* * * *
— Не бесит? – от неожиданности он невольно вздрогнул и, переведя взгляд от окна на собеседника, нервно сглотнул. — Ч-что именно? — Делить комнату. Раньше она была твоей... А теперь придëтся уживаться с посторонним. Уловив маленькую манипуляцию со стороны ребёнка, Тан Хэ не придумал ничего лучше, как продолжить следовать прописанному сценарию. Да и что, в конце-то концов, он может ответить на это? «Да, без тебя было лучше» или «Нет, но и особого счастья это не приносит»? О, или, может, «Мы ведь теперь не чужие, поэтому нет»? Как ни посмотри, ни один из вариантов не подходит: либо слишком агрессивно, либо чересчур слащаво, что аж зубы сводит... — П-прошу прощения за доставленные неудобства... – ещё тише сказал Джин Хёк, убирая в шкаф последние вещи. — А? Нет-нет, всё в порядке! – мысленно подготавливая себя к следующей сцене, бывший психолог почти не вздрогнул, когда мальчик, не отрывая от него взгляда, угрожающе склонился над ним. – Т-ты не должен извиняться за это... — Тебя... травят в школе? – в голосе проскользнули нотки веселья. – А родители не знают или просто не хотят замечать? Ах да, работа на ферме куда важнее... «Тактичность явно не самая сильная твоя черта...» — Что ты имеешь в виду? — Прости-прости! Я не говорю, что они плохие... Они добрые и приветливые люди. Вот только... У каждого есть свой скелет в шкафу. – в комнате повисло напряжение. «Я же не заикаюсь так часто, как настоящий Джину, так почему этот паршивец продолжает относиться ко мне с пренебрежением?» – смотря собеседнику прямо в глаза, он едва сдержался, чтобы не оттолкнуть его. – «Ему определённо нравится давить на меня. Что ж, ладно... В конце концов я не собираюсь так просто отдавать Лин Муну свои 5000 вон за проигрыш в этом дурацком споре! Даже если я и не смогу покинуть мир "Свинарника", а он никогда об не узнает, я всё равно заставлю тебя пересмотреть все свои желания.»* * * *
«Да где же он..?» Честно, Тан Хэ ввиду своего солидного (по меркам живучести персонажей в подобных жанрах) возраста – было откровенно плевать на то, что его капитана Хряка нагло украли, пока он помогал Мину с дровами. Вообще. Но раз уж идей по перевоспитанию у него по-прежнему не было, придётся идти по канону, а следовательно и искать маленького психопата... «Задний двор... Ну конечно.» – мысленно выдохнув, сорвался на бег и неуверенно закричал: — Он м-мой! «И почему весь треш всегда происходит именно на задних дворах?» Джин Хёк сразу перестал играть с поросёнком и, развернувшись к брату, чуть сощурился. Тан Хэ отчего-то показалось, что игрушка не нужна была и ему, служив некой точкой соприкосновения и проверкой на тему того, как далеко он сможет зайти. Теория об изучении рамках дозволенного показалась парню довольно логичной, чтобы он сразу же отмёл её в сторону. — Кто? А, игрушка... – демонстративно покрутив капитана Хряка в руках, виновато улыбнулся. – Прости, не знал. «Врёт, как дышит.» — Не правда, он всегда со мной и ты это знаешь. — Джину, тебя бесит, когда я беру твои вещи? Тогда что уж говорить о целой комнате... Придëтся сказать маме, что мы не можем жить вместе. — Почему ты назвал мою маму своей? – заметив, как быстро помрачнело лицо Джин Хёка, он уже успел 40 раз пожалеть о сказанном. — А, да... у меня же... Нет мамы. – голос мальчика утратил былое веселье, едва не переходя в конце на тихие всхлипы. – Просто... в-все так добры со мной. Я уже начал думать, что они и есть моя семья. П-прости... «Хорошей концовки мне не видать, я понял... Хотя это и было не так жестоко, как в оригинале.» — ...нет-нет, это ты меня извини. О-он твой, если так хочешь! — Правда? — А-ага! Чувствуя неприятный осадок от поражения, Тан Хэ при всём своём нежелании протягивает тому руку и, почувствовав чужую ладонь в своей, направился в сторону дома. «Два:один, братец, два:один.»* * * *
За все свои учебные годы он ни разу не сталкивался с школьной травлей. Поэтому, падая в кучу грязных мешков с мусором, парень искренне – с почти детским – недоумением смотрит на окруживших его хулиганов и не может понять, что донельзя зашуганный Джину мог сделать, чтобы заслужить подобное отношение... К сожалению, как показала практика, в большинстве случаев вины жертвы нет – она лишь вытянула короткую соломинку, так любезно предложенную жизнью, или случайно оказалась не в том месте, не в то время. Всё банально просто. — Вы кого свиньëй назвали? – уже успев забыть об эффектном появлении брата, «Джину» чуть приподнял уголки губ в подобии улыбки, хотя из-за маски этого и не было видно, и тяжело вздохнул. – В зеркало давно смотрелись? Я вот чëтко вижу: вот оно, свиное рыло. И зад такой же жирный. — Ты чë вякнул?! — Папаша, видимо, хряк. А мамка – свиноматка. «Осуждаю... но понимаю.» — Ты так на мою семью гонишь? – выпустив из рук его куртку, хулиган в два шага оказался перед Джин Хёком. – Совсем охренел? «И всё же я бы не рекомендовал использовать в конфликтах оскорбления членов семьи... Результат больно непредсказуемый.» — Жираф большой, шея длинная – доходит не сразу. Знаешь, голова дана не только, чтобы в неë запихивать еду... — А ну повтори, урод! — Сейчас у вас численное преимущество, и мы вас не одолеем. Но! – мальчика, казалось, вообще ничего не смущало: ни нависающий над его головой шестиклассник, ни раскрасневшиеся лица его дружков; он спокойно продолжал говорить. – Есть много других способов: отравить еду, подкрасться сзади и ударить камнем по голове... Неважно как, главное вырубить, а потом засунуть тебя в дробилку. И твоя сальная туша превратиться в фарш, а кости перемолет в пыль. Но если сейчас ты молча развернëшься и уйдëшь... На лице мальчика тут же расцвела снисходительная улыбка. — Я оставлю тебя в живых. Даю тебе слов- – договорить ему не дал сильный удар в челюсть и последующие пинки от взбешённого хулигана. «Видимо, твоё слово ему ни о чём не говорит.» – последнее о чём он подумал, прежде чем также получить под дых кулаком... ...До магазинчика «SUPERMARKET KITA» они добрались только под вечер, когда солнце уже начало медленно опускаться за линию горизонта. Тянущая боль во всём теле была настолько отвратительной, что Тан Хэ не выдержал и прилёг на скамейку рядом с братом. «Кажется, или я что-то забыл..? Ах да!» — Спасибо. — Ага. – в той же манере ответил Джин Хёк, как в воздухе повисло неловкое молчание. — . . . — . . . – делая вид, что он совершенно не замечает посылаемые в его сторону взгляды, мальчик продолжает любоваться закатом и медленно плывущими по небу розовыми облаками. — Знаешь... За подбитый глаз и кучу синяков мог бы придумать что-нибудь посущественней простого «спасибо». – повернув в его сторону голову, недовольно высказался он, не получив желаемой реакции на свою помощь. «Ну да, конечно. Ты же никогда не делаешь что-то за просто так...» – даже не пытаясь сдержать иронию в голосе, Тан Хэ с интересом спрашивает «а что бы ты хотел?» и довольно смотрит на замешательство и глубокую задумчивость на чужом лице. Джин Хёк, так ничего не придумав в ответ, демонстративно дуется и встаёт со скамейки. Джину требуется каких-то 5 секунд, чтобы его догнать, и ещё 10 минут, чтобы дойти до их фермы.* * * *
Появление учителя Хана при выходе из школы сразу заставило Тан Хэ напрячься, а когда он ещё и упомянул о несчастном случае и смерти настоящего отца Джин Хёка, его и вовсе начало тошнить... До конца всего оставалось две недели. У него были какие-то жалкие две недели, чтобы изменить сюжет и избежать своей смерти. Но, судя по тому, что он уже видел... у него ничего не получилось. Одни и те же события, одни и те же фразы – нет ничего нового, сюжет продолжает идти своим чередом, приближая его незавидный конец. И от этого на душе так паршиво, что хочется наконец-то взвыть от отчаяния и просто- — Джин Хëк, как ты, держишься? – прервал затянувшуюся паузу в неловком разговоре голос мужчины, заставив их синхронно поднять головы. – Прими мои соболезнования... Сейчас тебе, должно быть, очень тяжело. Даже не знаю, чем мог бы помочь... — Папа. – сбоку от Тан Хэ послышался странный шелест бумаги, после чего произошло то, что заставило его закрыть глаза и попытаться от всего абстрагироваться. Для него это было слишком. — Смотри! Я-я набрал 100 баллов! Я молодец? Ты м-мной гордишься? — . . . – Ким резко сел на корточки и заключил сына в крепкие объятия. – Да, конечно. Я тобой очень, очень горжусь! Как и все мы... Физически ощущая на себе пристальный взгляд приёмного брата, мальчик не нашёлся с ответом и, обречённо вздохнув, просто смирился с тем, что Джин Хёк перешёл – пока ещё мысленную – точку невозврата и что теперь уже ничего нельзя будет исправить. Остаётся только дождаться того дня и попробовать начать всё с самого начала. «Как там говорится... Бог любит троицу? Ха-хах...» – безразлично окинув взглядом фотографию чиновника с повязанной чёрной лентой, Тан Хэ резко замер на полпути к выходу из комнаты. «А что, если вместо того, чтобы пытаться совсем избавить его от одержимости, попробовать... направить её на что-нибудь другое? Скажем, на рисование?» Запоздалая мысль, пришедшая в самый неподходящий, последний момент, и стала той новой точкой невозврата. Тем событием, после которого всё приобрело ещё более мрачные оттенки...