Пятница.
Ввалившись в квартиру Казуки разулся, и небрежно кинув кроссовки в сторону, поплелся во внутрь квартиры, мечтая как можно скорее уткнуться лицом в мягкую постель. Шираюки, заплетавшая косы из своих волос, удивленно проследила за траекторией походки брата. Она выглянула из-за ниточных штор, смотря за тем, как Казуки скидывает с себя, насквозь пропахшую кофе футболку. Она небрежно упала на пол. Казуки так и остался с голым торсом, не сумев выцепить взглядом ничего, что можно было бы использовать в качестве ночной рубашки, и осел на край заправленного дивана. — Чего ты так смотришь на меня? — Устало спросил он, готовясь вот-вот провалиться в сон. Вид у него был, откровенно говоря не очень впечатляющий: темные круги под глазами, взлохмаченные волосы, впалые щеки, бледная кожа — точно мертвец. — Ты что, пьяный? — Подойдя к Казуки, спросила Шираюки, всматриваясь в его лицо. Ответ был очевиден — вперемешку с кофейными зернами от брата пахло алкоголем. Его пошатывало из стороны в сторону, так что он поспешил облокотиться спиной и спинку дивана. Ладони его накрыли лицо. — Немного. Ездили с парнями в бар. — Из последних сил стараясь складывать слова в предложения, промычал Казуки. — Но я норма. Хочется только очень… Спать. — Понятно. — Снимая с руки резинку, закрепляя ею заплетенную часть волос, резюмировала Шираюки. — Тогда отдыхай. Если что, в холодильнике лежит суп, я только пару минут назад доставку приняла, и там же мясо с овощами. Остальное сам найдешь. Амбервиль продолжила носится по квартире, собирая сумку. Сегодня решено было взять с собой ноутбук, так как вести отчетность от руки было не очень практично, а занимать компьютер Арона — не удобно. Все-таки ее рабочий стол был проще и изучен на сто процентов. Параллельно Шираюки раскидала для брата несколько блистеров таблеток от похмелья и провела короткий экскурс по тому, что, где и зачем лежит. — Ты что, куда-то уходишь? — От того как быстро проносилась мимо него сестра Казуки начало тошнить. — График выхода у тебя был. Вместе думал с тобой выходной. — Чего? — Не разобрала его лепет Шираюки, касаясь ладонью его лба. Вроде в порядке. — Ну у тебя выходной же-е-е-е. — Протянул Казуки, массируя пальцами свою переносицу, как будто это могло помочь ему собрать правильную последовательность слов. — Я думал ты сегодня… Ну это, как его… Кароче, что мы вместе сегодня потусуемся. — Разочарованно сказал он, борясь с икотой, настигшей его в самое неподходящее время. — Появились непредвиденные обстоятельства. — Уже будучи в коридоре ответила Шираюки, стараясь не смотреть в сторону Казуки. Он ведь не был в курсе того, что она вернулась на должность криминального фотографа. Да и Шираюки не хотела, что бы он знал об этом. Именно поэтому она пыталась как можно скорее покинуть квартиру, чтобы прекратить оправдываться перед самой собой — благо, во имя которого ей приходилось врать собственному брату. — И что это еще за секртки? — Сощурился Казуки, наклоняясь в сторону, чтобы разглядеть силуэт сестры в темном коридоре. — С каких это пор ты чтотоотменпрчш? — Конец фразы слился в единую кашу, оставаясь простым набором звуков. — Казу, я опаздываю. — Увильнула от ответа Шираюки. В голову не лезло вообще ничего, чем она могла бы хоть как-то скрыть свои истинные причины для лжи. — Поговорим вечером, хорошо? Она открыла дверь, выкрикивая слова уже и-за порога. — Отоспись хорошенько! Таблетки я кинула тебе на тумбочку. Ближе к окну которая! Если что, звони! — Перед тем как исчезнуть на лестничной клетке, проинформировала брата Шираюки. Она надеялась, что сознание Казуки достаточно залито алкоголем, чтобы он не сильно вдавался в подробности сказанных ею слов. К подобной теме их разговора Шираюки еще не была готова. К счастью ее собственных переживаний, Казуки почти сразу же уснул, стоило ей хлопнуть входной дверью.***
— Чарли Ламбертс покинул пределы своей квартиры в Лондоне в пять часов, сорок восемь минут. Из вещей у него с собой был темно-красный рюкзак и небольшая сумка для документов. — Тарига менял изображения на проекторе, транслируя его на пустую белую стену, подкрепляя полученные фотографии сводкой по ходу расследования. — Ничего из перечисленного при убитом, в ночь обнаружения его трупа найдено не было. Умер Чарли около половины второго часа ночи от пулевого ранения в грудь. Опрашиваемые фигуры утверждают, что жертва вела спокойный образ жизни. Если верить их доводам, Чарли был покладистым и вообще очень добрым по жизни пареньком. Сидя у противоположной стены, в самом дальнем ряду, Шираюки то и дело ерзала на стуле, в попытке найти удобное положение тела. Почему-то, любая приобретенная ею поза приносила дискомфорт, от чего уровень раздраженности в ее крови рос. Из-за этого не получалось сконцентрироваться на словах Бергатта должным образом. — Осмотр в квартирах Айрис, Ирмы и самого Чарли никакой информации нам не дал. У нас по-прежнему нет никаких улик или зацепок. Только выписки судмедэкспертов и фотографии с места преступления. — Тарига кивнул головой в сторону Оби, передавая ему тем самым право вещать. Накамура, сидевший на краешке стола, поднялся, вставая рядом с транслируемым изображением, так, чтобы на него не попал свет из проектора. — Ни одна из опрошенных девушек, значившихся в числе одногруппниц Чарли не находилась в районе указанного Айрис бара. У каждой из подозреваемых есть прочное алиби, которое нам удалось проверить. — Накамура махнул рукой в сторону Тариги, прося тем самым переключить изображение. На стене высветилась фотография группы, в которой учился Чарли. — Мать убитого сообщила, что ее сын несколько раз переводился из одной школы в другую, поэтому нам предстоит опросить еще как минимум сорок восемь девушек, которые когда-либо учились с ним. Так же, у нас есть еще список учеников из его класса в художественном училище. А это плюс еще по двенадцать человек с начальных и средних классов. Атмосфера в переговорной медленно заряжалась напряжением. Это солнечное июньское утро угнетало каждого, кто сидел сейчас в этом помещении. Создавалось впечатление, что убийца просто издевался над ними. Пытался показаться неуязвимым, словно его и вовсе не существовало. Это выводило из себя в разы сильнее. Тесси, сидевшая у ног Митсухидэ тихо проскулила, словно сочувствуя членам оперативной группы в неудаче, с которой они столкнулись в ходе этого расследования. Она накрыла мордочку своими лапками и закрыла глаза. Зен, который, как предполагала Шираюки, должен был закончить это собрание какой-то своей речью, способной приободрить следственный отдел, молчал. Он подпирал голову кулаком, всматриваясь в сменяющиеся на стене изображения и тяжело дышал. Не трудно было догадаться, что он в ярости. Они все попали в ловушку безысходности, когда никто из них не мог ничего сделать. Выглянув из-за спины Бевиса, Шираюки смерила обеспокоенным взглядом Зена, ожидая от него хоть какого-нибудь указания для дальнейших действий, однако он, словно почувствовав на себе ее взгляд, просто поднялся со стула, и что-то невнятно пробурчав, распустил следственный отдел. Поднялась суета, однако хаус творился не долго. Почти сразу все двинулись в столовую. Тратить драгоценные минуты наступившего обеда не хотел никто, даже учитывая их нынешнее положение. Поднявшись со своего стула самой последней, Шираюки уставилась в стену, не спеша покидая кабинет. Ей хотелось понять логику убийцы. Ход его мыслей, то, чем он руководствовался, что им двигало. Амбервиль была уверена, что ответ лежит на поверхности, но в том, насколько просто решалась эта проблема, как раз и крылась ее повышенная сложность. Сотрудники оперативной группы привыкли мыслить глубже. Они все ищут скрытый подтекст, пытаются переложить действительность убийцы, которая толкнула его на этот поступок на себя. Однако все это в корне неправильно. Понять логику сумасшедшего — невозможно. Ты никогда не сможешь мыслить как он. Никто не сможет. Он ведь поэтому и сумасшедший. Нужно было думать по-другому. Так, как убийца бы не стал поступать. Это могло помочь им выявить лишние варианты. Иначе говоря, стоило идти от обратного. Спустившись на этаж ниже, Шираюки вернулась в общий кабинет присаживая за стол. Как и ожидалась, она одна игнорировала наличия перерыва на обед. Налив себе в пластиковый стаканчик кофе, она открыла крышку своего ноутбука, пробегаясь глазами по заключениям судмедэкспертов. У убийцы должны были быть причины, чтобы обезобразить тело жертвы так, чтобы ее невозможно было узнать. Личность жертвы не должны были установить. Если убийца так мастерски скрывал улики, что у них не было возможности его отыскать, то какой смысл тратить время на подобное извращение? На то нужны веские причины, которых у них не было. Все вокруг в один голос твердили, что Чарли, едва ли не святой ангел, который со всеми состоял в хороших отношениях. Но тогда, кому потребовалось его убивать? Либо кто-то намерено скрывал от них правду, либо Чарли никому не рассказывал о своих личных перепалках с кем-либо, кто и решил ему вот так вот отомстить. Родным смысла таить правду не было. Они не делили имущество, выигрыш или что-то, что могло бы их как-то рассорить. Внутренних конфликтов у них тоже не было. Они жили одной дружной семьей. И все-таки, нашелся кто-то, кто так надругался над телом ни в чем неповинного человека. — Ты чего обедать не пошла? — Обратился к ней Оби, вернувшийся из столовой раньше всех. — Там сегодня еда, очень даже ничего. Лучше, чем иногда бывает. — Он постарался разбавить гнетущую атмосферу, которой Шираюки успела пропитать их пристанище. — Не голодная. — Коротко ответила Амбервиль. Почему только, спрашивается, все в этом отделении так хотят ее накормить? — Ну, как знаешь. — Пожал плечами Оби, доставая из кармана яблоко. Он протер его салфеткой и с громким хрустом откусил кусочек. — Как-то недобро ты на меня смотришь. Что-то случилось? Шираюки некоторое время неотрывно глядела на Оби, однако после его слов стушевалась, отворачиваясь обратно к ноутбуку. — Я просто задумалась. — Себе под нос буркнула она. Под звонкий аккомпанемент хруста сочного яблока, Шираюки в который раз изучила дело, совершенно забывая про свой кофе. Когда она спохватилась, поднося стаканчик к губам, напиток был уже холодным. — Не знаешь, когда Зен вернется? — Спросила Амбервиль, кидая быстрый взгляд на иконку со временем. Обед уже подходил к концу. Накамура придвинулся к ней, заинтересованно опуская руки на стол. — Он уехал. До завтра его уже не будет. — Он покрутил в руках яблоко, намечая новое место для укуса. — Его матери стало плохо, поэтому он экстренно сорвался домой. — Пояснил Накамура, поймав на себе вопрошающее выражение лица. Шираюки нужны были подробности. — Что-то серьезное? Учитывая состояние Жозефины, Шираюки была крайне удивлена узнав, что у них с Зеном есть похожие проблемы. Это было не совсем то, что Амбервиль хотела бы узнать про него, но эта информация уже хоть что-то. Лучше, чем ничего, хотя, естественно, ничего хорошего в этом не было. — Харуто диабетик. Скорее всего у нее понизился сахар. Такое периодически бывает, так что не беспокойся. К тому же, она сама работает врачом в отделении онкологии, поэтому знает как оказать самой себе необходимую помощь. — Объяснил Оби. — А что ты хотела? — Обсудить детали. — Шираюки оттолкнулась руками от стола, отъезжая назад на деревянном стуле с колесиками. Она опустилась на его спинку, запрокидывая голову к потолку и глубоко вздохнула. Как-то все в этом деле между собой не вязалось. — Я всегда открыт для твоих теорий. — Предоставляя услуги следователя в собственном лице, сказал Накамура, выбрасывая остатки яблока в мусорку. — Если для тебя не принципиальна личность Зена. Или то дела личные? Он отряхнул руки, и лукаво сощурив глаза уставился на Шираюки в ожидании. Она театрально вздохнула, думая, чем бы таким кинуть в Оби, чтобы он перестал пудрить ей голову. Под руками как назло ничего подходящего не было. — Успокой свою фантазию. — Фыркнула Шираюки. — Так вот, о чем я. Если бы ты убил человека, — Начала Амбервиль и от ее слов Оби едва ли не подавился собственной слюной. Он тут же замахал ладонями перед лицом, теряя весь свой довольный вид. — Давай-ка не будем присваивать мне лишние грехи. — Осадил ее Накамура. — Мне знаешь ли, своих в жизни в полне хватает. Шираюки покосилась на него, совершенно не понимая, к чему были сказаны эти слова, но почти сразу же продолжила вещать. Она с юмором была на «Вы», особенно, когда он вылезал в таких вот ситуациях. — Почему убийца решил изуродовать тело своей жертвы? Оби помотал головой, указывая на то, что новых предположений, в отличие от тех, что он уже высказывал, у него нет. — Что если убийца сделал это для того, чтобы личность убитого не узнал кто-то из сотрудников полиции? — Высказала предположение Шираюки. — Очевидно так и есть. Но нам же все равно удалось установить его личность. — Поддержал ее теорию Накамура. — Хотя в таком случае, нужно было изувечить тело полностью, а не только черты лица. — Так может быть, с этим убийца и просчитался? Иначе, какой вообще смысл делать что-то подобное? — Шираюки взяла в руки карандаш, постукивая его кончиком по собственным губам. — В том то и дело, что я и сам пока этого не понимаю. — В голосе Оби звучала некая беспечность. — Вряд ли он сделал это, чтобы скрыть личность убитого от кого-то из вне. Это лишено всякого смысла. Если в разговорах с Зеном Шираюки отчетливо разбирала серьезность и важность в расследовании этого убийства, то Накамура относился ко всему проще. Удивительно было то, как парни оба друг друга дополняли. — Вот и я так думаю. Хотя не исключено, что личность жертвы сильно деформировалась еще до убийства. Если Чарли был знаком с кем-то из полицейских, то убийца в полне специально мог так обезобразить его лицо. Но тогда, Чарли должен был сильно измениться во внешности за сравнительно короткий срок, иначе данная теория будет звучать в ряде полного бреда. — Проще говоря, ты считаешь, что Чарли имел связи с кем-то из наших, и во время этого короткого взаимодействия, его внешность была сравнительно изменена? — Подытожил Накамура. Шираюки кивнула. — Например, до того, как познакомиться с кем-то из следовательского отдела он носил дреды, отращивал бороду и одевался в стиле хиппи, а после коротко подстригся, побрился и стал придерживаться более спокойного типа жизни. Должно быть что-то сильно контрастное. - Перешла к художественным терминам Амбервиль. — В целом, звучит правдоподобно. — Согласился Оби, отмечая этот фрагмент на подкорке. Позже его нужно будет внести в список вопросов для допроса. — Проблема только в том, что ни с кем из наших он не знаком. Амбервиль покрутила пальцами свои пышные косы. — Так может никто его попросту и нен помнит. Сменить образ до неузнаваемости не так уж и тяжело. — Она пожала плечами, вынуждая Оби согласиться с ее предположением. Накамура отметил что-то в своем телефоне и встал, чтобы выпить воды. — Оби, — Обратилась к нему Шираюки, желая чем-нибудь себя занять. — Для меня есть какие-то указания? — Вообще, — Спустя несколько минут молчания, пробегаясь по полочкам с информацией в своей голове, сказал Оби. — Я мог бы тебя отпустить домой. Работы для тебя сегодня нет, так что если хочешь, можешь ехать. Шираюки изогнула линию бровей, вглядываясь в глаза Накамуры, но он оставался непреклонным в своем решении. — Ну нет. — Амбервиль подъехала обратно к своему столу. — Вы итак остались без руководителя, будет нечестно, если я тоже уеду. — Воспротивилась она. — К тому же я слышала, что у вас в архиве творится беспорядок. — Припомнила гневные тирады Бергатта, Шираюки. Накамура усмехнулся, убавляя температуру на кондиционере, чувствуя как от жары начинает плавиться его тело. — Признаться, ты бы очень помогла, если бы разобрала наконец-то ящики, пока Тарига не сжег там все к чертям.***
Перенеся сумку со всем необходимым, Шираюки откопала себе небольшой столик, на который поставила ноутбук. Места здесь было немного, а учитывая нагроможденный всюду хлам — оно отсутствовало совсем. Шираюки потребовалось около трех часов, чтобы разложить папки с описаниями прошлых дел по полкам с учетом дат их раскрытия, прежде чем она устало плюхнулась на диван, стоявший под окном. Она даже умудрилась протереть его влажной тряпкой, чтобы смахнуть всю пыль с кожаной поверхности. Подняв голову к потолку, Шираюки закрыла глаза, чувствуя, как медленно проваливается в сон. Множество обстоятельств не давали ей нормально отдохнуть дома, а потому сейчас она готова была задремать где угодно, не обращая внимания ни на какие обстоятельства. Резкий звон телефона заставил ее едва ли не подскочить на месте. Спросони она даже не поняла что произошло, смахивая пальцами по экрану. — Шираюки… Это ты? — Амбервиль услышала знакомый голос, приложив телефон к уху и чуть было не упала с этого чертового дивана, когда разобрала, кому он принадлежит. Она тут же сбросила звонок, открывая телефонную книгу. Ее номер она точно закинула в черный список, однако, цифры это абонента отличались. Нашелся видимо еще кого-то, с чьего телефона можно было позвонить. Мобильный в ее руках снова завибрировал, и Шираюки без раздумий повторила все тоже самое, что уже делала. Номер оказался в черном списке. Неизвестный номер. 20:58. Ты можешь сколько угодно блокировать меня, но я не оставлю попыток поговорить с тобой. Неизвестный номер. 20:58. Буду звонить, пока ты не выслушаешь меня! Комнату наполнил звук рингтона. Шираюки протяжно застонала, садясь на край дивана. Все ее тело в миг напряглось, пальцы окоченели от протеста разума. Что это вообще за трюки такие? Почему она должна подчинятся воле человека, который предал ее таким отвратительным способом? Очередной гудок послушался из динамиков телефона, и Амбервиль подумала, что раз Кихал так этого хочет, то они поговорят. Если это поможет усмирить пыл Тогрул, она готова пожертвовать собственным комфортом. Раз и навсегда. Только лишь бы это все закончилось. — Алло. — Произнесла Шираюки, стараясь сделать совершенно невозмутимый вид. Как будто у нее все хорошо. Как будто она не нервничает, ожидая ответа от нее. Как будто они совершенно чужие друг другу люди. — Пожалуйста, не сбрасывай! — Раздался отчаянный громкий крик с другого конца провода, так, что Шираюки пришлось убрать телефон от уха, дабы не оглохнуть. — Дай мне буквально пару минут! Обещаю, это не займет много времени, слышишь?! — Для начала, прекрати орать. — Тоном полным самообладания, попросила Шираюки, сжимая крепче дрожащими пальцами свой телефон. — У тебя пять минут. — Шираюки, господи… — Начала бубнить Кихал, пытаясь совладать с собственным беспокойством. — Я знаю, что мои слова будут звучать как самые клишированные и тупые отмазки, но я хочу быть искренней! Знаю, что поступила, как последняя дура, когда сделала все это, но ты никогда не задумывалась о том, что чувствовала я? Мне было так плохо, что я попросту не могла смотреть тебе в глаза. Я пыталась, но у меня не получилось. Я думала, что мне станет легче если я исчезну, если начну все с начала. От того, как звучали слова Кихал Шираюки стало дурно. Сознание словно тайфун смешало в ее голове все, что только можно было, притупляя бдительность. Чувствуя, как от нарастающей злобы становится тяжело дышать, Амбервиль не заметила, как дверь позади нее тихо скрипнула. — Полегчало? — Только и смогла спросить Шираюки, боясь, что если скажет что-то еще, плотина ее контроля рухнет. — Да. — На выдохе произнесла Кихал, теряясь в собственных словах. — Я рада. — Шираюки прикрыла глаза, делая глубокий вдох и выдох, молясь, чтобы дыхательная гимнастика сумела успокоить ее разгоряченное тело. — Это все? Твое время заканчивается. — Ну почему ты так? — Считав издевку в голосе Шираюки, спросила Кихал. — Как?! — Вспыхнула Амбервиль. — Кихал ты… Агрх, ты говоришь так, как будто ничего не случилось, но черт возьми ты бросила меня, заставила думать, что умерла! Ты хоть представляешь какого мне было?! — Но я хочу все исправить! — Наперекор ей крикнула Тогрул. — Мне дорого наше прошлое и я хочу вернуть то, что между нами было. Я беспокоюсь о тебе, почему ты этого не понимаешь? — Спросила Кихал протягивая гласные в истерическом тоне. — Беспокоишься? — Эхом отозвалась Шираюки. — Когда ты повела следственный отдел на верную смерть — тоже беспокоилась? — Желчь сочилась через края. — Ну что ты говоришь! — Перебила ее Тогрул, вереща по ту сторону звонка. — Ты снова… — Кихал, — Резким, грубым тоном обратилась к ней Шираюки, перебивая. — Я поверила бы твоим словам, если бы ты поговорила со мной сразу, после всего что случилось. Я бы поняла, если бы ты объяснила мне все тоже самое тогда, а не сейчас. Ты хоть понимаешь, что я чувствовала? Я столько времени винила себя в том, что не смогла отговорить Наоми отказаться от того расследования, винила себя в том, что позволила всем поехать туда и не настояла на своем, я винила себя в вашей смерти! Я не могла спать, есть, я даже нормально существовать не могла! Чтобы потом оказалось, что самый близкий человек, который у меня был, на самом деле все подстроил? Что он просто бросил меня? Обида и злость стальными цепями обвили ее ноги, так, что от перенапряжение икру на левой ноге Шираюки сковала судорога. Она осела на пол, стараясь справить с острой болью, не позволявшей Амбервиль пойти на поводу у собственных чувств. — Все было не так! И ты прекрасно понимаешь что… — Кихал. — Прикусывая язык от ощущения слез на кончиках своих ресниц, сказала Шираюки. — Время. Она не хотела больше ничего слушать. Это бред был абсолютно пустым. — Постой! — Не выдержала Тогрул истошно крича. — Ты же знаешь, что Наоми не могла поступить по-другому! И если бы хоть чуточку интересовалась жизнями других, ты бы знала, в какой ситуации она оказалась и почему перевелась в наше отделение! Ей было плохо и… — Мне тоже плохо, Кихал! Но я не хожу и не говорю об этом каждому второму! — Ответом прокричала Шираюки. — Наоми должна была обезопасить членство оперативной группы, а не вести его в эпицентр ада! И ты могла бы облагоразумить ее, если бы вовремя послушала меня, а не потакала ее словам! Острое чувство паники нахлынуло внезапно. Шираюки почувствовала, как все ее тело заходится дрожью. Ритм сердца сбился. Дыхание участилось. Паническая атака нагрянула в самый неподходящий момент. Вытянув ногу перед собой, избавляясь от последних упоминаний о судороге, Амбервиль поднялась, принимаясь ходить из стороны в сторону, то и дело сминая свободной рукой край своей футболки, чтобы чем-то занять руки. — Да, — Совсем тихо сказала Кихал, так, что на секундочку Шираюки показалось, будто она теряет слух под гнетом эмоций. — Да, я виновата. Я знаю, что виновата! Но я тоже человек со своими чувствами! И ты никогда задумывалась о том, что я могу испытывать! Тебе проще закрыть на все глаза и просто уйти, как будто ты ни при чем! Даже тогда, когда мы были с Наоми, ты просто ушла! Твое одиночество ведь дороже всего остального! Ты даже никогда не думала выйти из собственной зоны комфорта, чтобы помочь другим! Ты же не питаешь сострадания к людям, ты только и можешь, что строить из себя жертву! Шираюки почувствовала, как по щеке медленно скатилась слеза. Она стекала вниз по рельефной коже, заставляя Амбервиль замереть от пронзающего грудь чувства боли. Свободная ладонь сжалась в кулак. — Жертву? Правда? — Стараясь из последних сил держать контроль над самообладанием, сказала Шираюки. Голос ее предательски дрогнул. — Это ведь я всегда бросалась ко всем на шею, когда после вскрытия очередного трупа становилось плохо, я пропускала смены из-за этого и не могла выйти на работу, и это я улетела никому не сказав. — На выдохе произнесла Шираюки, желая как можно скорее закончить этот разговор. — Пойми, в моей жизни никогда не было Наоми, Кихал. Она была только в твоей. Ты променяла меня на нее и думаешь, что я должна была радоваться этому? Амбервиль тыльной стороной ладони провела по лицу, стирая дорожки слез, чтобы не дай бог кто-нибудь их не заметил. — Все не так! Я никогда бы не променяла тебя на… — Кихал, — …ты сама отказалась от того чтобы… — Кихал, — … она бы тоже этого хотела… — Кихал! — Шираюки пришлось повысить голос, чтобы заставить Тогрул прекратить бессвязный поток слов, совершенно не интересных для нее оправданий. — Больше никогда сюда не звони, поняла? — Что?.. — Мне нужно идти. — Поставила точку в этом бессмысленном диалоге Шираюки, не желая больше ничего слушать. Она отняла телефон от уха и сбросила, обрывая речь Кихал, доносившуюся из динамиков на полуслове. И стоило только гудкам донестись до ее слуха, как телефон тут же полетел в сторону дивана, отскакивая от кожаной поверхности. Щеки Шираюки заалели, в глазах заплескались огоньки гнева, кровь под кожей бурлила и она просто не смогла сдержать себя, скидывая со стола стопку с папками. Документы с грохотом упали на пол, разлетаясь в разные стороны. Амбервиль опустила руки на стол, желая скинуть что-нибудь еще, однако трезвые нотки разума вовремя вернулись на место, заставляя Шираюки отскочить от стова, словно тот был раскалено до невероятной температуры. Коснувшись руками собственного лба, Амбервиль осела на пол, борясь с остатками злобы. Не сейчас. Не здесь. Ей нужно вернуться домой и там она сможет сделать все что угодно: избить кулаками подушку, разорвать листы газет, которые периодически приносил ей Казуки, разбить посуду. В общем, возможностей выместить злость будет больше, нежели сейчас. Подняв с пола разбросанные бумаги, Шираюки сложила их на столе и вышла за пределы коридоры, двигаясь в сторону уборной. Нужно было скрыть остатки образовавшегося недоразумения, пока кто-нибудь ее не увидел. Отличным способом служила ледяная вода. Ей только нужно незаметно добраться до конца коридора, и Шираюки была уверена, что ей удалось справиться с поставленной задачей. Только вот, если бы она немного прислушаться — точно поняла бы, что ошибалась.***
Ворвавшись в квартиру матери, Зен, снося все на своем пути, зашел в спальню, где на кровати лежала Харуто. Кожа ее лица была бледной, дышала она тяжело, на лбу выступила испарина. — Ты выпила таблетки? Вызвала скорую? Измерила уровень сахара? Где твой глюкометр? — С ходу начал сыпать вопросами Зен. Он подорвался к ящикам, в которых у матери обычно лежала аптечка и начал искать необходимые лекарства, пока Харуто следила за его движениями. Высыпав на кровать вещи из небольшой косметичкой, с пометкой «сахар», Зен начал искать выбирать нужный препарат среди их множества. — Сынок, привет. — Харуто подняла руку из-под одеяла, опуская ее на мужскую щеку, поглаживая кожу большим пальцем. Руки ее были горячими и от того, насколько сильно контрастировала температура их тел, Зен принялся искать в аптечке градусник. — Мерь. — Протянув ей ртутный прибор, сказал Зен. Он не доверял всем прочим электронным изобретениями, поэтому по старинке хранил дома старые стеклянные градусники. — Сынок, я уже выпила нужные лекарства. — Сказала Харуто, но противится выразительно обеспокоенному взгляду голубых глаз не стала, пряча прибор подмышкой. — Я хорошо себя чувствую. — Ты горячая. — Не поверил ее словам Зен, зная, что мать любит привирать факты о своем состоянии. — Мне просто душно, милый. — Улыбнулась Харуто. — Открой окошко, проветрить. Зен нахмурился, предпочитая удостовериться во всем самостоятельно. Он достал из ящика глюкометр, и взяв у матери образец крови, убедился в том, что указанный диапазон является допустимым при ее состоянии. Температура тела Харуто так же не превышала отметку в тридцать семь градусов. Поднявшись с кровати, Зен сгреб все таблетки обратно, убрал их в ящик и открыл окно. — Точно все в порядке? — С нескрываемым беспокойством в голосе спросил он, присаживаясь на край кровати. Пусть, отношения между ними и были не такими, как ему хотелось бы, но волнение и любовь к матери от того меньше не становились. — Точно. — Улыбнулась женщина. Внешний вид Харуто доверия не внушал, однако препираться с ней Зен не стал. Во всяком случае он сейчас рядом, и в случае чего сумеет помочь. — Голодная? Я могу приготовить тебе что-нибудь. Или ты хочешь чай? Я заварю. — Начал предлагать услуги Зен. Харуто помотала головой, принимая сидячее положение. Она молча смотрела на него и от того, как пристально она это делала, Зен непонимающе поморщился. — Что-то не так? — Спросил он, чувствуя подвох в сложившейся ситуации. Будучи слишком взволнованным он не успел проанализировать ситуацию, боясь, что может просто не успеть добраться до дома матери и оказать необходимую медицинскую, и прочую помочь. — Мелли! — Позвала кого-то из недр квартиры Харуто, переводя взгляд на дверной проем, в котором незамедлительно показалась блондинка, поверх одежды которой был накинут фартук. — Все готово? — Да, госпожа Харуто. — Помахав деревянной лопаткой, сказала девушка, лучезарно улыбаясь Зену. — Я приготовила ужин. Приглашаю к столу. — Мелли скрылась в коридорной темноте так же быстро, как и появилась, оставляя женщину наедине с сыном. Сама того не понимая, эта особо открыла ящик пандоры. — Это кто? — Спросил Зен, сердито сводя брови у переносицы. — Мелли. — Как ни в чем не бывало ответила Харуто, обувая на ноги тапочки. — Я услышал, как ее зовут. — Сквозь зубы произнес Зен, поворачивая голову в сторону матери, уже красующейся перед зеркалом. — Я спрашиваю, кто это и что она здесь забыла? — Мелли — медсестра из моей больницы. — Поправляя края своего халата, ответила Харуто. От бывалого болезненного вида не осталось и следа. — Я подумала, что было бы неплохо пригласить ее к нам на ужин. — Ты издеваешься? Больше всего в этой жизни ненавидел две вещи: когда его игнорируют и когда ему врут. Однако куда сильнее его выводила из себя ложь, связанная как-либо с состоянием здоровья. Эта тема была для него невероятным триггером, а потому догадавшись, что задумала в этот раз его мать, он готов был разнести к чертям эту квартиру. — Она хорошая, Зен. Уверена, что вы найдете общий язык и… — Ты сорвала меня с работы, чтоб сунуть мне очередную дешевку? Ты думаешь головой, когда что-то делаешь?! — Он поднялся на ноги, чувствуя, как буря эмоций, вихрем поднявшаяся внутри него распространяется по всему телу с бешеной скоростью. — Сынок, я просто забочусь о тебе, только и всего. — Подошла к нему Харуто, поправляя съехавший на бок ворот черной рубашки. — Я хочу чтобы ты был счастлив рядом с любимой девушкой, а не помер в стенах полицейского участка. Твоя работа не будет так ухаживать за тобой, понимаешь? — Мне и не нужна эта забота. — Одернул ее руки Зен, отходя назад. — Ты хоть понимаешь что случилось? — Он пристально уставился на нее, закрывая за своей спиной дверь, чтобы уменьшить поток усваиваемой информации относительно Мелли, сидевшей на кухне. — Какой-то ублюдок безжалостно убил человека, не оставив после себя буквально ничего, и вместо того, чтобы искать его, я сейчас стою здесь, только потому что ты захотела свести меня с кем-то, кто мне вообще-то не нужен! — Ты работаешь не один. У вас целая отряд, который может расследовать это дело и без твоего надзора. Ты не в детском саду работаешь, Зен. — Харуто снова протянула к сыну руки, но Зену удалось избежать ее прикосновений, увернувшись. — Ты меня слышишь? Я попросил тебя перестать устраивать эти спектакли, но ты зашла даже дальше, чем я думал! — Он развел руками в стороны, вымещая гнев жестами. — Ты хоть понимаешь, что пока я здесь с тобой треплюсь, этот ублюдок ходит по улицам, среди людей. Что если он еще кого-нибудь убьет? Ты подумала об этом, прежде чем все организовать? Он говорил очевидные вещи, но Харуто смотрела на него абсолютно пустым взглядом, как будто он произносил слова в стену, а они отскакивали он нее, попадая прямо в него. Это было бесполезно. Она никогда не примет ни его, как сотрудника полиции, ни его профессиональную отрасль в целом. Ей главное спихнуть его кому-нибудь, чтобы на старости лет совесть не мучила, а на остальное плевать. — А если мне и правда могло быть плохо? — Агрессия Зена коснулась и Харуто, заставляя женщину повыть голос. — Мелли просто оказалась рядом и смогла мне помочь, пока ты ехал ко мне с другого конца города. Какой толк был бы от того, что ты поймал убийцу, но лишился бы матери? Не равноценной бы была потеря? — Она надменно смотрела на него, показывая свое истинное «я». И Зен терпеть не мог ее эту манеру речи. Его выворачивало от каждого произнесенного ею слова. — Думай, что говоришь! Такие вещи нельзя сравнивать! — Тогда перестать делать вид, что меня не существует в твоей жизни. — Ледяным тоном продолжила Харуто. — Я твоя мать и мне свойственно переживать за будущее собственного сына. — Мне почти тридцать лет, ты не думаешь, что в таком возрасте я как-нибудь сам разберусь с этим?! Его тяжелое дыхание наполняло комнату, перебивая собой даже проезжающие за окном машины, сигналившие на перекрестке. Не дожидаясь дальнейшего ответа на свой вопрос, Зен развернулся, рывком открывая дверь так, что она едва не слетела с петель и направился в коридор, желая покинуть пределы этой квартиры, однако Харуто, обогнавшая его, встала перед ним, заставляя посмотреть ей прямо в глаза. — Я прошу тебя, последний раз. — На ее ресницах задрожали слезы. Голос дрогнул, как если бы она вот-вот расплакалась бы. — Просто поужинай со мной. Ничего больше. Она схватила его ладони своими пальцами, сильно сжимая их, специально опуская наличие Мелли в своих словах. — Последний раз. — Она встала на носочки, чтобы поровнять с сыном линией макушек. — Прошу тебя. Этот пронзительный взгляд ее слезливых глаз всегда работал — Харуто это знала. Стоило ей состроить такую мордашку, как Зен шел у нее на поводу, точно околдованный. Пройдя на кухню, где их ждала Мелли, зажавшаяся в самый угол стола, они заняли места на противоположной стороне. Аппетита не было совсем, поэтому Зен просто ковырял вилкой еду в своей тарелке, создавая иллюзию того, что он медленно, но ест. Харуто пыталась разбавить их молчание за столом пустой трепней, задавая наводящие вопросы растерянной Мелли, которая, очевидно слышала каждое слово из их ругани. Что она ей там отвечала, Зен не слушал. Просто не мог вести светские беседы, зная, что на работе творится полный бардак. Сложно было сказать, сколько времени они провели вот так, сидя за столом в гнетущей атмосфере. Час? Два? А может и вовсе несколько минут. Из зоны дискомфорта Зена вывел телефонный звонок, и непонятно было, рад он ему был или он только ухудшил положение, подтверждая самые страшные его теории. Зен подскочил из-за стола, как только голос Оби назвал ему нужный адрес. Стул на котором он сидел — упал, в виду резких движений. Он готов был материть все, на чем только свет стоит. — Ты куда? — Спросила Харуто, поправляя воротничок домашнего халата в встревоженном жесте. — Неподалеку отсюда, мама, нашли труп еще одного парня. — Он интонацией выделили слово обращение, язвительно наклоняя голову на бок, чтобы взглянуть Харуто в глаза. — Довольна? — Саркастично улыбнулся он ей, обувая на ноги свои кроссовки. Харуто явно растерялась, приоткрывая губы в немом шоке. — Боже, Зен, я… — Попыталась найти подходящие слова женщина, однако Зен даже слушать ее не стал, поворачивая дверной замок. — Это на твоей совести. — Он бросил презренный взгляд через плечо на мать, игнорируя присутствие Мелли в этой квартире. С ней он вообще не хотел общаться, поэтому громко захлопнув за собой дверью, кинулся к лифту, то и дело бросая взгляд на экран собственного телефона.***
Добравшись до нужного места, Зен огляделся, поражаясь тому, что никого из следственного отдела на месте еще не было. Рядом с телом убитого парня стояла девушка в достаточно открытом наряде — вероятнее всего стриптизерша из ближайшего бара. Она тянула легкими сигаретный дым, пальцами размазывая по щекам по свою тушь, потекшую в виду ее недавних рыданий. Представившись перед незнакомкой, Зен отвел ее немного в сторону, так, чтобы она не загораживала вид на тело убитого. — Давно здесь? — Спросил он, оглядывая жертву с ног до головы. — Я нашла его минут сорок назад. — Без каких-либо эмоций ответила девушка, выдыхая в воздух сигаретный дым. — Знаешь кто это? — Предположил Зен, подозревая, что никаких документов, указывающих личность убитого они не найдут и в этот раз. Он специально отгонял от себя мысли о том, что в их расследовании будут и последующие жертвы. Надеялся, что они успеют найти убийцу прежде, чем начнется хаос, однако как обычно это и бывает, все воплотилось в реальность в самом худшем сюжете. — Мой молодой человек. — Все тем же безэмоциональным голосом говорила незнакомка. — Вилл Коллэм. От услышанного тело Зена словно оцепенело. Его бросило в жар от того, насколько сильно ее слова прошибли сначала его голову, а затем и грудную клетку. Защитная реакция сработала моментально, обращая все тянущие ощущение в его организме нескрываемой злостью. Он поспешил отойти от девушки, забывая даже спросить ее имя. Выйдя к дороге, Зен принялся ловить взглядом нужную машину, и в этот момент, как раз кстати, подъехал рейндж-ровер Гаррак, из которого мигом вывалилась половина оперативной группы. — Почему так долго?! — Это было первое, что сорвалось с уст Зена, когда следователи двинулись в сторону убитого. — Особое приглашение нужно? Вистериа выцепил взглядом Шираюки, копошащуюся в салоне машины. Она что-то активно искала, параллельно надевая на лицо одноразовую медицинскую маску. — Отказываюсь. — Тон, с которым она это произнесла Зену не удалось разобрать. Он лишь фыркнул в ее сторону, и ушел к остальным, не дожидаясь, пока Амбервиль разберется с выданной ей, защитной формой, которую теперь она обязалась надевать каждый раз, при выезде на убийство. Надев на руки нитриловые перчатки, Вистериа принялся за изучение трупа. Раны на теле Вилла были идентичными увечьям Чарли. Простреленная грудь и обезображенное до костей лицо. Единственное, что отличалось — степень ожогов. В этот раз она была выше. Некоторые куски кожи пузырились, где-то кровоточили, а где-то и вовсе отсутствовали, обнажая кровавое месиво из мышц и зубов, просвечивавших через тонкие участки мяса. Как и ожидалось: ни мобильного, ни документов, ничего при досмотре убитого найдено не было. Количество этих неустоек лишь подкрепляли гнев Зена. Все в его голове смешалось в единую кашу. Убийство, мать, со своими замашками свахи, Наоми, которую все так хотели заменить. Это ужасно бесило, вызывая мигрень. Ну не мог убийца бесследно пропасть ни оставив никаких улик. Когда голова начала невыносимо гудеть, доставляя неимоверную боль, Зен отошел немного назад, замечая, что никого в ближайшем окружении нет. Все куда-то исчезли, оставляя его наедине с трупом. В попытке найти хоть кого-то, Вистериа двинулся в сторону машины, то и дело оглядываясь, а потому, когда вышел из-за угла, не заметил преграду на своем пути, задевая кого-то своим плечом.***
В этом одноразовом защитном костюме было ужасно жарко. Это стало главной причиной, чтобы закончить свои обязанности в рекордно короткое время — снять эти тряпки с себя было ее заветнейшей мечтой в данный момент времени. Обойдя труп со стороны, Шираюки сделала несколько кадров, стараясь держать расстояние, чтобы не столкнуться случайно ни с кем из судмедэкспертов, изучавших труп на наличие посторонних отпечатков пальцев и прочих вещей, которые могли бы помочь им в расследовании. Ведомая указаниями Гаррак, Шираюки сделала нужное количество фотографий, после чего ее любезно отпустили отдыхать. Бушевавшее внутри гневное море все никак не утихало, с момента разговора с Кихал. Защитный костюм, в котором она едва ли не задыхалась, лишь усилял бурю, царившую под ребрами, а слова Зена, с которыми он встретил ее и вовсе чуть не разрушил тот поплавок самообладания, плавающий среди волн этой пенной пучины. Кожа на руках начала зудеть от нехватки свежего воздуха. Во рту стало противно сухо. Сняв с лица защитную маску, параллельно стягивая с рук нитриловые перчатки, Шираюки двинулась в сторону машины, чтобы забрать из нее бутылку воды. Ужасно захотелось пить. От жажды буквально крутило кишки. Потерев ладонями усталые глаза, Амбервиль сделала глубокий вдох, молясь всем богам на свете, чтобы они избавили ее от агрессии, грызшей кости тела, однако почувствовав сигаретный запах, она лишь сильнее насупилась. На коже выступили мурашки, точно шерсть на теле у разъяренной кошки. Желая уйти куда-нибудь подальше отсюда, где никто ее не тронет, Шираюки сделала пару шагов вперед, к собственному несчастью, сталкиваясь с кем-то спиной. — Перестань шататься под ногами. — Над самым ее ухом раздался недовольный голос Зена, отрезая последние ниточки ее самообладания, державшие плотину гневных тирад. Она тут же поспешила развернуться, сталкиваясь со злым взглядом. — Иди работать. — Голос Вистериа звучал так же самовлюбленно, как и при первой их встрече. Шираюки совершенно не поняла, чем вызвала подобную реакцию, однако напоровшись на очередной эмоциональный всплеск Вистериа, обрушившийся негативом на нее уже в который раз, просто не смогла держать язык за зубами. Все частички ее сдержанности были разломаны до состояния мелкой стружки, вспыхнувшей от крохотной искорки, отлетевшей от зажигая спички. — Разве я отошла от своих обязанностей? — От собственной злобы она неосознанно перешла на «вы», забывая о том, что вообще-то хотела пить. — Тогда почему вы снова цепляетесь ко мне? Язык грубо обожгло, так, что она умудрился поцарапать собственными зубами его поверхность. Ярко выраженный привкус железа наполнил ротовую полость. — Чтобы этого не случалось, нужно нормально выполнять свою работу. — Встав перед ней, загораживая обзор, сказал Зен, не менее разгневанный, чем она сама. От того, в какой небрежной манере были сказаны эти слова, Шираюки побледнела. Не он ли несколько дней назад говорил ей, что в его отделении важно хорошее взаимоотношение между сотрудниками? Не он ли говорил ей, что они команда, которая должна со всем справляться вместе, так какого черта она опять стала крайней? Ее прошлое медленно, но верно накладывалось на настоящее. Их злость, точно противоположные магнитные поля, притягивалась друг к другу. Она сливалась между собой, грозясь вот-вот взорваться. И стоило Зену только искривить линию бровей, как эта бомба замедленного действия, рванула, снося все на своем пути. — Может хватит уже срывать свой гнев на мне?! — Крикнула Шираюки. От злости, бурлящей в жилах было тяжело фильтровать поток собственных слов, в виду чего Амбервиль полностью отдалась эмоциям. — То, что я девушка, не дает вам права принижать меня при любой ситуации! У меня тоже чувства есть! Вы здесь не один и вы не один переживаете о том, что случилось! И я, и Оби, и Митсухидэ, мы все! Но почему-то остальные находят силы, чтобы держать себя в руках, в отличие от вас! Зен, обошедший ее стороной, чтобы продолжить маршрут, резко развернулся на пятках, наваливаясь на Шираюки всем своим телом, так, что она в миг оказалась прижатой к стене. — Ты кажется снова забываешься. — Прошипел он, грозясь впиться острыми зубами в ее шею, подобно ядовитой змее. — Мне напомнить тебе, о том, в каком ты положении? Или найдешь силы вспомнить самостоятельно? — Его слова токсинами въедались в кожу, отравляя кровь. — Себе напомните! — Шираюки дернула руками, в попытке вырваться из цепкой хватки, и оттолкнуть от себя Зена. Его грудная клетка давила на нее, от чего она начала задыхаться. — Со своей бывшей вы так же себя вели, когда она была вашей подчиненной?! Зена точно прошибло разрядом тока. Она ударила в самое уязвимое место, поздно понимая, что ляпнула не подумав. Однако, остановиться уже было невозможно. — Так и думала. — Едва не стуча от злости зубами, проговорила Шираюки. — Не знаю, что между вами произошло, но я здесь не при чем! Я не сделала ничего, чтобы заслужить такое отношение к себе, но вам на это плевать! Я до последнего думала, что все наши прошлые ссоры были случайным стечением обстоятельств, но нет! Все те красивые слова, что вы говорили несколько дней назад были абсолютно пустыми! Вы и правда эгоист! И вам плевать на всех, кроме себя! — Ей удалось вырвать одну руки из-под его грудной клетки, и она тут же воспользовалась шансом, одарив Зена звонкой пощечиной. — Вам всем просто удобно думать, что остальные ничего не чувствуют! Голова Вистериа по инерции повернулась в сторону. — Пошла вон. — Грозно едва ли не прорычал Зен, возвращая гневный взгляд к ее лицу. Шираюки прикусила губу, в моменте понимая масштаб трагедии. — Пошла вон, я сказал! Ее словно ведром ледяной воды окатило. Шираюки тут же сорвалась в сторону, не желая находится более в его компании. Ей было противное каждое его слово, каждое прикосновения. Мерзко было даже от одного его взгляда в ее сторону. Спрятавшись в салоне машины, Шираюки сжала пальцами пластиковую бутылку воды, наровясь вот-вот проткнуть ее своими ногтями. Подобных всплесков гнева у нее не было давно. Так, чтобы ее тело едва ли не полностью заходилось судорогами до потемнения в глазах, так уж вообще никогда. И от того, как ее злость прогрессировала ей становилось страшно. У всего должен быть предел, даже у ее чувств, но эта буря внутри нее никак не утихала. Поняв, что нужно как-то избавляться от негативных эмоций, Шираюки вышла из машины, становясь в плотную к кирпичной стене дома. Не думая ни о чем она со всей силы ударила по ней кулаком. Еще раз и еще. До тех пор, пока саднящие раны, не отрезвили ее. Эта боль разрядом тока прошлась по ее внутренностям, заглушая собой агрессию. Возвращаться обратно она не стала. Облокотилась спиной о стену и стала потирать большими пальцами свои разобранный в кровь костяшки. Все сразу стало таким спокойным. Безмятежным. Захотелось спать. Прикрыв глаза, отдаваясь порывам холодного ветра, Амбервиль не сразу заметила, как толпа оперативников возвращается к месту парковки своих автомобилей. Распахнув веки, Шираюки заметила перед собой Оби, взволнованно поглядывавшего на нее, и Зена, стоявшего чуть позади. Он курил, покручивая в руках сигарету и разговаривал с Лианом. — Мы закончили, так что можем возвращаться по домам. — Сказал Оби. Амбервиль кивнула, как бы указывая на то, что приняла информацию, но парни продолжили стоять перед ней, вызывая у нее недопонимание. Поспешив спрятать руки, Шираюки вопросительно посмотрела на Оби, который, вероятнее всего, уже успел заметить увечья на ее костяшках. Стоило его мысленно отблагодарить за то, что он не стал ее ни оч ем спрашивать. — Пойдем, я подвезу тебя. — Сказал Накамура. Резкий скачок адреналина, ударивший в голову заставил Шираюки трезво взглянуть на ситуацию. — Я закажу себе такси. — Воспротивилась она, складывая руки замком за спиной. — Уже поздно. Не хватало еще, чтобы утром нам сообщили еще и о твоем трупе. — Фыркнул Оби, разблокировав свое авто. — Все в порядке. — Уверила его Шираюки. — Я доберусь до дома сама. — Хватит трепаться. — Послышался из далека голос Зена, и Амбервиль дернулась, точно ее ударило током. Она незамедлительно сделала шаг назад и рванула во дворы, растворяясь за первым же поворотом, лишь бы только избежать очередную компанию Зена. Выбежав на дорогу, оставляя склепы из домов, образующих переулки позади, Шираюки остановилась, чтобы отдышаться. И чем она только думала, когда вот так вот пренебрегла обстоятельствами? Точно не головой. А все из-за чего? Из-за Кихал, решившей ловко переложить вину на нее. Очень по-взрослому. А она, дура, даже не смогла сдержаться, втягивая в собственные переживания Зена. Он просто оказался в не то время и не в том месте. Что теперь толку думать об этом, когда все уже произошло? Нашарив пальцами в кармане штанов свой телефон, Амбервиль едва ли не в панике поняла, что он разряжен. Невероятно. Учитывая репутацию этого района, Шираюки истерично улыбнулась своим мыслям. Какова вероятность, что слова Оби станут для нее пророческими? Решив не переживать раньше времени, Амбервиль осмотрелась по сторонам, замечая вдали магазинчик с надписью «круглосуточно». Не думая ни о чем, она зашла внутрь. Ей нужно просто попросить продавца вызвать ей такси и все. Ничего же не будет, если она осуществит задуманное? Открыв дверь, Шираюки прошла мимо высоких стендов, стараясь как можно быстрее преодолеть этот витринный лабиринт и добраться до кассы. Каким же невероятным было ее разочарование, когда она поняла, что этот магазин не обслуживается персоналом в ночное время. Здесь были кассы самообслуживания. Накрыв голову руками, Шираюки обреченно осела на пол, протяжно взвыв от собственной глупости. Ну какого черта это все происходит с ней? Почему она снова страдает по вине окружающих? Сердце болезненно сжалось. Она так хотела довериться хоть кому-то, но ее снова грубо растоптали, смешивая с грязью. — Простите, вам плохо? — Внезапно раздался женский голос над головой, и Амбервиль тут же подняла глаза, натыкаясь взглядом на спасительную фигуру. — Дана? — От собственной безысходности Амбервиль готова была прыгнуть в объятия своей спасительницы, благодаря всех богов, каких только знала за то, что послали ей ее. — Ты почему так поздно в таком месте? — Мне захотелось чего-нибудь вкусного. Дома ничего не нашлось, вот я и решила сходить в магазин. — Поспешила объясниться девушка. — Но вот, что ты тут делаешь? Мне казалось, ты живешь в другом районе. — Трудно объяснить. — Вытирая испарину с собственного лба, сказала Шираюки. — Что с твоими руками? — Обеспокоенно спросила Дана, но Амбервиль в ответ просто покачала головой, показывая тем самым, что не хочет об этом говорить. — Ты можешь дать мне свой телефон? Мне нужно вызвать такси. — Попросила Шираюки, старательно переводя тему. Она вдруг вспомнила про Казуки, который наверняка звонил ей, и от этого к горлу подступил ком. Запястья начали зудеть. — Давай я сама тебя подвезу. — Предложила Дана, считывая ее состояние. — Я как раз на машине. Шираюки благодарно вздохнула, просияв, через собственную усталость. Не все в этом мире было потеряно. Все-таки, не все шло против нее.***
Громко хлопнула входная дверь. Небрежно скинув с ног ботинки, Вистериа прошел на кухню, доставая с верхней полки настенного ящика бутылку виски, которую когда-то подарил ему отец. Оби хвостиком проследовал за ним, присаживаясь за барную стойку, уходящую в стену, прямо около окна. Оставлять Зена одного в таком состоянии он был не намерен. Накамура снял висящие на специальных крючках бокалы, и поставил их перед собой, позволяя Вистериа разлить по ним виски. Движения Зена были грубые, резкие, выдавая все его внутреннее бешенство. В прочем, он его особо то и не скрывал. Все в нем говорило о раздражении: желваки, выступавшие на висках; частые рваные выдохи; вены, проступившие на руках; топот ног — обычно он ходил бесшумно. Сев напротив Оби, Зен подвинул пепельницу, выкладывая на стол свой портсигар. В нем всегда лежали сигареты. Он никогда не забывал переложить их из новой, купленной пачки. То был свой особый ритуал. И даже этот невинный жест раздражал его. Любое напоминание о ней взрывало бурю гнева и злости. Однако почти сразу они сменялись печалью и сожалениями. Сделав несколько огромных глотков, Зен чуть ли не залпом осушил свой бокал, оставляя немного виски на самом дне. Громким шлепком он поставил его на деревянную поверхность отодвигая в сторону и начал искать по карманам зажигалку. Ее как назло нигде не было. Очередной триггер и повод для гневного смешка. Оби шокировано уставился на друга, не успевая даже губами коснуться стекла своего бокала, не то что уж сделать хотя бы один глоток. Руки его так и замерли в воздухе, пока глаза внимательно следили за движениями друга. Он беспокоился о нем, но тщательно это скрывал. Знал, что чрезмерная опека ничего не даст. Все, что он может сделать — помочь Зену открыть глаза и взглянуть на мир по-новому. Без призраков прошлого. Нашарив в кухонных ящиках спички, Вистериа все же сумел прикурить сигарету. Пододвинувшись ближе к окну, он блаженно прислонился к стене, выдыхая дым в открытую форточку. Легкие приятно обжигало, пока язык пощипывало от вкуса алкоголя. Виски разливался по венам приятным теплом. Он было чем-то вроде панацеи. Мысли ходили ходуном, отдаваясь болью на висках. Но так было даже проще. Эта боль блокировала здравый смысл и уводила в пучину пустоты, где не было ни воспоминаний, ни реального мира. Только мрак. Внутри медленно начинало тлеть пламя печали, распространяясь покалываниями по всему телу. Хотелось снять с себя кожу. Выплюнуть всю ту боль, что поглощала его раз за разом. Запрокинув голову к потолку, Зен закрыл глаза. Он действительно был дураком. Отрицал очевидные факты, поддавался импульсивности. Раньше ведь всего этого не было. Так что изменилось? В его жизни появилась женщина. Свела его с ума, а после сравняла с землей, без сожалений и скорби. И он не в праве был винить ее, потому что сам починился искушающим чарам, и до сих пор не мог от них избавиться. И даже сейчас, когда его прошлое наконец стало обретать определенные границы, их под чисто стерли, не оставляя даже полупрозрачного контура. Потянувшись за бокалом, Вистериа почти было коснулся его пальцами, но схватить не успел. — Так дело не пойдет. — Оби отодвинул в сторону и бутылку с виски, за которой следом наклонился Вистериа. — Рассказывай. Зен недовольно свел брови у переносицы. Его подобный расклад не устраивал. — Отдай. — Потребовал Зен, но Накамура не поддавался. Он дернул рукой, позволяя бутылке виски ускользнуть от хватки Зена. — Не отдам, пока ты не изольешь мне душу. — Оби открутил крышку, демонстративно нагло наливая виски в свой, итак наполненный стакан. — Вот так дизморалить самого себя я тебе не дам. Вистериа закатил глаза, возвращая свое внимание к тлеющей сигарете в своих руках. Он снова облокотился о стену, делая долгую затяжку, так, что легкие начало неимоверно сильно саднить. Эта боль была исцеляющей, по крайней мере, ему так казалось. Саморазрушение лечило душу, и плевать ему было на физическое состояние. — Шираюки знает, на какие точки давить. — Подтолкнул к разговору друга Накамура, хотя это, в общем-то, и не было тайной. Вистериа для него всегда был открытой книгой. Как бы самому Зену не хотелось скрыть собственные чувства — они всегда были напоказ. Крайне очевидно считывалось его беспокойство о Наоми, в которое его тыкнула Амбервиль. — Если ты будешь пытать меня своими нравоучениями, то вали. — Грубо прошипел Вистериа. Зен не понимал что с ним. Не знал, что делать. Как избавиться от этого ужасного чувства собственной ничтожности. Чтобы он ни делал, оно постоянно нагоняло его. Раз за разом. Ему потребовался год, чтобы разобрать с психологом их с Наоми взаимоотношения. Ему стало легче, но не намного. На какое-то время он провалился в забытье. И длилось оно чуть меньше полугода. До тех пор, пока ему под нос не всунули Шираюки. Это она напомнила ему о Наоми, она сковырнула эту рану. Растормошила ее, впиваясь когтями в плоть. А он, как слепой котенок, в упор этого не видел. Его кидало из стороны в сторону, как душевнобольного. Он не мог спать, просыпаясь всякий раз, когда перед глазами появлялось их с Наоми прошлое. Счастливое, без намеков на суровое будущее. И как же это злило его. Он ведь так старался ее забыть. Столько сил вложил, чтобы наконец-то отпустить, пережить этот травмирующий опыт. А все коту под хвост. По новой. Опять. Снова. Был ли вообще конец у всего этого, или это цикличность, порочный круг? — Не заставляй меня тыкать тебя как котенка. — Накамура отставил свой бокал в сторону и обошел барную стойку, подходя к Зену. — Тебя никто об этом и не просит. — Гневной тирадой разлился Зен, прислоняя к губам сигарету. — Я сам разберусь. — Ну тогда может быть вытащишь голову из своей задницы, и начнешь смотреть фактам в глаза? — Голос Оби звучал громко, отчетливо. Так обычно начальники отчитывали своих подопечных. Выходит, они с Зеном поменялись местами. Теперь руководил Накамура. И если он сейчас отступит, то Вистериа будет уже не спасти. Зен, хоть и был идиотом, но тем не менее, Оби все еще дорожил им. И он уже порядком насмотрелся на страдания друга, поэтому откладывать этот разговор более не было смысла. Вистериа же лишь хмыкнул в ответ на его слова, и все-таки выхватил со стола стакан с виски. Он сделал несколько глотков и со сбившимся дыханием уставился в пол. — Слушай. Не делай вид, что ничего не понимаешь. И идиоту ясно, что ты просто испугался, когда понял, что можешь испытывать симпатию к кому-то кроме Наоми. — Оби удалось привлечь друга к себе своими словами. Зен удивленно воззрился на него, то и дело открывая и закрывая рот, пытаясь вставить свои пять копеек. Накамура же был непреклонен в своем желании высказаться. Он терпел. Долго терпел. Пришло время высказаться. — Тебе показалось это постыдным и грязным, потому что ты винишь себя в смерти бывшей. Но Наоми бы все равно умерла. Она перевелась в другое отделение, потому что сама захотела. И на вызов поехала тоже, потому что сама захотела. Ты не заставлял ее. Наоборот пытался найти и поговорить. Так какого черта ты считаешь себя виновным во всех грехах? Тебе просто удобно постоянно шкериться за юбкой бывшей, чтобы тебя несчастного пожалели. Бедненький. Самому не надоело? Оби намеренно выводил Зена. Ему важно было, чтобы он среагировал на его слова, а потому специально не стал уворачиваться, когда Зен резким ударом кулака заехал ему по скуле. Накамура отшатнулся, чувствуя кровь на языке, от разодранной зубами щеки. — Да хоть до смерти избей меня. Я не заткнусь. — Оби хмыкнул, смотря в глаза разъяренного друга. — Ты просто жалкий трус, который сам не хочет двигаться дальше. Тебе плевать на окружающих. Правильно она сказала, ты только о себе беспокоишься. — Я пытался! — Крикнул Вистериа, перебивая Оби. Он откинул сигарету в пепельницу, двигаясь в сторону Накамуры. Зен схватил его за грудки, прижимая спиной к стене. — Не тебе говорить мне, о том, что я жалкий. Я пытался, я делал все, что вы говорили и ничего. Ничего не поменялось! — Вистериа встряхнул Оби, сильнее вдавливая в стену. Зубы его трещали от злости и отчаяния. — Уверен? — Улыбнулся Накамура, выплевывая слова в лицо Зена. — Все же было хорошо, пока Шираюки не тыкнула тебя носом в твою самовлюбленность. Ты почувствовал себя преданным, когда понял что она небезразлична тебе. — Оби знал, что прав, и от того самоуверенность его возросла до небес. — это подтверждал взгляд Зена, в миг превратив его из разгневанного тигра в потерянного котенка. — Шираюки же сразу понравилась тебе. И когда ты понял, что она заняла место Наоми — испугался. Пытался скрывать это от самого себя. А потом она ударила тебя в уязвимое место, и ты как тряпка, решил, спрятаться в себе. Скажешь, я не прав? Хватка Зена стала слабеть, и уже через пару секунд Вистериа отпустил Оби, отходя обратно к окну. Подавленный, как будто его переехало трактором. Все в его груди бурлило от необъяснимого чувства. Оно было чуждо и непонятно ему. Такое с ним происходило впервые. Он подошел к барной стойке, схватил бутылку виски, и вырвав крышку, начал глотать алкоголь из горла. Накамура поморщился, хлопая себя ладонью по лбу. — Ну конечно, проще же набухаться и продолжить убегать от проблем. Зен отставил бутылку виски в сторону на самый край, и она пошатавшись, упала на пол, разливая остатки содержимого. Он подошел к Оби и расставил руки в стороны, склоняя голову к полу. — Ударь меня. — Попросил Зен, слегка пошатываясь. — Успел надраться что ли? — Саркастично спросил Накамура. Обычно Зена тяжело было напоить, а потому он и удивился тому, как быстро Вистериа дошел до кондиции. — Бей говорю. — Повторил Зен. Оби больше повторять не нужно было. Он сделал пол шага вперед, и замахнувшись, ударил Зена. Один один. Теперь они в расчете. Вистериа пошатнулся, и поддавшись ситуации, шлепнулся на пол. Он приземлился на бок и отполз к стене. Поднялся и сел, поджав к груди колени. Этот удар стал последним гвоздем в крышке его гроба. Все мгновенно стало на места. Зен закрыл лицо ладонями, потирая глаза пальцами. И от того, как часто он задышал, Оби понял, что добился желаемого. — Ну, и чего ты. — Накамура сел на пол рядом с Зеном, облокачиваясь спиной о стену под окном. Он вытянул ноги и поднял голову к потолку, дожидаясь откровений. — Это… — Вистериа старательно подбирал слова. — Это так страшно… — Отняв руки от лица, Зен опустил их на пол, разглядывая люстру в собственной кухне. — Ты даже не представляешь насколько страшно. — Уголки его глаз заблестели от слез. Оби знал, что все этим закончится. Уж лучше пусть он так проявляет свою боль, чем игнорирует свои чувства, делая вид, что все хорошо. — Я три года жил ей. И еще два года жил ей после того как она ушла. И мне так страшно ее отпускать. — Голос Зен был тихий, как у ребенка, но искренний, чистый. — Не думаю, что Наоми хотела бы подобного для тебя. — Оби ободряюще похлопал его по плечам. — Она ушла, потому что желала лучшего вам обоим. Она сумела понять, что вместе вы не сможете быть счастливы. Тебе нужно принять это и жить дальше. В конце концов, она желала этого для вас обоих. Зен ничего не сказал, лишь накрыл пальцами глаза, с трудом принимая реальность. То, что Оби был прав, то, что он знал эту правду — разбивало его изнутри. Это ломало его, било в самое сердце, едва ли не до криков. — Наоми была бы рада, узнав, что ты смог отпустить ее и принять кого-то, кто дорог твоему сердцу так же, как и она. — Последнюю истину озвучил Накамура. — Все, что у тебя сейчас осталось — пустая привязанность к воспоминаниям, которые ты можешь воссоздать с кем-то другим. Она не единственная, кто может заставить тебя любить. Оби потрепал Зена по светлой макушке, довольствуясь тем, что спустя долгих два года, наконец наступил момент принятия. Они так долго к этому шли. И вот наконец-то. — Я… — Вистериа перевел взгляд на Оби, ища подтверждения в его глазах. — Правда больше ее не люблю. Плотину его чувств прорвало. Все внутри зашлось дрожью. Он утопал во всем этом. Ему было плохо от того, как долго он хранил это все внутри себя. Было дурно от того, что он был слеп к обстоятельствам. Истерика прошибла его с ног до головы и он отдался ей, выплескивая на ружу все, что копилось под кожей так долго. Он потратит всю эту ночь на собственное искупление. Если это поможет ему избавиться от ужаса прошлого, то он выпустит из груди все, что угнетало его. Лишь бы только снова вздохнуть свободно.***
Митсухидэ открыл квартиру ключами, которые вручил ему Зен, и прошел в глубь квартиры. Услышав звуки с кухни, он остановился в дверях, ошарашенно разглядывая открывшуюся картину: Оби сидел на полу, приобнимая одной рукой Зена, уснувшего у него на плече. — Какая прелесть. — С напускным восторгом произнес Луэн, подходя ближе. Накамура хмыкнул, разделяя его настроение. — Вы что, подрались? — Спросил Митсухидэ, присаживаясь на корточки, заметив посиневшие части лиц у обоих парней. — В целях профилактики. — Отшутился Оби. — Терапия требовала. — Мимикой отыграл Накамура, вскидывая линию бровей. Митсухидэ усмехнулся и оглядел кухню, в которой успел сотвориться кавардак. — Боже, вы виски разлили? — Заметив лужу под пустой стеклянной бутылкой, ужаснулся Луэн. Он так хотел выпить после тяжелой рабочей смены, что подобная утрата стала для него смертельным разочарованием. Оби, от комичности ситуации, тихо засмеялся, и от того, как задрожало его тело, Зен поморщился. — Заткнитесь оба. — Сквозь сон попросил он, погружаясь обратно в полудрем. Он потер свои глаза и съехал по телу Оби вниз, предпочитая спать на полу. — Злюка. — Шикнул Оби. Его слов Зен уже не слышал, тихо посапывая. Мицухидэ не упустил возможности достать телефон из кармана и сделать несколько фотографий. В дальнейшем он будет использовать их как компромат. Очень удобно. — Ну что там, какой вердикт вынесли? — Спросил Луэн, переводя внимание на Оби. Ему о подробностях известно было мало. Эту задачу Митсухидэ полностью переложил на плечи Накамуры и вот теперь очень хотел послушать добытую информацию. — Шираюки удалось очаровать его? — Да тут итак все понятно. — Просто ответил Оби, вытаскивая руку из-под тела Зена. Она успела онеметь и теперь ее неприятно покалывало, точно в кончиках пальцев рябила потерянная связь телеканалов. — Он признался хоть в этом? — Принимаясь вытирать разлитый алкоголь с пола, снова задал вопрос Луэн. — Боюсь что, двух признаний за эту ночь для него будет слишком много. — Прикинул Оби, поглядывая на Зена. — Однако с уверенностью могу сказать, что уже очень скоро они начнут встречаться. — А сама Шираюки, что по этому поводу говорит? — Уловил несостыковку Луэн. О чувствах Амбервиль он не знал вообще. — Ничего не говорит. — Осадил его Накамура. — По ней все видно и без лишних слов. — Он довольно расплылся в улыбке, замечая озадаченность в лице Митсухидэ. — Их просто обоих нужно немного друг к другу подтолкнуть. Митсухидэ удовлетворенно покачал головой, разделяя чувства Оби. Этому ужасу, в виде беспричинных перепадов настроения Зена и его хамоватости — пришел конец. Разве можно было не радоваться этому? Быть может теперь, в их отделение вернется гармония и покой? — Да заткнетесь вы наконец или нет. — Просопел Зен, и перевернулся на другой бок, тихонечко чавкая губами. Оби только тихо рассмеялся, и под аккомпанемент сонного лепета, принялся помогать Митсухидэ убирать разбросанный мусор.