за всё, что она сделала. Ученый всмотрелся в свое отражение, его лицо теперь не выглядело столь безжизненным — его украшала одна из самых безумных и кровожадных улыбок. Охота началась.***
Уже полчаса Сацуки и Сатору ехали по пустынным дорогам пригорода Токио под тихое пение, доносившееся из динамиков радио. Они молчали, но тишина эта не была гнетущей, скорее наоборот, им было уютно просто так ехать, по заранее проложенному Годжо маршруту, погруженными каждый в свои мысли. — Ты быстро учишься,— нарушил тишину шаман. В его словах не было сарказма или насмешки, лишь констатация факта. — Из Идзити вышел неплохой учитель,— пожала плечами девушка, не отрываясь от дороги. — А как же я?— «обиженно» воскликнул Годжо, заработав усмешку на лице Миуры.— Вообще-то без меня бы бы даже не знала, как завести машину! — Да, Годжо, спасибо тебе за это,— вздохнула Сацуки, закатывая глаза. Девушка задумалась о чем-то на пару секунд, после чего серьезно произнесла то, что давно уже хотела сказать магу,— Спасибо, что разобрался с Зенин.— Годжо удивленно приподнял брови, поворачиваясь на девушку и не находясь с ответом.— Правда, спасибо. — Не смущай меня, Сацу-чан,— с глупым и даже немного смущенным смешком отмахнулся Сатору,— Это было нетрудно. Я, честно говоря, не фанат этих придурков Зенин, так что только рад насолить им лишний раз. — Не важно, каковы были твои истинные мотивы, Годжо,— все также серьезно отвечала Миура,— То, что сделал, очень ценно для меня, поэтому я не могу не поблагодарить тебя. Глупая улыбка сошла с лица шамана. Он пристально вгляделся в профиль девушки за рулем и коротко кивнул. Еще какое-то время они ехали в тишине, каждый размышляя о чем-то своем, пока молчание вновь не было нарушено, но уже самой девушкой: — Годжо, ты никогда не задумывался, что бы ты хотел успеть сделать перед смертью?— голос Миуры был спокоен и даже наполнен некой долей любопытства. Сатору очень удивила такая легкая и непринужденная интонация девушки, учитывая, насколько специфическим был её вопрос. — Хм,— протянул маг, задумавшись,— Я бы хотел успеть доучить ребят,— произнес шаман спустя некоторое время,— Хочу умирать, будучи уверенным, что они смогут сами справиться с любой трудностью. — Это,— девушка запнулась, пытаясь подобрать слова,— Неожиданно.— лицо Сацуки вдруг расплылось в лукавой ухмылке,— Постоянно забываю, что ты, на самом деле, не такой уж и плохой учитель, Годжо. — Это типо комплимент?— усмехнулся он, приподнимая бровь. Спустя пару мгновений шаман спросил,— А ты? Что бы ты хотела успеть сделать перед смертью? Девушка грустно усмехнулась, всё еще неотрывно смотря на пролегающую перед ней дорогу: — Мои желания не столь возвышенные, как твои. — Но всё же?— не унимался шаман. Ему стало до боли любопытно узнать ответ. — Знаешь, Годжо, у меня ведь, по факту, не было детства и юности. Жизнь в трущобах не назовешь радостной, а про Зенин я вообще молчу,— начала девушка,— Мне бы хотелось испытать то, что испытывают обычные дети,— Сацуки взмахнула одной рукой в воздухе, размышляя,— Я бы хотела сходить в парк аттракционов или, не знаю, в зоопарк что ли?— девушка мельком взглянула на лицо Сатору, ожидая увидеть на нём насмешку, однако ничего подобного не увидела. Маг был необычно серьезным, его брови нахмурились, а взгляд был настолько пронзительным, что казалось, будто он видит девушку насквозь. — Никто не должен забирать у детей их годы юности,— абсолютно серьезно ответил шаман. Он снова сбросил с себя все маски перед Миурой,— Мне жаль, что с тобой произошло всё это. — Делай так почаще,— неловко улыбнулась девушка, пытаясь мягко перевести тему. Годжо в непонимании приподнял бровь,— Сбрасывай с себя почаще амплуа шута. С тобой довольно приятно беседовать, когда ты не строишь из себя придурка,— ухмыльнулась девушка. Годжо усмехнулся: — Без ножа режешь, Сацу-чан. — любопытство вновь заиграло в глазах шамана, он вполоборота повернулся к Миуре,— А почему ты вообще спросила? Неужели уже вздумала помирать? — Смерть ждет каждого из нас. Это неизбежно,— философски начала Сацуки,— А в моем случае так тем более,— девушка просто пожала плечами, её тон не выражал ни беспокойства, ни страха. Она давно уже всё обдумала и в какой-то мере даже смирилась с тем, что сейчас скажет,— Меня либо порешают Зенин, либо казнят старейшины, ведь я, по факту, не являюсь ни магом, ни человеком. Насколько я знаю, верхушка не жалует сосуды для проклятий, так что в любом случае меня ждет смерть в раннем возрасте. Вопрос лишь в том — когда именно. Годжо в удивлении вскинул брови: — Зенин мы прижучим, будь уверена,— ухмыльнулся маг. Девушка вновь поражала его: то, с каким спокойствием она говорила о собственной смерти, даже немного пугало,— А за старейшин я бы вообще не переживал. Юджи ведь еще жив, а его проклятье будет похлеще твоего,— усмехнулся шаман, но его улыбка резко слетела с лица, как только он осознал, что он только что сказал. Он проебался. Сильно. Сацуки медленно повернула голову на шамана, сворачивая к обочине и останавливаясь: — Что ты сейчас сказал?— девушка с силой сжала руль, а ярость в её глазах закипала с каждой секундой всё сильнее. — Говорю, что с Зенин и стариками мы разберемся,— невинно произнес маг, в надежде, что девушке покажется, что она ослышалась. Не сработало. — Нет, Сатору, что ты блять только что сказал?— Миура буквально рычала, костяшки её пальцев побелели, с такой силой она сжала несчастный руль автомобиля. — Ну я же говорю, с Зенин и стариками мы…— вновь начал маг, чувствуя неладное. Договорить ему не дали. Со скоростью звука девушка отстегнула ремень безопасности и кинулась на Годжо. — Сука, я убью тебя!— воскликнула девушка, в попытке вцепиться в шею шамана, чего сделать ей не дали. Сатору перехватил хрупкие запястья Миуры, останавливая. Сацуки извивалась в его железной хватке, её глаза горели такой звериной яростью, что, если бы взглядом можно было убить, Годжо бы уже давно лежал мертвым,— Я блять придушу тебя своими собственными руками, ублюдок!— шаман внутренне усмехнулся её словам,— Ты, сука, отпусти меня! Я убью тебя, слышишь! И похуй мне, что ты сильнейший, ты будешь страдать в агонии! Сатору удерживал на месте девушку и еле сдерживался, чтобы не засмеяться. Именно на такую реакцию от неё он и ожидал. Жаль, конечно, что Миура узнала обо всём вот так, но тут уже ничего не попишешь. — Сацуки, успокойся и выслушай меня,— спокойно произнес шаман. — Я уже вдоволь тебя наслушалась, придурок! Отпусти меня!— не унималась девушка, продолжая предпринимать тщетные попытки высвободить запястья из хватки Годжо. — Сацуки, я все тебе расскажу, как только ты успокоишься,— Миура уже было открыла рот, чтобы вновь осыпать мага проклятьями, но Сатору не позволил ей сказать и слова. Его глаза опасно сузились и он пронзительно посмотрел на девушку,— Если ты сейчас же не угомонишься, я вырублю тебя и отвезу обратно в колледж, оставив без ответов,— шаман был максимально серьезен, от его металлического тона по коже девушки пошли неприятные мурашки, и она, пусть и неохотно, но сдалась. — Говори,— сквозь сжатые зубы процедила Миура, скрещивая на груди руки, которые маг наконец-то отпустил. Годжо, довольный тем, что его попытки успокоить взбесившуюся девушку все-таки увенчались успехом, покачал головой: — Когда ты ушла из морга, пришла Иэйри. Она даже не успела приступить к вскрытию, как Юджи внезапно… воскрес. — Его воскресил Сукуна,— не вопрос, а утверждение. — В точку,— кивнул Сатору,— Итадори не помнит, на каких условиях двуликий вернул его к жизни, что точно в дальнейшем прибавит нам головной боли,— вздохнул шаман,— Я спрятал Юджи, о его воскрешении знают только те, кто были тогда в морге и Нанами. — Почему ты никому не рассказал о том, что он жив?— приподняла бровь Сацуки. На самом деле, она примерно догадывалась о причинах, но хотела услышать это именно из уст шамана. — Я думаю, ты и сама понимаешь,— ухмыльнулся маг. Будь проклята его проницательность,— Старейшины подстроили его смерть. Пусть они пока думаю, что их план сработал. За это время я хочу поднатаскать парня, чтоб он стал сильнее, и подобные фокусы с ним больше не сработали. Миура кивнула. Как бы неприятно это ни было осознавать, девушка понимала — будь она на месте Годжо, поступила бы так же. Сацуки глубоко вздохнула, обдумывая ситуацию. С самого начала она чувствовала, что что-то в этой ситуации не так, предполагала, что парень не мог так просто умереть, учитывая, что именно находилось внутри него. И теперь, узнав всю правду, подтвердив свои догадки, Сацуки должна была прыгать от счастья и облегчения. Однако этого не произошло. Миура не чувствовала абсолютно ничего, ни единой эмоции, и это пугало. Пугало это всеобъемлющее чувство опустошенности внутри, пугало, что она не понимала причину этого чувства. Сацуки повернула голову на Годжо, её опустошенные светло-серые глаза встретились с его лазурными: — Говори адрес. — Сацуки, мы не можем сейчас вот так заявиться к нему и…— девушка не дала магу договорить. — Говори адрес, блять,— гаркнула Миура, ее глаза вновь заблестели злостью, что, признаться честно, обрадовало Сатору. Пусть лучше злиться, чем смотрит на него так, как пару мгновений назад: пусто и безжизненно. К тому же, положа руку на сердце, Годжо признал — девушка в гневе была страшна. И ему это, черт побери, нравилось. Спустя пару минут черный автомобиль колледжа съехал с обочины и, прибавив скорости, направился в определенном направлении.