My New Year's Miracle - Hwang Hyunjin

— Ли Минхо, иди к чёрту! Просто иди и не появляйся у меня на глазах, — с горечью произносит Хёнджин, ожидающе смотря на мужчину напротив, что никак не хотел уходить от него прямо сейчас. Это было так странно, просто смотреть, хотя раньше это не казалось таковым, но не в эту секунду. Думая о том, когда же всё-таки его покинет этот молодой человек, он и не замечает, что вдалеке мелькает чужая и до боли родная спина, на которой раньше были миллионы красивых поцелуев с укусами, но всё это уже в прошлом. Хван Хёнджин — выходец из богатой семьи, вот так ему повезло. Папа работает с нефтью, а мама известная певица, что никогда не жила дома, поэтому мальчик рос с нянями и бабушкой, но он не осуждает родителей, ведь именно они дали ему хорошую школу жизни и показали, что взрослеть надо с рождения, никто не будет тебя тянуть, тебе даны лишь возможности и, если ты ими воспользуешься, станешь лучшей версией себя. Вот Хёнджин и воспользовался такими, став теперь человеком с большой буквы. Он работает главным редактором модного и на данный момент популярного журнала. Тут не то чтобы сработали связи, и даже не хорошая репутация семьи, что поддерживалась из года в год, а скорее упертость Хёнджина и его стремление добиваться своих целей. Ведь сам мужчина поддерживал идеальную репутацию, как в школе, университете, так и на работе сейчас. Родителям всегда было плевать на свое чадо, они волновались только о том, чтобы он их не опозорил, но это было очевидно. Друзья у Джина были ещё с университета, ведь он отличался общительностью и харизмой. Хотя он не всегда был таким уж и общительным, ведь у него была еще и интровертная сторона, но завести друзей смог. Один из них был Ли Ёнбок, которого в простонародье звали Феликс, — Ёнбоку было всё равно, как его называли, поэтому Джин звал его просто Ликс, — вторым же был Ким Сынмин. Оба они работали журналистами в другом журнале и хорошо умели докапываться до истины, поэтому и работали там. Хёнджин всегда тепло к ним относился и на каждый праздник дарил подарки. Собирались они через субботу с ночными посиделками и алкоголем. Всегда брали разный, ведь вкус у них был абсолютно различный, как на алкоголь, так и на людей, с которыми они встречались. Вот поэтому они и были друзьями. Сынмину всегда испокон веков нравились девушки, и сейчас он встречался с Шухуа, что была очаровательно-милой девушкой и просто обожала Хёнджина с Феликсом. Феликс же был бисексуал, но залипал на крупных мужчин, и сейчас находился в отношениях с главным тренером Сеуала Со Чанбином, на чьи тренировки было так трудно попасть, что Ликсу пришлось выбить колонку про этого звездного тренера. Ну и выбил, а потом и свиданье выбил, он вообще любил добиваться целей. А вот Хёнджин был истинно геем, как-то не сложилось у него с девушками, хотя с одной он вполне удачно встречался пару месяцев, но они расстались, так как не чувствовали того самого, что хотели бы друг от друга. У Хёнджина была своя история любви, которую он по сей день помнит и не может забыть. Он единственный из друзей, что остался без пары, и не может её найти, но, если честно, то он и не пытается, ведь сердце до сих пор помнит каждое прикосновение, каждый поцелуй и каждое сказанное вслух слово, от самого романтичного до самого грубого, от того самого человека. Он ничего не забыл, хотя и ходил на свидания. На одном из свиданий он познакомился с Хан Джисоном, продюсером песен, что отличался ещё большей говорливостью и интровертностью. Джисон был милым, пугливым парнем, но зверем в постели. Идеально. Но Хёнджину чего-то не хватало, поэтому он сразу сказал об этом и поставил границы, что дальше они не заходят, и если Джисон хочет, то они могут остаться друзьями, и тот согласился. Джин даже отметил его вкус в одежде и пригласил на фотосессию в журнале. После Хана и их небольшого романа, отношений больше не хотелось вообще. — Хёнджин, — зовет его Джисон, — Так чего же тебе не хватало в наших отношениях? Мужчина молчал, устремив свой взгляд на Джи. Вопрос лёгкий, ответ понятный, но вот признание… — Не хватало Ли Минхо. Я думал, что, полюбив другого, смогу его забыть, но… Мой план не сработал. Как у тебя дела на работе? Слышал, новый проект себе взял. — Значит, я был просто заменой, но я рад, что ты сказал об этом сразу, чтобы не разбивать мне сердце. Да, проект взял: группа мальчиков, очень способные и трудолюбивые. А у тебя что? — Куча отчётов под конец года, нервный срыв, пару бездарных работников и, как вишенка на торте, благотворительный ужин в новогоднюю ночь, — жалуется Хёнджин, улыбаясь немного нервной улыбкой. Хоть он и знал, что его работа непростая, но он любил её. — А я просто планировал поспать. — Хочешь я пойду на этот ужин с тобой? — Не хочу, Джисон, и ты знаешь почему. Я не хочу появляться с кем-то на публике, а как только мы с тобой окажемся в поле зрения камер, кто-то скажет, что мы встречаемся, и так далее, — отвечает Хван, чувствуя, что обидел Хана этим. — Прости, я опять включил своего душнилу. — Я привык. Хёнджин смеётся, ударяя Джисона по бедру. Сегодня они собрались у него, ведь Джину хотелось с кем-то поговорить, а после помолчать. Важное упоминание, что они с Ханом встречались около двух месяцев и оба считали, что это время было лучшим решением в их жизни, ведь они нашли в друг друге как любовников, так и друзей, что могли помочь друг другу как угодно. Хан не лез в душу Джина с расспросами и советами, просто поддерживая. Джи знал, что для парня важна репутация, поэтому на публике они вообще не появлялись вместе. Хван Хёнджин для всех был тёмной лошадкой, что никогда не раскрывал своей личной жизни и не показывал ничего, что могло бы навредить ему и его семье. Хоть он и был геем, и родители об этом знали, я повторюсь, им было всё равно, главное, чтобы это не навредило им. — Ты, наверное, хочешь понять, кто такой этот Ли Минхо? — вдруг спрашивает Хван, смотря на Джисона, что отвёл взгляд в стену. — Ты прав. Хочу понять, кого я пытался и так и не смог заменить, — Хан улыбается, принимая эту боль ложками с горкой. Ему нравился Хёнджин, и за два месяца он его полюбил, да и сейчас любит, но тот всегда любил другого, поэтому отвергнутые чувства остались в заботе о Хёнджине и новых песнях. — Прости, я опять меланхолю лишний раз. — Я сам виноват. Минхо… Он тот, кто заставил поверить, что меня любят. Он тот, кто заставил моё сердце биться чаще, — отвечает Джин, тяжело вздохнув. — Но и тот, кто заставил поверить, что ничто не вечно и что самые дорогие люди могут оставить. Мы с ним договорились никогда не видеться и не появляться друг у друга на глазах, даже случайно. Я виноват, что решил, будто другие помогут мне решить мою проблему, но я понял, что это не так. Прости меня. — Ты уже извинялся, и я простил тебя. Ли Минхо, наверное, тоже страдает, ведь потерял такого человека. — Я не знаю, возможно. Но в последний раз, когда я его видел, перед тем, как увидел его спину, я смотрел в его глаза и они ничего не выражали, буквально были такими безразличными, что я послал его. Возможно, он этого и хотел, — отвечает Хван, чувствуя, что не должен обсуждать это с Джисоном, чтобы не ранить друга ещё больше. — Давай не будем об этом, я уже говорил с Феликсом и Сынмином. — Хорошо, если не хочешь обсуждать этого Минхо то, так тому и быть. Я вот недавно обнаружил милое кафе с очень вкусным айс американо. Хочешь свожу тебя туда? — Да, поехали прямо сейчас. Хёнджин собирается, накидывая на себя дизайнерское пальто и шарф от какого-то бренда, который прислал ему это в подарок, потому что он одел одну из моделей на обложку в их одежду, теперь ему присылают подарки многие бренды. Джисон же тоже был одет во что-то брендовое. Они выходят вместе из дома и он садится в машину Хана, вздыхая. Хоть и не хочется появляться с кем-то на публике, но это единственное, что сейчас могло отвлечь его от навязчивых мыслей о Минхо. Прошло полтора года с последней их встречи. — Хёнджин, прекрати. Хватит. Перестань. Я уже не справляюсь, — но эти слова, кажется, никто не слышит, особенно тот, кому это говорилось. Он хмыкает, кивая самому себе. Сейчас его точно не слышат, и вчера не слышали тоже, как и всю неделю. Он убирает руки в карманы пальто, ещё пару минут смотря на Джина, слушая, как его посылают. — Давай сделаем так, чтобы мы никогда не увиделись вновь. Он уходит, не слыша тихое «давай». Ли Минхо — из такой же богатой семьи, только вот его родители напрямую были связаны с модой, поэтому ещё с детства он вникал во все новые тренды, бренды и во всё остальное. Его мама работала моделью одного популярного бренда и много раз была лицом популярных журналов и больших рекламных постеров. Отец же содержал модельное агентство, что тоже приносило немалый доход. Хо рос в этой сфере, поэтому всегда выглядел идеально и ходил во всём новом. Его мама часто пропадала на показах, поэтому в воспитании сына не участвовала, этим занимался только отец и няни. Ли пошёл по стопам родителей и тоже окунулся во всю модную суету, став модным критиком. Он сам сделал себе лицо, даже несмотря на слишком популярную маму, он выбился в люди. Многие обожали его за честные отзывы, потому что Минхо зарёкся говорить только правду, от этого его многие и ненавидели, ведь модному критику хотелось угодить всем, но это могли не все. Ли всегда был более закрытым и менее общительным, потому что старался говорить только по делу. Конечно, и у такого нашлись друзья, хотя родители не верили в это, ведь как у человека с лицом, которое выражало злобу и недовольство, могли быть друзья. Но у него они были, точнее, был. Один. Звали его Бан Чан. Хороший человек, который мирился с тараканами в голове Минхо, ну и со своими тоже, а их у него немало. Он же в свою очередь работал искусствоведом в одном из журналов, порой давал интервью или делал какие-то свои шоу, в общем парень общительный и знает очень много всего, поэтому они и сошлись на общих интересах в виде моды, брендов и всего прочего. Минхо даже познакомил Чана с девушкой, с которой он успел пожениться после двух лет отношений. Момо, так звали девушку, была дизайнером одежды, поэтому они ещё больше сблизились с Чаном, ведь он разбирался и в этом тоже. Момо же поддерживала связь и с Минхо очень хорошо, но тот не считал её лучшей подругой, просто хорошей знакомой. Бан же, в свою очередь, когда Момо собиралась пойти в ресторан с Минхо, не ревновал её, потому что сам Ли был геем, тем более открытым. Он ничего не скрывал, ни свою ориентацию, ни тех, с кем он встречался или виделся. Хо был открытым и честным человеком, просто некоторые не видели или не хотели замечать этого в нём. Для него его история любви далась тяжело, ведь он был искренним, хоть и не показывал этого. Ему никогда не забыть тех чувств, что он испытывал рядом с тем человеком. Он буквально дал ему вторую жизнь, он показал, что бывают самые лучшие дни его жизни. А потом забрал их с собой. После слов «давай сделаем так, чтобы мы никогда не увиделись вновь», Хо улетел в Пекин, там познакомился со множеством других людей и стал популярен почти на всю Азию своим откровением и критикой. Чан не препятствовал его отъезду, наоборот, поддержал и даже несколько месяцев жил с ним в Пекине, открывая новые горизонты и для себя тоже. Ли завёл роман, но он длился у него дольше, потому что их отношения в какой-то момент стали слишком семейными, и они разошлись, ведь оба хотели свободы, а не семьи. Этим человеком был Ян Чонин, молодая китайская модель, которая приглянулась критику и тот сразу с ней познакомился. Чонину же понравилась холодная сторона Минхо, ведь она была очень горячей. Нин парень смышлёный и сразу понял, что он не тот, кто был нужен Минхо, но просто оставался рядом с ним, поддерживая его. Чан же не был против этих отношений, потому что именно Ян помог Ли отвлечься от угнетающих мыслей о Хёнджине. Бан часто звонил Минхо, чтобы узнать, как у него дела, вот и сейчас он набирает номер и делает вдох, готовясь слушать недовольный голос. — Алло, Хо, привет. — Ага, чего надо? — голос был немного раздражён, а голова склонена над компьютером. — Если ничего важного, то бросаю трубку, мне нужно написать статью в журнал для критики одного бренда. — Я звоню узнать, как там ты и Чонин, вы же всё ещё общаетесь? — Ты назойливый, Чан. Чем старше становишься, тем больше волнуешься, прекращай. Чонин должен скоро прийти. Куда я от него денусь, когда он живёт в моей квартире и приходит, когда хочет. Да, и уходит тоже, — ворчит Хо, отодвигая компьютер. — Ненавижу конец года, всегда дохрена инфоповодов. — Понимаю тебя, у самого запара с этим, декабрь самый сложный месяц в году. Я хотел спросить, прилетишь ли ты в Корею на новый год. Так уж полтора года прошло, — обеспокоенно говорит Бан, прикусывая губу, пока Момо лежала рядом, наблюдая за разговором друзей. — Я не знаю, приеду или нет. Меня позвали на благотворительный ужин и выслали приглашение. Я думаю съездить. Тем более, хочу посмотреть, что вытворяют наши, а то китайцы меня уже задрали, — Хо закатывает глаза и идёт к балкону. Из-за огромного стресса он начал курить вкусные вишнёвые сигареты, поэтому достаёт их из пачки и закуривает. — Ты популярный критик, вся модная Корея о тебе гудит. Все только и ждут, что ты появишься на этом ужине, особенно с Чонином, а после твоего громкого заявление, спрос только увеличился, — Чан говорил об этом воодушевлённо, гордясь своим лучшим другом. — Я слышал, ты сделал крупное шоу, охваты и просмотры бешеные. Очень рад, что ты такое снимаешь, посмотрел пару роликов, мне зашло, но я… Ладно, не на работе же. И, господи, что я такого сказал? — Цитирую: «Хотите знать про мою личную жизнь с Чонином? Хм, а вам точно двадцать один есть? Это информация не для детей». Вся индустрия взорвалась, я был в шоке! У Момо раскупили всю коллекцию, после того как узнали, что ты носишь её бренд! — О боже, Чан, ты невыносим. А Момо передавай привет, — Ли смеётся с реакции друга, покуривая сигарету. Дверь неожиданно громко пиликает, оповещая о том, что кто-то пришёл, и этот кто-то: — Минхо, я пришёл. Ты где? — отзывается Чонин, раскутывая с шеи шарф, который Ли подарил ему на Рождество. — Чонин пришёл, поэтому пока. Я напишу по поводу полёта в Корею, — говорит мужчина, смотря на Яна и его непонимающее лицо, а потом отворачивается к небу. — Хорошо, она тебя слышит и тоже говорит тебе «привет». И Чонину привет передавай, пока. — В смысле «по поводу полёта в Корею»? — вдруг строго спрашивает Ян, осматривая Ли. Он заходит на балкон, продолжая смотреть в упор. — Без смысла, Чонин. Меня пригласили на благотворительный вечер в Корею и я поеду домой, насколько там останусь, не знаю. И не делай такое лицо, мы не встречаемся. Я хотел сказать тебе сегодня вечером, потому что приглашение пришло вчера, и я думал соглашаться или нет. В итоге согласился. Чонин вздыхает, закрывая глаза. Он не хочет отпускать Минхо обратно в Корею, ведь так он потеряет шанс на то, чтобы снова сойтись с ним. Он горько улыбается и кивает. Прокручивая в голове одну мысль, которую излагает в нескольких словах: — Ты едешь ради встречи с ним? — С кем «с ним», Чонин? С кем?! — Не делай из меня дурака! С Хёнджином! Ты горишь с ним встретится, вчера только его новые фотки рассматривал. У Минхо по коже проходит разряд тока, а сердце начинает биться чаще. Разве это из-за него он едет в Корею? Хо теряется, сигарета выскальзывает из рук и падает в пепельницу. Не может такого быть, он же бежал от этого всего. — Минхо, послушай, ты мне рассказывал про вас и вашу историю. Я знаю, что у тебя всё ещё остались чувства к нему, а я для тебя не более, чем красивая картинка. Просто поверь мне, ты бы не поехал на благотворительный вечер в Корею, если бы там не было Хёнджина. Ты не стал бы тратить столько ресурсов ради простого вечера, — говорит Чонин, хлопая Минхо по плечу. — Я принёс нам ужин, докуривай и иди к столу. Чонин оказался прав, как и всегда. Минхо даже не думал об этом, хотя сейчас это казалось настолько правдиво, что начало колоть глаза. Он лишь хмурится сильнее, бросая окурок в пепельницу. Он выходит с балкона, направляясь ванну, чтобы перед ужином помыть руки. — Так ты всё-таки едешь? — спрашивает Чонин, начиная трапезу. — Ты не понял ответа? Да, я еду. Мне плевать, кто там будет, я хочу повидать своих, — отвечает Минхо, тоже начиная есть. — Хёнджина там точно не будет, обычно он не ходит на такие мероприятия и новый год отмечает с друзьями или… Раньше мы делали это вдвоём. — Ты до сих пор про него всё помнишь… Ладно, я не осуждаю, честно. Но мы любим откровенные диалоги. Я не хочу, чтобы ты уезжал, ведь я думаю, что у нас снова может что-то получиться. Но, как только ты уедешь, то забудешь меня. И я останусь просто романом, а я этого не хочу. — Чонин, послушай. Я уже всё тебе сказал, я тебя не люблю и не полюблю. Для меня ты мой красивый и невероятный друг, что помог освоиться и принять свою боль по Хёнджину. Ты невероятно талантливый и, если сам не хочешь перестать общаться, то я всё равно буду ездить в Китай на некоторые показы или модные вечеринки. А ты можешь взять контракт в Корее. Есть решения проблемы. Сердце Чонина в который раз разбивается о прямолинейность Минхо, поэтому он сглатывает горечь утраты и принимает всё как есть. А именно то, что они с Хо никогда не будут вместе. — Как сильно ты любишь Хёнджина? — Моё сердце разбивается на осколки при виде него. Я умираю и снова возрождаюсь, — отвечает Хо, вспоминая с каким жутким холодом они расстались. И мурашки пробегают по телу, от чего Хо схватывает судорогу, дёргаясь. — Я очень сильно его любил. — А сейчас? — Сейчас я не думаю о нём. «Враньё! Наглое враньё! Ты врешь самому себе, Ли Минхо!», — кричит внутренний голос, а Ли только сильнее ухмыляется этому всему. — Давай сходим в бар? — вдруг предлагает Минхо, облизывая губы. — Я хочу выпить и снова рассказать тебе в подробностях о том, как мы были счастливы с Хван Хёнджином. Чонин будет полным придурком, если согласится на такое, хотя чего Яну терять, ведь всё, что можно, он уже потерял. Да даже и не обретал, ведь их роман был построен только на том, чтобы залечить раны Минхо, а сейчас, когда тот в адекватном состоянии, то Ян ему не нужен. Он молча продолжает есть, не отвечая на предложение Минхо. Ему самому хотелось напиться, потому что он придурок и не бережёт себя, как бы сказал его друг Бомгю: «Ты дурак, Чонин, беги пока не поздно, только хуже себе делаешь». — Хорошо, давай сходим с тобой в этот дурацкий бар и я с радостью послушаю, как ты был счастлив. Только договоримся, что после всего ты переспишь со мной в последний раз, я хочу почувствовать жар твоей кожи, — с некой злостью произносит Чонин, вздыхая. — Заедь за мной в одиннадцать. Нин встаёт и покидает квартиру Минхо, оставляя его наедине со своими мыслями. Но Хо так и не воспользовался возможностью подумать и просто открыл свой планшет, начиная работать удалённо. К одиннадцати он приехал за Чонином, и они отправились в бар в вип место, где был личный официант-бармен и приглушенная музыка и вот тут Хо, сделав пару глотков, начинает свой рассказ. Минхо и Хёнджин встретились на одном модном показе в Корее. На тот момент Хо уже был популярным критиком из-за того, что очень жестко прокомментировал показ, где учавствовала его мать, а Хёнджин только набирал популярность главного редактора журнала. В первый день они перекинулись всего парой фраз по типу: «Добрый вечер, Господин Ли, рад наконец-то увидеть вас вживую, а не в журнале» и «Ага, я вас не знаю, но хочу выпить с вами кофе, чтобы узнать». Тогда Хван вежливо представился и уклончиво согласился на чашку кофе. А дальше тишина. Хёнджин не думал отступать, ведь после того вечера из его головы не мог вылезти Минхо, поэтому позвал его на интервью в журнал. У Минхо же в голове был ураган из-за красоты Хёнджина и его вежливости. Хо просто не мог забыть о нём, постоянно читая о Хёнджине всё больше, а после менеджер сообщил ему о том, что некий Господин Хван из журнала приглашает его на интервью, от чего сердце буквально вспыхнуло пожаром. Их встречи продолжались, и каждая отдавалась в сердце сразу у обоих, они постоянно искали друг друга взглядами, смотрели и разговаривали. Минхо впервые чувствовал, что он живёт и чувствует жизнь полноценной, а Хван чувствовал свободу от того, что не нужно держать лицо и карьеру. Но чем дальше они заходили в общении при камерах, тем больше хотели общаться вне их. И это стало трудным решением для Хёнджина, ведь могут пойти слухи, которых он так сильно не хотел. Но они нашли выход и стали встречаться тайно, если Минхо не был привязан к чистейшей карьере, потому что ему было частично всё равно, но не Джину. Каждая их встреча становилось особенной и такой интимной. Хёнджин впервые так сильно влюбился в человека, он ждал его каждый вечер, ведь Хо никогда не приходил без какого-то подарка или интересной штучки для него. Хван так сильно радовался всяким мелочам, ведь ему впервые не дарили дорогие подарки или украшения, которые он и сам мог купить, а тут были всякие леденцы или носочки, заколочки, потому что у Джина волосы длинные (у Хёнджина до сих пор хранятся все подарки Минхо). Хван обожал, когда за ним ухаживают, а Минхо именно это и делал, ведь он ничего не стеснялся и был таким горячим. Они не сразу, но спустя некоторое время, оказались в постели и ловили мысли, что это был лучший секс в их жизни. Они влюблялись всё больше, от чего Хёнджин всё больше переживал. Официальные тайные отношения их начались спустя два месяца постоянных встреч, секса и флирта. Никто об этом не знал. Джин всё сильнее влюблялся в эту тайну, что всё больше окутывалась волнением и тревожностью, ведь поплелись слухи, что именитый редактор с кем-то тайно встречается. Минхо это читал и чувствовал волнение Хёнджина, пытаясь вразумить его, но тот гнул палку о чистой репутации. Он уже не знал, какие методы принимать, чтобы Хван отпустил себя, поэтому пришел к одному правильному решению: они перестали видеться на публике, слухи рассеялись, а любовь только укрепилась в обоих сердцах. Хёнджин всё плавился от любого взаимодействия Минхо, будь то нежное прикосновение к руке, или поцелуй, и много всего другого, но когда Хёнджин устроил Минхо сюрприз на день рождения, отправив их к морю, а после подарил незабываемую ночь секса, где отдался ему на разных поверхностях, от чего оставшийся отдых они провели в кровати за едой, ленивым, но возбуждающим сексом, но самое главное в компании друг друга. — Ну, Хо, отстань! Отста-а-ань… Ах, неугомонный, — смеётся Хёнджин, стараясь отодвинуть парня от своей шеи, на которой и так не было живого места. Тело Джина вообще выглядело так, словно его покусали собаки или кошки. Хотя его кусал один конкретный кот. — Кусачка какая ты! — От кусачки слышу, — фырчит Минхо и укладывается на торс Хвану, обнимая. — Не отпущу! Никогда не отпущу от себя! — Да, я понял, понял, не отпустишь. А в туалет мне можно сходить, господин Ли? Или теперь только с вами? — Только со мной! Ни шагу без меня, господин Хван! Это было лучшее время для обоих, вдали от прессы и слухов, где они могли быть центром вселенной друг для друга. Но чем чаще они начинали видеться, тем больше у людей просыпался интерес. «А куда это модный критик постоянно ходит, прикрывшись капюшоном и очками?» «Это что, главные редактор с ним?» «Они что, тайно встречаются?» «Хван Хёнджин гей? Ли Минхо тоже?» «Почему они молчат?» «Хван Хёнджин и Ли Минхо встречаются, вот видео доказательство!» Каждый заголовок отдавался слишком сильной тревогой для Хёнджина, а постоянные звонки родителей с вопросами о том, почему же жёлтая пресса так часто пишет про него и какого-то парня, не давали успокоения. И это всё так давило на Хёнджина, что тот лишний раз плакал в плечо Минхо, рассказывая, что всю жизнь он был им не нужен, а тут резко зазвонили и забеспокоились о нём. Минхо же ничего из этого не трогало, кроме состояния Хёнджина, ведь он никак не мог помочь, и с каждой новой встречей горечь и страсть только увеличивалась. Они чувствовали с друг другом того, чего не чувствовали с другими. Они продержались в таком состоянии год, после чего Хёнджин не смог, а у Минхо следом сдали нервы. Хёнджин не мог больше терпеть хейт, разговоры, заголовки жёлтой прессы, обсуждения в интернете, а Минхо уже не знал, чем помочь и как вытащить своего парня из этого всего, поэтому просто отказался бороться. Они оба опустили руки. И ещё через несколько месяцев с громкими криками разошлись. — Я хочу всё это прекратить, Минхо, я больше так не могу! Всё так давит на меня, что я разрушаюсь, а с каждой нашей встречей я ломаюсь всё больше! Я… я… я не могу так больше жить! Ты одновременно испортил мне жизнь и сделал её лучше! — Хёнджин, я устал это слушать! Перестань мне это говорить, ты не понимаешь, что мне больно?! Разве нет?! — Мне тоже больно! Мне больно от каждого заголовка, мне больно от каждого нашего поцелуя! — Хёнджин, прекрати! Хватит! Перестань! Я уже не справляюсь! — но эти слова, кажется, никто не слышит, особенно тот, кому это адресовано. Он хмыкает, кивая самому себе. Его не слышат сейчас точно также, как не слышали вчера и всю прошлую неделю. Он убирает руки в карманы пальто, ещё пару минут смотря на Джина, слушая, как его посылают. — Давай сделаем так, чтобы мы никогда не увиделись вновь! — Ли Минхо, иди к чёрту! Просто иди и не появляйся у меня на глазах, — с горечью произносит Хёнджин, ожидающе смотря на мужчину напротив, что никак не хотел уходить от него прямо сейчас. Это было так странно, просто смотреть, хотя раньше это не казалось таковым, но не в эту секунду. Думая о том, когда же всё-таки его покинет этот молодой человек, он и не замечает, что вдалеке мелькает чужая и до боли родная спина, на которой раньше были миллионы красивых поцелуев с укусами, но всё это уже в прошлом. —Давай. — … А потом я ушёл, моё сердце рассыпалось на осколки. Мы оба были не правы, я должен был поддержать его, а он услышать меня, но мы были зациклены на себе, а Хёнджин ещё и на репутации. Я так уставал это слушать, не зная, как вбить ему в голову, что любовь куда важнее, — грустно говорит Минхо. — Вот и всё, а потом я уехал в Китай, встретил тебя, подумал, что влюбился, а это были чувства к Хёнджину. Использовал тебя, а потом всё рассказал. — Ты никакой уже, Минхо. Опять. Как же тебя мажет с алкоголя, — хмыкает Чонин. Ян отвозит его домой, а Хо лишь заваливается спать, утаскивая и Нина, а тот был и не против почувствовать чужое тепло вновь, ведь когда ещё такое будет. Чонин знает, что никогда. Через пару дней Минхо прилетает в Корею, где его встречает Бан Чан с Момо, что радостно его обнимают. Особенно Чан, который скучал по лучшему другу, хотя они ежедневно болтали по два часа точно. Момо же просто была рада видеть Хо, ведь с последней их встречи он так изменился. Тогда у него блестели глаза, он постоянно был на телефоне и всегда улыбался, а сейчас от того светлого и влюблённого человека ничего не осталось, сейчас перед ней стоял Минхо, которого помотала жизнь и он забыл слово любовь. — Как же я рад тебя видеть, друг, ты не представляешь, ты так поменялся, — щебечет Чан, ещё раз крепко обнимая Ли. — Во-первых, задушишь, во-вторых, отцепись, я грязный и потный, а, в-третьих, ты липучка, обнимай Момо, раз руки чешутся, — ворчит Хо, закатывая глаза. Чан же думал, что видит своего родного Хо, и отстаёт от него, забирая второй чемодан, ведь за время, что он жил в Китае, вещей накопилось порядком. Чан отвозит Ли в его квартиру и помогает разобрать вещи, пока тот мылся в душе. Он вообще любил помогать Ли по хозяйству и заказывал клининг в квартиру раз в три месяца, вот и сегодня по прилёту Хо оказался в чистой квартире. — Чан, ты мой герой, спасибо, что помогал с этой квартирой, пока я тусил в Китае, — высказывает благодарность Минхо, пока Чан продолжает разбирать вещи. — Я думал, ты приедешь с Чонином. — У Чонина контракт, плюс, он высказался мне, что не желает больше общаться, ведь ему больно видеть меня с кем-то ещё. Он отойдёт, когда пройдёт его любовь ко мне, хотя я не могу ничего говорить за человека. — Так всё-таки он влюбился в тебя очень сильно, а ты разбил ему сердце, но у вас изначально ничего бы не вышло. Ты же до сих пор… влюблён в него? — аккуратно спрашивает Чан, разбирая косметичку Минхо. — Да, пришлось потратить несколько дней на осознание этого. Возможно, я даже приехал, чтобы встретиться с ним. — Только возможно? — Нет, я уверен в этом, но в душе ещё осталась мысль, что я не хочу его видеть, так что это ощущается как-то двояко, — говорит Хо, устало падая на диван. Хёнджин собирался на новогодний вечер целый день, то он не мог подобрать наряд, то макияж не подходил, то не выходила причёска. Хван аккуратный человек и всё делает правильно, но сегодня всё было ужасно, а к стилисту идти было уже поздно, поэтому он вызванивает Феликса и Сынмина, чтобы те помогли ему собраться на этот дурацкий вечер, которые был уже через четыре часа, а Хван в одних трусах носился по квартире с размазанным макияжем и скулил от того, что всё идёт крахом. Феликс с Сынмином прикатили через полчаса и стали шаманить над Хёнджином, успокаивая, чтобы его тревожная задница всё-таки прекратила волнение и тревогу, что зародилась в голове. — Господи, Джин, успокой свои булочки, ты туда так собираешься, будто там кто-то важный будет. Мне напомнить, что на последнее мероприятие ты просто пришёл в своём не самом дорогом костюме от Versace, а тут ты выряжаешься и выделываешься, будто это мероприятие важнее, чем то, — закатывает глаза Феликс, подбирая костюм под новогоднюю тематику из огромного гардероба Хёнджина. — Это просто ужин с Донателлой, — отвечает Джин, закатывая глаза, смывая с себя остатки макияжа. Сынмин сажает его на стул и ставит свет, начиная наносить макияж по новой. — Ха, серьёзно? Ты такая цаца, Хёнджин. «Это просто ужин с Донателлой». Не удивлюсь, если половина Versace в твоем доме это её подарки, — фырчит Сынмин. — Не правда, только пару костюмов и очков, — отбивается Хёнджин. Он и правда любил одеваться красиво, даже когда просто нужно было выйти в магазин. — Я промолчу о том, что ты только что прибеднился и очень сильно, — отвечает Феликс, показывая наряд, от чего Хёнджин тут же одобрительно хмыкает, кивая. — Я тут брал интервью у одного создателя бренда, он рассказывал, как составлял себе лук на новый год, решил воспользоваться его техникой. — Отлично, Ликс, спасибо. А то я разволновался и не мог ничего составить, а стилиста было уже поздно вызывать, они в новогоднюю ночь нарасхват, — Хван улыбается, а Сынмин ударяет его по плечу. — Перестань болтать, иначе губ красивых не получишь, — возмущается Сынмин. Через два с половиной часа сборов Хёнджин был накрашен, одет и уложен. Перед тем, как он сел в такси, Феликс наливает ему пятьдесят грамм текилы, чтобы тот хоть немного расслабился и отдался наслаждению вечера. — Так, а теперь ты расслабляешься и едешь отдыхать, — Феликс шлёпает Хёнджина по бедру и отправляет его в машину. — Хорошего вечера. Хёнджин наконец-то садится в такси и отправляется на мероприятие. Мысли убегают далеко вперёд, поэтому Хван просто мило улыбается и периодически кивает на правильность своей мысли. Через сорок с лишним минут он приезжает на мероприятие, где было запланировано несколько частей: официальная, та, где что-то кому-то вручают, читают речь и всё такое, как раз-таки ужин, а после свободное время для небольшого концерта и выпивки. Джину нравилось такое, но он всё ещё волновался и старался не пить на таких мероприятиях, ведь боялся натворить ошибок. На вечере присутствовали модели, критики, искусствоведы, главные редакторы, актёры и артисты, в общем все, кому не лень было прийти из медийного общества. Хёнджина поприветствовали слишком радостно, даже он сам не ожидал такой бурной реакции на себя. — Господин Хван, прекрасно выглядите! — восклицает какая-то женщина. Хёнджин узнает в ней актрису, которая очень успешно сыграла роль второго плана и затмила главную героиню. — Добрый вечер, Госпожа О, вы тоже изумительно выглядите. Вечер проходил плавно и гладко, Джин старался близко ни с кем не общаться и просто провести этот вечер, как и все вечера на публике. Через полчаса он устал от общества и отошёл на крытую террасу, где расположили ботанический сад, а Хван был предрасположен ко всему красивому и изящному, как и цветы в саду. Мероприятие должно было вот-вот начаться, поэтому он и решил немного выдохнуть, чтобы отсидеть на официальной части и ужине больше трёх часов. — Я знал, что ты выберешь это место, — звучит до боли знакомый голос, который преследовал его на протяжении всего времени. Хёнджин молчит, ему нечего сказать. — Чего молчишь? Я думал, хоть раз взглянешь на меня, а ты всё убегал. — Ты сам просил не обращать на тебя внимания, что я и делаю, — бурчит Хёнджин, оглядываясь по сторонам. — Я просил никогда больше не встречаться, но раз встретились, можно и поздороваться, не так ли, Джинни? Хёнджина прошибает током, он чуть пошатывается и уходит прочь из этого сада. В голове сразу всплывают тысячи раз, когда Минхо нежно называл его Джинни. На лице изображена только тоска и больше ничего, он буквально сходит с ума и пытается всё скрыть, но чувств слишком много. Почему Минхо здесь? К Хвану подходит одна его знакомая с которой он делал коллаб на прошлый новый год. Ю Джимин, один из редакторов другого журнала, подбегает к нему и обеспокоенно гладит по плечу. — Хей, Хёнджин, всё в норме? На тебе лица нет. Что-то не то съел? — Джимин обеспокоено смотрит на друга, что пытался совладать с самим собой и не свихнуться в край. — Джимин, успокойся, я в порядке, — врёт Хван, улыбаясь девушке. Та, конечно, верит, но с сильной натяжкой. — Ага, я надеюсь, что ты не подохнешь здесь, пока очередную награду будут вручать Ли Минхо и ещё парочке номинантов. Бесит, будто мы для них пустой звук, — немного злится Ю, хватая мужчину под руку и ведя к своему месту. — Не бесись, Джи, мы же просто рабы, как сказала Ким Хисон. Мы всего лишь делаем свои журнальчики, поэтому должны сидеть и помалкивать, — ухмыляется Хёнджин, пока девушка закатывает глаза и ухмыляется в ответ. А сердце чечётку танцует от имени Ли Минхо, он ищет его глазами. — Точно, я и забыла про это. Минхо находился у сцены, он стоял и ждал, пока ведущий договорит и пригласит его забрать награду. Хо и не думал, что получит её, потому что всё это время был в Китае, но раз он приносит пользу обществу и вносит в него что-то новое, то пожалуйста. Он находит Хёнджина глазами и смотрит чётко на него. В голове пустота, и хотя надо бы речь толкнуть, поблагодарить, Хо просто уходит. Он чувствует, что все закатили глаза, как и Хёнджин, поэтому улыбается, ведь Джин знает его лучше всех. — Ли Минхо не был бы Ли Минхо, если бы сказал благодарность на сцене, — хихикнув, заговорила Джимин. — Он не любит кого-то благодарить, ведь он сделал всё сам и ему никто не помогал, поэтому и благодарить некого кроме себя, — отвечает Хёнджин, хмыкая и продолжая смотреть на Ли. — Откуда ты знаешь это? — Девушка приподнимает бровь и смотрит в сторону Минхо. — Ну, мы общались раньше, он мне и рассказал про это, — непринуждённо говорит Хёнджин, пока внутри всё сжимается от того, что он так много знает о Ли. — Вы общались? Ого, я и не знала, я видела Ли в Китайских журналах, и некоторые его интервью в корейских, так же он сделал свое шоу там и ничего не слышала про вашу связь, а о таком бы точно писали, — делится Ю, пока Хёнджин старается не впадать в панику, ведь об этом слишком много писали, но лишь улыбается и кивает. — Хотя, даже если бы вы были связаны и общались, то кому какое дело до вас и вашего общения. А после Хёнджин выдыхает. Ведь и правда, кому какое дело, кроме его родителей. После того, как Минхо вручили награду, Хёнджин выпал и старался не смотреть на сцену и на Ли, хотя на второе было сложно не смотреть. Вечер продолжался, как и переглядывания Хёнджина с Минхо. Они старались не подавать вида, что хорошо знакомы и вообще на самом деле бывшие. Если один смотрел пристально и не отводя взгляда, то второй постоянно бегал от этого взгляда, но всё равно старался смотреть в ответ. Если большинству людей было плевать на это, то Джимин — нет. Она с интересом наблюдает за Хваном и тем, как тот смотрит прямиком на Ли, а тот на него. — Эй, Хёнджин, что это у вас с Ли Минхо за игра взглядами? Не отводите друг от друга глаза, весь ужин пялитесь друг на друга, — бурчит девушка, хмурясь. Хёнджин сразу же отводит взгляд и переводит его на девушку, он сглатывает, и она это замечает. Хван не может ничего сказать, ведь, а что говорить? Что он любит Минхо? Что он хочет его внимания? Что он жаждет заговорить с ним? Или, что он хочет прямо сейчас подойти и поцеловать его? Что ему говорить Джимин, когда все его мысли о Ли, который смотрит на него прямо сейчас и сжирает взглядом, а Хвану это нравится, он плавится от этого. Сколько бы он не старался ненавидеть этого человека, у него ничего не выходило, ведь он любил его так сильно, что просто словами не передать. — Что? Ты о чём? — Хёнджин-а, ты то смотришь на него, то прячешь и улыбку, и взгляд, то опять полчаса смотришь, как это назвать? — Ю была увлечена этим, ведь явно что-то подозревала. — Я не понимаю, о чём ты, несёшь какую-то чушь, — Хван хмурится, вставая изо стола и направляясь к туалетам, ему нужно было срочно успокоится. Ведь ненужные мысли вновь лезут в голову. Джимин лишь глядит в сторону уходящего Хёнджина, не понимая, почему же он так себя ведет. И что такого в том, чтобы встречаться с кем-то? Ведь она размышляла об этом, потому что не могут разные люди, которые просто когда-то пообщались, так долго и пристально смотреть друг на друга, им как минимум стало бы неловко. Краем глаза она видит, как Минхо встаёт и уходит за Хёнджином, и это только подтверждает её догадки. Хёнджин стоял, прикрыв глаза, и дышал, пока не вздрогнул, услышав звук открывающейся двери. Он медленно поворачивает голову и видит его, Ли Минхо, но уже вблизи. Такого красивого, потрясающего Ли Минхо, который, если и изменился, то в лучшую сторону. — Джинни. — Не называй меня так, мне тяжело воспринимать это сейчас. Чего тебе нужно? — Хван решил держать планку до конца. — Чего ты меня преследуешь? Смотришь на меня? Тебе самому-то не надоело? — Не надоело, — коротко отвечает Минхо и дальше смотрит на Хёнджина. — Пришёл поиздеваться надо мной ещё? Чтобы появилась ещё куча заголовков? Отвали. — Не хочу, — хмыкает Минхо, сглатывая. Хо сам не понимает, зачем это делает, ведь явно прямо сейчас делает себе больно, но его тело приятно дрожало от рассматривания Хёнджина так близко. Минхо за сегодняшний вечер уже столько раз себя возненавидел и столько же раз мысленно признался в любви Хёнджину снова. Как только увидел его в первые секунды, сердце остановилось, он перестал дышать, потому что так сильно скучал, что словами не описать, как и действиями. Он сам себе обещал не встречаться с Хёнджином, но из раза в раз так сильно хотел встретиться вновь. Его любовь не прошла, она никуда не делась. Как бы он не пытался возненавидеть Хвана, но любовь к нему была сильнее. И до начала сего мероприятия он решил переждать в саду, предполагая, что Джин уйдёт туда же. И первый разговор спустя так много времени настолько его взбодрил, что он чуть не поблагодарил Хёнджина, но за что? Наверное за то, что в прошлом так сильно любил его. А после сам Ли не мог перестать смотреть на прекрасного парня, что находился напротив него, как специально. Это и дразнило, и давало смотреть, как тот улыбается и разговаривает, пусть и не с ним, но все же… Минхо будто вновь и вновь влюблялся в него. — Да, почему ты всё ещё тут? Я из-за тебя успокоиться не могу! — дрожит Хёнджин, смотря на бывшего хмурым взглядом. — Потому что ты здесь, Хёнджин. Потому что я тоже не могу успокоиться из-за тебя! — Минхо чувствует жар во всём теле. — Уходи. Уходи немедленно. Ещё секунда и я не сдержусь, — шепчет Хёнджин, собираясь накинуться с кулаками, ведь силы в нём также много, как и грации. Ведь как-то избил в подворотне какого-то гопника, когда тот решил, что если Джин утончённый и в красивой одежде, то обязательно слабак, вот и получил по заслугам. Правда, сам Хван потом слёг с температурой из-за тревоги, но друзья всё решили и конфликт замяли. Минхо чувствует тоску и то, что тоже не сдержится, но он не собирается драться. Он собирается нанести удар побольнее, а точнее — собирается поцеловать. Хо делает огромный шаг и оказывается к Хёнджину слишком близко. Он аккуратно и трепетно кладёт ладонь на щёку Джина и целует его. Целует нежно, любяще, будто между ними не было той пропасти и они не расставались. Ли тонет в этом поцелуе и чувствах, а главное, Хван отвечает сразу же, и, кажется, с той же нежностью. Хёнджин не может сопротивляться, его даже не волнует, что кто-то может зайти и увидеть их? Что будет? Как минимум скандал, но разве не плевать? Как Джимин сказала: «кому какое дело до их общения». Почему Хёнджин понял это только сейчас? Он сжимает пиджак в руке так крепко, что скорее всего его после будет не разгладить. Но сам чувствует руки Минхо на своей талии и голове, и это ощущалось так по-родному. Но вдруг в туалет кто-то входит и Хёнджин быстро отстраняется и сбегает, весь краснея. Минхо смотрит на убегающего Хёнджина с горьким вздохом, а затем переводит взгляд на ошалевшего Чана, который тоже, кстати, пошёл на мероприятие. — Вау, я и не думал, что вы так далеко зайдёте прямо при первой встрече. Прости, я… — Сейчас же замолчи, иначе тебе будет плохо, потому что я очень зол, — Хо поправляет пиджак и с особой злостью смотрит на Чана. — Скажешь хоть кому-то, я из тебя колбасу сделаю. Чан сглатывает, ведь он хотел проведать Минхо, который слишком долго был в туалете и никак не думал мешать ему с Хёнджином, кажется, мириться, ведь они целовались и довольно открыто, но не пошло. Бан поправляет свою прическу и делает вдох-выдох, сейчас Минхо и правда мог его ударить, поэтому он идёт следом, кивая самому себе. Хёнджин садится за свой стол и сразу выпивает бокал шампанского, девушка раскрывает глаза и смотрит на пришедшего мужчину, который был с зацелованными губами и немного смазанным блеском, а также с вихрем на голове. Она сложила в голове два плюс и два и мягко улыбнулась. — Мне нужно поговорить с тобой, Хёнджин, хочешь ты этого или нет, — Джимин поднимается и ведёт Хвана в сторону сада. Тот лишь послушно идёт за ней и не сопротивляется. Он смотрит на людей вокруг и не понимает шуршания, хотя отчасти догадывается в чём причина, но всё же старается об этом не думать. Придя в сад на скамейку, Джин внимательно смотрит в сторону Ю. — Хёнджин, ты встречаешься с Минхо? — Что? Нет, — Хёнджин вздрагивает от страха. — Так, хорошо, но ты с ним целовался в туалете. Или тоже скажешь, что нет? — мягко улыбается Джимин, а Хёнджин испуганно мотает головой в знак протеста. — У тебя блеск смазан, дай уберу… А ещё, волосы растрёпаны. Может быть другие и не поняли этого, потому что были увлечены поеданием и разговорами, но я видела, как вы смотрели друг на друга, а после того, как Минхо почти сразу же пошел за тобой… Напомню, я специально наблюдала, но другие люди даже внимание не обратили. — Я не знаю, что сказать, Джимин. Я… Мы расстались, но я его всё ещё люблю. Но я так боюсь разрушенной репутации и гнева родителей, — обеспокоенно отвечает Хёнджин. От девушки он не чувствовал осуждения, только поддержку и заботу. — Мы с тобой довольно долго работали и плотно общались, но я бы ни за что не стала осуждать тебя за то, что ты находишься в отношениях с человеком своего пола. Просто пойми, не все люди на земле будут тебя ненавидеть и презирать, это их проблемы и… — Говоришь, как Минхо. — Не перебивай меня. Просто пойми, кто-то поймет, а кто-то нет. В этом нет ничего страшного, а Минхо бесстрашный человек, ты же читал новости о том, что он ответил всем насчёт их романа с моделью? — Хёнджин кивает. — Ну, вот. Он будет защищать тебя, если любит, а ты защитишь его, потому что ты его любишь. Возможно, я не такая уж и лучшая подруга тебе, но я честно хочу помочь. Просто попробуй. — Мои родители очень влиятельные, я не хочу, чтобы пострадала их репутация, — грустно отвечает Хван, осознавая всё, что говорила ему подруга. — Я не должен им портить… — Я никогда не слышала, чтобы о тебе говорили, как о сыне твоих родителей. Ты Хван Хёнджин, главный редактор, ты дружишь с Донателлой и тебя приглашают на всякие показы. И я не разу не слышала, чтобы ты добился всего этого только благодаря репутации своих родителей, — нежно говорит Ю, проводя рукой по бедру. — Подумай об этом, а я пойду. Хёнджин остается сидеть и думает о том, насколько правильные вещи говорила Джимин. Хван не мог ей не поверить. Сердце билось от того, что он осознавал всё произошедшее и происходящее. Он всегда был таким пай-мальчиком, а всё для кого? Для тех, кто даже не был в его жизни. Это было так грустно. Его убеждения разрушили его лучшие отношения, не дали свободы и той молодости, что он хотел. Он скатывается со скамейки и начинает тихо плакать. — Хёнджин, ты тут? — он вдруг слышит голос Минхо и поднимается с места. Ищет его глазами, чтобы высказать ему всё, и видит взгляд, что за секунду становится взволнованным. — Минхо, прошу прости меня, из-за меня мы расстались… И ты постоянно слушал, как я волнуюсь о том, что меня должно волновать в самую последнюю очередь… Я… Мне так жаль. Даже сегодня я так сильно переживал о том, что начнутся разговоры, что не поздоровался с тобой… Но Ли не даёт Хвану продолжить, целуя его. На улице идёт снег, люди празднуют новый год, а Минхо целует Хёнджина, ведь в новый год исполняются желания, как говорил папа. Он целует его так сильно, как любит, прижимая к своему телу за талию. В душе так радостно, что он не может описать это словами. — Джинни, пожалуйста, никогда не думай о других, думай о себе. Я понимаю, что мы медийные люди, но любовь никто не запрещал. Я тебя люблю, всегда любил, и ты тоже меня прости, я должен был поддержать тебя, но не смог, — шепчет Минхо, целуя в нос парня, что дрожал в его руках. — Я тебя так сильно люблю, пожалуйста останься со мной сейчас и навсегда. — Я… Минхо, я согласен. Давай защищать друг друга. И я постараюсь, забить на всё, чтобы остаться с тобой. Я тоже тебя очень люблю и всегда любил, — шепчет Хёнджин, решая с этого момента и до конца делать то, что нравится и не бояться испортить репутацию. Ведь в его хобби и в его любви нет ничего осуждающего. — Кстати, с новым годом, Джинни, — улыбается Хо и крепче жмётся к Хвану. — С новым годом, Хо, — Хёнджин укладывает голову на плечо своему парню и целует в шею. — Выйдем, держась за руки, и мне плевать на всех. Даже если завтра в интернете появятся заголовки, то я возьму у тебя интервью, как у своего парня. Минхо лишь громко смеётся, не узнавая своего Хёнджина, но они же должны меняться к лучшему. Хо тоже изменится, он станет более сильным и защитит Джина от всех нападок. От всего, что его может взволновать. Теперь они будут держаться друг за друга ещё крепче. Теперь-то они не допустят того, чтобы кто-то из них был несчастен и, тем более, остался без поддержки и защиты. — Хёнджин, я тебя защищу. — А я защищу тебя в ответ, Минхо.