***
Иногда в жизни каждого из нас, происходят события, вселяющие животный страх. А когда это напрямую касается дорогого и любимого тебе человека, то всё намного серьезнее, страшнее и угнетающе. Ставки настолько высоки, что нет места для ошибки — только на спасение. По-другому и быть не может. Иначе, жизнь перестанет иметь всякий смысл, ведь её смысл исчезнет. В таком затруднительном положении и оказался Олег Брагин, вернее, его жена, но это не имело особого значения, потому что он прошел через это вместе с ней. Его геройский комплекс — спасти целый мир, снова дал о себе знать, особенно в свете полученной информации из первых уст жены. Узнав об её возможном заражении Эболой от пациентки, поступившей в Склиф с первыми признаками этого вируса, он сломя голову помчался в Склиф, предварительно попросив Ирину Федоровну приглядеть за детьми. Безусловно, в связи со сложившейся ситуацией, отделение закрыли на карантин. Девиз был таков — никого не впускать и никого не выпускать. Однако, для Олега на тот момент, не существовало никаких препятствий и запретов. Единственной целью — было попасть вовнутрь, и быть рядом с женой. Он понимал, что она, возможно, будет недовольна его появлением, попытается прогнать, обосновав это тем, что никому не будет легче, если он тоже сляжет, но Брагин не мог по-другому. Он должен был быть рядом с ней, несмотря не на что. Карантин карантином, а вот запасной вход, оказался открытым, чем Олег и воспользовался, проникнув вовнутрь — незамеченным. Только вот досада, журналисты, в поисках новой сенсации, проникли в Склиф вместе с ним. Впрочем, ему тогда это было до лампочки, главное — было увидеть Марину, и посмотреть в каком она состоянии. Её протест и возмущения в его адрес, были весьма ожидаемыми, но Олег не собирался сдаваться. Помнится, в начале их уникальных и сложных отношений, она тоже не раз прогоняла его, когда он хотел быть рядом, предлагая свою моральную поддержку. И что, девять лет спустя, история повторилась вновь. Но на этот раз, он был умнее и настоял на своем. Результаты анализов, подтверждающих наличие Эболы, стали полным потрясением. Но это было только начало. Только цветочки, как говорится. Во время этого кошмара, нагрянувшего на их семью, Олегу ещё никогда не было так страшно.«Мне очень страшно. Мне ещё никогда не было так срашно. Я боюсь за неё.»
Не за себя, а за жену. Наверное ей невыносимо было проходить через всё это: чувствовать себя такой изнеможенной; четко ощущать ту боль, пронзающую всё её тело, не соображая толком ничего. Да, он не знал, каково это пытаться бороться с этим чертовым вирусом, зато прекрасно знал, каково это наблюдать за любимым человеком, проходящим через этот ад, испытав это на себе. Ему никогда ещё не было так страшно, и это учитывая, что он сам совсем недавно находился на волоске от смерти, застряв в ущелье в Карелии. Тогда всё, Слава Богу, обошлось, как и тогда, семь лет назад, когда он подорвался на снаряде, вынув его из тела пациента. Конечно же без последствий не обошлось, впал в продолжительную кому, а потом чуть не потерял жену, благо она передумала разводиться и этого недоразумения удалось избежать. А затем последовала отслойка сетчатки, в процессе которой он едва не ослеп. Ну и здесь всё обошлось. И это ещё далеко не всё. Во время своей онкологии, три года назад, готовился написать завещание, если вдруг что. В результате чего, вёл себя как свинья по отношению к семье и своим родным. Наверное, на подсознательном уровне, он пытался отдалить их от себя, чтобы было не так больно прощаться. Не знал, о чём он тогда думал, помутнение рассудка какое-то. В итоге, он конечно выжил, но после, временно потеряв семью, раз и навсегда понял, что без них просто не жизнь, а пытка какая-то. За последние восемь лет совместной жизни, семь из которых были проведены в браке, они вместе прошли и Крым и Рим, но этот случай, стал чем-то вопиющим из всех пережитых. Этот животный страх, поселившийся внутри, достиг таких размеров, что он начал опасаться самого ужасного. А что, если он её действительно потеряет? Что он тогда будет делать? Что скажет детям? Как вообще сможет жить дальше? Олег пытался гнать эти ужасные мысли прочь от себя, но они продолжали крутиться в голове, особенно в свете её падения с кровати, ставшего катализатором возникших судорог, свидетелем которых ему довелось стать. Даже после того, как Петя вколол Марине необходимый препарат, он боялся отпустить её, боясь, что возможно, прикасался к ней, в последний раз. Это чувство было неописуемым, и даже те слова Пети, что мол, ему нужно облачиться в специализированную одежду и соблюдать правила безопасности, не сразу проникли в его взбаламученный мозг. Но после слов друга и коллеги —« Дорогой, ты держись. Всё будет хорошо», его мозг вновь возобновил свои функции, и он, наконец, внял рекомендациям Пастухова. Неохотно тогда отняв руки от тела жены, он еле-еле поплелся выполнять все соответствующие меры безопасности. В тот день, когда двухсторонняя пневмония, отступила, ему казалось, что он снова нормально задышал, а доселе — просто существовал с затаившим дыханием. День за днём Марине становилось всё лучше, и этот злосчастный вирус шаг за шагом отступал. Тот, постепенно угасающий лучик надежды, что всё образуется в процессе этой ужасной пытки, снова загорелся ярким пламенем. Олег не мог дождаться, когда Марина наконец-то покинет эти несносные стены больницы, и он прижмёт её к себе, зацелует и больше никогда от себя не отпустит. Более того, ему просто хотелось лично убедиться, что кризис миновал, и жена действительно пошла на поправку. В тот день, когда её перевели в обычную палату для дальнейшей реабилитации, он вдохнул полной грудью и, обратив взгляд к небу, поблагодарил Всевышнего за это чудо. И отнюдь, уже не первое. Сперва он выжил после того падения в Карелии. А теперь, и жена выкарабкалась, вернувшись почти с того света. Да уж, чудеса действительно случаются, если в них очень веришь. Последний месяц показался ему целой вечностью, и хоть Марина не раз пыталась отправить его домой, он был непреклонен, говоря, что туда они вернутся только вместе. Впрочем, буквально несколькими днями перед её выпиской, Олег наконец-то покинул стены Склифа и инфекционного блока, и отправился домой. Сказать, что он обрадовался при виде своих любимых детей, не сказать толком ничего. Катя сразу же кинулась ему на шею со своим звонким и радостным возгласом: — Папочка, я так по тебе соскучилась, а потом не отлипала от него целый вечер, попутно делясь с ним рисунком, который нарисовала специально для мамы. Посему пришлось усадить Катю на одно колено, а Леву на другое, ведь по сыну он соскучился не меньше. Сообщив детям радостное известие о том, что Марина скоро снова будет с ними, Олег увидел, как глаза Кати радостно засверкали, а Лева улыбнулся своей детской, непосредственной улыбкой. В ту ночь, все трое уснули вместе — на их супружеской кровати. На следующий день, тройка начала тщательно готовиться к выписке Марины: приобретение шикарного букета цветов, и красного шара, в форме сердечка; Катюша также подготовила свой рисунок специально для мамы и сама уже находилась в предвкушении долгожданной встречи с ней. И вот, этот счастливый день настал. Тройка стояла у дверей Склифа и готовилась встречать любимую маму и жену, которая хоть и прошла через ад, но её это не сломало, а сделало лишь сильнее. Она вообще являлась необыкновенно сильной женщиной, и он в который раз убедился в этой черте её характера. С приходом материнства, она хоть и стала слабее и мягче, время от времени, всё равно включала Нарочинскую. Из глубоких мыслей, его вывел такой знакомый, и до боли любимый голос, а, когда его обладательница появилась в поле его зрения, Олег наконец-то поверил в реальность происходящего. Стоя рядом с коляской, в которой терпеливо сидел их малыш, он наблюдал за развернувшейся умилительной картиной. — Катюша, — появившаяся из-за дверей Марина, увидев дочь в поле зрения, неимоверно обрадовалась, и ринулась ей на встречу. Господи, как же она соскучилась. — Мамочка, — радостно воскликнула Катя и полетела прямо в мамины объятья. — Привет, моя девочка, моя сладость. — Марина продолжала обнимать и прижимать дочь к себе, попутно целуя везде, где только могла достать. А затем ловко вернув её обратно на землю, присела на корточки рядом с коляской, и обратилась к сыну. — И тебя поцеловать, ты моя бусинка, привет, — целуя сына в лобик, затем в щечку, она поражалась тому, как он вырос за время её пребывания в больнице. Господи, как же она счастлива снова быть рядом с ними. А ведь в процессе борьбы с болезнью, было несколько моментов, когда, выбившись из сил, она хотела сдаться, потому что было уже просто просто невыносимо находиться в таком изнеможении. Но сейчас, глядя на родные лица своих детей и любимого мужа, она четко осознала, что ради этого воссоединения сейчас, стоило пострадать. А муж, ведь весьма ответственно подготовился к её выписке: шикарный букет цветов, пакет с подарком внутри, красный шар, в форме сердечка, привязанный к коляске. Ей уже давно не делали приятного. Да и цветы дарили в тысяча лохматом году. А здесь такой чудесный сюрприз. Хоть Олег и находился с ней во время её болезни, напрочь отказавшись уйти, она была в таком состоянии, что мало чего соображала на тот момент. Сейчас хотелось прижаться к нему и не отпускать, попутно благодаря за то, что невзирая на её изначальные протесты, он не только проник в Склиф через запасной вход, но и остался рядом с ней. Это тяжелое, недавно пережитое ими препятствие, дало новое значение фразе — И в болезни и здравии. И через это испытание, они удачно прошли. — Ой, дай поцелую, — Марина потянулась к мужу, после подаренного им букета. Конечно, хотелось сделать это в более неформальной обстановке и не на глазах у детей, но она не выдержит. Желание прикоснуться к нему и ощутить вкус любимых губ, было настолько сильным, что оно требовало мгновенной реализации. Когда их губы соприкоснулись, разумеется, одним поцелуем дело не ограничилось, поэтому это блаженное чувство растянулось на несколько минут. Но затем тоска по детям и возобновленное желание их обнять и расцеловать, заставили её отпрянуть от мужа, и снова к ним присоединиться. — Марин, поехали домой, а? — Олегу уже хотелось оставить позади этот кошмар, недавно произошедший в стенах больницы, и отчалить домой. Ведь, родные стены — лечат. Но он прекрасно понимал, что нужно повременить, и дать Марине в полной мере насладиться этим долгожданным воссоединением с детьми. — Подожди, — вот, что и требовалось доказать. Ну ничего, он потерпит. Ему не привыкать. За последний месяц у него выработалась железная выдержка. Что там, каких-то пару минут. — Ой, спасибо, мои хорошие. — Марина, держа в руках подарочный пакет, снова присела на корточки подле коляски, не переставая при этом улыбаться. Внутри неё всё ликовало от счастья этого чудесного мгновения. — Какой ты здоровый стал. — Господи, как же Лева вырос. Очередной порыв нежности и бесконечные поцелуи, чтобы ясно дать сыну понять, всю степень её радости и безграничного счастья. — Ты какой богатырь у меня. Иди ко мне. — Как же прекрасно снова прикасаться к этим крошечным ножкам, и вдыхать этот божественный детский запах. Ни что на свете не сравниться с этим чувством. — Ну всё, поехали домой, — Олег, наблюдая за этой умилительной картиной, вновь попытался напомнить жене, что им уже пора домой. Пора уже покинуть этот двор, и вернуться в родные пенаты после продолжительного отсутствия. — Ну, подожди. — У Марины явно были другие планы на этот счёт. — Дай нацеловать, это чудо мое, — мягкие и бесконечные материнские поцелуи сперва в адрес Кати, а потом и Левы, продолжали литься ручьем, и явно не собирались заканчиваться. — Зайчик, привет, — Создавалось впечатление, что их поток был нескончаемым. — Марин, поехали, — Олег решил попытать удачу в третий раз, авось сработает, и они наконец-то покинут это злосчастное место. Дай Бог, больше никогда сюда не попадут в роли пациентов. — Поехали, поехали, — ну наконец-то, свершилось. Скоро они окажутся дома, и он сможет как следует обнять жену, ведь, нянек для детей у них, хоть отбавляй. — Держи. — Букет снова оказался в руках у Олега, который он благополучно засунул подмышку, а затем взяв в руки ручку коляски, был готов выдвинуться в путь хоть сейчас. — Сейчас подожди, дай поцелую, дай поцелую, — когда их губы сново соприкоснулись хоть и мимолетно, мужчина понял, что был бы не прочь здесь подольше задержаться. Если бы они сейчас находились совсем в другой обстановке, без детей — наедине. Он бы прочитал ей сказку для взрослых, после которой, сон бы как рукой сняло. Но увы, пришлось довольствоваться тем, что имеем. — Что, скучала? — одной рукой держа коляску, а другой обнимая жену за плечи, которая держала Катюшу за руку, супруги, наконец, покинули пределы больницы и отправились домой. — Ха-ха. А то, — засмеялась Марина, продолжая наслаждаться этим прекрасным мгновением, и идти с мужем нога в ногу.
***
Дорога домой не заняла много времени, и вот, уже через сорок минут, они, припарковавшись, входили в знакомый подъезд и, поднявшись на свой этаж, вставляли ключ в замочную скважину, после чего оказались внутри квартиры. При входе туда, Марина осмотрелась вокруг, будто бы не была здесь целую вечность, и лучезарно улыбнулась. Дом, милый дом, как говорится. Перед тем, как поприветствовать остальных людей, с нетерпением ждущих её в квартире, Марине приспичило в туалет, поэтому она отправилась удовлетворять этот зов природы, оставляя детей на попечительство их отца. Олег, тем временем, с сыном на руках и с Катюшей впридачу, поприветствовал Зою и Ирину Федоровну, находящихся на кухне. — А Маришенька где? — Поинтересовалась Ирина Федоровна в надежде увидеть Марину в полном здравии. Катя сразу же кинулась рисовать новый рисунок, чтобы порадовать маму, а Лева, с подачи Олега, оказался в детском кресле — в целости и сохранности. — Сейчас придет, — пояснил Олег, попутно замечая с какой неприязнью Зоя смотрит в сторону Ирины Федоровны. Они явно что-то между собой не поделили, но вопрос состоял в том — что именно. Ладно, сейчас это не особо важно. Главное — Марина здорова, и наконец-то дома, а остальное — сущие пустяки. Остро ощущая отсутствие жены, пока она находилась в уборной, Олег решил нанести ей неожиданный визит, чтобы хоть немного побыть вместе — наедине. А то ведь потом, им вряд ли выпадет такая возможность — за всеми этими радостными возгласами и общением с родственниками. Дверь в ванную оказалась незаперта, поэтому он, не теряя ни минуты, и слыша журчание воды, почти на цыпочках подкрался сзади и, пока Марина сосредоточено мыла руки, уткнулся носом ей в затылок, одновременно накрывая её руки своими — под водой. Когда-то они уже делали подобное, только в предоперационной, но сейчас — в домашней обстановке. — Олег, а ты чего здесь? — поинтересовалась Марина, сперва вздрогнув от неожиданности, но потом расслабившись после знакомых, таких любимых, и жизненно необходимых для неё, объятий. Табун мурашек тотчас пробежался по коже, а приятная нега распространилась по всем уголках тела. — Где дети? — Дети под присмотром, — отчитался Олег, явно намекая на опытных нянь, находящихся в их квартире. — Я соскучился, между прочим, — прошептал он еле слышно, а затем принялся нежно скользить губами вдоль её затылка, держа путь к мочке её уха. Марину тотчас бросило в жар, и вовсе не потому, что она недавно тяжело переболела опасным вирусом. Нет, причина заключалась в его близости, и нежных прикосновениях, которых ей очень не хватало. — Да что ты? — повернувшись к нему лицом, она обвила руки вокруг его шеи и прижалась лбом к его лбу. — Спасибо тебе за всё, — шептала она не переставая, после чего чмокнула его в висок, прижимаясь к нему всем телом. — За что? — поспешил пояснить Олег, хотя догадывался, за что именно она его благодарит. — За то что был рядом, пока я переживала весь этот кошмар, — слезно поблагодарила Марина, вспоминая самый первый день, когда пыталась прогнать его, но ничего не вышло. — Ты ведь не хотела, чтобы я был рядом, — заключил Олег, хотя догадывался о причине её негодования. — Знаешь, мне это напомнило начало наших отношений. Ну ничего, за последние девять лет, я раз и навсегда изучил свой урок, стал намного старше и мудрее, и посему не пошел на поводу у твоих требований. — Понимаешь, я просто испугалась за тебя. — Марина поспешила оправдаться, пытаясь донести до него свою точку зрения. — Боялась, что ты тоже, не дай Бог, заразишься, и сляжешь вместе со мной. Никому бы от этого легче не стало. — А я испугался за тебя, Мариш, — тот животный страх, отступивший после её выписки, снова дал о себе знать. Олег, в полной мере, снова вернулся на месяц назад, когда так боялся её потерять. — Мне ещё никогда не было так страшно. Знаешь, невыносимо было видеть тебя в таком изнеможенном состоянии. Я тебе уже и раньше это говорил, но недавно, я в который раз убедился в этой простой истине — нежно проводя рукой вдоль позвоночника, он продолжил: — Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы сдохнул, — на супругов тотчас накатило чувство дежавю и, встретившись взглядами, они застыли в пространстве. Застывшие в глазах слёзы, снова потекли по щекам Олега, и он дал волю чувствам. Доселе, нужно было быть сильным — ради неё, ради детей, ради их семьи. Он не мог расклеиться и разрыдаться навзрыд. Однажды он уже был близок к нервному срыву, но Петя вытащил его из этого состояния, дав надежду, что все обернется благоприятным образом. Зато сейчас, ощущая её рядом, целой и невредимой, это были слёзы счастья. Олег уткнулся носом в её плечо, но слезы не прекращались, продолжая катиться вниз по щекам. — Ну ты чего, Олеж? — Марина ласково обратилась к мужу, пытаясь его успокоить. Она примерно представляла степень его расстройства, ведь она тоже не раз, когда он оказывался в той или иной передряге, а затем умудрялся выйти из них сухим из воды, ощущала себя подобным образом. Хотя, видеть его в таком измотанном и подавленном состоянии, было очень больно. — Со мной уже всё хорошо. Мы победили, и я думаю, что именно благодаря тебе, я пошла на поправку. Ты, как физически так и морально, предавал мне сил бороться дальше. А ведь порой, это было просто невыносимо, и мне даже захотелось сдаться. Но потом, вспомнив о тебе и детях, у меня сразу же появился стимул бороться дальше. И видишь, это того стоило. — Не смей, — воскликнул Олег, услышав этот кусочек информации из уст жены. — Я не могу без тебя, — он тотчас притянул её к себе одним махом и зарылся носом в шею, вдыхая такой божественный и такой успокаивающий запах. — Ты ведь это знаешь? — Знаю, — еле слышно прошептала Марина, попутно гладя его вдоль затылка, держа путь к широкой спине в успокаивающем жесте. — Ну всё, успокойся. Всё страшное уже позади. Я в порядке, — оторвавшись от жены, Олег заглянул в её небесно-голубые глаза, и тотчас утонул в их глубинах. — Ты в порядке, — прошептал он, будто бы в знак подтверждения, что всё страшное действительно позади, и теперь настала пора стать счастливыми. — Иди ко мне, маленькая моя, — мужчина мягко провёл пальцами вдоль её щеки, а затем, бережно обхватив рукой её лицо, притянул к себе, и их губы снова слились вместе. Одного прикосновения было явно недостаточно, поэтому, начальный легкий поцелуй, моментально углубился, превращаясь в более страстный, жаркий и обжигающий. Их тела словно слились вместе, и было непонятно, где один начинался, а другая заканчивалась. Языки искусно сплелись вместе и начали тщательно исследовать полости рта. Следовательно, и мягкие стоны, возникшие при продолжительном касании ненасытных губ, которые настолько изголодались, что не желали прекращать своего страстного танца, вырвались наружу. — Господи, — хрипло то ли прошептал, то ли простонал Олег прямо в её полуоткрытые губы. — Как же я по тебе соскучился, — добавил он, продолжая покрывать всё лицо жены горячими и прерывистыми поцелуями, от которых кружилась голова, подкашивались колени, и земля уплывала из под ног. — Олеж, — Марина попыталась взять себя в руки, но у неё это плохо получалось, в свете текущей страстной прелюдии. — Пойдем к детям, а? — мягко простонала она, пока муж продолжал свои настойчивые действия. — Подожди, — снова прошептал он в её полуоткрытые губы, пытаясь убедить её задержаться в этом мгновении подольше. — Дай насладиться тобой, — продолжил он как ни в чем не бывало, вальяжно разгуливая руками вдоль её тела. И если бы не голос тети Зои, донесший до их ушей с громким возгласом: — Эй, родители, вы куда запропастились? Неизвестно насколько далеко всё могло бы зайти. — Ну что, пошли? — отпрянув от Олега, Марина попыталась взять себя в руки после недавней страстной прелюдии. К сожалению, они находились не в том месте и не в то время, — для продолжения банкета. — Ты иди, а я тебя догоню, — Олег лукаво прищурился, а Марина, поняв его намек, лишь игриво улыбнулась, и покинула просторы ванной. После её ухода Олег подошел к раковине и, ополоснув лицо холодной водой, улыбнулся своему отражению, после чего, постояв там ещё несколько минут, покинул просторы ванной и присоединился к теплой компании на кухне. Ловко высвободив сына от детского стульчика, он отнес его в ванную, ведь малыш, по приходе домой, явно ещё не успел вымыть руки после улицы. Проделав необходимые водные процедуры, Олег снова покинул ванную, и здесь до его ушей донеслись радостные возгласы всех присутствующих в квартире.***
— Маришенька, как мы соскучились, господи, — Ирина Федоровна, увидев Марину в полном здравии, неимоверно обрадовалась. А Марина, придя в себя после произошедшего в ванной, с радостью обняла Ирину Федоровну, мысленно благодаря её за всю проделанную работу, и ответственность, которую та на себя взяла во время её пребывания в больнице. — А я то как соскучилась, — вторила ей Марина, прижимая Катю к себе, пока Лева отсутствовал где-то со своим папой. — Ой, как я рада настоящей хозяйке, — тетя Зоя, обняв племянницу, решила внести свои пять копеек, но этот намек был явно брошен в адрес Ирины Федоровны. Пока все здоровались, обнимались и целовались, попутно радуясь возвращению Марины из больницы и её полному выздоровлению, Олег, с сыном в руках, поспешил присоединиться к этой теплой компании. — Ой, какая атмосфера добра и любви в семье, — отметил хирург, став свидетелем такого теплого приветствия и обращения в адрес жены. — Зоя Сергеевна, где у нас ваза? — поинтересовалась Ирина Федоровна, когда к ней в руки чисто случайно попал букет Марины. — Ну, вы же у нас главная, вы должны знать. — снова подколола Зоя, которой уже надоело шефство Ирины Федоровны над детьми и домом — в целом. Вон она, — указала куда-то в сторону, на нужный предмет. — Так, девочки, я вас щас покормлю. — благополучно передав сына в руки жене, Олег подошёл к холодильнику и, открыв его, вынул оттуда тарелку с мясом. — Щас будет вам мяско, — тарелка тотчас оказалась но столешнице, а нож — у него в руке. — А поиграть? — Катюша тотчас вставила свои пять копеек, ясно напоминая о своём детском досуге. — А потом поиграет, мама, — Олег посвятил дочь в подробности, попутно нарезая мясо, вынутое из холодильника. — Режешь, как хирург, — Зоя снова подколола зятя, не подразумевая под этим ничего дурного. — Вон папа как умеет, — она явно обращалась к Кате и Леве поочередно. — Да, — Держа сына в руках, Марина с легкой улыбкой на лице одновременно наблюдала за тем, как муж продолжает нарезку мяса. — Наконец-то дома, да, Мариша? — Ирина Федоровна, умилялась, глядя на то, как Марина прижимает детей к себе, попутно их целуя. — Ой, не то слово, — просто словами не описать, всю степень испытываемого ею сейчас счастья. — Ой, соскучилась, — Ирина Федоровна продолжала умиляться, наблюдая за этой теплой, семейной картиной. — Ты мой сладкий, — она явно обращалась в адрес Левы — малыш был просто само очарование. Копия своего папы. — Ой, как вкусно, — Пока взрослые общались между собой, Олег, закончив нарезать мясо, обратился к дочке и слегка ей подмигнул. Катюша посмотрела на своего любимого папочку, одновременно улыбаясь своей очаровательной, забавной детской улыбкой. Перекусив в теплом семейном кругу, Зоя отправилась отдыхать, дети тоже были благополучно уложены спать, Олег ненадолго отлучился в Склиф по делам. Осталась только Ирина Федоровна, занятая общественной деятельностью по улучшению не только подъезда, но и самого района. Она также попросила Марину осмотреть дочь одного дворника, у которого не было документов, но его дочь, будучи в нездоровом состоянии, нуждалась в срочной помощи квалифицированного специалиста. Договорились, что она посмотрит девочку завтра, а потом уже составит дальнейшую схему лечения.***
День, наполненный бурными и одновременно радостными событиями, быстро подошёл к концу. Соскучившись по детям, Марина решила положить их спать вместе с ними. Катя, прижимая нарисованный рисунок к груди, лежала по правую сторону, а Лева — по левую. В таком положении и обнаружил их только что вернувшийся отец семейства. Глядя на развернувшуюся картину, он не стал задавать лишних вопросов, а, приняв душ, прилег рядом, поддерживая маленькое тельце сына. Час спустя, подумав, что Катя уже уснула, попытался высвободить рисунок из её рук, но не тут то было. Малышка крепко держала свое творение в руках, не желая выпускать из своей цепкой хватки. — Ну всё, хватит, — Марина засмеялась, глядя на попытку Олега избавить дочь от небольшого бумажного листочка, которая не увенчалась успехом. Её рука легла поверх его руки, а затем вернулась на исходную позицию и снова обняла дочь. Рука Олега сперва взметнулась вверх, а потом опустилась навстречу сыну, и коснулась его миниатюрной ножки. В таком положении пролетел ещё час. А когда стало ясно, что Катя уснула, и была намерена спать с рисунком руках, а Лева последовал примеру сестры, отправившись в мир сновидений, Олег с Мариной переглянулись, после чего мужчина очень аккуратно приподнялся на локтях, и, дотянувшись до лица жены, чмокнул её в уголок губ, шепча при этом: — Спокойной Ночи, моя заинька. Тебе нужно отдохнуть, — затем нежно коснувшись губами её губ, отпрянул и, потёршись носом об её щеку, чмокнул в кончик носа и, улыбнувшись, добавил: — Я очень рад, что ты наконец-то дома, — затем вернулся на исходную позицию, и снова лег рядом с сыном — на расстоянии вытянутой руки от жены. — А я то как рада, — Марина улыбнулась и дотронулась до его руки, в результате чего, их пальцы сплелись вместе и застыли в таком положении. — Тебе тоже нужно поспать, вон какие круги под глазами, — добавила она — И не стоит этого отрицать. Спи, давай. Спасибо тебе за сегодняшний день, я уже давно не ощущала себя такой счастливой, — она снова улыбнулась и слегка сжала его пальцы в знак благодарности. — Не за что. Спасибо, что ты есть, Маринка моя, — Олег улыбнулся и тотчас почувствовал, как его глаза начинают слипаться от усталости. Вскоре царство Морфея захватило его в свой плен, но теперь, он мог полностью поддаться этому влечению, ведь жена дома, и всё плохое уже позади. Сквозь полудрему, он услышал её тихий шепот, а затем почувствовал лёгкое прикосновение её руки к его виску: — Спи, родной мой. Вскоре царство Морфея захватило их обоих в свои владения, и супруги, вместе со своими детьми, погрузились в безмятежный сон. Будем надеяться, что их сны, в эту ночь, будут наполнены надеждой на светлое будущее…