This boy's a fucking queer

      — Окей, ещё раз!       Встряхнув головой, чтобы убрать волосы, Коул пересел на табурет и стал возиться с барабанными палочками, готовясь снова заиграть песню. Он с группой были приняты в качестве группы, открывающей сегодняшний концерт, и они хотели убедиться, что у них достаточно практики для выступления. К тому же там будет несколько музыкальных агентов, и они решили, почему бы не попробовать.       — 1… 2…1, 2, 3, 4!       Считая, ударяя барабанными палочками друг о друга, Коул задал начало песне. Зейн, будучи ритм-гитаристом, начал трек, Кай и Джей последовали за ним, и ведущий гитарист приготовился петь. Если бы четыре месяца назад Коулу сказали, что он будет играть в группе с вокалистом Каем, он бы рассмеялся. Но, по правде говоря, у этого парня был потрясающий вокал, который всегда попадал прямо в сердце ворона. Впервые он услышал его пение, когда группа была в местном караоке-баре, куда Джей попросил их сходить. Его сильно удивило то, что за все десять лет дружбы Кай ни разу не сказал ему, что умеет петь, или что в детстве ходил на уроки вокала. Позже он понял, что Кай просто был слишком не уверен в своём таланте, ведь его учитель всегда ожидал от него большего. Это одна из причин, по которой он перестал посещать уроки.       В то время как звук гитар и барабанов Коула эхом отдавался на сцене, а солнце уже садилось, несколько сотрудников сцены чинили освещение и устраняли другие технические неполадки, чтобы концерт прошёл без промедления.       Музыка всегда была щекотливой темой для Коула, поскольку его отец сам состоял в известной группе. Хотя поначалу он хотел, чтобы сын стал танцором, в пятнадцать лет Коул уговорил его научиться играть на барабанах. И теперь, в двадцать лет, он был одним из лучших барабанщиков в своем городе, по крайней мере, так говорили друзья. И всё же иногда он сомневался, что пропустит удар или будет мешкаться с барабанными палочками во время выступления. Единственное, что помогало ему сосредоточиться и успокоиться, — это Кай. У парня был удивительный голос и притягательная аура, и Коул не удивился, когда понял, что влюбился в своего лучшего друга ещё с детства. И одна из проблем, с которой он столкнулся, была…       — Я бы хотел, чтобы ты был девушкой…       Слова были мягкими, но в горло Коула словно всадили острый нож, прямо в сонную артерию. Карие глаза, которые не могли взглянуть на него, выражали такой стыд и вину, что казалось, будто нож опустили к сердцу вместе с комом в горле.       Это был день после их выпускного. Группа собралась у Джея, поскольку у него было много места, чтобы вместить всех шестерых вместе с Пиксал, Скайлор и Ванией, которые приехали в гости на неделю.       Кай намекнул на карман своей куртки на кухне, пока Коул ел чипсы, и они пробрались на крышу. Их перерывы на травку не были чем-то необычным или неслыханным в компании друзей, и хотя Ния этого не одобряла, Кай строго следил за тем, чтобы они делали это только в больших случаях, а выпускной был важным событием.       И вот, пятнадцать минут спустя, с травкой в организме и признанием Коула в воздухе, они сидели на небольшом ровном месте на крыше дома Джея, а ветер покрывал их кожу мурашками и ерошил волосы. Коул всегда знал, что Кай не возражал против того, что он гей, но и не думал, что Кай не натурал. Конечно, он постоянно шутил, флиртовал с ним, и, как бы он ни переживал, Коул всегда воспринимал это просто так. Смешно.       Но в словах Кая что-то скрывалось. Его голос выдал его.       — Послушай, я не… — сказал Коул, глядя в сторону, прежде чем тяжело вздохнуть. — Я не пытаюсь заставить тебя чувствовать себя плохо, я знаю, что тебе это неинтересно, и я искуплю свою вину. Просто почувствовал, что мне нужно выговориться.       — Нет, Коул, я…       На несколько секунд вокруг них повисла тишина, прежде чем Кай издал стон, перешедший почти в крик, когда его руки зарылись в смазанные гелем волосы.       — Блять!       — Эй, эй, тише, я не расстроен-       — А должен! — Кай отшатнулся, убирая руки с волос, и наконец, наконец-то посмотрел Коулу в глаза, хотя то, что увидел в них, он не ожидал. Боль, грусть… То, от чего они блестели и слезились, заставляя белки становиться ещё краснее. — Ты должен злиться, разгневается на меня! Вот ты признаёшься в своих чувствах ко мне, которые так долго скрывал, а я заставляю тебя переживать из-за того, что они у тебя есть, потому что я не в себе!       Горло Коула сжалось, пока он вслушивался в слова друга и переваривал услышанное. Густые брови нахмурились, когда Коул попытался понять парня перед ним. Он не произнёс ни слова, пока Кай глубоко дышал, чтобы успокоиться и собраться с мыслями, ругаясь себе под нос. Вскоре он прижал колени к груди, положил голову на них и спрятал лицо между ними и грудью. Когда он заговорил, он казался таким раненным, будто потерпел поражение.       — Я бы хотел, чтобы ты был девушкой…       Слова были мягкими, но в горло Коула словно всадили острый нож, прямо в сонную артерию. Карие глаза, которые не могли взглянуть на него, выражали такой стыд и вину, что казалось, будто нож опустили к сердцу вместе с комом в горле.       — Это… Не то чтобы я не… Я… Боже, я — катастрофа, — продолжал Кай, сжимаясь, словно боясь, что его ударят в живот.       — Успокойся… Поговори со мной, — слова Коула прозвучали мягко, его рука нежно легла на плечо Кая для поддержки, заставив брюнета поднять голову и посмотреть на него. Удивление и беспокойство закипели в душе Коула, когда он заметил влажные щёки Кая и выражение боли на его лице. Его сердце уже болело из-за отказа, но взгляд парня ударил по нему хуже всего.       — Я не могу дать тебе то, что ты хочешь, Коул… как бы я ни хотел, я просто… не могу.       Голос Кая был слабым, надтреснутым, когда он пытался сохранить самообладание, удерживая свои возведённые стены от разрушения, которые Коул никогда не замечал. Он чувствовал себя неловко и в то же время был озадачен тем, что подразумевали эти слова.       — О чём ты?.. Я не понимаю, что ты говоришь.       Кай сидел молча, поджав губы, и смотрел на своего лучшего друга, изо всех сил стараясь не заплакать вновь. Он уже чувствовал, как холодный воздух щиплет влажную кожу щёк. Рука Коула успокаивающе лежала на его плече. Жест, который он принял близко к сердцу, дал ему безопасность, которую, как он знал, мог предоставить только Коул. Только с ним он чувствовал себя в безопасности. Только с ним болело его сердце, хотя разум говорил ему, что так быть не должно. Что он ошибается, что он сломлен.       Несколько мгновений Коул изучал его лицо, но чем дольше Кай смотрел на него своими шоколадно-карими глазами, такими большими и полными мучений, тем больше он решал, что, возможно, сейчас неподходящее время для выражения своих чувств.       — Ладно… Ты не обязан говорить мне прямо сейчас или когда-либо, если хочешь. Можем больше не говорить об этом. Мне жаль, что я причинил тебе дискомфорт, и я пойму, если ты-       Рука дёрнула его за воротник рубашки и потянула вниз, пока его губы не коснулись тёплых губ Кая. И словно на секунду шум сверчков и болтовня изнутри затихли, а сердце стало единственным звуком, отдававшимся в барабанных перепонках. Глаза расширились от шока, что парень поцеловал его, а тот чувствовал, как напряжение в его теле тает, словно поцелуй с Коулом был спасением, которого он так жаждал. Ответ на мольбы, которые он произносил глубокой ночью.       И как быстро это случилось, так же быстро и исчезло, Кай отстранился от Коула, прежде чем тот успел отреагировать или даже поцеловать его так, как мечтал.       Кай отпустил рубашку Коула и отвернулся, позволяя Коулу в шоке смотреть на него с нежно-розовыми от поцелуя губами и широко раскрытыми глазами. Это было… не то, чего он ожидал. Ни в коей мере. Не в самом лучшем случае. Но он ничего не мог поделать со счастьем, которое бурлило в животе.       — Я не могу… дать то, что тебе нужно. Быть тем, кто тебе нужен, это… Я не могу… быть тем, кем ты хочешь меня видеть, я просто не могу позволить себе быть таким. Это… неправильно…       Все тепло ушло с кожи Коула, когда эти слова закружились у него в голове. Его голос сел, а взгляд устремился на оконную раму, из которой они вылезли несколькими минутами ранее. Когда всё было хорошо.       — Ох…       Его тон, должно быть, выдал его, поскольку Кай вскинул голову со страхом в глазах.       — Н-нет! Нет, я не это имел ввиду, я- Чёрт! Я не-       — Кай…       — Ты знаешь, что я никогда бы не стал тебя осуждать за то, кто ты есть, я не это имел в виду!       — Кай…       — Блять, ну почему я всё делаю не так?!       — Кай!       Брюнет наконец закрыл рот и посмотрел на Коула, который к этому моменту уже понял, что Кай пытается сказать. Его выражение лица было спокойным и утешающим, когда обеспокоенные глаза Кая встретились с его взглядом, а брови были нахмурены в тревожной, почти испуганной манере.       Чувствуя, что парень отпрыгнет от любого жеста, глядя на него, как олень в свете фар, Коул медленно взял его за руку, проведя большим пальцем по тыльной стороне ладони Кая. Зелёные глаза не покидали карих.       — С тобой всё в порядке, — плечи Кая вздрогнули, когда он сделал быстрый вдох, но прежде чем он успел возразить, в воздухе прорвался голос Коула. — Я знаю, тебе трудно это принять. Это всегда так. Но никогда не унижай себя из-за своих чувств.       Кай молча смотрел на Коула, пытаясь понять, как он мог сказать это так легко.       — Ты потрясающий… Ты верный, ты всегда заступался за меня, когда мне это было нужно, ты был моим надёжным местом, куда я мог пойти, когда меня что-то беспокоило, — от мягкого движения большого пальца по костяшкам пальцев Кая его кожа запылала теплом, которое он попытался согнать с себя, но не смог. — Позволь мне сейчас стать этим местом для тебя.       С той ночи прошло несколько тяжёлых лет. Внутреннюю гомофобию Кая было нелегко перебороть, особенно когда его родители приезжали в гости. Или отец Коула в редких случаях. Он никогда не одобрял образ жизни Коула, даже когда работал в сфере, где было много таких странных людей, он не мог смириться с тем, что собственный сын может быть одним из них.       Прошло несколько месяцев назад, когда они наконец рассказали друзьям о своих отношениях, в которых Кай чувствовал себя слишком неуверенно, чтобы делиться ими в последние полтора года даже с сестрой. Он знал, что она никогда не осудит его, ведь она бисексуалка, но все же страх стать отвергнутым был подобен инфекции, от которой он не мог избавиться.       Как и ожидалось, все были немного удивлены, поскольку эти двое никогда не проявляли никаких признаков того, что они пара. Каждый поцелуй и касание совершались за закрытыми на ключ дверями. Но не удивительно, что они поддержали и даже подбодрили новую пару, когда те стояли перед диваном в квартире Кая и Нии во время какого-то занятия по подготовке к университетским экзаменам. Ния практически бросилась на Кая, обнимая его и восхваляя, как она благодарна ему за то, что он рассказал ей. В тот день парень тоже плакал, но уже от радости. От прогресса. И Коул не мог не гордиться этим.       — Коул!       Знакомый голос вернул его в настоящее, когда он посмотрел в сторону, отпивая из своей бутылки с водой: его парень подошёл к нему, гитара лежала на стойке рядом с главным микрофоном в центре сцены. Его волосы, как обычно, были уложены гелем, на подтянутой коже блестели капельки пота, а майка, в которую он был одет, открывала Коулу прекрасный вид на его руки.       — Не пялься на меня! Не на людях, — голос Кая был мягким и дразнящим, на губах играла его обычная ухмылка, когда он игриво толкнул Коула в плечо. Хотя Кай ещё не до конца смирился со своей бисексуальностью, это не мешало ему отпускать шуточки про геев, которые он любил вкидывать случайно. Усмешка вырвалась из горла Коула, когда он закрыл крышкой бутылку и поставил её на пол рядом со своим табуретом.       — Прости, я должен проверить, привлечёшь ли ты внимание фанатов. Лицо группы и всё такое, — поддразнивает он в ответ, получая то, как Кай игриво закатывает глаза.       — Что ж, спасибо за услугу. В любом случае, — он быстро сменил тему разговора, положив руку на бедро и немного застеснявшись, щёки покраснели, а глаза искали кого-нибудь поблизости, — встретимся в раздевалке?       Сердце Коула дрогнуло при виде этой застенчивой просьбы. Кай всегда любил вести уверенную и дерзкую игру, но Коулу больше всего нравилось, когда его голос становился мягче, а щёки горели розовым от смущения, когда он разговаривал с ним.       — Конечно, светлячок.       Румянец на щеках Кая только увеличился. Коулу нравилось давать своему парню дурацкие прозвища, и сколько бы Кай ни говорил, что они ужасны, Коул не раз замечал, как глупо улыбается брюнет после этого.       Через несколько минут, как и было обещано, они оказались в раздевалке за кулисами, хихикая вместе от волнения, вызванного концертом, и от мысли, что это самое публичное место, где они когда-либо были так трогательны друг с другом. Кай уже сидел на столе у гримёрной, положив руки на широкие плечи Коула, пока ворон целовал его лицо, а тихий смех, что отдавался в ушах, заставлял сердце гудеть от радости.       — Ладно, ладно- Сто- Стоп! Коул! — просьба Кая была заглушена поцелуями над его глазами, в брови и в маленький шрам на его губах, с которых сошёл лёгкий смешок, пока Коул напевал.       — Ещё немного, — тихо промычал он, прежде чем оставить мягкий короткий поцелуй на тонких губах, которые изогнулись в улыбке. Постепенно они повторили это действие ещё несколько раз, поцелуй становился всё медленнее и нежнее с каждым разом, когда их губы встречались, а затем руки Кая мягко толкнули Коула в грудь для пространства, лица обоих раскраснелись, а зрачки расширились.       — Позже. Я бы предпочёл выйти на сцену, не прикрываясь, — Кай усмехнулся, на этот раз хихикнул Коул, отстраняясь, а Кай встал со стола и подошёл к нескольким стульям с их куртками и футлярами для инструментов, и присел, чтобы взять что-то из своего рюкзака.       — Ладно, ладно, что такое, красавчик? — Коул улыбнулся, скрестив руки на груди и облокотившись на стойку для макияжа, когда Кай подошёл к нему с руками за спиной, что заставило его приподнять бровь. — Что прячешь? — поддразнил он, наклонив голову в сторону, чтобы подглядеть.       — Закрой глаза.       — В последний раз мне так отсосали.       — Заткнись и закрой глаза, засранец!       Коул не сдержал смех, глядя на своего взволнованного парня, после чего закрыл глаза и стал ждать, что же приготовил Кай. Вскоре он почувствовал, как его взяли за руку и подняли её, а что-то маленькое обвилось и закрепилось вокруг его запястья. Как только Кай закончил с обеими руками, Коул открыл глаза и взглянул на запястья: на них красовалась пара кожаных браслетов с металлическими шипами, что заставили его удивлённо вскинуть брови.       — Счастливого года и 11 месяцев, — с наглой улыбкой произнёс Кай, глядя на своего парня, который крутил запястьями, смотря на все маленькие шипы и кожу. Он знал, что Коул уже давно хотел пару таких, но с его экзаменами и репетиторством, не говоря уже о том, что он платит за аренду, он не мог купить их, а качественные вещи стоили недёшево.       Оглянувшись на своего парня, Коул не смог сдержать улыбку.       — Кай, тебе не нужно было…       — Ох, молчи, я видел большой букет и огромный подарок в кузове твоего грузовика, когда ходил в магазин за водой, — поддразнил Кай с мягкой улыбкой на губах, когда Коул покачал головой и обнял его за талию, притягивая ближе.       — Спасибо…       — Всё для тебя, Роки.       В комнате стало тепло, они стояли в объятиях друг друга, нежно улыбаясь, а Коул наклонился, чтобы украсть ещё один поцелуй. Но звук дверной ручки нарушил атмосферу, Кай внезапно вскочил на цыпочки, оттолкнул от себя Коула и повернулся лицом к гримёрке, а Коул делает шаг назад и смотрит в сторону, когда входит один из сотрудников и говорит, что они будут готовы через двадцать минут, после чего уходит, закрывая дверь. Неловкая тишина заменяет ранее сладостный момент.       Через несколько секунд Кай вздыхает, потирая глаза указательным и большим пальцами, а другой рукой опираясь на стол.       — Прости…       — Не стоит, — произнёс Коул, хотя его голос был тихим.       Они знали, что не смогут прятаться вечно, и Кай также знал, что Коул это ненавидит. Он был открытым романтиком. Он говорил о многих идеях для свиданий, которые они реализуют, как только Кай будет готов. Публичных. И это правда, Коул хотел показать Кая, хотел, чтобы люди знали, что он принадлежит ему, а Коул принадлежит Каю, но не хотел давить на него. Это было последним, чего он хотел. Даже в такие моменты, как этот, когда Кай так боялся, что люди найдут их вместе, найдут его с Коулом, его сердце болело, а мысли устремлялись в такие места, от которых он должен был избавиться.       — Скоро, обещаю… — Кай притих. Он говорил о публичном признании или, скорее, о том, чтобы не бояться показать свою привязанность к парню рядом с ним. Он хотел, но…       — Не торопись… Это нелегко, я понимаю.       — Да, но… — начал Кай, выпрямившись и повернувшись к Коулу, но его заставил замолчать нежный поцелуй в губы с мягкой улыбкой, смотрящей на него сверху, но карие глаза сейчас выражали всё, кроме радости.       — Не напрягайся. Когда будешь готов, — его голос был тихим, когда он провёл большим пальцем по щеке Кая, как делал это уже миллион раз. — Нам уже пора идти. Надо настроить барабаны, а то Зейн разозлится, — попытавшись перевести тему, ворон прошёл по комнате и вышел, оставив дверь слегка приоткрытой, а Кая — одного в комнате.       Вина обрушилась на брюнета, уставившегося на дверь, его брови беспокойно сошлись, он издал тяжёлый вздох и опустил глаза в пол. Он ненавидел, когда из-за своего испуга посторонних людей он становился грубым по отношению к Коулу. Когда заставлял думать, что стыдится его. Стыдится того, что любит его, хотя всё было иначе.       Когда тишина окутала его, а мысли разбежались, он понял, что взгляд упал на расстёгнутый чехол для гитары, а руки сжались в слабые кулаки по бокам. Отвернувшись, он обдумал то, что собирался сделать, а затем подошёл и раскрыл чехол.       — Новая песня? Сейчас?! — слышится голос Джея, когда он передал последний нотный лист Зейну, который с растерянным видом просматривал ноты, и нервничал всё сильнее, чем больше думал об этом. Но Кай знал, что должен. Он хотел этого.       — Кай, это же прям «фу», ты уверен? — сказал Коул, отводя взгляд от листка на брюнета, который уже стоял у микрофона, перекинув ремень гитары через шею и плечо.       — Да, уверен, — он заговорил более сурово, повернувшись к своим товарищам по группе, которые выглядели более чем обеспокоенными, что заставило его немного расслабиться и сглотнуть. — Доверьтесь мне…       Несколько мгновений тишины заполнили сцену, единственным звуком была толпа, ожидавшая в темноте начала шоу. Когда Джей уже собирался снова протестовать, объявили о начале выступления первой группы, и решение было принято.       — Хорошо, — произнёс Коул, сдвинувшись с места и несколько раз покрутив барабанную палочку между пальцами. Он всегда так делает, когда нервничает. — Я доверяю тебе.       Кай ответил лишь мягким кивком, а затем посмотрел на Зейна и Джея, которые молча кивнули и заняли свои места.       — Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — Джей вздохнул, перекинув ремень гитары через плечо. В его голосе не было ни капли злобы, только нотки беспокойства.       — Знаю, — Кай замолчал, повернувшись лицом к толпе, как раз в тот момент, когда прожекторы осветили сцену. Только сейчас он осознал, сколько здесь людей, и почувствовал навалившийся ужас. Пальцы судорожно перебирали струны гитары, когда он осматривал толпу. Так много людей… Сердце бешено колотилось, и он с трудом удержался от того, чтобы не сбежать со сцены, прихватив с собой нотные листы, чтобы никто не услышал, что он писал в три часа ночи на протяжении последних двух недель. Чтобы никто не увидел его. Но он знал, что должен это сделать.       Хотел.       Нуждался.       Тихо сглотнув, он вздохнул и приблизился к микрофону, изо всех сил стараясь изобразить уверенную улыбку.       – Приветствую! Просто хотел сказать спасибо, что пришли, и... – его мысли были о зелёных глазах и нежных поцелуях. Он почувствовал, как его плечи расслабились при мысли о том, что люди услышат, как он говорит об этом. Показывает это. На его губах появилась лёгкая улыбка. – Надеюсь, вам понравится.       С этими словами Коул начал, ударив барабанными палочками, и песня, звучавшая в голове Кая, заполнила весь зал. Глубоко вздохнув, он разомкнул губы, и в динамиках эхом зазвучала известная по хитам лирика.       «Нарисовать картину с тысячью слов я не смогу...»       Всё это время Коул смотрел на Кая с растерянным и обеспокоенным выражением лица, а затем опустил взгляд на нотный лист, который был у него под ногами, пока он играл и отбивал ритм.       «Из подслушанного он узнал правду»       Он никогда и не говорил ему, что пишет песню. В основном Коул писал тексты, а тот подсказывал ему идеи. Но когда заиграла песня, Коул нахмурил брови, читая и играя ноты, а его уши улавливали текст.       «Их сын среди проклятых»       Коул в замешательстве поднял голову от прозвучавших слов. Голос Кая обволакивал его, а по коже пробежали мурашки.       «Если у нас правда есть выбор»       «То причём здесь ты?»       Свет падал на профиль Кая, его глаза поднялись от пола сцены и оглядели толпу, прежде чем закрыться. Слишком поздно отступать.       «Из-за этого хочу кричать»       Наступила тишина, и руки Коула заработали сами по себе, сделав серию ударов по барабанам, за ними последовали Зейн и Джей, а голос Кая стал громче.       «Он так хорошо общается с мамой»       «Она узнала, что мы влюблены»       Глаза Коула широко распахнулись, когда он поднял руку и посмотрел на парня в центре сцены, а голос Кая эхом разнёсся в ночи, заставив сердце Коула учащённо биться. Что, чёрт побери, он делал?       «Его отец исчез, словно не был здесь»       «И я хочу кричать»       Крик Кая пронзил уши, руки Коула уже работали на автопилоте, ударяя по барабанам в ритме песни. Он не знал, как ему удавалось так хорошо контролировать своё тело, в то время как его разум был пуст, а глаза были устремлены только на его парня, который пел с той же уверенностью, с которой себя вёл. С той же страстью, которую он показывал ему за закрытыми дверями, вдали от посторонних глаз. С той же злостью к самому себе за то, что не мог принять себя таким, какой есть.       Как будто он не раскрывал свой секрет на обозрение сотням, а может, и тысячам незнакомцев. Как будто он хотел, чтобы они услышали.       Как будто ему было плевать на всё.       Голос Кая стал более грубым, жёстким. Таким он говорил с Коулом, пытаясь заставить его понять, насколько плохое влияние он оказывает, насколько плохим парнем он был, а Коул никогда от него не отказывался.       Кай чувствовал, как накопившийся гнев вырывается наружу, умоляя дать ему волю, а грудь тяжело вздымается.       И он позволил.       Толпа ликовала, когда Кай скользил пальцами по струнам гитары, разрушая голосовые связки криками, которые он сдерживал каждую ночь после очередного случая, когда кто-то срывал их с Коулом прикрытие, чувство вины наполняло его, как переполненный стакан.       Его хвалили, когда он высвободил все эмоции, которые пытался похоронить глубоко внутри, всю вину, которую он был вынужден чувствовать всю жизнь. Грешное чувство, которое он испытывал всякий раз, ловя себя на мысли о парне, укравшем его сердце. Как ему было стыдно за своё сердце, ведь оно было создано так, что его сознанием манипулировали, заставляя ненавидеть.       «Он сломался, потеряв мать»       «И в объятиях другого нашёл любовь»       Сердце Коула в этот момент забилось с бешеной скоростью, он чувствовал, как грудь сжалась, когда он уставился на парня, который держал своё сердце под замком. Парень, который теперь позволял увидеть свою душу людям, которых никогда не знал, но им было все равно. Не давал им неловких объяснений, почему он заговорил о парне. Почему он пел "мы", а не "они". Он излучал такую лёгкость, что сердце барабанщика захлестнула любовь и гордость за ведущего гитариста. Эти люди, возможно, никогда не узнают, как тяжело Каю петь об этом, принимать правду. Какой путь он прошёл, чтобы добраться сюда. Как сильно он вырос как личность, или как горд Коул, наблюдая за тем, как мальчик, которого он любил со средней школы, наконец-то становится смелым и уверенным в себе, чтобы показать себя с лучшей стороны.       «Как же строг отец, ведь сын чёртов квир»       «Он хочет кричать»       Голос Кая вибрировал из динамиков, и Коул не мог не заметить улыбку на его лице, вскоре его губы сами отразили улыбку парня, а зелёные глаза запечатлели этот момент. Выражение облегчения на лице брюнета, когда он позволил своим чувствам взять верх. Когда он заглушил своих родителей, избегающих одиннадцатилетнего мальчика, который просто спросил, почему он не может тусоваться с новичком в классе. Почему его назвали дефективным, когда он увидел, как девочки в его школе красят ногти, и тоже захотел попробовать.       Почему его родители не могли смириться с тем, что Кай может привести домой зятя, а не церковную девушку.       Музыка гремела в ночи, толпа аплодировала, и вскоре некоторые подхватили слова и подпевали. К этому времени ночь стала холоднее, тонкий слой пота лежал на их коже, руки Коула возможно заболят от энтузиазма, с которым он исполнял мелодию, а у Кая к завтрашнему дню заболит горло. Зейн и Джей подыгрывали Каю, напевая отголоски некоторых слов. Как бы ни казалось ему, что он рухнет, как только песня закончится, Кай с каждым словом, с каждым слогом, с каждым движением пальца по металлическим струнам всё больше и больше задыхался, чувствуя, как груз падает с плеч и рассыпается в прах.       Как только музыка затихла, глаза Кая распахнулись, и он, тяжело дыша, оглядел толпу, которая вскоре разразилась овациями и фразами, скандируя название их группы. Улыбка гитариста стала шире, когда он бросил быстрый взгляд назад, где Коул смотрел на него с такой любовью и гордостью, что ему хотелось, чтобы у него осталось ещё смелости подбежать и расцеловать его до потери сознания, пока люди смотрят, и не стыдиться этого. Но он знал свой предел. Знал, что если это сделает, то дрожь в руках только усилится, а воздуха ему не хватит, потому что Коул и так избавит его от него, когда они окажутся на расстоянии нескольких футов и за ними не будет наблюдать население целого города. Нет, он в порядке.       Сейчас он сделал первый шаг.       И этого более чем достаточно.