Я тебя тоже

Тридцать первого декабря зима в Турции решила разгуляться так, как никогда прежде. Конечно, если бы мы жили севернее, в Норвегии или России, это было бы вполне объяснимо. Но вот почти нулевой температуры и порывистого ветра с крупинками снега в Стамбуле не было уже давно, тем более на Новый год. И все было бы терпимо, если бы мы в эту непогоду сидели дома, а не мчались в машине черт знает куда. Все началось с того, что мой «любимый» муженек решил в очередной раз показать мне, что он здесь хозяин, а я ничего не решаю. Как же надоело следовать его приказам! «Встань», «сядь», «ляг», «не ходи туда», «не общайся с тем»! Я чувствовала себя отвратительно и униженно еще с самого дня нашей так называемой свадьбы. Кто бы там что ни говорил про чувство долга и благодарности. Аллах, лучше бы он меня убил тогда, чем каждый день видеть его отвратительное лицо! А мне нужно еще и спать с ним в одной комнате! Хорошо хоть не на одной кровати… Как же мне хотелось ударить его! Или схватить пистолет и застрелить! Или придушить, или… Не знаю. Эта ненависть просто переполняла меня. И когда Ферхат в очередной раз схватил меня за руку и приказал сидеть в комнате, я не выдержала и треснула его по лицу. А затем сбежала в отцовский дом прямо как была, в домашней одежде и без куртки. Потому что со мной так нельзя! Конечно, зря я думала, что Ферхат меня не найдет. Нашел, да еще как — приехал прямо на следующий же день, с утра. Видимо, принял мудрое решение дать мне остыть. Только остывать я не собиралась. — Асли, открой. — Что тебе надо? — рявкнула я, даже не думая подчиняться его приказу. — Поехали домой. Сегодня праздник, встретим его вместе, без ссор, — надо же, какой вежливый! Куда делся его приказной тон? Я распахнула дверь, забыв о том, что минуту назад не планировала этого делать. — А после праздника все начнется сначала? Опять будешь меня хватать и приказывать? Может, еще вообще к кровати привяжешь? — Надо будет — привяжу, — он мигом стал суровым и схватил меня за руку. — Идем. — Куда ты меня тащишь? О Аллах! Можно я хотя бы оденусь? — я поежилась от начавшегося ветра. Да и у Ферхата рука была ледяная. — Ай! Не хватай меня! Ну холодно же! Ненавижу тебя! Ферхат молча зашел в мой дом, сорвал с крючка первую попавшуюся куртку и укутал меня в нее. Затем так же молча повязал шарф и натянул на меня шапку. — Не стой на улице, замерзнешь. — Прекрасно. Значит, я пойду домой. — Асли, не глупи. Ты собралась одна тут сидеть? Иди в машину, и поедем в особняк. — Мне туда не надо, — упрямо произнесла я, хотя вдруг страшно захотелось, чтобы он сгреб меня в охапку. Вот черт! Асли, откуда такие мысли? Я закусила губу, а Ферхат схватил меня за локоть и потянул к машине. Сопротивляться я не стала, да и какой смысл, все равно ведь он сильнее. А так хоть синяков не останется. Однако спустя минут тридцать дороги по стамбульским предпраздничным пробкам я поняла, что едем мы вовсе не в сторону особняка. — Ферхат, куда ты меня везёшь? — Подальше отсюда. — Останови, я выйду, — и да, я знаю, что он не остановится, но это ведь дело принципа — заявить свое несогласие. — Серьезно? Ты посмотри, что на улице творится. Да, там и впрямь было так себе: ветер дул так, что деревья клонились едва ли не до земли, а наши голоса заглушал стук ледяного дождя, который постепенно перерос в мокрый снег. Мне пришлось смириться. Ферхат включил радиатор, и в машине стало теплее. Правда, пришлось снизить скорость, потому что видимость на дороге ухудшилась. — Ну и зачем мы сюда поехали? — спросила я. — Вот сейчас как застрянем тут! — Сплюнь, доктор, — ухмыльнулся Ферхат. — К тому же, в Стамбуле не лучше. Там тоже народ в пробках стоит. — Я не хочу отмечать Новый год здесь, да ещё и с тобой, — сказала я. — Я тоже не хочу с тобой праздновать, — ответил Ферхат. Мне стало обидно. — Конечно, если бы не я, ты бы мог позвать каких-нибудь девушек и развлекаться с ними до утра. А я тебе только мешаю. — Не неси чушь, доктор. Никого бы я никуда не звал. — Ага, только не говори, что ты бы с Устурой праздновал. — Может, и праздновал бы. Устура, кстати, ужасно боится фейерверков и всегда прячется и скулит. Мне стало жалко собаку. Я отвернулась к окну, понимая, что придется придумывать новый аргумент. Ферхат ехал молча, пока машина вдруг не остановилась. — Приехали… — мрачно произнес он. — Что случилось? — встрепенулась я. На приборной панели что-то запищало. — Видимо, дождевая вода внутрь попала, и перекрылась подача топлива. — О, Аллах! Что же нам теперь делать? На улице так холодно… Мы замерзнем! А все из-за тебя! Если бы ты повез меня в особняк, давно бы дома были! — Асли, молчи. Нужно эвакуатор вызывать. — Ага, поедет сюда кто-то, как же… Они и не работают, наверное! Люди готовятся Новый год встречать! Ферхат куда-то позвонил, затем набрал ещё один номер и ещё один — безрезультатно. Затем позвонил Молчуну, но и тот не отвечал. Я надула губы. — Красота… Застрять черт знает где в такую отвратительную погоду! Я есть хочу вообще-то! — На заднем сиденье лежит пакет с продуктами, доставай, — будничным тоном произнес Ферхат. Я вытащила тяжелый пакет и принялась в нем копаться. — Ого! Ты столько всего накупил! — Там есть коньяк, можем открыть и выпить, чтобы не замерзнуть, пока нас спасают. — Кто нас спасает? Я что-то никого не вижу. — Думаю, Молчун пришлет кого-нибудь. Я отправил ему геолокацию. Ферхат ловко открыл бутылку и протянул мне. — Пей. — Прямо из горла, что ли? А… как же ты? — Не переживай, — он усмехнулся. Я несмело сделала большой глоток, зажмурилась, когда напиток обжег горло, и протянула бутылку Ферхату. Я честно думала, что он не будет пить из нее после меня, но он усмехнулся и тоже немного отпил. — М-да… Не романтично, конечно… — О чем ты, доктор? Мы же договаривались — никакой романтики и прочего. — Договорились, — вздохнула я, почему-то вспомнив, как напилась в баре, а Ферхат тащил меня в комнату на руках и потом поцеловал. Я облизнула губы и крепче обхватила себя руками. — Можем перебраться на заднее сиденье, там теплее, — предложил Ферхат, заметив, что мне холодно. — Мне и тут хорошо, — скзала я, чувствуя, что алкоголь уже ударил в голову. Хотя ладно, Ферхат прав. На заднем сиденье можно вполне удобно лечь. Судя по всему, ночевать нам тоже придется здесь. — Доктор, оставь свою принципиальность для кого-то другого, — сурово велел мне Ферхат. Он вылез из машины, затем открыл дверь с моей стороны и буквально вытащил меня, чтобы затем впихнуть на заднее сиденье. Он был прав: там и правда было теплее. А может, от коньяка по телу разлилось тепло. Захотелось снять куртку. — И как я вообще до сих пор тебя терплю? Ты же невыносимый! Ты вообще умеешь нормально разговаривать? — Умею. Просто не всегда хочу много говорить, — он снял с себя пальто и накинул поверх моей куртки. Я тут же сбросила его обратно. — Отстань, мне жарко. — Ты же недавно мерзла, — фыркнул мой фиктивный муж. — А теперь жарко! — И как я вообще тебя терплю, — повторил мои слова Ферхат. Мне почему-то стало смешно, но я снова надела маску суровости. — Не передразнивай меня, — приказала ему я. — Ты тоже не передразнивай. И не спорь, — не стал сдаваться он. — Это я-то спорю? — Не я же! Мы даже не заметили, как во время этой перепалки приблизились друг к другу на опасное расстояние. Глаза Ферхата просто притягивали меня. Он смотрел в самую мою душу, прожигал насквозь, заставляя умирать и возрождаться снова. Я краем своего разума понимала, что не выдержу, и какая-то стена точно будет сломана. — Ты специально все это устроил? — спросила я, пытаясь высвободиться из его рук, которые уже легли на мою спину. — Устроил что? — решил уточнить он, практически касаясь моих губ. Его шепот так сильно возбудил меня, что я осознала: сопротивляться больше не имеет смысла. Давно забытое чувство зародилось внизу живота, между ног запульсировало, напоминая о том, что я женщина и хочу получать удовольствие от близости с мужчиной. — Вот это все… — Вообще-то я планировал романтический ужин с любимой женой в красивейшем месте на берегу моря, но так тоже сойдет, — и он поцеловал меня, утягивая в водоворот чувств. Внутри все пылало от возбуждения, и если бы даже Ферхат не стал ничего делать, я бы набросилась на него сама. В машине стало так жарко, словно мы находились где-то в тропиках. Мои свитер и майка полетели куда-то в сторону, то же самое я сделала и с его водолазкой. Он казался мне чертовски сексуальным в этой черной одежде, так плотно облегающей его мускулистое тело! Впрочем, без нее было ещё лучше. Просторное заднее сиденье позволило мне переместиться на бедра Ферхата. Ладонями я прошлась по его торсу, царапнула соски, опустилась с поцелуями на шею мужа, чувствуя твердое под ширинкой брюк. Я потерлась о него, услышав в ответ довольный стон. Ферхат отстранил меня: — Ты думаешь, я это так оставлю, доктор? В секунду я оказалась под ним. Мои джинсы пали последней преградой, а между ног бесстыдно вторглись его пальцы. Я ахнула, запрокинув голову, пока он ласкал меня, доводя до исступления. Вот маньяк, он будто знал, как дотронуться! Будто у него была инструкция ко мне! Хотя с его-то опытом это немудрено… Но думать об этом не хотелось. Я едва не выла от его касаний. А последняя клетка мозга умоляла меня прекратить это. — Не надо… — всхлипнула я перед тем как мое сознание куда-то уплыло. Я очнулась в машине, укрытая своей курткой и пальто Ферхата. Было жарко, низ живота тянуло, между ног пульсировало. О, Аллах, неужели это все мне приснилось? Не хватало только видеть эротические сны с его участием! Но как же хорошо мне было в этом сне! Я потянулась и внезапно осознала: я одетая, но вот нахожусь вовсе не на переднем сиденье! — Ферхат? — дрожащим голосом позвала я. Машину тряхнуло, и я поняла, что мы куда-то едем. Но ведь мы вместе пили коньяк, он был пьян! Неужели он сел за руль пьяным? — Ты проснулась? — повернулся ко мне с переднего сиденья мужчина. — Что происходит, Ферхат? — Машина сломалась, но помощь прибыла, и нас уже буксируют к дому у моря. — А почему туда, а не в город? — Потому что мы не доехали до него каких-то пять километров. Переночуем там, а завтра или послезавтра эвакуатор отвезет машину в сервис. — А… — я поняла, что не знаю, как спросить, было ли у нас с ним что-то или я просто уснула. Не прямо же в лоб интересоваться: «Ферхат, не доводил ли ты меня пальцами до оргазма, которого я ни с кем и никогда не получала?» Нет, наверное, это был сон, пусть и очень реалистичный. Но когда я уснула? Наверное, сразу после коньяка… Я поняла, что запуталась. Голова побаливала — значит, я все же пила. Но вот что было потом? — Скоро приедем, потерпи, — утешил меня Ферхат. — Ладно, — отозвалась я. А мысли так и крутились вокруг пульсирующей точки между ног. Когда мы доехали, непогода уже успокоилась. Ветер ещё был сильный, но мерзкий снегодождь утих. Ферхат помог мне выбраться из машины, проследив, чтобы я не поскользнулась. Затем поблагодарил мужчину, который дотащил нас на буксире, и открыл ключом дверь дома. Я нырнула в тепло, стянула куртку, аккуратно повесила пальто Ферхата. Нет, какой же всё-таки сильный и нежный он был в моем сне! Как ласкал меня… — Давай быстро в душ, согреешься, — сказал мне Ферхат, закрывая дверь. — Полотенце в шкафу возьми. — Угу. Пропитанное моими выделениями белье неприятно липло к коже, и я была рада избавиться от него. Правда, жаль, не предусмотрела, не взяла с собой запасное. Душ немного сбил возбуждение, но я все еще мелко дрожала. Выйдя из ванной, я увидела пляшущие в камине языки пламени. Было жарко. На плите шкворчала еда в сковороде. Ферхат в одной майке что-то нарезал на кухонном столике. Специально, что ли, разделся… — Ешь, — спустя минут десять он поставил передо мной тарелку. — А ты? — дрогнувшим голосом спросила я. — Я не голоден. «Зато я голодна», — хотелось добавить мне, имея в виду, конечно, не пустоту в желудке. Я принялась ковыряться вилкой в блюде. Оказывается, Ферхат достаточно вкусно готовит, в отличие от меня. Я способна лишь на самые простые блюда вроде яичницы и вареных макарон. Эх, и почему же мне так повезло с мужем… — Что-нибудь еще будешь? — спросил Ферхат, когда я закончила с едой. «Тебя», — едва не ляпнула я, а потом, глядя на вытянувшееся от изумления лицо мужа, поняла, что произнесла это вслух. О, Аллах! Мои щеки залились румянцем. А Ферхат подсел совсем близко ко мне, точно так же, как во сне, обнял и выдохнул прямо в мои пересохшие губы: — С удовольствием! И вновь одежда летит на пол, только уже по-настоящему. И я впервые перед ним обнаженная, беззащитная и открытая. Но в его глазах — только восхищение и… любовь? И его пальцы касаются меня именно так, как нужно, а губы исследуют мое тело, заставляя меня всхлипывать и стонать. — Ненавижу тебя! — бормочу я, принимая его в себя. И это «ненавижу» равняется «люблю». — Могу перестать, — ухмыляется Ферхат. — Нет! Только не останавливайся! Новый год мы встречаем в постели под музыку стонов, вздохов и соприкосновения наших разгоряченных тел. В полусумрачном доме жарко, хоть дрова в камине уже сгорели. Оторваться друг от друга чертовски сложно, почти невозможно. Окончательно вымотавшись, я кладу голову на его грудь, вдыхая запах его кожи и закрывая глаза. — А ты та еще фурия, доктор, — бормочет Ферхат, перебирая мои волосы. — Сам виноват. — Надо почаще злить тебя. — Что? — я, нахмурившись, приподнимаюсь над ним. — Ничего-ничего, спи, — он снова притягивает меня к себе, укладывая на свою грудь. — Ненавижу тебя, — бурчу я, утыкаясь носом в его шею. — И я тебя тоже, — усмехается он. Странные мы, конечно… Даже интересно, какие у нас будут дети…