Однажды каждый из нас будет испытан тем, что осуждает в других.
В определенных условиях даже монах достает пистолет.
И даже дьявол читает молитвы.
Не зарекайся.
1. Двадцать три.
Москва, 22 октября 2023 года. Капли воды на ее хрупкой груди блестят почти до неприличия ярко — Елизавете Янковской даже показалось, что бриллиант, который она ей подарила накануне, не стоял бы и рядом. Накручивая прядь светло-русых волос на свой длинный пальчик, Лиза устраивается на подушках в точности как те толстосумы в стрип-барах и, чуть наклонив голову, проводит языком по нижней губе. — Помнится, кто-то говорил, что готов ради меня на всё. Она, опешив, всё же запоздало соглашается: — Да. Лиза смущенно улыбается и прищуривает и без того узкие глаза, хотя на самом деле ни черта не смущена, и демонстративно разводит колени, опьяненная не только своим головокружительным успехом, но и вспыхнувшим удовольствием, что из эстетического намеревается перейти в разряд физических. — Тогда повесь на дверь табличку «не беспокоить», — просит с отпечатком вселенской невинности на лице — ангелы и те выглядят распутнее. Как бы случайно пальцы Лизы скользят по шее и груди, когда ей приходит в голову идея повысить градус двоякости и, хитро усмехаясь, объяснить: — Ты же знаешь, как я не люблю манеры обслуги номеров. Этой ночью Янковская может забыться с ней и убежать от всех проблем. Но менее чем через пять часов настанет утро, и она больше никогда в жизни не встретит эту девушку. Лиза даже не помнит ее имени, хотя она озвучивала его неоднократно. Когда ее пальцы оказываются внутри, Лизавета чувствует все тоже, что могла бы чувствовать, засунув в себя конец шариковой ручки. А следующей ночью, возможно, чей-нибудь член будет касаться девичьей плоти там же, где сейчас находятся чужие пальцы. Это не важно. Надо просто выпить еще немного и забыть о возможности наступления завтрашнего дня на грудь. — Ли..за, — девушка нежно протягивает ее имя, но на последнем слоге голос срывается. Янковская довольно улыбается, хватает полупустую бутылку красного вина, немного отпивает с горла и обрушивается обратно на матрас. Однако поворачивая голову к своей любовнице, замечает, что та успела погрузиться в сон. Мрачно усмехается и плетется в душ. Пора домой.* * *
23 октября. — Всем доброе утро. — Оно никогда не бывает добрым, особенно когда начинается с вызова на место преступления. И Лиза уверена, что все, кто сейчас собрались ради недавно обнаруженного тела, абсолютно солидарны с ней. — Снова опаздываешь, Янковская. Рабочий день начался пятнадцать минут назад. — Невеселый голос следователя приближался к ней вместе со звуком быстрых шагов, пока в ее сознании крутились варианты якобы случившихся с ней происшествий, которые она еще не успела высказать в свою защиту. Только вот, кажется, таких не осталось. А между тем, копна черных волос уже вышла из укрытия, коим ему служила толпа зевак, и оказалась вплотную к Елизавете. — Алексей Олегович, вы не представляете, моя собака… — Потом оправдаешься. Прежде чем приступишь к работе, хочу представить тебе твоего стажера — Юрий Назаров. — Повернув голову вправо, только сейчас Лиза заметила молодого парня, почти своего ровесника, стоящего за спиной следователя. Длинные рыжие волосы собраны в забавный пучок, тонкие губы поджаты, руки скрыты в карманах его пальто, а зеленые (они же зеленые?) глаза бегают по толпе людей. Казалось, еще немного, и от напряжения в челюсти его зубы раскрошатся. Ей? Стажера? Да она же сама только три года назад завершила стажировку! — Это должна была сделать твоя начальница, но вчера она сломала ногу. Поэтому… — Маргарита Павловна сломала ногу? — Да, Янковская, да. А теперь, не хочешь все-таки взглянуть на труп? — Девушка согласно кивнула, пропустила Алексея вперед и последовала за ним в помещение. — Итова Татьяна Ивановна. Тело обнаружила ее сестра в половину восьмого утра, когда проснулась и отправилась на кухню за водой. По ее словам, нахождение Татьяны дома удивило ее не меньше того факта, что она мертва, ибо девушка считалась пропавшей уже третий год. Следов взлома не обнаружено. Впрочем, взгляни сама. Заходя на кухню, первое, что бросалось в глаза — человеческое тело, накрытое плотной черной пленкой. Позади Лизы послышалось, как новенький шумно втянул носом воздух. Да, запах стоял здесь далеко не из приятных. — Если хотите, можете вый… — Все в порядке, спасибо, — вежливо отказался он от предложения, на что она лишь пожала плечами. Пора вести обратный отсчет. — Причина смерти еще не установлена? — раз. — Десна белые, в глазах полопались капилляры, на шее синяки от пальцев… здесь все слишком очевидно. Подходит к телу ближе, на ходу надевает латексные перчатки. Два. Отворачивает край черной пленки, представляя взору присутствующих лицо жертвы. Три. — О боги, это же… — кажется, ее вот-вот вырвет, хотя она надеялась вызвать такую реакцию у своего новоприобретенного практиканта. — Ты ее знала? — следователь немного оживился и нагнулся над трупом. Еще немного, и… — Прошу прощения, мне нужно выйти. — И Елизавета практически выбегает из этого треклятого дома. Позади ее догоняют торопливые шаги. Зловонный запах разложения, казалось, пропитал каждую клеточку ее волос и кожи. В сознании всплывают сухие длинные пальцы, обжигающие своим холодом разгоряченную плоть, а тошнотворный ком поднялся по пищеводу к глотке. Еще ночью эта девушка лежала с ней в одной постели, а с восходом солнца она оказывается на секционном столе. Татьяна. Ее звали Татьяна. — Лиз, в чем дело? Вернись на место преступления. — Да-да, минутку, подождите. — Ее рука судорожно тянется в карман куртки, однако осознание, что драгоценное курево осталось дома, пришло слишком поздно. — Черт… — И все же. Кем она тебе приходилась? — в ответ душераздирающая тишина, выдающая Лизавету со всеми потрохами. Неестественно яркие синие глаза прожигают дыру в людских душах. Она не исключение. — Янковская, не молчи. Ты препятствуешь следствию. — Любовницей, — выдыхает она, мгновенно чувствуя облегчение. — Я переспала с ней этой ночью.* * *
— Добро пожаловать в нашу небольшую, но… дружную команду, товарищ Назаров. — От этих слов Алексея Елизавета едва сдержалась от того, чтобы язвительно усмехнуться. Да уж, команда и впрямь была «дружной». — А теперь можешь отправляться с Елизаветой Николаевной, — Алексей специально исковеркал ее имя и отчество при стажере, якобы в шутку, с которой посмеялся только он один, — на вскрытие. Я зайду к вам вечером за отчетом. И следователь удалился. Лиза осталась наедине со своим практикантом. Но все же, почему его доверили именно ей? В морге числится еще уйма судмедэкспертов, гораздо опытнее и умнее нее. — Елизавета… — заговорил он, но девушка резко подняла вверх указательный палец. Кажется, ее даже передернуло. — Просто Лиза. — Юрий удивленно приподнял бровь, но кивнул. — Сигаретки не будет? — Не курю. — Скоро начнете. И пить тоже. — Лиза тяжело вздохнула. Мало того, что с утра она не успела выпить кофе, так еще и не выкурила ни единой сигареты. Этот день уже предвещает быть ужасным. — Слушайте, если что, вы же прикроете мой зад перед Ворониным, да? — Это?.. — Это следователь, с которым мы сейчас здесь стояли. Мне просто в магазин надо срочно, иначе я рискую кого-нибудь пырнуть скальпелем на аутопсии. — Ладно, но я… — Спасибо, вы душка! — …без понятия, где она будет проходить. Черт. — Лиза успела убежать в сторону «Магнита», видимо, за своей драгоценной дозой яда, перебив и недослушав Юрия. Тот пытался окликнуть ее еще раз, но порыв ветра как назло безвозвратно унес все звуки с собой. Поэтому Юрий не придумал ничего лучше, кроме как последовать за Янковской.* * *
— Я вам невероятно соболезную, но мне необходимо задать несколько вопросов, — произнес Алексей, поджимая в сожалении губы и усаживаясь в кресло напротив сестры умершей. И хотя она буквально утром обнаружила труп родной сестры, ее эмоции походили на что угодно, кроме тревоги. Отчасти оно и понятно — ведь в ее сознании Татьяна умерла уже давно. — Когда, вы говорите, пропала ваша сестра? — В 2021 году 12 сентября она не вернулась домой из университета. В полицию сразу не обратились, думали, может, осталась у друзей или парня. Но когда пошел шестой день, мама… — Минутку. «Парня»? — Насколько я знаю, у нее был молодой человек. Они учились в одном классе, но я видела его всего лишь однажды. — Как звали? Можете описать? — Звали Виктор, фамилия… вроде бы Сафонов. Средний рост, светлые волосы, глаза… — Анастасия принялась судорожно копаться в своей памяти, но напрочь забыла цвет глаз парня сестры. Да и кто вообще стал бы запоминать такие вещи во внешности человека, которого видел лишь однажды? — Этого достаточно. Теперь перейдем к недавним событиям. Слышали ли вы какие-нибудь нехарактерные для вашего дома звуки этим утром или пока спали? — Обычно я сплю в берушах, поэтому, даже если моя сестра, — Анастасия на пару секунд запнулась, но затем прочистила горло и продолжила свою фразу, — кричала, я этого никак не могла услышать. — А мама? — Я не знаю. — Я не про это. Замечали ли вы в поведении своей родительницы что-нибудь странное в последнее время? — Что? — Анастасия ошарашено заморгала глазами. — Вы хотите сказать, что моя мама?.. — Я ничего не хочу сказать. Я вообще хочу лишь одного в этом деле: докопаться до истины. Какой бы она не была. Так что? Да или нет? — Скорее нет. — Я вас понял. Большое спасибо, вы нам помогли, — с этими словами Воронин поднялся с места, слабо улыбнулся собеседнице и направился к выходу. — Оставайтесь на связи и будьте готовы к повторному допросу. Всего хорошего.* * *
— Судя по состоянию стекловидного тела, смерть наступила между седьмым и восьмым часом утра. Наличие других внешних повреждений не… — приподняв подол свитера с высоким горлом, Елизавета запнулась. — Юр, стойте, не пишите. На молочной коже под ребрами были вырезаны символы, но из-за кровоподтеков и рваных краев мало что можно было разобрать. Сейчас не было времени разбирать значение фразы, но после вскрытия мозговой штурм всему отделу будет обеспечен. — Карин, сфотографируй это, приложим к отчету. — Полненькая блондинка энергично кивнула и запечатлела на фотокамеру оставленное убийцей послание. — Замечательно, поехали дальше. — Елизавета полностью разрезала свитер и уже начала его стягивать с тела, как вдруг заметила фотокарточку, прикрепленную скотчем к ткани с внутренней стороны. — Нашла что-то еще? — Карина часто заморгала и в любопытстве нагнулась над секционным столом. — Да и, кажется, что Воронин будет просто визжать от счастья. В руках Лизы находилась фотография заброшенного трехэтажного многоквартирного дома. Стены когда-то были белыми, но на снимке они в черной копоти от огня, а все дома, стоящие рядом, и вовсе превратились в руины. — Это какой-то заброшенный спальный район? — Юрий по своей привычке приподнял в удивлении бровь, но Елизавета лишь пожала плечами. — Отдам Воронину, он скажет. Во всяком случае, мы не детективы — мы обычные судебные медики. Наша работа — просто провести верную экспертизу и дать отчет. А пока шла эта чудесная беседа, Елизавета уже удалила с жертвы всю ткань свитера. Теперь им открылась чудесная возможность лицезреть чудовищные синяки на хрупкой, но уже мертвой, шее. — Похоже, ее душил мужчина, — выдыхает Елизавета, после чего Юрий мрачно хмыкает и приступает что-то записывать в отчет. — Подождите, это только предварительное заключение. Ничего не пишите. На джинсах никаких материалов найдено не было, обувь отдали в лабораторию на более тщательную экспертизу, а скальпель уже оказался в ловких пальчиках Янковской. Девичья рука уже поднялась над неживой плотью и собиралась нанести первый надрез, но внезапно замерла. — Юрий, а вы не хотите попробовать? — Елизавета, похоже, сама не осознавала, что творит, ведь совершить свое первое вскрытие Маргарита Павловна ей позволила только после наблюдений за десятком чужих вскрытий. — Почему бы и нет, — кивнул он, пряча за короткой улыбкой свой страх и отвращение. На ватных ногах Юрий подходит к столу, перенимает скальпель из рук наставницы и неуверенно застывает над грудной клеткой трупа. — Проводим вертикальный надрез, который берет свое начало чуть ниже пупка, и ведем его до грудной полости. Затем… — Юрий глубоко вдохнул, и уже было начал вести линию разреза, но едва ли полоса достигла длины десяти сантиметров, практиканта замутило. — Да-да, неплохо, но позвольте, дальше лучше я. Вы пока можете взять образцы материала из-под ногтей и отнести их в лабораторию на экспертизу. Быть может, нам повезет, и мы обнаружим ДНК убийцы.* * *
А в то время, пока Елизавета и Карина извлекали внутренние органы из трупа, а Юрий приходил в себя в уборной над умывальником, перенесемся к нашему Алексею. — Извините, а вы кто? — женщина явно не хотела кого-либо видеть и желала просто в одиночестве испить чая, но ей помешал совершенно незнакомый мужчина на ее собственной кухне. — Алексей Воронин, — он показал ей удостоверение личности и кивнул на диван. — Я расследую дело об убийстве вашей дочери. Я вам очень соболезную, но мне необходимо задать вам ряд непростых вопросов, — с этими словами Воронин уселся на все тоже кресло, находясь в котором половину часа назад беседовал с Анастасией. Подумать только, что буквально этим утром человек, убивший Татьяну, возможно, точно также сидел на этом кресле и разговаривал с ней. — Евгения, верно? — Да, это я. Вам уже известно, кто это сделал? — Еще нет, но мы пытаемся это выяснить. И вы нам можете помочь. Слышали ли вы какие-нибудь звуки этой ночью, утром? Замечали ли странности в поведении дочери? Да и просто детали. Любые детали, которые вам кажутся важными. Я весь во внимании. — Меня не было этой ночью дома, ночная смена. Вернулась только в восемь, здесь полиция, затем Настя сообщает, что Таня мертва. — Ага, — и следователь сделал пометку в своем блокноте. — А происходило ли что-то 11 сентября 2021 года, накануне ее исчезновения? — Евгения прикрыла глаза и потерла пальцами виски. Затем подняла веки и взглянула на Алексея так, что тот сразу понял: происходило. — Мы тогда сильно поссорились с Таней, поэтому, когда на следующий день она не вернулась с учебы, я сильно не удивилась. — Причина ссоры? — Она узнала о моей измене ее отцу, захотела все рассказать ему. Я пыталась ее отговорить, образумить, сказать, что она разрушит нашу семью, — на глаза Евгении наворачивались слезы, но та их быстро сморгнула и шмыгнула носом. — И отговорила. — Но с мужем вы все-таки в разводе? — Он все равно узнал. Чуть позже, но, а какая разница? — И как же он об этом узнал, если Татьяна не успела? — Кто-то под неизвестным номером прислал наши фото, видео, всю историю наших отношений, которые мы так старались держать в тайне, — ее голос понизился практически до шепота. — Кто-то следил за нами все это время, понимаете? — У вас остался этот номер? — У меня нет. У Ивана, должно быть, остались. — Ладно, хорошо, — Алексей перевернул страницу в своей записной книжке. — А что на счет Виктора Сафонова? Это Татьянин молодой человек, верно? — Да, он. Это ее бывший одноклассник. Мы с его мамой уже давно дружим, поэтому и он с Таней стал общаться еще чуть ли не в начальной школе. Хороший мальчик, из хорошей семьи. — Это все замечательно, но не замечали ли вы в нем что-нибудь странное накануне исчезновения вашей дочери? — Не помню, вроде бы ничего такого, — Евгения пожала плечами. — Вел себя как обычно. — А у Татьяны были еще друзья? — Нет, кроме Виктора она почти ни с кем не общалась. Были пару знакомых с университета, но я почти ничего от нее о них не слышала. — Их имена? — ручка зависла буквально в миллиметре над бумагой, а Воронин замер в ожидании. — Помню, она что-то упоминала про некую Янину, и… второе имя мне не озвучивалось, знаю лишь фамилию. Мисюрина. — Отлично. Что ж, вы нам очень помогли. Спасибо за уделенное мне время, мы сделаем все возможное, чтобы найти этого ублюдка. Воронин поднялся с кресла и направился к выходу. Бросив стандартное «оставайтесь на связи» и «всего хорошего», покинул квартиру. Осталось самое муторное — обойти всех соседей, а затем начать поиски отца и дружков Татьяны. Как только Алексей оказался в подъезде, дверь за его спиной захлопнулась. Этажей в доме девять, на каждом этаже по четыре квартиры. Параллельно с ним работает еще один следователь, но этого все равно недостаточно. Похоже, что придется здесь проторчать до вечера.* * *
— Алексей Олегович, к вам можно? — Елизавета трижды постучала костяшкой указательного пальца о дверной проем, а после кивка от самого Алексея, вошла. Следователь должен был сам зайти к ней вечером за отчетом, но Янковской не терпелось уже погадать над значением послания, оставленного им. — Причину смерти установили? — Предварительное заключение — асфиксия. Ее душили, причем руками. Но это не точно, я жду результаты химического исследования. — То есть, ты не уверена, что она умерла именно от удушья? — Всякое бывает, кто знает, — пожала плечами Лиза. — Лучше взгляните на это. В руках Алексея оказывается небольшой «zip-lock» пакет, внутри которого находился снимок. Та самая заброшенная многоэтажка среди руин. На лице мужчины тут же поблекли все эмоции, а кожа побледнела. — Откуда это? — Было приклеено к свитеру жертвы. — Это же Моховое. Село, пожар в июле десятого года. Ты должна помнить, вся Москва была в дыму. Надо срочно выяснить адрес этого дома, — с этими словами Алексей метнулся к компьютеру, принявшись судорожно стучать пальцами по клавишам клавиатуры, даже не усаживаясь на стул. — Да вы подождите, это не все. Вот, — Елизавета протягивает ему еще одну фотографию, на этот раз без пакета. — Это какие-то символы, может, слово. Не знаю точного значения, мы не стали тратить на это время на вскрытии. Надеялась, что вы сможете расшифровать. — Воронин тут же выдернул фотокарточку из рук Лизы и наконец, опустился в кресло. — Цифры? — Мне кажется, что буквы. — Иероглифы, — на пороге кабинета оказывается Игорь Лыткин — второй следователь, который ведет это дело. Каштановые волосы коротко подстрижены, а под серыми глазами залегли уже привычные всем синяки. Хотя он и выглядел как ровесник Алексея, на самом деле ему было уже за сорок. — Вы вообще о чем? — напарник без лишних слов сунул Игорю в нос фотографию и выжидающе стал прожигать в его лице дыру. — М23Д, — буквально за половину минуты выдает он и поднимает взгляд на улетевшие к макушке брови Янковской и не менее ошарашенного Воронина. — Но это не точно. — Какая-то аббревиатура? — Адрес, — заключает Воронин и разворачивает монитор к своим собеседникам. — Это адрес того здания! — Моховое, дом 23, — зачитывает Игорь и удивляется, когда Янковская начинает лихорадочно складывать все фотографии обратно в папку. — Куда ты? Рабочий день еще не закончился. — Мы должны поехать туда. Может, в том доме хранится еще одно послание, адресованное нам. — Лыткин окинул Янковскую скептическим взглядом, а Алексей даже усмехнулся. — Это может быть подстава. Или просто глупый розыгрыш, чтобы выманить нас из города и заодно потянуть время. — А если нет? Если это действительно что-то важное? — Лиз, это не похоже на тебя. Ты трезва? — Игорь шутливо пощелкал перед ней пальцами, но данный жест был полностью проигнорирован. — Возможно, она права, — согласился Алексей и стал выключать компьютер. Карты говорят, что маршрут на автомобиле займет не более трех-четырех часов. — Вы обкурились. Я не поеду с вами. — Мы тебя и не просим, — усмехается Алексей и направляется к выходу. — Просто оставайся на связи, в случае чего, вызовешь подкрепление. — До свидания, — практически счастливо бросает Янковская через плечо и выскакивает из кабинета вслед за Ворониным, но, не замечая перед своим носом ничего, налетает в коридоре на Юрия. — Вы уже уходите? — Да, появились дела, — Елизавета бросает взгляд на несколько листов бумаги в его руках. — Это отчет? — Почти. Результаты химического исследования. — Янковская, ты идешь? — чертыхнувшись, Алексею пришлось возвращаться, ибо он не сразу заметил отсутствия Елизаветы рядом с собой. — Скоро пять часов. Если ты не хочешь приехать в Моховое к часу ночи, то пошевеливайся. — Видимо, причиной смерти все-таки является… — Бери своего практиканта с собой и поехали. Или я уехал один.2. На прицеле.
Вот так и получилось, что Юрия они взяли с собой. Теперь трое усаживались в небольшой старенький Ситроен и выруливали с полицейской стоянки. — Так какие результаты дало химическое исследование? — подала голос Янковская, а Алексей в ожидании изогнул левую бровь и прислушался. — Никаких, кроме спирта в крови. — Значит, все-таки асфиксия, — вздохнула Елизавета и устремила свой взгляд в телефон. Они прибывали в пути уже почти три часа, когда Алексей заметил практически полное отсутствие бензина в автомобильном баке. Об этом его известил восклицательный знак на информационной панели под лобовым стеклом. — Надо заехать заправиться. — Услышав эти слова, Елизавета значительно повеселела: наконец-то появилась возможность получить свою долгожданную дозу кофеина. Автомобиль заезжает под навес и подъезжает к бензоколонке. Янковская в это время уже держит руку на дверной ручке. — Алексей Олегович, вам что-то брать? — Возьми какой-нибудь кофе. — А вам? — на этот раз вопрос был обращен к Юрию. — А я с вами схожу, ноги затекли. Колокольчик на входной двери магазина заливается звонким пением, когда Юрий и Елизавета оказываются внутри. Через стеклянные стены можно наблюдать, как Алексей тоже покидает салон машины, о чем-то сообщает оператору и удаляется к кассе. Затем можно видеть, как оператор берет в руки топливораздаточный пистолет, помеченный цифрой 95, и приступает заполнять бак бензином. — Девушка, что-то берете? Девушка, — все это время ее пыталась окликнуть полненькая кассирша, но, похоже, что Лиза засмотрелась на происходящее за окном и слишком ушла в свои мысли. — М? — она, наконец, повернула голову к женщине, а глаза забегали по табличке, установленной возле кофемашины. — Нам два больших капучино и… — глаза переметнулись к Юрию. — …и большой капучино. — Значит, три больших капучино, — Янковская на пару секунд задумалась и стала наблюдать за действиями продавщицы. — И можно еще… — она не успела договорить, потому что рука Юрия резко потянула ее на пол. — Какого хрена ты!.. — тут ее тоже оборвали, только это уже был не Юрий. Кто-то выстрелил в кассиршу и попал четко в голову. Женщина тихо вскрикнула и обрушилась на кафельную плитку, окно, сквозь которое прошла пуля, разлетелось на множество осколков, а Лиза в безмолвном ужасе прикрыла рот ладонью. — Что происходит? — в этот момент кофемашина радостно запиликала, извещая покупателей о завершении своей работы, только вот Янковская уже получила свою дозу кортизола и без кофе. — Должно быть, снаружи находится человек с винтовкой. — Там же Воронин! — Елизавета уже хотела подорваться с пола, чтобы взглянуть на происходящее за окнами, но мужская рука вновь потянула ее вниз. — Лежи ты! — кажется, Юрий уже позабыл о том, что еще несколько минут назад обращался к Елизавете на «вы», а с утра едва не назвал ее по имени-отчеству. — От того, что выдашь наше местоположение стрелку, ни черта не изменится. Надо вызвать помощь. «А Лыткин говорил, что мы придурки, раз в такое ввязаться решили», — сожалела в мыслях Лиза, понимая, что прав был Игорь, но никак не она. А сейчас в это все еще и практиканта втянули, который даже и восьми часов стажировки не успел отработать. Юрий извлек из кармана пальто смартфон, но буквально через пару секунд послышался тихий мат. — Конечно, кто бы сомневался. Это же сраный «МегаФон»! — У меня «Билайн», — обнадеживающе заявила Елизавета и потянулась в карман джинсов, но обнаружила там ровно ничего. — Который остался в машине. — Замечательно, — нервно усмехнулся Юрий и приступил шерстить своим взглядом помещение, насколько это, конечно, было возможно, с положения лежа. — Это что — рация? — Юрий последовал ее взгляду и наткнулся на черный предмет, находящийся на столешнице подле кассового аппарата. — Похоже на нее. Только вот не бывает таких удачных «случайностей», не думаешь? — он уже по своей давно всеми замеченной привычке выгнул бровь и окинул Янковскую недоверчивым взглядом. — Да и в любом случае, я не представляю себе, как мы ее достанем. — А я представляю. Подкинь в воздух пару пачек… хм, — она запнулась и оглядела нижние полки стеллажа, вдоль которого они лежали, — скажем, чипсов. — Чего? — Просто кинь их как можно дальше в противоположную от меня сторону, — с этими словами Елизавета всучила ему в руки упаковки рифленых «Lay’s», а сама приготовилась в эту же секунду подорваться с места и кинуться к рации. — Ну же. — Он тебя пристрелит. — А тебе какая разница? Ты со мной знаком меньше суток. — Я не буду этого делать. — Хорошо, тогда я пойду за ней просто так, но выберешься отсюда ты уже один. — Юрий на пару мгновений замялся, но почти сразу сдался. Возможно, на этот раз Лиза была действительно права, ибо другого выхода никто из них так и не придумал. Ключевое слово здесь: возможно. — Что б тебя. Два пакета с характерным шуршанием полетели влево, а Янковская бросилась вправо к кассе. Послышался звон стекла и еще один выстрел, но он пришелся по пачкам с чипсами. Предмет связи в руках Елизаветы, а она сама уже вновь лежит на полу возле Юрия. На девичьих губах сияет довольная ухмылка. Теперь дело за малым. Связаться хоть с кем-нибудь живым, сообщить ему свое местоположение и попросить вызвать полицию. Ну, а затем остается только молиться и ждать. Елизавета зажимает пальцами первую, попавшуюся на глаза, кнопку и подает голос. — Прием! Меня кто-нибудь слышит? — неуверенно заговорила она, подняла палец с кнопки и в ожидании уставилась глазами на Юрия, будто ответ с того конца зависел от него. — Прием. Кто это говорит? — Лиза от радости едва не подорвалась с пола, но вовремя опомнилась. — Я Елизавета Янковская. На меня и моего коллегу совершил нападение неизвестный стрелок, есть одна… погибшая. Мы находимся в минимаркете на крайней заправке по пути к селу Моховое. Прошу, можете вызвать полицию или хотя бы кого-нибудь, связь не ловит, мы совершенно не знаем, что нам… — голос Лизы уже ломался от паники и подступивших слез в виде кома в горле, поэтому Юрий выхватил рацию у нее из рук и заговорил сам. — Мы приехали с еще одним человеком, он остался снаружи. Мы не знаем, что с ним сейчас, возможно, он ранен, убит или похищен. Надеемся на вашу помощь. — Прием. Я вас понял. Считайте, что помощь уже в пути. — Прием. Было бы славно, — отвечает Юрий и опускает рацию на пол. Янковская в это время нервно поджимает губы, но когда ловит на себе его взгляд, через силу выдавливает из себя улыбку. На глаза наворачиваются предательские слезы и чтобы они остались незамеченными, Лизе приходится опустить веки. — Да ладно, все будет нормально. Видимо, он слишком труслив, чтобы заявиться к нам самому и стрелять в нас на расстоянии пары метров. — Но, тем не менее, он уже убил одного человека, — Елизавета мрачно усмехнулась, — а может и не одного. Юрий, в его руках винтовка, а в наших лишь жалкая рация. — Но если бы он действительно захотел нас убить, уже давно бы устранил Воронина и на всех порах мчался бы сюда, разносить нам черепные коробки. — Но… — Елизавету оборвала внезапно зазвучавшая рация. Из ее динамиков доносился все тот же голос. — Прием. Сколько лет было погибшей на момент смерти? Кем она вам приходилась? — Прием. Точно не знаем, на первый взгляд лет сорока. Продавец-кассир в минимаркете, не более, — Юрий задумался. — Позвольте узнать, какую роль это играет на происходящее? — Никакую. Кроме той, что вы теперь знаете, кто ее убийца. — Кто же? — Это я. — Лицо Янковской исказилось в отвращении, а рука инстинктивно приложила рацию о плитку. Та в момент заткнулась и в магазинчике повисла оглушающая тишина. — Ну, все, выберемся отсюда мы уже ногами вперед, — в голосе прокрадывались легкие нотки истерики, а глаза давно покраснели от влаги. — Мы просто будем сидеть, и ждать, пока этот псих замочит нас прямо на этом грязном полу. Юрий закатил глаза и тяжело вздохнул. Уже по привычке взглянул на экран своего смартфона и тут же потушил. — Наверняка, Лыткин уже следующим утром вспомнит о нас и с рассветом здесь будет вся следственная группа. — Лыткин? Не смеши меня. Этот человек бросится кому-нибудь помогать разве что во сне. Елизавета оглянулась по сторонам. За окном уже несколько часов стоит кромешный мрак, в последний раз мелькал свет от фар автомобиля тогда, когда они покупали кофе. Обычно, темное время суток служило для Лизы спасением, и она никогда не желала наступления утра. Но эта ночь стала исключением. Она будто очутилась в отвратительном кошмаре. Лежит на холодном полу, на заправке, с практически незнакомым парнем, в нескольких метрах от них находится все еще теплый труп, а за окнами их караулит кретин с винтовкой. Подумать только, если бы не мгновенная реакция Юрия, то одним телом дело бы не обошлось, а стажировку он проходил уже бы у Маргариты Павловны. От этих мыслей пробирала дрожь, но от того факта, что вот-вот стрелок может ворваться в магазин и убить их, что все может быть еще впереди, становилось только страшнее. Необходимо было отвлечься от этих мыслей, иначе эмоции могут совсем выйти из-под контроля и Елизавета разревется прямо здесь. Она еще никогда не попадала в такие ситуации, такое с ней впервые. А что, если бы Юрий и вовсе не пошел вместе с ней? Тогда, она бы пряталась за стеллажом в одиночку, пока труп кассиршы медленно достигал комнатной температуры. А может, стрелок за несколько мгновений разделался бы и с Ворониным, и с Юрием, а затем зашел бы в магазин и голыми руками ее просто задушил, как сделал это с Татьяной этим утром. Господи, откуда вообще у нее берутся эти мысли? — Кажется, сама судьба пожелала, чтобы мы узнали друг друга немного лучше, — набрав побольше воздуха в легкие, Елизавета завела разговор. Иначе, если она будет молчать и держать все в себе, в здравом уме отсюда точно не выберется. Если она вообще выберется живой из этого треклятого минимаркета… так, стоп. — Что ж, теперь у нас есть время на беседы до самого утра. Юрий в своей манере окинул Янковскую скептическим взглядом, но затем заметил ее искусанные и поджатые от нервозности губы. Рассказывать о себе другим людям он не любил, но ему и самому не мешало бы отвлечься, хоть ненадолго выпасть из всей этой ужасной ситуации. Может, снаружи Юрий и выглядел совершенно спокойным и равнодушным к происходящему, словно все хорошо и их жизни не в опасности, но паника оказалась заразной. Смотря на то, как Елизавета терзает себя изнутри ужасными предположениями об их дальнейшей судьбе, он понимал, что в данных обстоятельствах ему тоже не помешало бы переживать. И это так странно, что она боится и дрожит, словно осиновый листочек на ветру, а он ничего не чувствует. Никакого прилива адреналина, второго дыхания и тремора в руках. Абсолютно ничего. — Зачем? — Я свихнусь в этой тишине. — Ладно, все равно, другого занятия мы попросту здесь не найдем, — выдохнул Юрий, а Лиза, вроде как, даже немного успокоилась. — Почему пошел именно на судебного медика? Как я поняла, ты не очень хорошо переносишь… все это. — «Все это»? — Кровь, характерный запах мертвой плоти, человеческие внутренности, — поясняет она. — Да я смотрю, что тебя тоже сегодня едва ли не вырвало на месте преступления. Янковская открыла рот, хотела что-то ответить, но передумала. А что она скажет? «Обычно я так не реагирую на трупов. Просто этот был особенный»? Нет, так она говорить точно не станет. — Просто сегодня с утра не очень хорошо себя чувствовала. — Ясно. Можно теперь я задам вопрос? — Елизавета кивает, но только потом вспоминает, что так и не узнала причину, по которой Юрий решил идти в судебную медицину. Однако пить боржоми оказалось слишком поздно: звучал следующий вопрос. — Ты живешь в Москве с рождения или переехала не так давно? — Я из Подмосковья. Город Королев, может, слышал где. Родители остались жить там, а я квартиру в Москве снимаю. — Так Королев же недалеко. Зачем квартиру здесь снимать? — Я весь первый курс моталась на автобусе и метро туда-сюда. В час пик, в давке, автобус попадал в пробки. А один раз шел слишком сильный снег и автобус просто не пришел. Я проторчала на остановке час, на морозе, — Янковская мрачно усмехнулась, взглянув в глаза своему собеседнику. Кажется, о стрелке за окном они оба успешно забыли. — А ты? Местный? — Тоже нет. Я из Адлера. Сутки на машине, почти две тысячи километров отсюда. — Да, далековато… это же Сочи, да? Всегда так завидовала людям, которые живут на море. — Юрий даже удивился. — Серьезно? Ты видела там цены? Они такие же, как в Москве, если не выше. А найти работу просто невозможно. Максимум — послужишь клоуном для туристов, и то, только летом. С наступлением зимы практически все местные разъезжаются по другим городам, чтобы было хоть на что-то жить. — И все же, я тебе завидую. Юрий лишь в который раз усмехнулся, а затем между ними повисло молчание. Тишина тяготила и будто прибивала их тела гвоздями к полу, а напряжение в воздухе стало настолько сильным, что у Елизаветы даже внезапно возникло ощущение, будто ее тело придавили к полу тяжелым грузом. Юрию тоже эта минута молчания не пришлась по вкусу. Стало необходимым немедленно прервать эту паузу. — И все же, почему ты так среагировала на труп с утра? Наверняка, это было далеко не первое тело, которое тебе доводилось видеть, да и на нем даже открытых ран не было. А на вскрытии ты и вовсе совершенно спокойно извлекала внутренние органы из нее. Так почему? — практикант повернул голову к Янковской и устремил свой взгляд на нее. Смотрел прямо в глаза, прожигая душу. Будто зрительным контактом можно было залезть в голову и прочитать все мысли, содержащиеся там. Елизавета тяжело вздохнула. — Прошлой ночью я с ней переспала. — То есть… подожди, что? — глаза Юрия округлились, а брови поползли вверх, куда-то к макушке. Его челюсть, которая еще утром грозилась раскрошиться в пыль от напряжения, сейчас была готова отделиться от черепа и улететь куда-то на кафель, вдребезги разбившись. — Это была совершенно спонтанная связь, познакомились только вчера вечером. Обе напились в хлам, сняли номер в дешевом хостеле… а в итоге, на память, она оставила мне это кольцо, — Лиза приподнимает руку, демонстрируя украшение Юрию. Даже невооруженным глазом легко было заметить, что один лишь камень, даже без металла, будет стоить явно не один десяток тысяч. А может и не рублей. — Зачем? Оно же, наверное, безумно дорогое, а ты для нее была лишь первой встречной, — Юрий вновь вскинул брови. Действительно, это казалось максимально странным, но факт оставался фактом. — Мне откуда знать? Она впарила мне это кольцо еще в такси, когда мы ехали в хостел. Я попыталась отказаться, но ее упрямство оказалось сильнее. — А Воронин знает? Это же улика. — Еще нет. Я собиралась сказать после вскрытия, но совершенно забыла из-за обнаруженных материалов. А теперь уже слишком поздно. — Ясно, — едва слышно ответил Юрий, и они вновь замолчали. Но на этот раз тишина осталась нетронутой, ибо никто из них двоих так и не посмел ее разрушить.* * *
Электрические лампы всю ночь больно били по глазам, а теперь к ним добавились еще и солнечные лучи, что абсолютно без проблем проникали через разбитое окно. Можно было отключить свет, но доступа к выключателю по причине поджидающей опасности не представилось. Всю ночь они провели в тишине: лишь пару раз Елизавета предпринимала попытки завести беседу, но те не увенчались успехом. Нерушимое безмолвие за это время стало привычным, из-за чего теперь любой звук извне отдавался тупой болью и гулом в голове, точно удар. Однако уснуть тоже оказалось невозможным, поэтому Юрий и Лиза все это время бесцельно изучали выбеленный и, хотелось бы заметить, весьма кривой потолок. И оторвали свой взгляд от него только тогда, когда услышали звуки подъезжающих автомобилей. Елизавета и Юрий переглянулись. — Либо это Игорь, либо… — Либо по наши души пришли, — невесело отшутился практикант и приподнялся с пола. Уже было открыл рот, чтобы что-то сказать, но Янковская жестом его приостановила. За стенами магазина послышались мужские голоса, а Лиза и Юрий в напряжении застыли, кажется, даже задержав дыхание. Никто не знает, о чем они думали в этот момент: может, молились о том, чтобы голос действительно принадлежал Лыткину, а может, мысленно прощались с миром живых. Казалось, что секунды в этом ужасном ожидании тянулись вечность, но вот, чья-то нога ступает на порог минимаркета. — Здесь кто-нибудь есть? — до боли знакомый голос. Лиза буквально подорвалась с пола, едва не потеряв равновесие из-за внезапного потемнения в глазах, и кинулась к Игорю. За ней поднялся и Юрий. — Мы живы.* * *
—Что значит «Алексея похитили»? — Лыткин окинул Елизавету весьма непонимающим взглядом. — Кто? Как? Да и зачем? — Вопрос явно не ко мне. Елизавета и Юрий уже сидели в кабинете у Игоря и давали ему показания. Как оказалось, Воронин догадался отправить своему напарнику геометку, которая, в режиме реального времени, передавала любое перемещение его смартфона. Как только перемещение прекратилось более чем на час, Игорь уже заподозрил что-то неладное. Решил подождать до утра, только вот и утром курсор на карте не двигался. На связь никто из троих не выходил, поэтому стало ясно, что, скорее всего, что-то произошло. Но у Елизаветы оставался вопрос: зачем Лыткин ждал утра? Это было странным с его стороны, ибо с такой же вероятностью могло произойти что-то более ужасное и тогда каждая секунда была бы на счету. А тут он сидел несколько часов сложа руки и просто ждал. На него не похоже. — Игорь Вадимович, — начала Янковская, — можно вам задать один вопрос? — Задавай. — Зачем вы ждали утра? — А что мне оставалось делать? Янковская, — он покачал головой, — начальство не отправляло вас на задание. Вы сами приняли решение двинуться на такой риск. В итоге мне самому пришлось следовать за вами, ибо все сотрудники отказались помогать. — Ясно, — кивнула Елизавета, а рядом сидящий Юрий лишь мрачно хмыкнул. Стало ясно лишь одно: всему отделу было все равно, как сложится их судьба. И им было бы абсолютно безразлично, если бы на утро обнаружились их трупы. Просто еще одна улика. Еще один ключ к раскрытию преступления.* * *
— Слушайте, если хотите, я могу вас отпросить на день у начальства, — предложил вскоре после беседы Игорь. Действительно, лишний выходной им бы точно не повредил, учитывая, что всю ночь они были заняты втыканием в треклятый потолок. Елизавете к такому режиму не привыкать, ибо ее образ жизни редко позволял поспать более трех часов, если вообще позволял поспать, но вот ее практиканта рубило нещадно. До обеденного перерыва он слонялся по моргу в попытках себя занять хоть чем-нибудь, а в полдень отправился в ближайшую «Пятерочку» за дозой кофеина, хотя кофе там делали на редкость гадостный. Однако, не смотря на свое состояние, Юрий отказался от столь заманчивого предложения. А вот Лиза с радостью его приняла. — Сегодня среда, скоро выходные. Отосплюсь в субботу, ничего. — Да? А вот я бы с радостью поспала часов шестнадцать, — проговорила она, отрывая свой взгляд от экрана смартфона. — Тогда иди, — кивнул на дверь Лыткин. — Вы серьезно? — Нет, шучу. — Юрий и Лиза переглянулись. — Янковская, иди, пока я добрый. Захочешь — возвращайся. — Елизавета метнула радостный взгляд на Игоря, закинула на плечо свою сумку и покинула комнату. Теперь Юрий остался наедине со следователем. — Тебе бы тоже не мешало поспать пару часов. — Я в порядке. — М… — Игорь поджал губы и задумался. Он ведь так и не узнал, как его зовут, — парень. Мне не нужны ошибки в отчетах и какое-нибудь неверное заключение. Так что давай, иди. — Все нормально. Я в состоянии работать. — Что ж заставлять не буду, — послышался мрачный вздох. — Вечером еще к вам забегу, гляну на отчеты тогда. Давай. Тяжелая дверь захлопнулась, а Юрий остался один на один с трупом женщины, чья смена была в магазине на заправке в ту ночь. По его телу пробежался табун мурашек, захотелось кинуться вслед за Игорем или Лизой, попросить их остаться. Однако, собрав всю силу воли воедино, он подошел к секционному столу. Сейчас придет Карина, натянет на себя халат и перчатки, а затем возьмется за скальпель. А он будет все-все подробно записывать. Да, так и бу… — К черту все, — сам оборвал свои же мысли и практически бегом вышел в коридор. Почему-то сидя рядом с Янковской этой ночью и видя ее страх, он не позволял себе вести себя настолько слабодушно. Так что же изменилось сейчас?* * *
Проклиная все на свете, Елизавета вновь ехала в морг. Она действительно хотела спать, даже уже доехала до дома, приняла душ и улеглась в мягкую постель, но тут ей позвонила Карина и своим высоким голосочком с наигранной печалью объявила, что ее сегодня не будет. Лиза ответила ей, что все хорошо и вскрытие проведет Юра, но в трубке послышалась лишь мрачная усмешка. — «Юра»? Да он даже не знает, как скальпель в руках держать. Какое к черту вскрытие? — Янковская сглотнула слюну. Действительно, с какой-то стороны Карина была права. Но не возвращаться ведь назад? — Ты где сейчас? — Дома. — Как дома? Так он там один? Почему? — Лыткин мне отгул дал, ты, что, не в курсе? Вот как-то так и вышло, что Лизе пришлось ехать обратно. Вначале она попрощалась с Кариной, объяснив ей, что это будут явно не ее проблемы, если Юрий наделает ошибок, да и к тому же, вряд ли ему хватит смелости, хотя бы начать проводить вскрытие в одиночку. — Да у него кишка тонка, — отмахивалась она. Однако когда вызов был завершен, необъяснимая тревога разлилась в девичьей груди. Попытки уснуть успехом не увенчались, а когда Лиза все-таки встала, чтобы заварить кофе, оказалось, что в упаковке остался лишь воздух. Вследствие чего выяснилось, что кишка была тонка не только у Лизиного практиканта, но и у самой Лизы. Ей явно не доставляло удовольствие выслушивать оры начальницы, если вдруг что-то пойдет по одному месту.* * *
Когда стрелка часов почти достигла четырех, Елизавета заходила в морг. В нос ударяет уже привычный запах формалина, затем следует кивок вахтеру, далее натягивает на белые кроссовки бахилы и сдает плащ в гардероб. Создавалось такое ощущение, словно сейчас утро и рабочий день только начинается. Однако через час большинство людей пойдут домой, а через два это здание и вовсе практически опустеет. Так странно. В целом, все эти два дня весьма странные. И, похоже, что в этой профессии Лизу ждет еще множество таких же странных дней. Вполне возможно, что через пару лет подобные происшествия покажутся ей вполне нормальными. Интересно, после стажировки Юрий останется работать в их морге? Или уедет к себе в Краснодарский край? А если останется здесь, согласится ли продолжать карьерный путь в их команде? Или перейдет к другой? Таким образом, и без того максимально сумбурные мысли сменялись одна за другой, отчего каша в голове разваривалась все сильнее, а ноги сами по себе двигались быстрее. И вот, Елизавета оказывается в нужном ей помещении. Чего она там ожидала увидеть? Юрия, разделывавшего труп, словно кусок говядины? Кровавое месиво в виде изуродованного тела? Или и вовсе отсутствие какого-либо трупа на секционном столе? Однако явно не того, что ее практикант просто куда-то уйдет. Свет над столом горит, тело раздето, инструменты готовы к работе. Но никого нет. Может, Лыткин и ему дал отгул? Хотя вряд ли бы Юрий стал оставлять за собой свет. Неизвестно. Какая-то небольшая, но предательская тень сомнения мелькнула на лице Янковской, и она подошла к телу. Мерзкий липкий холодок пробежался по спине, но тень оказалась лишь тенью. Останки не тронуты. Все в порядке. — О, ты вернулась что ли? — внезапно раздался за спиной мужской голос. — А где этот… практикант твой? — Вы его не отпускали? — Он сам настоял на том, чтобы остаться, — Игорь вскинул брови и тоже подошел к секционному столу. Пробежался взглядом по другим плоским поверхностям, избегая самого тела. В последнюю очередь все же взглянул на мертвую женщину. — А где отчет? — Какой отчет? — Янковская, просыпайся, раз пришла! — Лыткин пощелкал в своей манере пальцами перед ее лицом и отошел к компьютерному столу. — О вскрытии. Я его предупредил, сказал, что вечером за ним зайду. Но Елизавета в ответ лишь удивленно похлопала глазами. — Да? Я была не в курсе и… — Так, ты меня, видимо, не поняла. Давай, разбирайся уже скорее со своим балбесом, иди, ищи его, делай, что хочешь, но чтобы к шести отчет был у меня на столе. — Следователь резко развернулся и быстрыми шагами направился к выходу. — Время, Лиз, время. Мы теряем время. А время — это в нашем случае не только деньги. Которых, кстати говоря, ты тоже рискуешь лишиться. — А что же? — Это еще и человеческие жизни. Возможно, промедлив минуту сейчас, завтра мы найдем новый труп просто потому, что вовремя не обнаружили ту или иную улику. — Янковская застыла на месте. Лыткин прав. Прав как никогда. Да, наверное, эти губы впервые произносили действительно умные, чего-то стоящие, слова. Обычно за него это делал Воронин, но сейчас… Черт. Воронин. — Поэтому шевелись, прошу тебя. В ответ ему последовал безмолвный кивок, но Игорь его не увидел — дверь захлопнулась именно в этот момент. Где и что там делают Юрий и Карина — не важно. Она проведет это вскрытие и поможет в поисках Алексея, который, возможно, в этот момент сидит где-нибудь в Подмосковье, связанный, в холоде и терпит чудовищную боль. А возможно, что он и вовсе уже… Стоп. Вскрытие. Сейчас надо сконцентрироваться на теле.* * *
— Причина смерти, как и предполагалось — огнестрельное ранение. Сейчас Елизавета, Игорь и Юрий сидели в какой-то дешевой закусочной, недалеко от полицейского участка. На часах время близилось к полночи, а в организме как минимум двоих из них сейчас находилась тонна кофеина и примерно столько же никотина. Мозги не работали уже от слова совсем, желудок больно сводило от голода, но есть было нельзя. А если все-таки поешь — захочешь спать в разы сильнее. «А что с Юрием? Где же вы его в итоге нашли?», — спросите вы. А в итоге он сам объявился буквально в тот же момент, когда Лиза схватилась за скальпель. Сказал, что столкнулся с Лыткиным на входе в морг, но причину своего отсутствия на рабочем месте так и не объяснил. Однако Елизавета докапываться и настаивать на ответе не стала, ибо сама его прекрасно понимала и смысла в этой всей нелепой ситуации не видела. Нелепой. А возможно, сейчас где-то оборвалась еще одна жизнь. И это вовсе не нелепо. Еще одна душа покинет человеческое тело, которое завтра утром будет лежать на этом секционном столе под ножом Янковской… вот же блин. Вновь эти навязчивые мысли. Боже, что ей сделать, чтобы избавиться от них? — Лиза, ау! Ты с нами вообще? — в этот раз Игорь уже не щелкал пальцами, а просто помахал перед ней ладонью, в ожидании хоть какой-нибудь реакции. — М? — она поднимает глаза со столешницы на коллег. Лыткин смотрит на Лизу с мрачной ухмылкой, а Юрий лишь окидывает ее обеспокоенным взглядом. — Говорю, что Воронин, оказывается, забыл у себя на столе свою сумку. Полноценных отчетов о допросах, конечно, не сохранилось, но его записная книжка, слава Богу, цела и невредима. — Чего? — Елизавета тут же оживилась и уже автоматическим движением потянула сигарету к губам. Однако от той едва ли остался фильтр, а пальцы в ту же секунду неприятно зажгло. Окурок полетел в пепельницу. — Она сейчас с вами? — Естественно, — самодовольно произнес Игорь и небрежным жестом выложил на стол прозрачный пакет с замком. Девичьи руки моментально потянулись к нему. — Погоди. Надеюсь, что каждый из нас чудесно понимает, что это очень значительная улика и утром мы должны будем сдать ее полиции. И что она у меня хранится незаконно. Поэтому… — Вы, значит, считаете меня круглой дурой, да? — …поэтому, завтра с утра мы просто скажем, что совершенно случайно обнаружили личные вещи Алексея и как честные люди отдали их на хранение складу улик. Все, надеюсь, понятно? Лиза вновь похлопала глазами, растягивая губы в скептической улыбке. Ее и впрямь принимают здесь за малолетнюю идиотку. — Так понятно или нет? — Да, ясно. А теперь, может, посмотрим? — Игорь согласно кивает и безмолвно убирает руку с пакета. Елизавета тут же его открывает и извлекает оттуда небольшой и весьма потрепанный черный блокнотик в твердом переплете. Юрий какое-то время щурится, в попытках разобрать мелкий почерк, но затем любопытство берет над ним верх, и он покидает свой стул, останавливаясь прямо за спиной Лизы. Три пары глаз быстро забегали по строкам. «Кв. 21. Сказали, что переехали недавно. Ничего не знают» Елизавета переглянулась с Игорем. Весьма странно, что Алексей поверил тем на слово. «Кв. 23. Указали на молодого человека в косухе, который заходил за день до момента смерти в квартиру Т. Брюнет» — Молодого человека? — Лиза слишком резко отстранилась от стола и откинулась на спинку стула, что та издала мерзкий треск. Однако осталась цела. «Кв. 21 дополнила, что видела около двух ночи Т. у лифта. Была потрепанной, шаталась, словно пила» После этой строки Игорь усмехнулся, а лицо Елизаветы исказилось в болезненной гримасе. — Мы немного выпили тогда. — В твоем понимании немного — это пара бутылок красного за вечер. «Уже собирался уходить, но возле машины был остановлен пожилым мужчиной. Говорит, около 2:15 видел Т. с неизвестным мужчиной в черном. Рост около 175. Они заходили в подъезд» На этом записи заканчиваются. Игорь на всякий случай пролистал блокнот до конца, но там оказались лишь пустые страницы. — Это же… точно он писал, да? Не могли подсунуть? — А почему ты думаешь, что это подделка? — следователь замер, сжав пальцами страницы. Кажется, в эту секунду по девичьей спине пробежал липкий холодок. — В это время я была с ней. — Янковская, — добродушно рассмеялся Лыткин, — скорее всего дедушке стало скучно дома, он пошел и дал ложные показания. За это, кстати, существует определенная статья. Лиза пожимает плечами. — Все равно чушь собачья. Татьяна до трех была со мной. Она никак не могла в два оказаться у себя дома. — Я не знаю, это — записи Алексея. Вопросы к нему. — После этих слов Елизавета вновь поникла и, вспомнив о сигаретах, потянулась за новой дозой в картонную упаковку. Руки ужасно дрожали, сердце выпрыгивало из груди и казалось, что вот-вот должно произойти что-нибудь паршивое. Однако оглядевшись по сторонам, Лиза поняла, что абсолютно ничего не происходит. Необъяснимая тревога. Что, если она станет следующей? — Ну что, молодежь, по домам? — внезапно и, на этот раз, как никогда вовремя, оборвал цепочку ее бредовых мыслей Игорь. Затем быстро сгреб все бумаги со стола себе в сумку и бросил несколько сотен на стол. — Заплатите за меня, ладно? Меня жена съест за то, что опять поздно возвращаюсь, — вновь посмеялся он, похлопал по плечу Назарова и шутливо послал воздушный поцелуй Лизе. — Счастливо! — на последок через плечо кинул он и вышел наружу. Порой создавалось впечатление, что Лыткин местный клоун в своем отделе. Но, не смотря на это, за свою жизнь он раскрыл гораздо больше дел, нежели Воронин. Парадокс, да? Воронин… — Юр, оплатишь за меня тогда тоже, хорошо? — Елизавета так же оставила деньги на столешнице и, закинув ремешок кожаной сумочки на плечо, направилась к выходу. — До завтра!* * *
Грубые мужские губы хаотично прикасались к ее разгоряченной коже, а их тела уже стали единым целым. В этот раз Елизавета потрудилась хотя бы узнать его имя. Денис. На этом ее знания об этом человеке заканчивались. Было ли Янковской страшно, что «совпадение» повторится? Вряд ли. До этого еще надо было додуматься. А думать ей было некогда, наоборот: хотелось поскорее убежать от чудовищных мыслей и отвлечься. Светлые волосы были слегка взъерошены и немного спутались, а ее губы довольно улыбались и чуть подрагивали от удовольствия. Но внезапно Лиза задержала взгляд на его глазах. Зеленые. В эту же секунду пьяная голова зачем-то решила протрезветь, а в мысли пришел образ Назарова. Не такие яркие, как у него, чуть бледнее. А еще у ее практиканта взгляд какой-то мутный, тусклый… будто бы затуманенный. Да и волосы не рыжие, а черные, крашеные. Как у Воронина… Нет, видимо не протрезвела. По-крайней мере не до конца, раз думает о мужиках. Дорогие читатели, вы, видимо, не совсем понимаете, что за чертовщина здесь происходит? Я объясню. Вы, что, действительно думали, что Янковская отправится после посиделки с коллегами домой? Куда там! Если бы Елизавета вернулась сейчас домой и легла спать, во-первых, она бы ни за что не уснула, а во-вторых, мысли бы съели ее изнутри, даже не потроша, со всеми органами и биологическими массами. Поэтому она сейчас в каком-то дешевом клубе позволяет совершенно незнакомому мужчине себя лапать и целовать. Ладно, немного знакомым: его звали Денис. Только вот эта информация в случае чего мало, что давала. Затем они вдвоем поедут к нему, а на утро их связь докажут лишь мятые простыни в его постели. Если бы не они, ночь легко можно было бы принять за сон. И больше они никогда не встретятся… Но, насколько всем известно, что с этой фразы все и начинается.