Цветное небо над Москвой
В мути моих глаз сереет,
Листва кружи́тся надо мной
И в грязи луж сыреет.
Холодная осень спустилась на город,
Последнее лето мне нахуй не нужно, у меня голод
По старым воспоминаниям, философским исканиям,
Жизненным изысканиям и даже изысканным напоминаниям.
Хотелось бы даже вином заглушить
Мои неразборчивые мысли
И сигарету дешёвую затушить,
Но это всё не имеет ни грамма смысла.
Чёрт подери! У меня опять Обсессии!
Они снова нарушают в головном мозге концессии!
Словно мятежники, они разыграли сецессию,
Годовой запас серотонина разведя на рецессию.
Я забываюсь в себе, целый свет мне не мил,
Грамматика ненависти ко всему, что есть в этом мире!
Я лежу на пороге дома абсолютно без сил,
И где суждено мне потом оказаться: в Аркадии или, быть может, Пальмире?
На этот вопрос я не знаю ответ,
Потому что себя ощущаю никем.
Даже обычный житейский момент
Мне не в радость — ибо на мне унынья тотем.
В чём же, однако, состоит их сентенция?
Поверь, друг, мне на слово: в них нет ни малейшей эссенции,
Они не имеют даже конвенции,
Бессмысленна даже сама Экзистенция.
Какой, казалось бы, полноценный изыск:
Прийти домой и нахлестаться вдрызг,
Но надо мной воздвигнут унынья обелиск,
Который сторожит древнейший василиск.
О вы, кто слышите меня,
До кого я смог достучаться!
Прошу вас, воздвигните мне склеп из гравия,
Выкурить последнюю пачку и навсегда распрощаться…