Фарфоровые щёки

      Летом очень сложно выцепить время, когда находиться на улице действительно приятно. А особенно, когда находиться там приятно вместе. Ветер, лёгкий и свежий. Резвый, как бурлящий речной поток. Яркое солнце, которое греет уже чуть хуже, чем часом ранее. Начинает холодать, по телу бегут мурашки, а розовое небо покрывается россыпью тусклых звёздочек. Эти моменты хочется навсегда запечатлеть в памяти, сохранить, как старый, но самый драгоценный в жизни снимок. Эти секунды поистине особенные. Больше таких не будет. Возможно, будут похожие, но ничто не сравниться с первым опытом, ведь так? Денис чувствует, как локон волос щекочет нос, он чихает и рядом слышит смешок, а после теплые пальцы смахивают прядь за ухо. Смеётся Илья так заразно, что не улыбнуться ему в ответ просто невозможно. Денис смотрит и молчит. Взгляд говорит за него слишком много. К чему теперь лишние слова? Он скажет и «Сколько же все-таки у тебя этих замечательных родинок?» и «Как же мне нравится целовать твой нос и губы» и даже напомнит о том, что у Ильи очень смешно дрожат ресницы, когда он моргает. Кажется, что говорить теперь и вовсе не нужно. Особенно, когда рядом такой вот смешной, милый, немного нелепый, но всегда любимый Коряков. Илья отворачивается, смотрит в небо. Коломиец тоже туда смотрит. Сегодня необычно много облаков. Широкие, длинные, малюсенькие и даже напоминающие разные фигуры. Каких только не было сегодня над головой. Илья о чем-то думает, потом смеётся и тычет в небо, Денис тоже смеётся, когда замечает там нечто, чересчур похожее на член. Иногда кажется, что романтика им просто неподвластна, когда хочется шутить и шутить, только бы слышать задорный смех и видеть улыбки друг друга. Денис смотрит дальше, выискивает взглядом, роется, словно может взять и руками слепить что-то своё. Но когда не может разглядеть, просто запускает руки по голову, рассматривая яркие розовые пятна. Это тоже очень красиво, между прочим. Небо такое непривычно приторно-розовое. Илья недавно ел мороженое такого же оттенка. Клубничное, с вкусной шоколадной стружкой. На вкус оно было не менее приторным, чем его цвет, поэтому доедал его только Илья. —О, гляди,—Стоит вспомнить про мороженое, как на глаза попадается облако в виде вафельного рожка. Немного кривое, конечно, но кто не без греха? Илья только выгибает бровь и протягивает звучное «Ааа», когда через долю секунды до него доходит. Денис приподнимается, ёрзает на собравшемся в гармошку одеяле, под ногами шуршит трава. Коломиец не в курсе откуда Илья нашел это местечко, почему здесь никого нет и где они вообще, но, наверное, в ответах на эти вопросы он не нуждается. Только тянется за бутылкой с водой и отпивает, снова падая рядом. Рукой сползает вниз и нащупывает длинные пальцы Корякова. Они у него всегда мертвецки холодные, потому каждый раз Денис чувствует предплечьем мурашки, которые бегут по его коже. Усмехается и разворачивается к нему, прижавшись, чтобы согревать его тело собой. А Илья в ответ только жмется ближе, молча перекидывая длинные ноги на ноги Дениса. Но ведь не отвлечется никогда. Только тихо краснеет и сжимает губы, продолжая изучать глазами небо. Коломиец в этот раз не настаивает, смотрит дальше, к горизонту. Ему нравится как сталкиваются друг с другом длинные облака, как они расплываются, как загораживт раздражающее солнце. Теперь фигуры видно чётче. Вот плывет красивый кувшин. Его округлые бока, освещенные закатным солнцем кажутся фарфоровыми! Щеки у Ильи тоже фарфоровые. Холодные, бледные и хрупкие. Поэтому ещё Денис очень любит согревать их поцелуями. Тыльной стороной ладони от трогает его лицо. Убеждается, что снова он холодный, как кусочек льда. Тянется губами, целует ближе к губам, чувствуя, как нервно выдохнул Илья. Его грудная клетка стала вздыматься чаще, а ладонь, так скромно и невинно двинулась выше, обхватывая предплечье. Илья всегда такой смущённый, когда не успевает проявить инициативу первым. И Денис любит заставать его врасплох. Целовать, обнимать, гладить по волосам. И чувствовать, что Илье это тоже нравится, как бы он не бухтел и не ворчал о том, что все ещё занят. Денис целует снова, теперь уже лоб. Он скользит по его лицу словно на катке. Виртуозно перепрыгивает с места на место, оставляет влажные дорожки и так невинно, так нежно припадает к губам, кажется, слыша как сердце Корякова поднялось к самому горлу. Иначе почему его стук так оглушает. Рука Дениса оказывается на его груди, вслушивается в стук, запоминает ритм. Подушечки пальцев пульсируют, а губы краснеют от поцелуев. Они не целуются страстно или грубо. Выходит вполне невинно и легко, просто чересчур Денис перестарался с шуточными укусами. Теперь он целует невесомо, отрывисто. Извиняется, видя недовольный взгляд Ильи и его красные, припухшие губы. Это смешит, это заводит. И, пожалуй, будь сегодня не так спокойно, Денис бы ещё поиздевался. По-доброму, конечно, но так, чтобы удовлетворить эту гаденькую своевольную потребность в том, чтобы видеть его чересчур фарфоровые щеки цветом с чересчур розовый приторный закат.