Дневник воспоминаний

      «Знаешь, Сугуру…»       Сатору один. Тяжелый день, полный гомона студентов, уничтожения проклятий и безрадостного веселья, наконец, закончен. В большой квартире так пусто и тихо. Можно остаться один на один со своими мыслями, бумагой и ручкой. Теперь можно рассказать обо всем. Ему.       «Знаешь, Сугуру…Мегуми, кажется, влюблен.       Нет, не так. Он однозначно влюблен.       Я с первого раза это понял. То, как он смотрит, как он рвется в бой, чтобы спасти и защитить. То, как он говорит. Мне не нужно обсуждать это с ним, чтобы понять.       Тот мальчишка, в которого влюблен Мегуми. Я знаю, что он чувствует то же самое в ответ.       Юджи бы тебе понравился. Он такой жизнерадостный, теплый и веселый. Всегда помогает другим, защищает слабых, никого не обижает. Я уверен, ты бы стал хорошим учителем для него.       Они похожи на нас, Сугуру. Я надеюсь, что хотя бы у них есть шанс на счастливый конец».       ***       Сатору завел дневник 24 декабря 2017 года. В день, когда он потерял все: свою любовь, свою надежду, свое проклятие. В день, когда дотлела вера в спасение, воссоединение. Гето Сугуру умер у него на руках, перед этим захлебываясь в собственной крови. Душа Сатору, кажется, погибла вместе с ним.       Сразу после смерти Гето, Годжо возложил на себя важную миссию на ближайшие несколько часов. Ему необходимо было успокоить первокурсников, позвонить Сёко и отчитаться директору Яге. Обязательным условием было сохранение позитивного настроя. Ведь теперь у них всех стало гораздо меньше проблем.       Но директор почему-то все равно положил руку на его плечо и успокаивающе погладил. И что-то, кажется, сломалось.       После этого и появился дневник.       Его первая страница украшена каплями слез. Годжо позволил себе выплеснуть чувства лишь тогда, когда остался один. Он вернулся в свою большую пустую квартиру, заварил себе крепкого чая, нашел какую-то старую, уставшую от жизни тетрадь. И стал писать. Слова неконтролируемым потоком лились из-под его пальцев, обвиняя, умоляя, не прощая. Кого, правда? Сугуру? Себя? Или судьбу?       «Сугуру, я…неужели я правда убил тебя?       Весь сегодняшний день казался мне просто сном. Кошмарным, бестолковым, глупым сном. Я надеялся, что ты не возложишь на меня такую ношу.       Мы с тобой немного самоубийцы. Это та правда, которую никогда нельзя было отрицать. Я знал, что мы не доживем до тридцати пяти.       Но ты единственный маг, который умер не в одиночестве. Я был рядом с тобой. Моя душа ушла вместе с тобой.       Будь ты тут, мы бы обязательно посмеялись над тем, как я раскис. Сижу тут в комнате, разговариваю с какой-то бумажкой.       Хотел бы я, чтобы ты был тут. И не как в последние годы. А как тогда, давным-давно….       Глупо это все. Глупо-глупо-глупо.       Однако я тут. А ты там.       И что ты приказываешь мне с этим делать? Я не знаю.       Я проклинаю тебя, Сугуру. Ты идиот, сломавший мне жизнь.       Ты идиот, Сугуру. Хотел бы я умереть с тобой в один день.»       ***       Годжо сразу понял, что что-то назревает. Еще в первый день, когда его ученик умолял о спасении мальчишки, которого они видят впервые. Его всегда холодный, сдержанный и порой жестокий протеже повел себя абсолютно нетипично.       Он поселил их рядом специально, чтобы дать им шанс. Сатору сам не понимал, на что. Любить в магическом мире было опасно. Дружить, в целом, не меньше. И то, и другое обязательно закончилось бы смертью одного из них. Ведь, как ни пытайся спасти, сколько ни старайся уберечь близкого человека, исход будет один.       Однако, решившись на этот шаг, он понял, что не ошибся. Глаза его воспитанника горели ярким огнем обожания, а сам он стал гораздо веселее и общительнее. Юджи стал его проводником, огонечком надежды. И даже сам Годжо, убежденный в том, что в их мире невозможен счастливый финал, наблюдал за ними с улыбкой. Их отношения развивались медленно, гармонично. Сатору видел, как чернота души Мегуми, погрязшего в тени сомнений и тревог, начала обретать яркие краски.       «Они похожи на нас, Сугуру. Я надеюсь, что хотя бы у них есть шанс на счастливый конец».       Они действительно были похожи на них. Не характерами, а душевной близостью. Готовностью ринуться в бой, жертвуя собой ради спасения друг друга.       Годжо постоянно отправлял их на миссии вместе, желая проверить их связь, испытать их на доверие. Надеясь доказать что-то. Кому? Определенно себе.       Прошло совсем немного времени, и в колледже появилась Кугисаки Нобара. Бойкая, смелая, активная девчонка. Сначала Сатору мысленно боялся, что Юджи переключится на нее, оставит Мегуми в одиночестве. Но Нобара слишком быстро закрепила за собой статус хорошего друга, и опасения не оправдались.       ***       Следующая запись в дневнике появилась после смерти Итадори Юджи.       «Знаешь, Сугуру. Мегуми так переживает. Тяжело видеть то, как он страдает от потери Юджи. Но еще сложнее не иметь возможности рассказать ему о том, что Итадори жив.       Разумеется, через время Юджи вернется в колледж. А пока ему нужно стать сильнее и сломать себя. Как жаль, что этому доброму мальчишке предстоит нелегкий путь. Я постараюсь сделать все, чтобы спасти его от казни.       Все это так трудно. Мир магов сам по себе сложный, дурацкий и непонятный. Жаль, что ты не рядом. Ты бы обязательно помог нам справиться с этим.»       После этой записи наступили тяжелые трудовые будни. Годжо разрывался на три стороны, выполнял сразу три функции: учителя в колледже, няньки Юджи и борца с проклятиями. Совмещать эти направления было трудно, иной раз Сатору не успевал спать и есть, но все равно изо всех сил старался исполнять свой долг сильнейшего.       Было приятно наблюдать за тем, как Итадори становится опытнее. Как из обычного глупого мальчишки он медленно, но верно становится на путь сильного мага. Конечно, ему потребуется много времени и сил, чтобы догнать и перегнать уже умелых Нобару и Мегуми. Но Юджи так старался поскорее научиться, чтобы как можно быстрее вернуться к друзьям. Он мечтал ходить на миссии с ними вместе, защищать их. Поэтому Годжо просто не мог бросить его.       Огромную роль в обучении Юджи играл Нанами Кенто. Сатору был очень рад, что всегда чопорный и замученный рутиной Нанами стал обучать Юджи. Им обоим это шло на пользу, и Годжо мысленно радовался, что Кенто вернулся в мир магов. Рядом с этим поразительно добрым и искренним мальчишкой расцветал абсолютно каждый. Он вселял веру в то, что для этого мира еще не все потеряно.       ***       Юджи и Мегуми поцеловались. Эта новость разлетелась по колледжу со скоростью света благодаря старательной Кугисаки.       Днем ранее хмурый и расстроенный Фушигуро пришел к Годжо. Он смотрел на своего учителя, будто пытаясь найти молчаливый ответ на собственный неозвученный вопрос. Видимо, не сумев этого сделать, он заговорил:       - Как думаешь, Юджи нравятся только девочки?       Услышав это, Сатору едва не поперхнулся. Его воспитанник выпалил эту фразу на одном дыхании, практически не делая паузы между словами. До Годжо даже не сразу дошел смысл сказанного, а когда он все-таки понял, подумал, что ошибся.       Мегуми не был человеком, который был способен вот так с порога говорить о своих переживаниях. Он вообще практически не говорил о них, иной раз озвучивал лишь то, что было на поверхности, на верхушке айсберга. С огромной толщей льда он привык разбираться самостоятельно.       То, что Мегуми пришел за помощью, значило лишь одно: он слишком сильно влюбился и теперь не менее сильно переживал по этому поводу.       Видимо, серьезный подход Годжо к этому разговору и подробное объяснение психологии пятнадцатилетних мальчиков все-таки имели свой эффект.       Кугисаки поймала их с поличным. Ворвалась в комнату Юджи с приглашением посмотреть ужастик, и застала их сидящими на диване вплотную, с очень неловкими взглядами и с ужасно красными лицами. Не догадаться о том, что происходило секундами ранее было просто невозможно. А подтверждением этой информации служили их неловкие переглядывания и розовые щеки.       Вечером в дневнике появилась еще одна запись:       «Я был прав, Сугуру. Они действительно влюблены. Они просто чертовски влюблены друг в друга.       Видеть это радостно и больно одновременно. Радостно от того, что Мегуми теперь счастлив, что он нашел своего человека. Больно от неизвестности, приближающейся катастрофы.       Я уже не думаю, что они как мы. Нет. Они определенно другие. Более смелые, более искренние. Мне так жаль, что у них так мало времени. Их счастливый конец практически невозможен.       Мне так жаль. Я делаю все возможное, чтобы их спасти, сделать их сильнее. Но мне кажется, что я оступаюсь вновь и вновь. Я боюсь, что облажаюсь.»       ***       31 октября. 20:31. Годжо Сатору прибыл на станцию Сибуя.       21:26. Годжо Сатору был запечатан.       Прошел почти час ужасных попыток борьбы за жизнь. Пятьдесят пять минут запаха крови и летающих во все стороны конечностей. Плата за эту битву велика: неизвестность и полное отсутствие надежды.       В темном тесном кубе не могло быть и речи о бумаге с ручкой. Его окружали огромные горы костей, летала пыль и ужасно смердило. Чтобы не сойти с ума приходилось разговаривать с таким привычным образом у себя в голове.       «Черт, Сугуру. Я все-таки облажался. Я очень сильно облажался…       Я верю в каждого из своих студентов и надеюсь, что все будет хорошо. Но душа у меня не на месте. Я надеюсь как можно скорее выбраться отсюда. Скелеты и кости, конечно, компания интересная, но…»       Годжо потерял счет времени. В этом замкнутом пространстве все текло ужасно однотипно: лежание на костях, изнурительные тренировки, снова лежание на костях и снова тренировки. Подобная рутина убивала, незнание настоящего пугало, перспективы на будущее ужасали.       Было очень страшно за коллег и учеников. Вся надежда была на тех, кто жив, кто не сдался, кто еще может бороться. Остался ли хоть кто-то? Закончилась ли кровавая резня на станции Сибуя?       Ответа, ожидаемо, не было. Оставалось только ждать.       ***       Ответ появился через 19 дней. Все было очень плохо.       Сразу выбравшись из куба, Годжо увидел масштаб всего бедствия. Он увидел этого непонятного мага, захватившего тело Гето. Увидел ледяную приспешницу Сукуны, следовавшую за ним, словно собачка. Но главное…       Годжо увидел его. Мегуми. Вернее, его тело, внутри которого прятался Сукуна.       Хотелось разорвать его прямо на месте. Так, чтобы он разлетелся на мелкие кусочки, чтобы он страдал от боли. Впервые уже за долгое время Годжо почувствовал в себе прилив ярости. Жажда мести готова была вылиться в удар фиолетовым.       Но он подавил ее практически сразу. Еще не время бросаться с головой в битву. Нужно выжидать.       Назначив дату сражения, он, наконец, вернулся в колледж. Все действительно было плохо. Просто ужасно. Потери, которые понесло магическое сообщество, были невосполнимы. Личные трагедии каждого мага были еще более тяжелыми.       Первым, о чьей смерти узнал Годжо, был Нанами. Смерть его поразила Сатору. Кенто Нанами был тем, кто выполняет свой долг до последнего, тем, кто выживает при любых обстоятельствах.       Смерть директора Яги тоже отозвалась внутри чем-то болезненным. Этот человек долгие годы оберегал его от глупостей, обучал и поддерживал. Будто с его смертью окончательно умерли и остатки былой детской беззаботности.       О смерти Фушигуро Цумики Годжо узнал совершенно случайно. Он порывался пойти в госпиталь, чтобы проведать свою воспитанницу. Он не имел представления, знает ли она о том, что случилось с ее младшим братом. Хотел проверить, есть ли изменения в ее состоянии. Однако идти было не к кому. Об этом очень робко и не очень деликатно сообщил Иджичи.       Приближалось 24 декабря. Подготовка к противостоянию сильнейших шла полным ходом. Каждый тренировался, был занят оттачиванием своих техник. Также в тайне от Годжо проходили собрания, на которых решалось, что шаманы будут делать в случае его смерти. Это тщательно скрывалось, однако Сатору почти сразу раскусил их. Озвучивать это он, конечно, не стал.       «Сегодня 23 декабря, Сугуру. Завтра ровно год, как ты умер. Этот день я отмечу битвой с Сукуной.       Последний месяц был крайне тяжелым, и я не мог даже открыть свой дневник. Тренировки-тренировки-тренировки. Все это – во имя великой цели.       Тут столько всего произошло. Столько всего страшного и непоправимого. Мои ученики и товарищи умирали в обмен на возможность спасти меня. Завтра я постараюсь вернуть им долг.       Я надеюсь, что ты счастлив там с Хайбарой, Нанами и директором. Я хочу верить, что завтра вы сможете гордиться мной. Я отомщу за ваши смерти и сделаю все, чтобы спасти Мегуми. Я просто не могу вас всех подвести.       Я надеюсь, что выиграю, Сугуру. А если нет, то нашей уважаемой Сёко не придется ходить на кладбище два раза в год.»       ***       Всего одно мгновение, и становится больно. Резкая, невыносимая боль пронзает все тело, начавшись там, где когда-то раньше была поясница. Холодный снег, всего секунду назад падавший на волосы и плечи, неожиданно начинает падать прямо на лицо. Время замедляется. Изо рта неконтролируемым потоком выливается кровь. Ноги и руки перестают чувствоваться, а глаза почему-то резко закатываются.       Почти в этот же момент над Годжо нависает Сукуна:       - Блестящая работа, Годжо Сатору. Ты воистину тот, кого я буду помнить до конца своих дней.       А затем – ничего. Декабрьский холод резко перестает чувствоваться. Уже не больно и не страшно.       А через секунду…       Появляется Гето. Любимое, родное и привычное лицо Гето возникает рядом с его лицом.       И все сразу становится так просто и понятно. Нет ни сожалений, ни тревог. Годжо быстро понимает, в чем дело, и уже ни о чем не беспокоится. Черт, не дай бог это видение окажется лишь сном.       -Эй, директор, - кричит радостный и счастливый Сатору. Ему будто снова шестнадцать, а мир вокруг – такой же яркий и счастливый, - разве вы никогда не говорили, что шаманы никогда не умирают без сожалений?       И Годжо вновь смеется и, наконец, чувствует хлопок Гето по своему плечу.       ***       Помятую и исписанную торопливым почерком тетрадку нашел Юджи, оказавшись в квартире бывшего учителя. Она лежала на обеденном столе, открытая на последней записи. Все выглядело так, будто Годжо хотел вернуться и сразу же оставить в ней новую заметку. Не сумев удержаться, Юджи прочитал все, что было написано внутри. А после оставил надпись на обложке, пытаясь справиться с трясущимися от волнения руками:       «Дневник Годжо Сатору, сильнейшего шамана современности и лучшего в мире учителя».       Рука Итадори сжалась в кулак. Теперь-то ему все стало понятно о личности любимого преподавателя.       - Покойтесь с миром, учитель Годжо. Я уверен, что теперь вы счастливы.       К нему, шаркая больной ногой, подошел Мегуми. Он положил руку на плечо Итадори и успокаивающе его сжал:       - Не волнуйся, Юджи. Он однозначно счастлив.