Осколки звуков

Могу с уверенностью заявить, что вы никогда не были в абсолютной тишине, если, конечно, вы не паталогически глухи. Я говорю это людям прошлого или будущего, если те всё же победят эпидемию нашего времени. Пропал запах и вкус, а затем и слух. Вот так просто. Точнее не совсем, после яростных конфликтов людей, да. Но это было внезапно. Знаете, мой гнев был вполне оправдан. Мой молодой человек в приступе ярости наговорил мне кучу ужасно неприятных гадостей. Правда, чёртову глыбу на меня обрушил. Не знаю, каким образом я добралась до лаборатории на машине сквозь толпы разъярённых людей, но, так или иначе, я была здесь. Он позвонил мне. Я знала, что он уже не сможет меня услышать. И тут, слыша его извинения, я словно сошла с ума от злости. Я орала, крушила и метала до истощения, после чего потеряла сознание в звучащем мире, а проснулась... В подозрительно тихом мире. Я не верила, что не слышу ни криков буйствующих сейчас в приступе людей за окнами, ни шума улицы. Просто абсолютное ничто. Как будто я была под водой или уши беспросветно забились серой. И даже намного хуже. Как будто я в вакууме. Осознание подступало медленно, потому как я не верила собственным ушам. По привычке я выругалась. И не услышала своего голоса. Это было настолько страшно, ведь именно голос был моим постоянным спутником, но сейчас я его не слышала совсем. Я не стала кричать, ощущая всепоглощающее бессилие. Оно обволакивало меня, подобно тишине, в которой я осталась одна, даже без своего голоса. Я отчаянно пыталась запомнить его, вбить в подсознание, чтобы единственный голос в голове был таким же. Теперь я слышала лишь свои мысли, и они были ужасны. Мои попытки успокоиться увенчались незначительным успехом, но этого хватило для того, чтобы я схватила несколько бесполезный телефон и зашагала вон из здания лаборатории. Мои шаги не отдавались стуком, они не отдавались вообще ничем. Я чувствовала, что касаюсь пола, но всё было беззвучно. Как будто я привидение. Эта мысль заставила меня нервно усмехнуться. Люди немного присмирели, почти весь мир теперь оглох. Увы и ах. Теперь улицы являли собой живые картины предстоящего апокалипсиса. Разбитые и разграбленные витрины, остановившиеся легковушки и тяжеловесные фуры. И редкие представители рода человеческого. Тут мой взгляд упал на сидящего посреди площади человека, держащего в руках аккордеон. И не просто держащего, а играющего. Мне пришло в голову, что скорее всего он уже оглох, а если нет, то вскоре его это ждёт. Абсурдно до глубины души. Я остановилась и присмотрелась к бегающим по клавиатуре пальцам. Когда-то давно, в детстве, я оканчивала музыкальную школу на этом инструменте, а потому неплохо разбиралась. В мгновение нажатые в определённой последовательности клавиши создали в моей голове мелодию из отголосков нот. Я была горда и отчасти поражена своим открытием. Это было танго «Por una cabeza», Карлос Гардель. Я играла его на выпускном экзамене. Одна из моих любимых мелодий на аккордеоне. Я двинулась дальше, заставляя мозг снова и снова воспроизводить звуки танго мысленно. Отчаяние брало за бедняг-музыкантов. Музыка была для них самым главным в жизни. Слух — самое важное их чувство. А теперь они остались в тишине, лишённые даже звуков природы. Так можно рассуждать с точки зрения каждого чувства, но почему-то именно слух окончательно сбил меня с толку, может, от того, что около семи лет я пыталась слышать ноты слишком точно для обычных людей. Тишина забрала очень многое. Кстати, я решила, что пойду пешком. А вдруг не услышу, что мне сигналят? Пешая прогулка тоже неплоха. Впереди замаячил дом Майкла, да и сам он. Его голос в моей голове озвучивал то, что он говорит в никуда. «Сюзан, о мой бог». Я тоже была рада его видеть, несмотря на все его гневные тирады в мою сторону. Любовь в каком-то смысле заполняла все отнятые чувства. Мы одновременно рефлекторно бросились навстречу друг другу. Голову заполнял ворох звуков, создающий кульминацию танго. Мы столкнулись и жадно целовались с открытыми глазами. Пока у нас есть зрение, мы всматривалсь в черты лица. На те несколько мгновений я словно вынырнула из-под толщи воды и полной грудью вдохнула живительный свежий воздух, он бодряще ворвался в скованные лёгкие. Майкл ощущал то же, и чтобы понять это, мне не нужны были слова, лишь глаза.