Выбор

      Любить Сатору — это одно, но терпеть — совершенно другое. Он тот человек, что воспитал Мегуми, был рядом в трудные моменты, поддерживал и был тем, на кого можно положиться или просто излить душу. Хоть Годжо и казался глупым и слишком наивным, но это лишь его повседневная маска, которую он снимал, оставаясь наедине. Как говорил он сам: «С дурачком же легче общаться. Правильно, Мегуми?». Но таковым он его никогда не считал. Просто сам парень довольно молчаливый и говорил о своих проблемах только тогда, когда сам с ними не справлялся и не мог нести груз на своих плечах в одиночку.              Именно Сатору помог ему с Сигэмо, он замял происшествие столетней давности. Фушигуро не знал, как это ему удалось, ведь считал Сатору простым художником, пишущим картины и колесившим страны в поисках вдохновения. Но, учитывая его множественные связи в разных областях, не удивился, что заявления в полицию на него никто не написал.              — Мегуми, я тебя так люблю, сынок. Как же ты вырос с нашей последней встречи! — не унимался блондин, щипая чужие щеки.              — Мы не виделись всего полтора года, как я мог вырасти в свои двадцать пять? — вздохнул Мегуми и попытался убрать руки от щёк, что уже огнем горели от чужой ласки.              — Ты всё равно для меня малыш!              Годжо крутится вокруг него, встает в разные позы и фотографирует Мегуми, привлекая излишнее внимание. Фушигуро уже тошнит от мельтешения перед лицом, а глаза разъезжаются от глупых вопросов и шуток в свой адрес. Сугуру же ушел в магазин по делам и слишком задерживался. Только он мог остановить гиперактивность своего мужа.              У них были прекрасные отношения, которые они скрепили узами брака не так давно. Сугуру было без разницы, носит ли он белое кольцо на безымянном пальце или нет. Для него было важно только то, что белая макушка мельтешила рядом и болтала без умолку. Правда, временами он слишком сильно бесил его, выводя на эмоции, но это легко решалось ударом под дых. Сатору же, наоборот, грезил о свадьбе и обещал себе, что обязательно сделает это. Гето не тот человек, что любил показывать свою любовь на публике, но предложение за столиком, за которым открывался прекрасный вид на Эйфелеву башню, принял.              Годжо раньше постоянно покупал парные вещи для них с Мегуми и Цумики, радуясь, когда дети ходили в них на прогулки и в школу. Мегуми ненавидел тот свитер с надписью «люблю своего отца», но носил, ведь это радовало Сатору и сестру. Сейчас же тот отыгрывается на муже, покупая вещи в чёрном и белом цвете, подходящие под их цвет волос.              — Сатору, просто давай постоим рядом, хорошо? Ты смущаешь меня, — Мегуми тяжело вздохнул и приложил руку к больной голове. — Когда Сугуру придет?              — Ну почему ты такой черствый? Зови меня папой, как раньше!              — Я буду делать это только тогда, когда будешь хорошо вести себя.              — Тц, ты противный, Мегуми. Но даже такого я тебя люблю, — Сатору наклоняется и оставляет поцелуй на его щеке.              Брюнет привык к таким выходкам старшего, ведь всегда знал о его чрезмерной тактильности. Подарки, что не всегда были хорошими, прикосновения и поцелуи на ночь, после которых Мегуми начал относиться несколько легче к такого рода вещам. После Сатору его жизнь будто стала проще, ведь всегда есть тот человек, который примет его любого. Злого, доброго, раздраженного или просто уставшего от всего. Он сильно благодарен ему.              — И я тебя, — шепчет он и отводит смущенный взгляд в сторону магазина, в котором был Сугуру, но замечает краем глаза две розовые макушки, что стремительно приближались к ним.              По братьям нельзя было высчитать среднее арифметическое их настроения. Сукуна был сильно раздражен, это сильно подчеркивала его походка и выражение лица. Юджи же спотыкался через шаг, еле перебирал ногами, пытаясь догнать брата и попутно говоря что-то. Возможно, они тут просто по делам и поссорились по пути? Мегуми очень надеялся на это, ведь мысль о том, что тут они из-за него, настораживала.              Тем временем расстояние между ними сокращалось с каждой секундой, Сукуна сжимал кулаки и явно был готов к удару, но рука его брата всё тянула в обратную сторону, будто моля его развернуться на своих двоих и свалить, пока не поздно.              О нет, уже поздно.              — Эй, — Сукуна подходит к ним и притягивает к себе Мегуми за локоть, загораживая собой от Сатору, — Какого хера ты творишь?              — Сукуна! — к ним поспевает Юджи и встает рядом.              — Эй, парень, в чем проблема? — Сатору вопросительно вскинул брови и потянул руку к сыну, чтобы вырвать из лап незнакомца, — Мегуми, кто это?              Мегуми пытается скинуть с себя руку мудака, переводя взгляд от пришедших парней на отца. Пытается проморгаться, будто не веря в происходящее перед ним. Но, к сожалению, это была реальность, заставляющая его потеряться. Перед ним предстала картина ревнующего Сукуны, за спиной которого он стоял как за горой. Он заводит его за свою спину, Юджи же равняется с братом, что был не так уж и зол, но точно находился в шоке.              — Погодите, — Мегуми пытается вразумить их.              — Эй, ты хоть знаешь, к кому лезешь? — шипит Сукуна и начинает надвигаться на блондина, но стоящий за ним брюнет тянет его к себе, — Мегуми, что он делал? Я сейчас же сломаю ему нос.              — Мегуми, он не успел тебе ничего сделать? — подает голос Юджи и оборачивается на него, осматривая Фушигуро и начиная рукавом толстовки стирать поцелуй со щеки, — Нам вызвать полицию?              — Нет, это мой…              — Господа, что вообще происходит? Почему я не могу провести с Мегуми время? — Сатору пытается протолкнуться к сыну, кладя руку на напряженное плечо Сукуны.              — Мужик, тебе слово не давали, — Итадори свободной рукой хватает его за грудки и равняется с ним глазами, — Тебе лучше свалить отсюда.              — Это мой отец, придурки!              Мегуми испугался такого расклада. Неужели его парни в порыве ревности начнут драться с его отцом посреди улицы? Конечно, они не могли знать его в лицо, да и сам Мегуми не рассказывал про него, но так просто нападать на незнакомого человека, с которым он просто мирно стоял и разговаривал, — неправильно. Но от ощущения защиты за спинами близнецов в груди начало расплываться тягучее странное чувство.       К этому времени подошел Сугуру и вопросительно смотрел на четверых парней, двое из которых хотели драться, а один из них — его муж. По его лицу было сразу понятно то, что он немного офигел. Ну, как немного. Он не привык видеть взрослого Сатору, что хотел ввязаться в драку со знакомым сына.              — Сукуна, отпусти его! — Юджи пугается и отцепляет уже расслабленную руку брата от рубашки Годжо.              — Какого хрена…              — Какого хрена ты хотел ударить его? — перебивает Мегуми Сукуну, — Прости их, я сейчас.              — Конечно, сынок, но, может, я все же разомну лицо этого паренька? Слишком дерзкий он, — блондин разминает кулаки, хрустя суставами и смотря на Сукуну с прищуром, — Возвращайся быстрее.       — Отойдем, сучоныши, — по лицу Мегуми Юджи понял, что им не жить после этого разговора.              — Мегуми, прости, — Итадори склоняет голову и пытается хоть как-то смягчить свое наказание, пока его старший брат зло смотрит на Мегуми в ответ.              Пока незваные гости не успели наговорить и натворить ещё больше дел, Фушигуро отвел их в сторону пустующего переулка между магазинами. Грязно, воняет, темно, но без лишних глаз и тихо.              «Идеальное место для убийства», — подумал Юджи и нервно сглотнул.              — А теперь у меня только один вопрос. Какого черта вы тут забыли? И почему ты накинулся на моего отца?!              Такое выражение лица Фушигуро Юджи видел впервые. Красное лицо то ли от смущения перед Сатору за их выходку, то ли от злости, что распирала его. Казалось, что из его ушей пойдет пар, как из трубы паровоза, а его руки будут избивать их в этом грязном переулке.              — А как я должен реагировать на то, что какой-то левый мужик целует тебя посреди улицы в щеку? Трется об тебя, а ты стоишь со своим вечно недовольным ебальником и терпишь. Как я мог понять, что это твой отец? У него нет таблички на груди с подписью «Я отец этого засранца», — Сукуна подошел ближе к нему и смотрел прямо в глубокие глаза, налитые злостью, — Не отвечал на звонки, игнорировал мои сообщения, а теперь я приезжаю и вижу, как тебя мацает мужик. А это, блять, твой отец.       — Мегуми, прости нас… Нам было просто интересно… — шепчет Юджи и берет младшего под руку.              — Молчать, — рыкнул он и вырвал руку, прижимая Сукуну к стене, — А ты, мой хороший, слишком оборзел, не находишь?              — Да не знал я, что это твой папаша, — рявкает, — Просто белобрысый хуй стоял и целовал тебя в щеку и ты с ним обжимался. Что я мог подумать? Отцы так никогда не делают.              — Брат, ты перегибаешь палку…              — Ты слишком далеко заходишь со своей ревностью, Сукуна. Если бы я хотел изменить вам, то явно делал бы это не так открыто. К тому же, нахрена мне это делать, когда у меня два парня? — Мегуми ударяет кулаком в стену рядом с лицом Сукуны. Как же они его разозлили, но ему необходимо успокоиться и объяснить всё более спокойно.              Сукуна пристально смотрит в глаза напротив, где видит чертят, что разбирают кострище, на котором должны были сжечь братьев, и не отказывает в желании притянуть к себе их хозяина за водолазку. Он жадно врезается в его губы, будто изголодавшийся, начинает подминать под себя, встречаясь с протестом чужого языка, пытается съесть, а всё это перед глазами краснеющего Юджи, что пытался прикрыть их своими руками. Сукуна любил такого Мегуми. Мегуми, что одним взглядом заставлял коленки дрожать. Фушигуро показалось, что услышал жалобный стон рядом. Розовые щеки Юджи и дрожащие руки у их лиц слишком возбуждали. Теперь он точно не мог злиться на них, по крайней мере только на Юджи.              — Придурок, — первое, что произносит Мегуми, отстранившись и жадно глотая воздух, — Сатору — это мой отец… Каким можно быть идиотом, чтобы ревновать меня к тому, кто есть на каждой моей детской фотке в доме, которые развешаны везде?              — Я не интересуюсь чужими интерьерами. В твоём доме меня интересует только ты, особенно в постели, — Сукуна облизнул губы после мокрого поцелуя и замялся на секунду, — Виноват.              — Парни, перестаньте… — шепчет Юджи и осматривается по сторонам.              — В общем, что вы вообще делаете тут? — вздыхает он и отходит от Сукуны на шаг.              — Я рассказал Сукуне, что ты уехал куда-то, и мы решили поехать за тобой… Нам просто было интересно, куда ты сорвался. Прости, пожалуйста, — Юджи же, словно ангелок, говорит тихо и смущенно оправдывается перед их «воспитателем», — Мы сейчас же уедем…              — Да, думаю, вам стоит сделать это как можно быстрее, пока Сатору не передумал.              — Что не передумал? Набить это татуированное личико, которое обижает моего сына? — в проходе появляется Сатору чья тень накрыла их, а за его плечом заёбанного Сугуру, что явно не хотел идти сюда и мешать разговору.              — Сатору, я …              — Мегуми, может, поговорим за ужином? Все вместе, — хмыкает он и тянет к себе сына за локоть, не желая, чтобы тот стоял рядом с близнецами, — Думаю, что твои друзья не очень хотели бы заканчивать всё на такой ноте, правильно?              — Вы правы, Са-то-ру, — Сукуна нахально тянет имя отца своего парня и протягивает ему руку для пожатия, — Итадори Сукуна. Не прохладно для солнечных очков? Весна, а не лето.              — Не бойся, мои очки с подогревом. Если тебе интересно, — Сатору протягивает ладонь в ответ и крепко сжимает её.              — З-здравствуйте, я Итадори Юджи, — смущенно произносит он и так же пожимает руку блондину, что настроен к нему более снисходительно и руку не сжимает.              — А теперь пройдем?              Явно не такое знакомство с родителями ожидал Мегуми. Хотел сделать это как-то красиво, плавно, без агрессии и в дружелюбной обстановке. Но Сатору со своей спонтанностью, Сукуна с ревностью и Юджи с безотказностью решили всё испортить. Благо, что Сугуру, начавший что-то подозревать, погладил черные короткие волосы и понимающе улыбнулся. У них с Сатору была похожая ситуация, только его удалось усмирить одним ударом в живот, а после утащить в сторону и объяснить всё спокойно. Но когда две громадины, которых ты явно не ожидал, начали нестись на своих двоих, а после устраивать скандал, тут мало что можно было сделать.              «Держись, сынок», — думает Сугуру и приобнимает Мегуми за плечи, ведя в сторону ресторана.              

***

      В ресторане они усаживаются за столик, к которому официант принес ещё один стул и принял у них заказ. Сатору и Сукуна, словно копируя друг друга и пытаясь показать, кто тут главный, вальяжно расселись напротив друг друга, кидая недовольные взгляды.       — Ну так что? — подал голос Сугуру и придвинулся к столику, ударяя по ноге Сатору, чтобы тот сел нормально и не закидывал ногу на ногу, — Сядь нормально, мы не дома.       — Пап, не смотри так на них.              Мегуми сжимает дрожащие руки, опуская взгляд на свои ноги. Почему же он так боялся признаться отцу? А что ему сказать?              Папа, это мои парни, да, у меня постоянно хуёвые партнеры, они приносили мне кучу боли и страданий, но эти точно не такие, а вообще я люблю их, хоть я и не совсем уверен в этом.              После такого Сатору и Цумики убили бы его, даже не прикопав сверху.              — Сынок, ну что же ты. Как я ещё могу смотреть на твоих друзей, один из которых сейчас начнет плакать, а другой хотел ударить меня? Я не планирую их травить, ты что? По крайней мере, пока.              — Пап, это случайность. Просто они волновались, что ты какой-то ненормальный и пристаёшь ко мне, — Мегуми глубоко вздохнул и прикрыл глаза.              Юджи действительно сидел с обреченным лицом и не мог вымолвить хоть что-то, продолжая смотреть на свои колени, пока его брат хмыкал на каждое слово Сатору и закатывал глаза. Как же он теперь жалеет о том, что ввязался в эту авантюру и поехал с братом. Теперь ему невообразимо стыдно, ведь не так он представлял знакомство с семьей Мегуми.              — Ох, простите, перепутал Вас с извращенцем, — выдавливает из себя Сукуна и ловит неодобрительный взгляд на себе, — Что? Ни один нормальный отец не будет вести себя как идиот на улице.              — Ох, прости, что я люблю своего сына, — Сатору театрально разводит руками, а после приспускает очки, зыркая на него голубыми глазами, — А ты кто ему, чтобы защищать?              — Я? — переводит взгляд на Мегуми, — Хороший друг. И очень хороший парень, что не бросит друга в беде.              — Нам уже несут еду, давайте просто спокойно поедим и отпустим ситуацию, а, Сатору? Юджи, не волнуйся ты так. А ты, Сукуна, перестань язвить, — Сугуру убирает со стола свой телефон и помогает официанту, пальцем указывая, кому принадлежит заказ.              — Ты слишком снисходителен к тем, кто хотел испортить мое лицо!              — Просто ты и правда ведешь себя слишком странно. Лучше сменим тему. Расскажите лучше о себе немного. Всё же я хотел познакомиться с друзьями Мегуми. Он не так часто рассказывает о своих знакомых.              После того как Сугуру разрулил неловкую атмосферу между ними, Сатору обиженно сложил руки на груди и принялся слушать. За свои сорок лет Гето научился вести себя рассудительно в любой ситуации, особенно это требовалось с таким ненормальным мужем.              Сукуна провел языком по зубам и откинулся на спинку стула, посматривая на забитого младшего брата. Коленом коснулся его ноги, и тот вышел из своего транса, начиная рассказывать о себе первым с заплетающимся языком.              Юджи рассказал о себе и получил довольно приятный отклик от мужчин, что не стеснялись хвалить его за тяжкий труд и расспрашивать какие-то подробности о работе. Спросили, как он познакомился с Мегуми, и тот проговорился о небольшом возгорании в клинике. А потом начал рассказывать про то, как они с Мегуми ходили на прогулки и смотрели фильмы, как смешно он реагирует на ужастики.              — Да, Мегуми с детства не любил ужастики. Помню, как напугал его на улице, и он долго боялся выходить поздно вечером один. Он такой трусишка! — смеялся Сатору, игнорируя боль в ноге, которую словно отбивной молот, пинал Мегуми.              — О да, трусишка. Но теперь он, кажется, не боится по ночам гулять, да, Ёж? — Сукуна ухмыльнулся и салфеткой вытер губы после еды, — Мегуми, может, расскажешь, как со мной познакомился? Это довольно интересно.              — Просто встретились в парке и я перепутал его с Юджи. Произошел неприятный разговор, но потом мы нормально поговорили.              — Но как ты мог перепутать этого недоноска и Юджи? Они же разные, — бурчит Сатору, видимо, находя себе любимчика в этой компании.              — Обидно, мистер Сатору. Я предпочитаю, когда ваш сын называет меня мудаком, особенно когда я делаю то, что ему не нравится, — Сукуна хрипло посмеялся и довольно облизнулся, ловя на себе взгляд брюнета.              Сатору кидает многозначительный взгляд на краснеющего Мегуми, что утыкается головой в руку, скрывая лицо. Он так и чувствовал этот не озвученный вопрос: «Ты дружишь с этим мудаком?». Нет, Сатору, он не дружит с ними, он встречается с этими дураками, которые скоро сведут его в могилу. Если только он не убьет его сам, когда узнает всю грязную правду.              

***

                    — Раз мы закончили, то будем расходиться? Нам ещё нужно разобрать вещи и хотелось бы отдохнуть, — после того как они все поели, предлагает Сугуру.              — Да, я вызову нам такси, — Фушигуро отрывает взгляд от скатерти на столе и достает телефон с картой, чтобы отдать её подошедшему официанту.              — Я заплачу, — говорит Сукуна и протягивает свою карту, мило улыбнувшись работнику.              — Раз мистер Щедрость за нас заплатил, то, может, и довезет до дома? — Сатору напяливает очки и поправляет рукава рубашки, — Ну что?              — Конечно, как я могу отказать Вам, мистер Сатору. Но как жаль, что в машине всего четыре места и Вам придется побежать рядом с машиной. Но Ваши длинные ноги точно смогут догнать нас, правда?              — Сукуна, это слишком, — Фушигуро встает из-за стола и подходит к нему, ударяя по плечу, — Если уж так, то лучше мы поедем на такси. Раз ты такой шутник.              — Прости, Мегуми, но просто соблюдаю правила, — Сукуна пожал плечами и поднял взгляд на Мегуми, улыбаясь ему во все тридцать два зуба, — Ладно, поехали. Ради тебя я готов нарушать правила.              — Сатору, чемоданы неси сам, я устал, — Сугуру встает из-за стола и направляется к выходу из ресторана.              Сатору лишь остается приоткрыть рот в немом вопросе, но все равно взять два чемодана и потащить за собой. Мегуми шел с братьями позади и пытался избежать руки Сукуны, которую он пытался положить ему на талию.              

***

             В машине была абсолютная тишина и только звуки недовольного Сатору разбавляли её. Когда они садились в машину, Сукуна открыл для Мегуми переднюю дверь, приглашая садиться и попутно касаясь его талии, но тут же его руку скинули, а место забрал Сатору. Уселся, словно это его машина; закинул ногу на ногу и скрестил руки на груди, смотря через тёмные линзы очков на татуированного нарушителя спокойствия. Если к Юджи он ещё мог относиться нормально, то к этому парню точно нет. Поэтому решение было принято посадить Мегуми на заднее, а также посадить Сугуру между ним и Юджи, чтобы братья вообще не касались тела его драгоценного сына.              — Мистер Мудак, вы пропустили поворот. Неужели не могли запомнить дорогу к дому моего сына? — Сатору поворачивается к водителю и вопросительно наклоняет голову.              Кожаная обивка на руле Сукуны еле держалась под давлением его хватки, так и норовя порваться от чужой злости. Он сдерживает себя, чтобы не сказануть гадость, после которой Мегуми бы не подпустил бы к себе и на десять метров. А Сукуна ещё хотел жить и всё же провести какое-то время с драгоценными сынишкой его нового знакомого. Сам же Мегуми не отвечал ни на какие высказывания старшего, предпочитая отмолчаться и поскорее пережить эту дорогу. Он вдумчиво смотрел в окно, размышляя о всех путях отступления после того, как Годжо их рассекретит. Ох, какой же скандал он закатит ему.              — Мне так удобнее заезжать на парковку. Могу высадить, и Вы пойдёте пешком по тому повороту, — отвечает Сукуна и сворачивает, — А пока за рулём я, то будем ехать так, как удобнее мне, мистер Очки С Обогревателем.              — Нет, ну ты посмотри на него, Мегуми! — возмущается и смотрит на сына, что отвернулся к окну, решая избежать вопроса.              — Сатору, если он так говорит, то значит так и есть. Просто замолчи, пока я вместо Сукуны сам тебя не выкинул, — Сугуру вздыхает, потирая виски и мечтая оказаться дома в теплой постели.              Уже подъезжая к дому и паркуясь у входа, Сукуна снова встречается с критикой своего вождения, но уже тут никто не отвечает на детские высказывания Годжо.

***

             — Мегуми, как ты можешь дружить с ним? Он же нарушитель всего и вся!              Пока Мегуми доставал чемоданы из багажника и слишком агрессивно ставил их на землю, Сатору стоял над душой и пытался переубедить сына насчет этих отношений, которые, по его мнению, были плохими. Он волновался, но Мегуми уже давно не двадцать, чтобы не научиться разбираться в людях.              — Сатору, пожалуйста, прекрати… Иначе я разозлюсь. Они мои друзья.       — Но что за друзья такие? Один тряпка, другой бандюган, — Сатору говорил шепотом, но всё еще достаточно громко для того, чтобы братья его услышали, — Он весь в тату, говорит двусмысленно и явно что-то замышляет! Только Юджи нормальный, вообще на брата не похож, но я уверен, что в тихом омуте черти водятся.              — Прекрати, — Мегуми взрывается и резко поворачивается к нему, — Если я с ними дружу, значит, меня всё устраивает в них. Понимаешь? Мне уже двадцать пять, и я умею работать головой.              — Но Мегуми, я волнуюсь. Этот Сукуна странный и мутный!              — Если ты сейчас не прекратишь поливать их грязью, то я буду вынужден попросить тебя снять номер в гостинице и оставаться там, — шипит он в ответ и пододвигает к нему чемоданы, — А теперь иди домой. Мне надо поговорить с ними.              — Не злись на меня, — Сатору вздохнул и взял чемоданы за ручки, — Я люблю тебя и волнуюсь…              — Я тоже люблю тебя, но у всего есть свои границы.              Сатору берет чемоданы и катит их в сторону двери, где их ждали муж и братья, которые о чем-то непринуждённо болтали и выглядели даже как-то мило. Даже этот Сукуна, что расслабил плечи и мягко улыбался Сугуру, становясь похожим на брата.              — Юджи, Сукуна… — зовёт их Мегуми, закрывая багажник и подходя к задней двери тонированной машины, — Садитесь.              В машине они уселись по обе стороны от Фушигуро, желая поудобнее прижаться к нему и подзарядить батарейки. Его плечи тут же потяжелели под весом розовых голов, а ладони крепко сжали прохладные руки.              — Простите его, — прерывает тишину.              — Мегуми, тебе не надо извиняться. Твой отец даже прав в чем-то, — Юджи поглаживает ладонь Мегуми большим пальцем и прикрывает глаза, — За сегодняшнее стоит извиняться только нам. Это ты нас прости.              — Да, я тоже поступил не очень хорошо.              — Даже Сукуна извинился… — он вздыхает и устраивается поудобнее между ними, — Думаю, сегодняшнее происшествие научило вас тому, что нужно сначала спросить и пораскинуть мозгами, а только потом лезть. Но я и правда не рассказал об отце, хотя стоило предупредить. Я рассчитывал на более приятную атмосферу, чтобы познакомить вас позже.              — Можем ли мы так посидеть ещё немного? — интересуется хозяин машины.              — Но только недолго. Я бы хотел ещё отдохнуть от всего.       Сукуна приподнимает уголки губ и прижимает к себе Мегуми, чувствуя, как руки Юджи тоже обвили талию младшего. Они сидели так пару минут и заряжались энергией от Мегуми, который и так был выжат как лимон. Но давал этим энергетическим вампирам то, чего они хотели. Но всё же ему было очень приятно в их объятиях.              — Эй, Сукуна куда ты…              Фушигуро чувствует руку на своей ширинке, которая принимается поглаживать его пах и несильно сжимать. Юджи отвлекает от действий брата, целуя шею и оставляя влажные следы, от чего Мегуми чувствовал себя странно. Неужели они собираются сделать это здесь?              — Эй, мы же в машине, — бурчит он дёргается от прохладной руки в штанах.              — Ещё не занимался сексом на заднем сидении дорогой тачки? — шепчет на ухо старший.              — Сукуна, только давай без фанатизма…              Парни давили на Мегуми с двух сторон, и он не мог определиться на что ему реагировать, а тем более не понимал, как относиться к этим ласкам, сбивающим с толку. Внизу живота приятно тянуло от возбуждения, рука на члене только раззадоривала, а влажные поцелуи заставляли желать большего.              — Д… Давайте в следующий раз… — шепчет Мегуми и опускает взгляд на стояк, — Или, пожалуйста, будьте быстрее…              — Тут всё зависит от тебя, золото, — Сукуна провел языком от ворота водолазки до мочки уха, прикусывая её и оттягивая.              — Лучше сделаем так, — шепчет Юджи и тянет его на себя.              Он меняет их положение так, чтобы Мегуми нависал над ним и смотрел ему в глаза. Сукуна пристроился сзади и спустил с младшего штаны с нижнем бельём, оголяя белоснежную кожу, на которой ещё красовались последствия их прошлого секса. В следующий раз он обещает себе быть менее грубым, смотря на синяки и красные ягодицы.              —П-почему так? — у Мегуми дрожит голос от удивления, когда оказывается над Юджи, упираясь руками по обе стороны его лица, — Это смущает, когда вы так…              — Мегуми, успокойся, всё хорошо, — уверяет его Юджи и притягивает к себе для поцелуя.              Руки Сукуны поглаживали бедра, он проводит по эрогенным линиям, сжимая в ладонях ягодицы и разводя их в стороны, смотря на ещё красную дырочку. Хотел бы он повторить всё то, что делал пару дней назад. Выбивать из младшего стоны, слышать его хныки и мольбы, пока он двигался в нем, но всё должно быть в меру.       Он задирает его водолазку, оголяя напряженную спину, чтобы оставлять на ней короткие поцелуи. Облизывается как сытый кот, когда видит тонкую талию под собой и плечи, что дергались от прикосновений.              — Расслабься, от простой дрочки ты не умрёшь, — шепчет Сукуна и руку заводит между бёдер, раздвигая их.              Мегуми послушно делает всё, что от него требовали, становясь идеальной массой для лепки. Под таким напором он плавится от каждого касания к себе, а от поцелуев превращается в лужу, что ранее была серьезным и немного раздраженным парнем.              Юджи накрывает рукой член Мегуми и начинает медленно водить по всей длине, наблюдая за его лицом, на котором, казалось, видит все переполняющие Мегуми эмоции. В голове откладывает такую картину в отдельную папку, которую точно никогда не выкинет и не забудет. Перед ним тот, о ком он мечтал вечерами в душе, тот, которого он уже давно хотел видеть полностью голым и под собой, а ещё лучше — на своих бедрах, довольно постанывающего от каждого движения тазом. Длинные ресницы, подрагивающие от смущения, приоткрытый рот и красные щеки. Он — наркотик для Юджи, от которого он бы не отказывался никогда.              — Юджи, — тихо стонет Мегуми и наклоняется к его уху, не в силах держаться на дрожащих руках.              Сукуна ухмыляется, смотря, как под ним дрожит Мегуми. Такой беспомощный и безотказный в постельных моментах. Его дрожащие ноги, что он сводит от смущения, но ноги Юджи между ними не позволяли. Рукой водит по впалому животу, ведет руку выше к чужим соскам, которые зажимает между двумя пальцами и слышит стон, ласкающий слух. Такой тихий, жалобный и возбуждающий. Ох, Фушигуро Мегуми, что ты творишь.               Свободную руку заводит к паху, пальцами сжимает его член, имитируя кольцо, и вслушивается в стоны, наполняющие машину.              — Пожалуйста…              Мегуми кучкуется и руками обвивает шею Юджи, который целует его висок и щеку. Он что-то шепчет ему успокаивающее и одновременно ещё больше возбуждающее. Движение рук и кольцо из пальцев, сжимающее до звездочек в глазах, не давали ему кончить, даже несмотря на жалобные стоны. Он готов был разрыдаться от желания.              — Может, прекратим мучить его? — спрашивает у брата Юджи.              — Неужели тебе не нравится такой Мегуми? — Сукуна приподнимает его и сжимает подбородок младшего в руке, направляя его лицо на Юджи, — Смотри на это довольное лицо.              — Пожалуйста… — шепчет Фушигуро и руками упирается в грудь под собой.              — Сукуна, ты прав. Этот вид я не забуду никогда. Иди ко мне, Мегуми.              Мегуми послушно выполняет приказ и тянется к нему сам. Юджи рассматривает лицо напротив. Мегуми весь красный, его влажные губы так и манили, а затуманенный взгляд от простой дрочки в машине возбуждал только сильнее, чем его стоны. Итадори целует его, проводит по зубам языком и играется с чужим. В поцелуе заглушает его стоны и мольбы о быстром завершении.              Сукуна перемещает свою ладонь на руку брата и начинает увеличивать скорость движений, перенимая главенство в игре. От смены темпа и движений рук невпопад, Мегуми с протяжным стоном кончает на кофту Юджи, пачкая их руки и попадая на чужой подбородок.              — П… Прости. — он проводит языком по подбородку Юджи, слизывая собственную сперму с него.              О боже, Юджи ещё никогда не хотел так быстро свалить домой и подрочить. Уже хотелось наплевать на отца Мегуми и просто взять его в этой машине. Но портить ещё больше эту и без того неловкую встречу не хотел.              — Милашка, — смеётся Сукуна и тянется чистой рукой за салфетками.              — Мегуми, все нормально? — Юджи улыбнулся ему и убрал руку с ещё дергающегося члена, — Ты хорошо постарался.              Он смотрит на руку в сперме и не придумывает ничего более смущающего, чем прямо перед лицом Фушигуро провести по ней языком, слизывая остатки.              — Юджи, — скулит он и жмурится, — Вы придурки…       Мегуми ложится на чужую грудь, нега от дрочки спадала на нет и рассудок прояснялся, а вместе с его очищением пришло осознание всего.       — Я вас убью, — бурчит Фушигуро и чувствует руки на голой спине.       — Если ты убьешь нас, то не сможешь попробовать ещё кучу всяких грязных делишек, Мегуми, — Сукуна хрипло смеется и вытирает салфетками свои руки, — Так что я не намерен умирать, пока не перепробую с тобой все позы из Камасутры, а после придумаю новые и обновлю эту книжку.       — Я попал в сексуальное рабство…       Сукуна подал им салфетки, и Мегуми наконец привстал с Юджи. Он заметил его красное лицо, которое тот тут же закрыл в изгибе локтя, а голой кожей почувствовал бугорок в штанах. Как же ему стыдно за это.       — Юджи, ты чего… — он пытается убрать его руку и посмотреть в глаза, — Эй…       — Мегуми, — проскулил тот и упёрся рукой в грудь, — Нет, не двигайся. Особенно там. Иначе я не смогу сдержаться.       Сукуна не может сдержать смешка над братом, но тот все же был прав. Удовольствие доставили только одному из троих, а им тоже хотелось бы получить ласки от Фушигуро.       — Юджи, ты слишком милый, — вздыхает Мегуми и передвигается ближе к Сукуне, чтобы не смущать старшего ещё больше. Мужчина же притягивает к себе и начинает салфеткой протирать живот, игриво касаться его члена, за что получает локтем в живот.       — Я вообще-то помогаю, а ты меня бьёшь.       — Помогать можно и без прикосновений к моему члену, — он запрокинул голову и посмотрел на него, — Что? Давай быстрее.       — Да ничего, поцеловать тебя хочу, — хмыкает.       — Так чего не целуешь?       После этих слов, которых Сукуна, конечно, не ждал, ведь мог в любой момент сделать всё, что хотел, поворачивает голову Мегуми к себе и мокро целует, ластясь к чужой руке на щеке.       — Люблю, когда ты сам просишь о чем-то меня. Но теперь нам надо ускориться, кое-что мне подсказывает, что твой отец скоро придёт и начнет прокалывать мне колёса.