Исполнение мечты

      Луна над водной гладью висела так низко, что все россыпи пористых кратеров можно было рассмотреть невооруженным глазом. Бледно-желтая дорожка зыбко переливалась на подрагивающих волнах. Шум прибоя тихо шелестел, нашептывая темному песку свою песню. Небо было черным и глубоким, как глаза Сугуру… закрытые чужими ладонями. Идя вслепую, он неловко заваливался в стороны, поскальзываясь на песке.       — Сатору, тебе не кажется, что сейчас достаточно темно?       — Не порти себе сюрприз, — ответил голос из-за спины.       Сугуру фыркнул. Сюрприз, как же. Он прекрасно слышал шум моря и так же прекрасно связывал его с недавним откровением. Вообще-то, в душе он был чрезвычайно счастлив, но Сатору об этом знать не обязательно. Сугуру переживал, как бы тот не лопнул от самодовольства.       — Почти на месте, - снова сказал голос. — Все, стой. Теперь можешь сесть на колени.       — Ты хочешь вот так сразу начать? Я думал, ты чертов романтик, — Сугуру криво усмехнулся.       — Я чертов романтик, — Сатору убрал руки.       Свет, хоть и тусклый, все же резанул глаза. Перед Сугуру было расстелено покрывало, чуть волнистое от неровностей песка. На середине стояло блюдо с виноградом и мандаринами. Рядом лежала бутылка дорогого вина. Источником света служил старомодный четырехугольный андон с карпами кои.       — Сатору, это… — Сугуру на время забыл все слова, просто глядя на сюрприз.       — Шкурками мандариновыми не мусори, я этот пляж пол дня убирал, — сказал Сатору, вдребезги разбивая его романтическую скованность.       — Как скажешь…       Сатору сел рядом, вынул из кармана складной штопор и начал откупоривать бутылку.       — А где бокалы? — Сугуру внимательно оглядел покрывало, но не нашел заветной посуды.       Сатору поднял на море взгляд, полный вселенского тлена от собственной невнимательности. Некоторое время было слышно только волны, а потом он сказал:       — Бокалы я специально не взял. Видишь ли, обожаю твои слюни, поэтому пить будем с горла.       Сугуру прикрыл рот ладонью, чтобы не засмеяться в голос. Они в отношениях уже два года, и всякий раз, когда Сатору пытался исполнить что-то романтическое, выходили подобные казусы. Взять хотя бы случай недельной давности, когда они хотели провести вечер в ресторане. Сугуру задержался на работе и в итоге обнаружил, что парень его не дождался и вступил в танцевальный баттл со стайкой бездомных.       Первый глоток вина причитался Сугуру. Он принял бутылку и одарил Сатору полным любви благодарным взглядом. Вино шероховато скользнуло по горлу и пустило внутри корни тепла. Сатору взял бутылку и тоже сделал глоток, потом аккуратно поставил ее и принялся за виноград.       — Как тебе здесь? — спросил он.       — Потрясающе, — честно ответил Сугуру. — Если бы я знал, рассказывал бы тебе о своих мечтах почаще.       — Секс в море – отличная мечта, — Сатору широко улыбнулся. — Я как услышал, сразу замечтал о том же. Это дикий пляж, ночью тут никого. Снимай штаны.       — Включи романтика обратно, — Сугуру закатил глаза и демонстративно отвернулся.       — О, мой сладкий, мы на чудесном диком пляже совсем одни, - нараспев заговорил парень, — избавь меня от необходимости страстно рвать на тебе одежду…       Речь оборвалась громким шлепком ладони по лбу. Сугуру неодобрительно цыкнул, глядя на тут же зажмурившегося Сатору, потом медленно потянулся вперед, целуя плотно сжатые губы. Они немедленно раскрылись навстречу, и Сатору ответил на поцелуй. Привкус вина на губах дурманил сильнее, чем целиком выпитая бутылка.       — Ты ведь понимаешь, что дальше мечты это не зайдет? — спросил Сугуру, посерьезнев.       — Почему?       — Море соленое, Сатору. Во-первых, вода будет смывать смазку. Во-вторых, мне внутрь может набиться какая-нибудь дрянь. Это же море.       — Ну-у-у, — протянул Сатору, — твоя задница станет отличной соляной шахтой.       — Годжо, блядь, конченый ты шутник!       — А я буду твоим персональным шахтером, — он широко улыбнулся, различая тонкие интонации выкрика и зная, что ничего ему не будет. — Не хочешь в воде, давай здесь.       Сатору пересел на колени и выудил из заднего кармана несколько шелестящих упаковок. Сугуру различил в них два пакетика со смазкой и пять презервативов.       Во всем, и в любви тоже, Сатору отличался напором и решительностью. Уже через минуту он прижимал Сугуру к покрывалу и целовал, игриво оглаживая скрытую под рубашкой грудь. Тот пытался возмутиться хотя бы для порядка, но противиться чарам любимого было выше его сил. Сатору был слишком инициативным, поэтому ведущая роль по традиции была за ним.       Его руки внимательно исследовали тело, трепетно обводили контуры мышц, чуть щекотали чувствительную кожу, спускались вниз, волнующе касаясь живота у самого пояса, и тут же поднимались наверх.       Сугуру торопливо расстегнул рубашку, чтобы Сатору мог поласкать его более откровенно. Тот как всегда переиграл себя и пустил в ход язык. Под первый стон лизнул правый сосок, потом обхватил его губами, а левый сжал пальцами. Сугуру скрестил ноги на его пояснице и зарылся пальцами в белый ворох волос.       Еще в начале отношений он пытался строить из себя скромника, но Сатору содрал эту маску в два счета. На счет раз – романтическое свидание на крыше, на счет два – горячий секс там же, с зажатым сильной хваткой ртом, чтобы не привлечь персонал, и грязными словечками шепотом на ушко.       Сугуру всегда терял голову слишком быстро. Сейчас у него было все для того, чтобы немедленно сойти с ума: шум моря, терпкое вино и Сатору, сжимающий стояк через штаны. Пришлось выпустить его из объятий, чтобы избавиться от надоедливой и крайне неуместной одежды.       Сатору встал над ним на коленях и звонко расстегнул ширинку. В свете андона блеснула молния. Блики, отброшенные узорами карпов, пестрыми пятнами улеглись на его лице.       — Между песком и солью ты выбрал песок, — констатировал Сатору и потянулся за пакетиком смазки. — Уважаю твой выбор.       — Да брось, искупаемся потом, — улыбнулся Сугуру, снимая штаны вместе с бельем. — Иди ко мне.       Сатору был не из тех, кого просят дважды, поэтому тут же опустился вниз за новым поцелуем. Правой ладонью он нащупал стоящий член парня и несколько раз погладил его. Животрепещущее касание перешло ниже, теплые, смазанные пальцы аккуратно огладили мышечное кольцо.       Сугуру тут же шевельнулся навстречу, снедаемый жаждой ощутить их внутри. Он оторвался от покрасневших губ Сатору и без зазрения совести оставил ему засос на шее. Пальцы наконец проникли внутрь. Сугуру глухо застонал и укусил напряженное плечо.       Сатору в ответ чуть раздвинул пальцы.       — Расслабься, — прошептал он, — нам обоим будет проще.       — Ты тут не один со своими желаниями, — Сугуру улыбнулся настолько хищно, насколько мог в своем положении, и потянулся за вторым пакетиком смазки.       У Сатору вспыхнули щеки.       — Любовь моя, ты желаешь поменяться местами?       — Я желаю всего тебя.       Считывая привычные жесты, вздохи и взгляды, Сатору быстро обнажился и перекинул ногу через грудь парня. Когда вздрагивающий от возбуждения член оказался перед лицом, он взял его в рот и сразу насадился как можно глубже. Руками обхватил скульптурные бедра и развел их пошире.       Сугуру со стоном выгнулся в спине. Песок зашуршал под ним, насыпаясь на покрывало. Он сжал чужие ягодицы, чуть разводя их в стороны. Пакетик смазки так и остался невскрытым. Пока Сатору развлекается, Сугуру собрал всю концентрацию и осторожно провел языком между его ягодиц.       Сатору, вероятно, счел это соревнованием на выдержку и тоже совершил запретный прием: быстро нашел пальцами простату и обхватил побагровевшую головку губами. Сугуру ответил сдавленным стоном и, кажется, оставил на ягодицах несколько царапин. Он легко прикусил тонкую кожу ануса и изогнул язык, слегка проникая внутрь. Запретные приемы должны быть обоюдными.       — Черт, Сугуру, ты играешь с огнем, — Сатору несдержанно прогнулся в спине.       — Огонь готов проиграть?       После этих слов Сугуру продолжил начатое, еще быстрее трахая его языком. Мешая стоны и проклятья, Сатору выпрямился, почти садясь ему на лицо. Левой рукой он схватился за черные пряди, притягивая к себе голову, а правой начал торопливо дрочить. Сугуру, увы, не мог довольно улыбнуться - ему слишком нравилось быть в таком положении.       — Быстрее... — прошептал Сатору. — Черт, я сейчас действительно кончу, и тогда ты меня трахнешь. Давай, сделай это...       Сугуру сносило крышу. Он выводил языком узоры, сосал нежную кожу, толкался внутрь, все ради того, чтобы Сатору в один момент вздрогнул всем телом, роняя ему на грудь горячие капли.       — Салфетки? — спросил Сугуру, когда они немного отлежались.       — В машине, — выдохнул Сатору. — Засыпь песком.       — Я тебе сейчас... Ай, хер с ним.       Сугуру взял край рубашки и приложил к груди. Потеки спермы медленно впитывались в темную ткань.       — Ради меня... — слезливо прошептал Сатору, глядя на это.       — Нет, мне лень идти до машины, — фыркнул Суругу и сел. - А теперь готовь задницу.       — Для тебя всегда готова!       Сатору перевернулся на спину и вызывающе расставил ноги. Его пальцы, покрытые смазкой и собственным предэякулятом, сначала неторопливо погладили полу-возбужденный член, потом спустились ниже и проникли внутрь. Сугуру жадно следил за ним взглядом. Ему до сладких спазмов нравилось, как Сатору прикрывает глаза, как сначала довольствуется одними пальцами, но потом не выдерживает и тянется к члену свободной рукой.       — Нет, — решительно сказал Сугуру и оттолкнул его руку. — Я сам.       — Как скажешь, мой драгоценный...       В груди Сугуру отрывисто екнуло. Вместо того, чтобы ожидаемо приступить к ласке, он грубо схватил Сатору за руки и развернул на живот. Тот и не думал сопротивляться, наоборот, начал провокационно вертеть задом и заработал звонкий шлепок. Сугуру подрагивающими от возбуждения руками надел презерватив и несколько раз проелозил членом между ягодиц.       Сатору громко ахнул от резкого проникновения.       — Ты же говорил, что всегда готов, — ехидно сказал Сугуру, обхватывая его шею и разворачивая лицом к себе.       Сатору не успел выдать искрометный и остроумный ответ — следующим толчком Гето вошел неожиданно глубоко, а в приоткрытый рот засунул два пальца.       — Соси, тебе это идет.       Грубость Сугуру сводила с ума. Для него хотелось встать в любую позу и взять в рот что угодно. Сатору играл языком с его пальцами, насаживался на них, выпускал изо рта, позволяя обвести по контуру губы и снова вторгнуться внутрь. Он чувствовал, как на Сугуру действует его игривая податливость. Доносящие до слуха влажные шлепки становились чаще и громче. Дыхание прерывалось, словно Сугуру от возбуждения напрочь терял власть над телом.       Сатору вцепился в покрывало, чувствуя, как впиваются в ладони крошки песка. Сугуру, чувствуя скорый финал, сделал несколько хитрых движений, касаясь членом набухшей простаты. Это переходило уже все границы. На последнем движении Сатору не успел даже дотянуться до своего члена и кончил, как девственник в свой первый раз.       Сугуру до синяков сжал его бедра и замер, кончая глубоко внутри.       — Блядь, прямо на покрывало, — выдохнул Сатору.       — Песком засыпь, — ехидно, но устало ответил Сугуру.       — Вместе с тобой...       Сугуру расслабленно улыбнулся и лёг на смятое, засыпанное песком покрывало. Вместе так вместе. Вместе заниматься любовью в необычных местах, вместе потом убираться, вместе отмываться от песка.       — Я люблю тебя, — прошептал Сатору.       — И я тебя. Мыться-то пойдём?       — Под такой луной грех не окунуться.