Тепло ночи

      Ночная улица очень красива. Воздух густеет, стылиет. На улицу выходит лунный свет. Уличные фонари выключаются, как будто они тоже хотят насладиться этой красотой. И ветер подбрасывает капли несостоявшегося дождя вверх в свете луны, а они сверкают как бриллианты… Не то что днём. Днём слишком жарко, слишком ярко. Днём слишком много шума. Ночью же, когда вы выходите на улицу, все как будто переходит в медленный темп, всё как будто становится невероятно тёплым. Я люблю ночь. Хоть внешне ночь холодна и одинока но это не так. Тепло ночи просто не познать. Даже в ее тусклых синих и холодных тонах скрыт свой свет. Небо очень красивое. Оно как будто сшито из чёрных бриллиантов под лунным светом. Ветер приглушен, хотя он всё ещё сильно дует как будто со всех сторон и ни с какой одновременно. Воздух холоден, но обжигает кожу теплом. Наверняка кто-то уже спит, посапывая, в своей мягкой кровати. Рохан шел по улице, а маленькое счастье весело махало хвостом и тявкало. Свет фонарей нежно переливался на силуэтах и фигурах. Счастье хочет съесть растаявшее мороженое с асфальта, но так делать очевидно нельзя, поэтому мангака берет Бакина на ручки и идет домой, целуя собаку. Кишибе улыбается теребя щенка за ухом.       Джотаро буднично идет домой с работы. Уже все звезды зажглись на небе, а облака рассеялись. Видны полосатые неоновые вывески и зловещие кусты. Окна домов мрачно блестят от отблесков сочных лунных бликов. И тут и там чаруют темные пятна — заборы и невидимые в темноте входы в подворья. Куджо ускоряется, замечая знакомые фигуры. Малыш звонко залаял, увидев его. Кишибе хихикнул и помахал рукой: — Сегодня ты поздно выгуливаешь его, — усмехнулся Джотаро. — Заработался, — ответил мангака, — Кстати, он порвал твою докторскую. — Негодник, — стукнул Бактна по носу Куджо, хмурясь, — Приднтся сново печатать. — Да. Закрывай дверь в свой кабинет, пожалуйста. Он был готов порвать твою акулу. Бакин не любит твои вещи. — Хорошо, дорогой, — Джотаро осторожно чмокнул Рохана в висок за что получил лапой по носу.       Тихий и возможно немного злобный смех мужчин разнесся эхом по пустой улице. Ночное небо бесцветно висит над городом, который тихо спит. Еле уловимый запах бензина смешивался с ароматами травы и цветов. Шелестели листья деревьев, на которых изредка чирикали птицы. Такой спокойственный вечер, идеально подходит для размышлений или прогулки. Самому миру нужно время, чтобы отдохнуть и прийти в себя после событий дня. Порывы ветра приносят с собой запахи особенных цветущих ночью цветов, нежное прикосновение лунного света и запахи из открытых баров и кафешек, где никого не было кроме тусклого неонового света и парочки поваров. Джотаро привычно положил руку Рохану на плечо, приобнимая. Кишибе улыбался в мягкую шерсть золотистого ретривера. — Будем мыть его вместе? — весело спросил мангака. — Я не моглашался его мыть, когда мы забирали его. — Ты сонлашался гладить его и любить, а еще целовпть пузико, — прищерился Рохан. — Он кусает меня. — Рука не сердце. Тем более он играет, не желая тебе навредить. А еще он греет нас когда мы спим. Такой маленький и хороший. Тявкает по утрам. Чем ты недоволен? — Я всем доволен. Но я не соглашался его мыть, — вздохнул Джотаро, погладив щенка по голове, а Бакин на это неловольно гавкнул. — Даже он со мной могласен! А я приготовлю нам всем ужин. — Заварить лапшу — это не приготовить ужин. — Я режу овощи, мясо и… — Для собаки а не для меня или себя в первую очередь, — усмехнулся Куджо. — Это имеет значение? — Не думаю. Он все же член семьи. — Вот вот! — Кишибе победно ухмыльнулся, — Мне кажется однажды он съест мою душу. — Я уверен, что он уже. А мы вообще-то договаривались на равный раздел твоей души. — Тебе принадледит все мое сердце, а емц душа, — промурлыкал Рохан. — А моя тогда чья? — Моя очевидно, — фыркнул Кишибе, а Бакин за ним повторил. — А сердце? — Тоже мое. Кота мы заводить не будем. — А жаль. — Ничего подобного. И Бакин меня поддерживает! Да Бакин? — Рохан посмотрел на щенка, который тут же тявкнул, — Хороший мальчик! Хороший мальчик. Только ты на моей стороне, Бакин, — начал целовпть его мангака, а Джотаро невольно захихикал.       Тихий поворот ключа в замке. Ни светлого, ни темного… Весь коридор — сплошная тьма, которую так просто рассеять одним щелчком старого выключателя. Коридор в этом старом, теплом доме неотделим от вкуса домашнего пудинга и аромата дыма, от хруста пола под ногами и старомодного шелка на приобретении, которого так сильно настаивала Холли. Блестящие черные глаза направлены в одну точку, кудрявые уши весело подрагивают, чистые белые зубы разрывают воздух, когда щенок, шелохаясь, пытается укусить палец Джотаро, что в итоге у него получается. Малыш еще не уверен в силе укуса, поэтому теплые капли крови растекаются по пальцу мужчины. Рохан только цокает, ругая Бакина. Кухня, приютившаяся в уютном уголке дома, является неотъемлемым звеном в цепи такой сладкой и спокойной жизни. Нежных сортов яблоки и груши висят на лозах за окном, увитых зеленым лиственным покровом. Летом будут пчелы и другие жучки… Внезапно Рохан вздыхает: — Ты бы любил меня, если бы я бвл непоседливым щенком? — спросил с какойтто тенью печали в голосе мангака. — Ты уже, — засмеялся Куджо, — Конечно да. Но ты был бы щенком с ужасным характером. — Неправда. Я чудесней всех. Я гений! — Это не отменяет… — начал Джотаро. — Да знаю я. Можешь не говорить, — фыркнул Кишибе с улыбкой. — Но я люблю тебя. В том числе и за твой характер. Я хочу быть с тобой неспотря ни на что, — внезапно серьезно сказал Куджо. — Я… — Рохан замялся, — Я хочу быть с тобой даже не смотря на твою любовь к кошкам. Больше тебе скажу. Я буду с тобой, — встал Кишибе, задумав кое-что. — Я с уверенностью могу сказать, что даже спустя столько времени ты являешься моим светом, смыслом и сокровищ… — морской биолог мысль не закончил, потому что на него вероломно прыгнули двое, — Мать твою! — пошатнулся Джотаро чуть не упав, — Года уже не те, дорогой, — предупредил Куджо. — Я знаю, что ты все можешь, Джотаро, — заурчал Рохан, обняв Куджо, — Мы с Бакином тоже тебя любим. — Ого. Наверное тогда мне стоит вас обоих погладить и поцеловать пузики. — Да! — за этим оживленным «да» послышался звонкий лай.       Бакин укусил штанину Куджо и попытался по ней залезть как делали некоторые котики, которых он видел и ревновал папу номер три к ним, потому что он гладил их под подбородком, а его нет. Все были рады. Возможно отдать кому-то свою душу не так уж и плохо.