Неловкость

– чонин, ты опять спал на моей кровати? – сынмин появляется в дверном проеме немного неожиданно, на нем та же одежда, в которой он уезжал сегодня в компанию, и смытый на скорую руку макияж. – хен, – произносит чонин и выглядит при этом так, что ему хочется простить все грехи и любить до конца жизни, каждый день напоминая, какой он милый, замечательный и как освещает своей улыбкой жизнь хенов. но с сынмином это не прокатит. – ты же знаешь, что твоя кровать самая удобная? – заламывает брови макнэ. – но это все еще не значит, что тебе можно на ней спать. – сынмин, приподнимая одну бровь, рассматривает чонина с ног до головы и поджимает губы, оценивая помятое худи и пятно на светлых джинсах то ли от рамена, то ли еще от чего. – тем более в одежде, в которой ты ходишь по улице. – я хотел прилечь на пять минут, но в итоге заснул. я не специально. сынмин тяжело вздыхает. – выспался хотя бы? – спрашивает, садясь рядом на диван и забирая у чонина из рук тарелку с сырными шариками. – да, – кивает чонин, моментально расплываясь в довольной улыбке. сынмин не злится почти на самом деле. смотрит на вымученную улыбку младшего в компании, на шоу, в студии и даже в общежитии иногда и думает, что разрешил бы чонину каждый день спать на своей кровати, если бы это помогало тому чувствовать себя хоть немного лучше. сынмин на своей шкуре знает, как тяжело возвращаться в общежитие в час или два ночи и вставать в шесть утра, чтобы успеть к первому уроку, стараться не уснуть на каждой плоской поверхности и пытаться усвоить учебный материал, а потом ехать в компанию, чтобы репетировать до глубокой ночи. – в следующий раз за каждый сеанс сна на моей кровати будешь вместо меня посуду мыть, – говорит сынмин, не отвлекаясь от телевизора и забрасывая в рот сразу несколько сырных шариков. – ну хеооон, – начинает ныть чонин, а сынмин отворачивается к телевизору, стараясь вникнуть в то, что смотрел ян. – йени, тебя опять обижают? – по другую сторону от чонина садится минхо, приобнимая того за плечи и пытаясь одновременно ущипнуть младшего за щеки. чонин кривится мгновенно в своей манере, сжимается весь, горбя плечи, и отворачивает голову от губ минхо, так и стремящихся чмокнуть макнэ в мягкую щечку. у сынмина почему-то каждый раз, когда хены зовут чонина по сценическому имени, теплеет в кончиках пальцев. это “йени” всегда звучит очень мило и заботливо. сынмин смотрит на дурачащихся мемберов и весело хмыкает, обращая свое внимание обратно на телевизор. – это что? – спрашивает минхо, выглядывая из-за плеча младшенького, который в итоге сдался в объятия ли. – сырные шарики, – отвечает сынмин, на секунду отрывая взгляд от какого-то шоу про айдолов новичков. – будешь? – он протягивает шарик минхо. тот смотрит на несчастный шарик какое-то время, недовольно дергает уголками губ. – вы вообще что-нибудь ели, когда пришли домой? – я съел рис быстрого приготовления с кимчи, которое прислала мама чанбин-хена, – отчеканивает чонин, кивая зачем-то после этого сам себе. – но это было два часа назад. минхо смотрит на сынмина нечитаемым взглядом, но ким догадывается, что от него тоже ждут ответа. – я вернулся пять минут назад и еще даже переодеться не успел. – мммм, – минхо раздумывает секунду или две, отлипает от чонина и потягивается. – тогда я приготовлю вам что-нибудь. есть какие-то пожелания? – ты же все равно сделаешь так, как захочешь сам, – сынмин почти не пытается подшутить, минхо действительно делал так пару раз, когда хотел приготовить что-то новенькое, что не пробовал раньше, хоть и все равно старался выбирать что-то, что съели бы все мемберы. – айщ, – как-то по-стариковски вздыхает минхо. ким думает, что ли нахватался этого от чана. – этот ребенок…иди переодевайся, а я пока выслушаю желания йени. А вот учитывать ли мне твои желания, я еще подумаю, - минхо зажмуривается и, вредничая, высовывает язык. чонин смеется ехидно, и мин снова не удерживается и лезет к тому с вытянутыми трубочкой губами. сынмин выходит из гостиной и не может сдержать смеха, ему сейчас было так легко. время, проведенное с мемберами, всегда поднимало ему настроение, даже если это всего пять минут глупых подшучиваний друг над другом. сынмин возвращается умытым и переодетым, когда минхо уже вовсю колдует над сковородой с мясом и овощами, и ему помогает недавно вернувшийся хенджин. – что готовите? – сынмин кладет подбородок на худощавое плечо хенджина, приобнимая того со спины и скрещивая руки на чужом животе. – я не знаю, что задумал минхо-хен. меня попросили порезать овощи, – пожимает тот плечами, из-за чего ким слегка прикусывает губу. – ай. хенджин, не медля ни секунды, откладывает нож и, поворачиваясь лицом к сынмину, обнимает того, стараясь не испачкать домашнюю одежду грязными руками. сынмин чувствует, как хенджин подрагивает от легкого смеха. – прости-прости-прости, – тараторит хван, отодвигается, и младший ловит взглядом смешинки в уголках его глаз. - очень больно? минхо, будто только услышав “больно”, сразу оборачивается: – кого покалечили? – сынмин бы даже умилился заботе минхо, если бы тот не спрашивал это, держа в одной руке кусок мяса, а в другой нож. он смеется. – просто губу прикусил, – пожимает плечами. – покажи, – просит минхо, чтобы оценить масштабы бедствия. – да все хорошо, ранки во рту заживают быстро, – отмахивается сынмин. – нет, покажи, – поддакивает старшему хенджин. – у тебя губа опухла немного. сынмин сдается и дает хенджину уже вымытыми пальцами оттянуть немного губу. – надо приложить что-то холодное. возьмите замороженную грудку чанбина. – говорит минхо, возвращаясь к готовке. чана и чанбина все еще нет дома, когда еда выставляется на стол, и по общежитию разносится аппетитный аромат мяса, овощей и лапши быстрого приготовления, а из закоулок темных комнат вылезает даже, кажется, только проснувшийся феликс. минхо предлагает отложить им по порции мяса. в камень-ножницы-бумага на мытье посуды играют все, кроме минхо и хенджина, потому что второй помогал с готовкой. проигрывает джисон, и все искренне этому радуются, не разделяя боли отразившейся на лице репера. уставшие, но довольные и сытые все расходятся по комнатам. пятница – хороший день недели, в пятницу минхо всегда балует мемберов своей стряпней, а в субботу чонину не нужно в школу и можно встать попозже, позавтракать вместе с мемберами и отправиться в компанию. (группа коллективно игнорировала субботние дополнительные курсы яна, как и их обладатель). сынмин засыпает с легким чувством, согревающим изнутри, и желанием завтра на практике выложиться на все двести процентов. утром же ким просыпается с неприятными болями в горле, непрекращающимися соплями и высокой температурой. за завтраком хенджин и чонин косятся на него обеспокоенно, а феликс чуть позже около ванной комнаты прижимается прохладными губами ко лбу и советует отсидеться дома хотя бы пару дней. сынмин очень хочет репетировать и очень хочет поехать вместе с ребятами в компанию, но понимает, что и так подвергает риску ребят из-за того, что они живут вместе, а уж ехать в компанию ему тем более не стоит, не дай бог заразит кого-то там. перед самым уходом в комнату заглядывает хенджин, садится на краешек кровати. говорит, что чан вызвал врача, и тот скоро должен приехать, просит не засыпать до его приезда. обещает, что сынмин обязательно поправится, дает слабо улыбающемуся киму пятюню и исчезает в прихожей. после него заходит феликс, который выглядит так, будто только что проснулся. феликс, как самое настоящее светящееся чудо, присаживается около кровати на корточки, берет сынмина за руку и обещает купить вкусняшки, которые тот любит. - ты самое главное не расстраивайся, хорошо? я уверен, что ты быстро поправишься и сможешь вернуться к расписанию и снова вместе с нами практиковаться. – не говори так. будто я умираю, – фыркает сынмин. феликс громко смеется, жмуря глаза, которые превращаются в две очаровательные щелочки. в общежитии стрэй кидс не трудно догадаться, дома ли мемберы – после их ухода становится непривычно тихо. часто сынмин мечтает об этой тишине (хотя и сам вообще-то не славится ею). иногда хочется как дома: закрыться в комнате, будто в вакууме тишины, лечь на заправленную, никем не тронутую кровать, и погрузиться в чтение книги или просмотр дорамы. сейчас сынмин думает, что если вернется домой на какой-то долгий период, будет скучать по мемберам и шуму, который они создают в общаге. эти мысли заставляют его слабо рассмеяться. кто-то коротко стучит в дверь и, не дожидаясь ответа, в проем просачивается русая макушка. минхо не заходит в комнату полностью, только приоткрывает слегка дверь. – я думал, вы уехали, – голос немного хрипит, сынмин откашливается. – ну, а остался....приготовил куриный бульон, если хочешь - ешь, – минхо смотрит недолго на сынмина, но взгляд быстро начинает бегать по комнате в попытках зацепиться за что-то, кроме младшего лежащего на кровати. – менеджер сходит за жаропонижающим и за всем остальным, что тебе пропишут. – спасибо, – сынмин не сдерживает улыбки, как и румянца на щеках, и очень надеется, что тот сливается с краснотой от температуры. в последнее время минхо слишком часто заставляет его краснеть. сынмин пока еще не выяснил причины этого, а может просто не сильно старался. минхо еще какое-то время стоит на пороге, вздыхает. – нужно что-то еще? – нет, пока нет. спасибо, если что, я позвоню, – сынмин кивает, машет рукой на прощание и желает хорошего дня. врач приходит чуть позже обещанного, ссылаясь на большое количество пациентов. говорит, что у кима обычное орви, прописывает лекарство, наказывает принимать строго по рецепту, отсыпаться и пить много жидкости. после визита врача сынмин наконец-то проваливается в сон и просыпается, только когда его будит менеджер, чтобы он поел и принял лекарства. после какого-никакого обеда и порции таблеток сынмин заваливается на диван в гостиной, включает телевизор и, особо не обращая внимания на то, что там происходит, решает проверить соц. сети. чуть позже выкладывает пост, в котором извиняется за временное отсутствие и пишет, что очень скоро поправится. выкладывает сделанную ранее фотку бульона, который ему приготовил минхо, подписывая: “заботливый минхо-хен”. спустя час или два сынмина снова вырубает, и будит его уже хенджин. за окном поздний вечер, от не предназначенного для сна дивана болят мышцы. сынмин коротко стонет, когда приходится с него подняться. вернувшиеся раньше остальных хенджин и чонин рассказывают какую-то смешную историю про джисона, которую тот просил не рассказывать стей, иначе он будет стирать их постельное белье вонючим порошком, который случайно купил чанбин, пока тот не кончится. сынмин смеется, здоровается с вернувшимися домой феликсом и отправляется обратно в комнату. перед сном, когда макнэ уже вовсю посапывает на удобной кровати держа в руках телефон с включенным на нем каким-то видео на ютубе, в комнату заглядывает феликс. – как себя чувствуешь? – феликс садится прямо на пол и, стараясь шуметь как можно меньше, раскрывает пачку чипсов, которые его попросил купить днем сынмин. – ну, я сегодня только и делаю, что весь день сплю и сбиваю температуру, но сейчас вроде стало получше, – сынмин пожимает плечами и лезет рукой в пачку, загребает горсть, и устраивается повыше на подушках. – сегодня чан показывал нам новый трек, сказал, что когда вернется домой тебе тоже покажет. – хорошо, – пожимает плечами сынмин, съедая сразу несколько чипсин. какое-то время они говорят о дораме, которую начал смотреть сынмин, песнях, над которыми сейчас работает трирача, неряшливом джисоне и вокальных данных феликса. тот часто приходит спросить совета у сынмина, а тот всегда с радостью ему помогает. почему-то рядом с феликсом сынмин всегда чувствовал поразительное спокойствие и комфорт. через какое-то время феликс желает спокойной ночи, забирает пустую пачку чипсов, напоминает принять прописанные лекарства и уходит, тихонько прикрывая дверь комнаты. борющийся с вирусом организм заметно выматывается и требует много сна, от чего сынмин, конечно, не отказывается. ощущая, как забота мемберов теплом расползается по телу и сворачивается сгустками в теплых ладонях, сынмин с легким сердцем, снимая очки и откладывая их на тумбочку, поворачивается на бок и практически моментально засыпает. – сынмини еще спит? – стуча палочкам о тарелку, спрашивает чан. – думаю, мы его немного вчера умотали, да и простуда дает о себе знать. пусть поспит столько, сколько ему нужно. сынмин знает своих мемберов достаточно хорошо, чтобы различить тех по голосам, и от того факта, что минхо проявляет к нему такую заботу внутренности скручивает каким-то приятным чувством. не то чтобы это редкий случай, но обычно минхо не проявляет свои чувства так открыто, и сейчас сынмину хочется провалиться под землю и одновременно посмотреть на минхо, чтобы узнать как тот выглядит, когда не проявляет свою цундерешную натуру, стараясь сделать что-то для мемберов. подниматься с постели совсем не хочется, но за ночь ким изрядно пропотел и было бы неплохо сходить в душ и переодеться, а затем и позавтракать. ким тихо прошмыгивает из комнаты в ванную. контактировать с самого утра ни с кем не хотелось и уж, тем более с минхо, который в последнее время нет-нет, да вгонит сынмина в краску и скажет или сделает что-то, после чего все слова забываются и остается только смотреть на бегающий, смущённый взгляд старшего. все мемберы прекрасно знают и давно привыкли к тому, что ли минхо не из тех людей, кто открыто проявляет любовь и заботу к дорогим ему людям. однако, минхо был одним из немногих людей, которых сынмин мог внести в категорию невероятно заботливых и внимательных. минхо никогда не сделает чего-то, что может заставить почувствовать себя некомфортно, минхо никогда не злится и всегда решает возникшие вопросы разговорами. только вот с сынмином у них никогда не было особенных разговоров, потому что ни тот, ни другой не приносили друг другу каких-то проблем. по правде говоря, им и правда бывает порой сложно друг с другом из-за какой-то непонятной неловкости, возникающей, когда они остаются наедине. случаются моменты, когда минхо смотрит на сынмина, и тот чувствует его взгляд. это трудно объяснить, но, кажется, минхо это понимает, однако не перестает смотреть, пока сынмин не посмотрит в ответ, а по спине не пробежит стая мурашек. обычно ким корчит какое-то смешное лицо, минхо делает то же в ответ, и они оба, как ни в чем ни бывало, возвращаются к своим делам. сынмина всегда устраивал такой расклад вещей. до недавнего времени. последние несколько месяцев, а может и больше, ким замечает за собой непривычное ранее внимание к минхо. в этом не было чего-то странного, просто немного больше внимания чем обычно. сынмин списывал это на то, что они с ли, вроде как, начинают сближаться, что тоже было правдой. этому сопутствовали обстоятельства и сами сынмин с минхо, они стали больше обедать вдвоем, чаще молча, но это никого не смущало, минхо как и обычно покупал сынмину кофе или десерты, просто потому что хотелось, а сынмин стал помогать старшему в готовке. помощью это не назовешь, но минхо был благодарен, ким почему-то знал это и без слов. стоя в проеме, сынмин некоторое время смотрит на спину минхо, сидящего за столом. делает шаг и прокашливается, чтобы пожелать доброго утра. минхо вздрагивает. – уже вообще-то день, – отвечает на пожелание доброго утра минхо, бросая взгляд на электронные часы на запястье. сынмин вспоминает слова минхо пятнадцатью минутами ранее и фыркает. – ты чего не в компании? – спрашивает, наливая в стакан спасительной воды. делая глоток, блаженно прикрывает глаза и после утоления жажды открывает холодильник. – скоро… – неожиданно из телефона минхо начинает играть громкая музыка, и сынмин подскакивает на месте, роняя на пол только что открытый пакет молока. – твою ж, – вздыхает. минхо ставит посуду в раковину, выходит из кухни и возвращается через несколько секунд с бумажными полотенцами. присаживается на корточки около сынмина, начиная вытирать белую лужу. ким присаживается рядом, тоже отрывая несколько полотенец и промакивая разлитое им же молоко. – у меня отключились наушники, - говорит минхо, а сынмину почему-то так сильно сейчас хочется, чтобы старший посмотрел на него. сынмин пока не знает зачем, просто так хочется; очень хочется посмотреть старшему в глаза, даже если сам знает, что в итоге, скорее всего, умрет от смущения, пусть и не покажет этого. хотя минхо все равно все поймет. всегда понимал. – ничего, – сынмин выкидывает мокрый ком из бумажных полотенец в мусорку, стараясь перестать пялиться на ровные брови минхо и его профиль. – я не пугливый, вообще-то, просто... еще не проснулся, наверное. – ммм, – минхо вытирает последние разводы, а сынмин собирает кучку грязных полотенец, выкидывая их в мусорку вслед за остальными. сынмину бы сейчас вдохнуть поглубже и собраться с силами, чтобы перестать представлять, как он садится напротив старшего и проводит пальцами по ровным скулам, стараясь не порезаться, и заглядывает в чужой омут, утопая... "да что же это такое" - отчаянно стонет он внутри. сынмину определенно нужно время, чтобы обо всем этом подумать. возможно, поговорить с хенджином, иногда это помогает. минхо никогда не давал ему покоя и, если раньше они становились ближе как друзья, то сейчас сынмин не уверен, что рвение, которое он испытывает к старшему, можно назвать дружеским. да и ко всему прочему они, на самом деле, намного ближе, чем может показаться. им просто нравилось вести себя так, чтобы окружающим и им самим было смешно (все эти шуточки про разведенную пару, да-да). пока сынмин витает в облаках, видимо, погрузившись в свои мысли, минхо весьма... неожиданно дает о себе знать. – ты... чего? – сынмин хотел бы отдернуть ногу, если бы это желание было сильнее интереса, семимильным шагами подступающего к горлу и формирующего в нем ком, который сынмин не в силах проглотить из-за волнения, сковывающего грудную клетку. – на тебя попало, – минхо ведет сухим бумажным полотенцем по голой стопе, поднимаясь выше, медленно проводит по сухожилиям, задевая выпирающую косточку. – не заметил, что ли? – я... заметил, – хочется побыстрее придумать какой-то ответ, чтобы ситуация не стала еще более неловкой, чем она есть сейчас, хотя, неловко тут, кажется, только сынмину. но все, о чем сейчас может думать ким – это как бы минхо-хен не заметил мурашки, которые бегут по ногам из-за того, как пальцы минхо случайно касаются его голой кожи. сынмин находит силы наконец посмотреть на старшего и почти задыхается, когда видит слегка закатанные рукава кофты – вид выступающих на карамельной коже вен делают киму не хуже, чем сам минхо, гладящий, блять, его голые ноги. – сынмин-хен проснулся? – слышится сонный голос макнэ. – ну все, – не поднимая взгляда на младшего, минхо быстро выбрасывает полотенца. – спасибо?... – с сомнением благодарит сынмин и, прежде чем старший сбежит сверкая пятками, он замечает красные уши минхо, слегка выглядывающие из-за его поврежденных волос. сынмин глупо ухмыляется, бросая вслед выходящему из кухни минхо ехидное: – хорошего дня, хен! – минхо-хен только что ушел? – в кухню заходит чонин, сонно потирая глаза и усаживась за стол. у него после сна растрепанное гнездо на голове и немного опухшие щеки после ночного перекуса раменом. от такого вида сынмину еще больше обычного хочется затискать младшего до смерти. вместо этого он отворачивается к столешнице доделывать свой прерванный завтрак. перед глазами невольно снова встает картина, случившаяся минутой ранее, и сынмин отчаянно старается не краснеть, однако, все же, не может сдержать улыбку. – а ты чего такой довольный? – хмурится чонин, собираясь сварганить что-то и себе. – я? – сынмин пожимает плечами. – не знаю. *** бывает так, что минхо не замечает, как уходит в себя, находясь в это время с кем-то; какие-то мысли захватывают его настолько, что он, погружаясь в них, не видит больше ничего вокруг себя. вот и сейчас, лежа рядом с джисоном на его кровати и смотря какое-то аниме, он понимает, что уже давно потерял нить сюжета и решает не спрашивать у младшего, почему главный герой, минутами ранее спасая друзей от зомби, теперь целует еле знакомую девушку в какой-то заброшенной церкви. когда серия заканчивается, хан уже сладко посапывает на его плече, а чипсы, которые он так и не доел, вот-вот высыпятся из пачки на кровать. минхо, как настоящий заботливый хен и просто хороший друг, убирает шуршащую пачку снеков и, стараясь не разбудить джисона, выползает из-под его тушки. выключает ноутбук и накрывает младшего одеялом, пока тот переворачивается на бок, сладко причмокивая. "как ребенок, ей богу" смеется сам себе минхо последние несколько дней ему кое-что не давало покоя, точнее кое-кто. точнее не последние несколько дней, а, быть честным, приличное количество месяцев. сынмин вел себя немного необычно. со всеми остальными мемберами в компании и в общежитии все было как всегда, но поменялось что-то в его отношении к минхо. возможно, долгие месяцы безответной влюбленности в мембера своей группы дают о себе знать, и минхо видит то, что хочет, но он слишком долго боролся сам с собой и в итоге смирился со своими чувствами, чтобы вот так легко сдаться. что-то подсказывает ему, что это не только его желание. безусловно, минхо хотел бы, чтобы сынмин ответил на его чувства, но, если рассуждать объективно, в их ситуации отношения внутри группы – не самая лучшая идея. слишком высоки риски и ответственность. ли много думал о том, что, как бы сильно он не хотел, чтобы ким смотрел на него также как минхо на него, ничем хорошим это не закончится. стоит отодвинуть это желание настолько далеко, насколько возможно; обезвредить бомбу, готовую взорваться по щелчку пальцев. минхо не отказался от своих чувств – разве тут откажешься? – но постарался сделать так, чтобы при взгляде на сынмина не было мыслей, заставляющих закусить губу и сильно сжать кулаки, оставляя на ладонях следы полукружьев от коротких ногтей; чтобы не хотелось взять за руку, переплетая пальцы в замок, или уснуть на диване в гостиной, обнявшись и путаясь холодными ногами под одеялом. иногда темной ночью, когда даже надоедливый свет желтого фонаря не проникает в комнату, а сон все никак не желает приходить, эти мысли выкручивают наизнанку, и до боли сильно хочется сделать хоть что-то. с самого начала их пути минхо видел заботу сынмина и принимал ее. пусть он не умеет отвечать на подобное как все остальные, но он старался. боялся, что плохо это показывает, но сынмин не давал в этом усомниться. они не разговаривали друг с другом откровенно, по крайней мере, минхо не может назвать эти разговоры слишком... личными. не такие как с чаном или джисоном, однако сынмин все равно понимал его и не осуждал за характер и за то, как минхо проявляет свою заботу и любовь. сынмин поддерживал его с самого начала и переживал о нем сильнее, чем минхо мог себе тогда представить. минхо никогда не стыдился своей влюбчивости и часто жаловался на это лучшему другу. джисон все понимал, они обсуждали краши старшего и потом его легко отпускало, но с сынмином почему-то не прокатило. не отпустило ни когда до минхо дошло, что он чувствует, ни сейчас, когда понимает, что это уже давно не просто влюбленность. когда их поставили постоянными ведущими на радио, минхо не мог понять награда это или наказание. проводить время с сынмином было весело и приятно. у них была своя химия, они могли немного странно – он бы сказал "по-своему" – понимать друг друга, но с сынмином всегда было просто хорошо. с другой же стороны, пусть не очень долго, но от того, что они проводили время только вдвоем минхо не мог спорить с самим собой и с тем, что его краш в младшего, кажется, наступает с новой силой. сегодня на радио проиграл сынмин, поэтому, сидя в машине, везущей их обратно в общежитие, младший проверяет соц.сети, а точнее как стей отреагировали на видео, где он танцует хореографию женской группы. время от времени он смеялся, видимо, с каких-то особо забавных комментариев. минхо в такие моменты было особо сложно сдерживать поток чувств, рвущихся из его груди. лишь взглянув на сынмина и на то, как он тихонечко улыбается экрану телефона, а его щенячьи глаза блестят от его света, ли каждой клеточкой тела ощутил бурю всего того, что он когда-либо испытывал или испытывает к киму. вот и сейчас оторвать взгляд было чертовски тяжело, но минхо все же заставляет себя отвлечься на быстро сменяющие друг друга желтые огни фонарей за окном. порой, оставаясь наедине с сынмином, бывает трудно не думать о всем том, что его тяготит, и хочется поскорее оказаться дома, где их ждут ребята. их присутствие, смешные истории и разговоры хорошо отвлекают. минхо видит, как что-то неуловимо меняется в их с сынмином отношениях, это было бы трудно – и глупо – игнорировать. стоило ли ему попытаться сделать какой-то шаг? стоит ли ему взглянуть в глаза своему страху? войдя в теплое помещение уже родного общежития, минхо решил, что они не будут торопиться. пусть все идет своим чередом, они оба достаточно разумные, чтобы не пускать ситуацию на самотек просто... не к чему спешить; да, пусть все идет так, как и шло до этого. не только минхо нужно время на свои чувства. *** возможно их отношения с минхо нельзя назвать обычными. и, нет, дело не в том, какую динамику они показывают людям, и даже не в том, что, оставшись наедине друг с другом, они порой тонут в какой-то непонятной неловкости. просто иногда сынмин думает о том, что видит в минхо, в его действиях и отношении к нему что-то особенное, более искреннее и открытое? это может значить и новый уровень дружбы для них обоих, потому что сынмин знает, как тяжело старшему быть искренним напрямую, без всяких подколов или шпилек, и как непросто сынмину бывает подступиться к нему. если быть честным с самим собой, сынмину просто хотелось думать, что причина необычного поведения минхо в чем-то ином, отличном от дружбы. он рассуждает обо всем, что в последнее время происходит долгие два дня, не признаваясь самому себе, что каждый раз приходя к одному и тому же выводу, отодвигает его на задний план, как что-то невозможное; как что-то, во что он не может поверить ослабший организм требует отдыха и покоя, а мысли, жужжащие в его голове пчелиным ульем, выматывают не хуже физических тренировок. после двух дней упертого отрицания того, что лежит прямо перед его носом, сынмин все же без сил валится вечером на кровать, в который раз за последние несколько дней мгновенно засыпая. лучшее определение, которое сынмин мог бы сейчас подобрать к своему перемещению из комнаты в коридор и дальше на кухню - выползание. ким уснул час или два назад, но снова проснулся из-за поднявшейся температуры. а еще ему ужасно сильно хочется пить. добравшись, наконец, до кухни, сынмин наливает воды в прозрачный стакан – кажется из макдональдса – и, делая несколько глотков, прижимается лбом к прохладному шкафчику. – ким сынмин? младший слышит голос минхо не очень отчетливо – его все еще немного штормит и сильно клонит в сон. – сынмини? – минхо подходит почти вплотную, кладет руку на спину между лопаток. – что-то случилось? сынмин слабо мотает головой из стороны в сторону, отталкиваясь от шкафа и делая еще несколько жадных глотков воды. смотрит мутным взглядом на старшего. – тебе помочь дойти до комнаты? – спрашивает ли неуверенно. ким замечает напряжённость в его фигуре, видимо, сынмин немного напугал старшего. – все нормально, – машет рукой. – мне просто захотелось пить. – ладно, – вздыхает минхо, стоит неподвижно пару секунд, сверля кима внимательным взглядом. сынмин взрослый мальчик и сам может о себе позаботиться, но минхо, видя, что младший находится в не очень вменяемом после сна состоянии, проверяет на всякий случай температуру. сынмин вздрагивает, когда шеи касаются прохладные руки, а после чувствует, как его наклоняют немного вниз, и он прижимается своим лбом ко лбу минхо. все это похоже больше на какой-то сон, сынмин слабо улыбается и кладет руки на чужие плечи, шепча: – приятно. шею минхо покрывают красные пятна, а уши вспыхивают розовым, моментально выдавая его смущение. сынмин не замечает этого, но может почувствовать, как сковало минхо после его действия. это делает его улыбку только шире и довольнее. минхо прикрывает глаза, тяжело и немного раздражённо вздыхая. он почему-то все еще прижимает лоб сынмина к своему. находиться так близко к сынмину оказывается очень приятно и волнительно, но тот все ещё температурит и с этим надо что-то делать. – болван, – фыркает ли. – у тебя температура поднялась. – угу, – кивает сынмин, открывая глаза и смотря на минхо в упор. их лица слишком близко, ким может почувствовать теплое дыхание минхо на своих губах. немного погодя минхо отдаляется, хватает сынмина за руку и, выводя его из кухни, бормочет: – пойдем сбивать. они возвращаются в комнату, стараясь никого не разбудить. стоило бы спросить, почему сам минхо не спит в такое время, но сейчас все, о чем может думать сынмин – что ближайшие несколько дней он не сможет смотреть на старшего, не вспоминая того, что произошло этой ночью на кухне. минхо укладывает его на кровать и уходит, и сынмину почему-то очень хочется попросить того остаться. он почти расстраивается из-за этого, но минхо возвращается с блистером жаропонижающего, стаканом воды и мокрым полотенцем. – приподнимись, – просит, присаживаясь на край кровати. сынмину хочется сказать, что двигаться ему в таком состоянии хочется меньше всего, но минхо, кажется, понимает это по его щенячьему взгляду и вздыхает, мягко обхватывая его плечи сильными руками и помогая подняться так, чтобы сынмин мог проглотить таблетку и запить ее. потом снова укладывает на мягкую подушку, убирает мешающиеся волосы, чтобы положить на лоб смоченное в прохладной воде полотенце. – должно стать полегче. минхо поджимает губы. хотелось бы остаться, ибо, даже дав сынмину таблетку, он не перестанет волноваться, но младшему нужен покой и хороший сон. коротко вздохнув, минхо говорит: – когда будешь засыпать, не забудь убрать полотенце со лба, – минхо закусывает губу, вставая с кровати и собираясь вернуться к себе в комнату. – спокойной ночи. – хен, – очень тихо зовет сынмин. не из-за слабости или сонливости, а из-за неуверенности, что может просить о таком; что не умрет после этого от смущения; что минхо поймет его правильно; что после этого он наконец не сдастся перед самим собой. минхо останавливается. – ...посидишь со мной? - почти шепчет сынмин. никогда еще он не молился так отчаянно, чтобы минхо ни о чем не спрашивал, чтобы просто остался. – угу, – согласно мычит старший, присаживаясь обратно на кровать, и сынмин облегчённо выдыхает. надеясь, что минхо не заметит, сынмин позволяет себе пару секунд позалипать на него, блуждающего взглядом по их комнате. точеный нос, острые скулы, волосы, даже будучи не уложенными, спадают на лицо так правильно, будто минхо родился моделью, небольшие губы, которые минхо очень любит поджимать в моменты раздумий, недовольства или сомнения. минхо проводит много времени с джисоном, они практически как сиамские близнецы - понимают друг друга с полуслова. сынмин знает немного таких, как эти двое, им было более, чем комфортно друг с другом. сынмин был рад, что у хена был такой человек. однако одновременно с этим минхо не переставал иметь с каждым из мемберов особенную связь. даже с ним. минхо тот еще цундере, но это делает его таким, какой он есть. у него своеобразная забота, но всех это устраивало и очень порой умиляло. минхо был замечательным хеном и другом. сынмин хочет сказать, что очень благодарен за заботу и вообще за то, какой минхо хороший, но все, на что его сейчас хватает, это сонно улыбнуться и сжать ладонь минхо в своей (сынмин не знает, когда их руки вообще оказались в таком положении, но ведь он может позволить себе списать это на самочувствие?) ким закрывает глаза, сдаваясь в лапы сна, не дающего ему насладиться мгновением, когда он дал слабину перед минхо. или же просто признался самому себе что чувствует к минхо что-то большее, совсем не дружеское теперь, когда, кажется, плотину прорвало окончательно, в голове возникает поздравительный баннер с переливающимися цветами радуги буквами, гласящими: “поздравляю, у тебя краш в ли, мать его, минхо”. ким лежит один в комнате, думая, что же ему делать теперь с этим осознанием? вздохнув, сынмин с силой трет глаза, после оглядывая комнату: на тумбочке, заваленной всем, чем попало, даже не его вещами – сынмин недовольно хмурится – все еще стоит стакан воды, принесенный вчера ночью минхо, и блистер с жаропонижающим. сынмин не помнит, как убрал смоченное водой полотенце со лба, вероятно, это сделал минхо перед тем, как уйти. казалось, будто сынмин попал в свой самый худший кошмар. сначала он заболевает, хотя делает это очень редко – это не трагедия, но все же – а потом осознает, что у него краш в одногруппника (и, как ему кажется, давно) и это все за одну неделю. замечательно. сынмин слишком устал думать, особенно в одиночку. обычно его проблемы и переживания если и длились подозрительно долго, не находя выхода или решения, получалось, все же, как-то справляться одному. он редко беспокоил кого-то из группы, однако, сейчас быть одному не хотелось. сынмин знал, что может поделиться происходящим абсолютно с любым мембером, но беспокоить кого-то из трирачи все еще не хотелось, особенно лидера – на его плечах и так лежит слишком многое. минхо, понятное дело, вылетает сразу же, чонин будет беспокоиться больше его самого, пусть лучше отдохнет в свободное время. остаются феликс или хенджин. сынмин решает сделать выбор, тогда когда кто-то из них вернется домой. первым домой возвращается хенджин, и сынмин почему-то облегченно выдыхает, наверное, сказывается особенное доверие и понимание между ними. сделав последний глоток воды и осушив этим до конца стакан, сынмин бросает взгляд на сладко посапывающих согруппников, вздыхает, собирая все силы, и тихо выходит из комнаты. не то, чтобы в этом было что-то особенное, ким имеет полное право ложиться спать, когда хочет, и покидать комнату тоже, но так, без лишних глаз, было немного легче. сынмин, написав хенджину перед этим в какао токе, вздрагивает, когда выходит из комнаты и слышит голоса с кухни. в любой другой ситуации ким, скорее всего, свободно бы зашел узнать кто и почему не спит в такое время, но сейчас, слыша тихий смех хенджина и шепот чанбина, будто предчувствуя, сынмин не вваливается к ребятам, а просто прислушивается. – иди спать, чан-хен сказал, что завтра у вас много работы. – хенджин, дай мне минутку, – бормочет чанбин и его бормотание заглушается так, будто он уткнулся носом во что-то мягкое. хван тихо смеется, но не протестует. возможно (скорее всего), потом сынмин будет ненавидеть этот день и себя в том числе, но он подбирается к кухне и заглядывает туда краешком глаза, будто ему восемь, и он собирается подслушать разговор родителей по поводу подарка на его день рождение. на первый взгляд кажется, что не происходит ничего необычного: чанбин и хенджин всегда были тактильными и не скрывали этого. хенджин сильно доверял старшему и казалось, что эти двое чувствовали себя комфортно друг с другом независимо ни от чего. как-то сынмин даже думал о том, что чанбин знает о хенджине что-то такое, что не знает никто, в том числе и он сам (у них с хенджином тоже была своя связь, как и у всех мемберов между собой) и сейчас сынмин понимает, что именно знает старший. чанбин стоит к нему спиной, бедрами прижимая хенджина к столешнице. хенджин гладит старшего по волосам, иногда спускаясь на плечи и переходя на щеки, а чанбин прижимается к груди хвана, иногда перемещая голову так, чтобы нос утыкался в шею младшего. хенджин смеется, видимо, из-за чужого дыхания, щекочущего чувствительную шею, но не отстраняется, продолжая нежно перебирать длинными пальцами чужие волосы. они не разговаривают, но иногда сынмин слышит тихое боромотание, которое остается между хенджином и чанбином. – хен, – зовет хван, мягко останавливая ладонь на макушке старшего. чанбин не откликается и будто только сильнее прижимается к младшему, заставляя того очень тепло и заботливо улыбнуться. – чанбини-хен, – хенджин перемещает руки на щеки старшего, заставляя того поднять голову и посмотреть на него, после чего коротко чмокает в губы. – мне нужно идти, сынмини ждет меня. – секретики? фыркнув, сынмин с вероятностью в девяносто девять и девять процентов может быть уверен в том, как выглядело лицо чанбина, когда он сказал это. – а вот не скажу, – хенджин корчит рожу и высовывает язык. чанбин хрипло смеется, меняя их местами. теперь сынмин может наблюдать только широкую спину хенджина. – хен, ну. я приду к тебе потом, просто подожди, ладно? сынмин слышит, как со вздыхает, а позже видит, как тот кладет руку на шею хвана, заставляя того наклониться, чтобы прижать их губы друг к другу. в этот момент щеки сынмина заливает румянцем, и он решает, что увидел достаточно из того, о чем ему, вероятнее всего, пока не нужно знать. когда ребята захотят поделиться тем, что между ними происходит, тогда и сделают это. а пока, на цыпочках перемещаясь по коридору обратно в комнату, ким решает сделать вид, что уснул. он не уверен, что готов говорить с хваном сразу после того, что увидел, особенно учитывая то, о чем он собирается говорить. возможно, это заставит тревожиться самого хенджина, учитывая в какой они с чанбином ситуации, а может хвану станет легче, если он будет знать, что ему есть с кем поделиться. в любом случае, сейчас сынмин сгорает от стыда, хочет переварить увиденное и подумать. проходит не очень много времени перед тем, как хенджин заглядывает в комнату и хмыкает, после тихо прикрывая дверь. сынмин выздоравливает как раз перед декирой. болезнь оказывается мимопроходящей и уже меньше, чем через неделю, младший чувствует себя самым здоровым на свете человеком. если не считать его обычной переутомленности из-за меняющегося расписания. за обедом вместе с чанбином, джисоном и минхо, последний просит сынмина немного подождать его около входа в компанию, прежде чем отправиться на радио. сынмин пожимает плечами, отвечая коротким: “окей”. поле того, что сынмин увидел пару дней назад, он так и не поговорил с хенджином. в первую очередь, потому что было стыдно - ким не должен был смотреть или же скрывать то, что узнал о хенджине и чанбине. с другой же стороны была большая вероятность того, что, раз никто из мемберов не знает о том, что происходит между ними, то эти оба и не готовы пока рассказать, а даже если кто-то и знает то, вероятно, также как и сынмин не считает нужным выводить на разговор насильно. в любом случае ким хотел сделать признание обоюдным, и даже если после того, как сынмин поделится своими переживаниями и мыслями по поводу того, что происходит между ними с минхо, хенджин не захочет рассказывать о них с чанбином, сынмин все равно не расстроится и не обидится. ким хотел бы, чтобы все мемберы могли чувствовать себя комфортно в группе и не хотелось кого-то заставлять что-то рассказывать. сынмин уверен, что и чанбин, и хван осознают уровень ответственности, который свалится на них или свалился уже, поэтому доверяет и не сомневается в том, что придет время, когда эта парочка поведает группе о своих особенных отношениях. сынмин, как и попросил минхо, ждет его около входа в компанию, прежде чем вызвать такси. только начинает вечереть, и на сеул еще не опустилось полотно сумерек, прохладный воздух только начинал коварно пробираться за шиворот, заставляя стаю мурашек пробежать вдоль всего позвоночника и остановиться в кончиках пальцев ног. сынмин коротко вздрагивает. “немного” понятие довольно растяжимое, но ким очень надеется, что это то немного, о котором подумал он. стоит этой мысли посетить его головушку, как боковым зрением он замечает движение и уже через секунду видит перед собой минхо с двумя стаканами кофе. – в честь выздоровления – ли немного топорно протягивает стакан младшему. было приятно иногда наблюдать минхо, смущенного своим же поступком. – спасибо – улыбается сынмин, заглядывая в глаза минхо на несколько долгих секунд. после он даже не шутит про краснющие уши старшего, только спрашивает: – я вызываю такси? – ким лезет в карман теплого пальто, чтобы достать телефон – я уже вызвал, – минхо сербает кофе, наблюдая за собакой, остановившейся около мусорки и что-то там очень сосредоточенно вынюхивающей. – м, когда успел? – сынмин убирает телефон обратно в карман и делает глоток кофе, купленного старшим и не может не заметить вкус сиропа, добавленного в напиток. ким прячет улыбку за картонным стаканчиком. – не скажу, – бурчит минхо. рассматривает какие-то баннеры на торговом центре. – пока стоял в очереди за кофе, – пожимает плечами, делая очередной небольшой глоток. - логично, - кивает сынмин. на декире они ведут себя как обычно: отвечают на вопросы фанатов, читают истории, выполняют какие-то задания, чтобы выиграть. енкей веселится вместе с ними, а позже, когда они разъезжаются по домам, благодарит за эфир. сынмин и минхо коротко кланяются и садятся в машину. когда сынмин только выходил из здания радио, он почувствовал, как холодный, уже почти ночной воздух, облизывал голую шею и костяшки ног, липкими пальцами цеплялся за шиворот и хватал за согретые в помещении руки. за пару минут, пока они разговаривали на улице с хеном, а потом прощались, сынмин продрог так, что начинало немного потряхивать. расслабиться он смог, только сев в прогретую двигателем машину. облегченно выдохнув, ким откинулся спиной на мягкое сиденье, стараясь окончательно согреться. создавалось ощущение, будто холод не хотел его отпускать. какое-то время сынмин просто смотрит в окно, не думая ни о чем. чан говорил, что полезно так иногда делать, а чан плохого не посоветует. сейчас, сидя в теплой комфортной машине, слушая тихо играющую по радио музыку и наблюдая за проносящимися мимо людьми, машинами и зданиями, не хотелось думать ни о чем, что беспокоило его на протяжении всей недели, а, может, и месяца. он не уверен в том, когда именно начал осознавать, что чувствует к минхо не только что-то дружеское. сынмин бросает взгляд на рядом сидящего старшего и улыбается уголком губ, когда видит, как тот выбирает из галереи самые всратые фотки с фильтром, чтобы поделиться со стей. эта черта старшего всегда забавляла и заставляла безобидно подшучивать. фотки с фильтрами – одна из особенностей минхо, которую любили и стей, и мемберы. это было одним из тех качеств, которые делали минхо таким, какой он есть. – чего? – минхо, заметив или, может быть, почувствовав взгляд младшего, поднимает голову, блокируя телефон и откладывая его на колени. – ничего, – мотает сынмин головой. – как себя чувствуешь? – неожиданно спрашивает минхо, немного разворачивается к сынмину. – да, вроде, хорошо, – пожимает плечами. – не стоит беспокоиться, я не настолько опрометчив, чтобы возвращаться к работе, не до конца выздоровев. слегка наклонив голову вбок минхо приподнимает одну бровь, в упор смотря на младшего. – просто организму нужно немного времени, чтобы после почти недельного отдыха войти в привычный рабочий режим, – сынмин знает, что прав, но не может не опустить плечи, когда минхо тяжко вздыхает. старший тоже знает, что ким прав, но не может не волноваться, и ким видит это. по правде говоря, сынмин больше всего не любит, когда минхо за него переживает. это может быть трудно объяснить, но сынмин меньше всего хотел, чтобы кто-то за него беспокоился, а волнение минхо заставляло чувствовать себя... очень странно. немного взбудоражено? сынмин ранее не сталкивался с тем, чтобы это чувство было вызвано каким-то человеком. он бы даже сказал, что это смущает. минхо устраивается на сидении поудобнее, тем самым придвигаясь немного ближе, опускает взгляд. его ладони лежат очень близко, стоит сынмину сдвинуться на кожаной обивке на пару сантиметров и он сможет почувствовать бедром ее тепло. вместо этого минхо сам берет его за руки, придвигаясь почти вплотную. теперь бедро сынмина соприкасается с бедром минхо. очень тепло. – ты замерз, пока мы разговаривали с хеном. и руки до сих пор холодные, – минхо не смотрит в глаза, только на руки младшего, которые он заключил в теплый кокон своих ладошек. выглядело это одновременно до умопомрачения мило, потому что руки сынмина были больше, что не могло не укрыться от взгляда обоих, и одновременно до безумия волнительно. минхо, все также не поднимая взгляда, нежно гладил слегка шершавыми кончиками пальцев костяшки сынмина, иногда переходя на тыльную сторону руки. они не делали так раньше. минхо тактильный очень, а сынмин не то, чтобы не тактильный – все объятия и похлопывания по спине и другим частям тел мемберов происходят сами собой, в остальном же он никогда не против, если кому-то из мемберов захочется пообниматься. все знали границы друг друга. но с минхо... они никогда не исключали друг друга из своей зоны тактильности, однако происходило это редко, в основном неожиданно и, может быть, даже волнительно для обоих. по крайней мере, сынмин так думает. младший не хочет верить в то, чего не знает. сынмин не любит быть неуверенным в своих действиях, но с минхо так происходило всегда. минхо всегда выбивает его из колеи и заставляет чувствовать то, что не чувствовал раньше, и думать о том, о чем не собирался думать ближайшие несколько лет, или, может быть, никогда. сейчас сынмин тоже ни в чем не уверен, но в нем теплится крохотная надежда. коротко вздохнув, он выпутывает руки из теплых ладоней минхо, и не дав тому времени надумать лишнего, переплетает их пальцы, после прерывисто выдыхая, когда чувствует, как минхо идет навстречу, помогая сцепить непослушные от волнения пальцы в замок. неизвестное доселе чувство, цепляясь за грудную клетку, поднимается мощной волной к самому горлу, после расцветая внутри давно ожидаемым спокойствием. все переживания, до этого мучавшие сынмина, пропадают. ким знает, что не навсегда и что этим маленьким шагом он ничего не решил, только приоткрыл дверь так, чтобы в маленькую щелочку проходил теплый свет. только сейчас, рассматривая их руки, так правильно переплетенные между собой, хочется просто насладиться моментом, остаться в нем, пока это позволяют обстоятельства и решимость обоих. продолжая медленно поглаживать тыльную сторону ладони младшего, минхо тихо шепчет: – расслабься, скоро мы будем дома. сынмин так и не ответил, что домой ему не хотелось совсем, потому что тогда придется отпустить руку минхо и отдалиться, покинуть зону комфорта, тепла и какого-то нового понимания друг друга, неожиданно возникшего между ними, пока они ехали домой, держась за руки и находясь друг к другу так близко, как не находились раньше. по возвращении домой они достаточно быстро разошлись. возможно, если бы не чонин, попросивший кима помочь ему с чем-то, то они смогли бы поговорить. а теперь сынмин не знает, когда снова соберётся с силами, чтобы сдвинуться с натоптанного места. тем более он не мог быть уверенным в том, что в итоге правильно распознал чувства минхо. с одной стороны, все было чертовски просто. минхо не тот человек, кто будет так открыто проявлять свои чувства, и этот момент в машине был очень важным и искренним, сынмин чувствует это, а с другой стороны, порядком раздражающий червяк сомнения жрет его слишком долго, и сынмину просто нужно услышать подтверждение своих догадок от самого минхо. всего лишь пара слов. после нескольких насыщенных дней, не давших сил и времени на лишние переживания и загоны, в долгожданный выходной в конце недели после обеда мемберы расходятся кто куда: чан возвращается в компанию, чтобы провести еженедельную трансляцию, Феликс говорит, что хочет сходить в магазин, так что опрашивает мемберов на предмет того, что ему стоит захватить. джисон, вроде как, собирается вместе с ним, чанбин тоже куда-то сваливает, а чонин и хенджин остаются в общежитии, кто как абстрагируясь от внешнего мира... как-то так получается, что на кухне сынмин и минхо остаются вдвоем. сынмин предлагает в качестве десерта съесть мороженое, а минхо добавляет к этому, что можно было бы что-то посмотреть. ли старается не показывать, как рад тому, что они наконец могут провести время вместе вне расписания. ещё эта ситуация была хорошей возможностью для прояснения того, что происходит между ними, и минхо однозначно собирался ею воспользоваться. они садятся на диван в гостиной. идти к кому-то в комнату было бы слишком неловко и, минхо бы даже сказал, интимно. тем более, шанс того, что им помешают, в комнате был больше, чем в гостиной. сынмин сгибает одну ногу, укладывая ее на диван совсем рядом к бедру минхо, а спиной устраивается в мягком углу, кладя перед собой подушку как подставку для рук. так удобнее есть мороженое. минхо какое-то время наблюдает за младшим, пока начинается фильм (он не помнит его названия, сынмин предложил) и не сразу замечает, как сильно напряжен. старается, длинно выдохнув, расслабиться. он хотел бы хорошо провести этот вечер и отдохнуть. особенно когда выдалась такая хорошая возможность побыть наедине с кимом. чуть позже, после того как ли несколько раз как-то коротко и забавно прокомментирует действия героев и сюжет, а сынмин тихо посмеётся над ним, щуря глаза, он и не заметит, как, наконец, расслабится, и как младший окажется ближе, чем был ранее. мороженое они съедают достаточно быстро, и меньше чем через полчаса от фильма пустые баночки уже стоят на заваленном всякой всячиной кофейном столике. ближе к середине фильма сынмин накрывается пледом, немного сползает на спинке дивана, сдвигаясь корпусом в сторону минхо. у него немного сонный, но однозначно довольный взгляд. минхо сейчас так легко и комфортно, хочется придвинуться ближе, обнять наконец и, возможно, прижаться кончиком носа к растрепанным волосам, чтобы вдохнуть, кажется, арбузный запах шампуня. очень хотелось наконец перестать ходить вокруг да около и перестать терзать самого себя. минхо было страшно, очень страшно, на самом деле, делать хоть какой-либо шаг в сторону их не дружеских отношений, но он был уверен, что отношение сынмина к нему изменилось не просто так. в ином случае, он не стал бы так рисковать. придвинувшись вплотную к сынмину, ли почувствовал, как тот вздрогнул от соприкосновения их плеч, но после расслабился, немного сдвигая корпус в ответ и опираясь спиной на чужую грудь. этот молчаливый жест говорит достаточно для того, чтобы минхо, глубоко вздохнув, приобнял младшего за плечи. казалось, что с каждой секундой они оба смелели все больше и вот уже ладонь сынмина лежит на чужом бедре, а сам он комфортно устроился в чужих объятиях, продолжая заинтересованно следить за тем, что происходит на экране. в этом незатейливом, даже повседневном скиншипе, на первый взгляд не было ничего необычного, но они оба понимали, что в их случае такие жесты значат нечто особенное. было так хорошо, лёжа на диване, просто обниматься и смотреть фильм. всё так, как представлял себе когда-то минхо. на секунду он думает о том, что хотел бы и большего, но его уши тут же начинают отчаянно краснеть, и он благодарит все существующие силы за то, что сынмин сейчас его не видит. но отрицать тот факт, что целоваться с сынмином было бы наверняка головокружительно приятно, он не может. будто по велению судьбы в сюжете наконец начинает развиваться романтическая линия главного героя. минхо проклинает небеса. когда пара просто неловко взаимодействует, он думает, что в этом нет ничего особенного, и он переживет, но когда те впервые целуются, он поневоле напрягается чувствуя, как напрягается и сынмин в его объятиях. было чертовски страшно, однако хотелось просто перестать быть неловкими геями и уже сделать хоть какой-нибудь серьезный шаг, поэтому минхо прижимается губами к чужим волосам, вдыхая родной запах шампуня. очень хочется продлить этот момент до бесконечности. пахнет от сынмина, кстати арбузом, что заставляет минхо мягко улыбнуться. – ты чего смеёшься? – сынмин возмущённо прерывает актеров, немного приподнимаясь и смотря на минхо впервые с момента начала фильма. он немного смущен, минхо видит это, как и то, каким счастливым сейчас выглядит младший. минхо смотрит в ответ, заглядывая в самые глубины чужих блестящих в полумраке глаз. говорят, что зрачки людей расширяются, когда они смотрят на то, что им нравится, а минхо был влюблен так сильно, что самому не верится, что он способен испытывать такие мощные, теплые и светлые чувства. – подумал, что твои волосы будут пахнуть арбузом, – наклоняется ближе, прижимаясь носом к виску – и это оказалось правдой. сынмин задерживает на секунду дыхание, а потом за одно мгновение выпутывается из пледа, приподнимаясь на коленях, и обхватывает щеки минхо тёплыми ладонями, прижимаясь к чужим губам своими, горячими и немного сухими, после нежно прихватывая нижнюю, оттягивая ее, но не отстраняясь. минхо не замечает, как его руки оказываются на чужой талии, сынмин длинно выдыхает в самые губы, прикрывая глаза и прижимаясь своим лбом к чужому. как же они долго этого ждали. нужно было, наверное, поговорить, сынмин ведь именно этого хотел. хотя сейчас обоим, наконец дорвавшись, хотелось только насладиться друг другом и таким личным моментом. сынмин гладит мягкой ладонью чужую щёку, другую руку вплетая в мягкие волосы, и снова прижимается к чужим губам, в этот раз не так отчаянно, медленнее, тягуче и глубже. минхо хочется спросить, где сынмин этому научился, но вместо этого гладит по спине, притягивая младшего ближе так, что тот прижимается к нему грудью, и ли может чувствовать как сильно бьется чужое сердце. оба тяжело дышат, иногда ненадолго отдаляясь, чтобы вновь коснуться своими губами чужих. после они снова укладываются на диване настолько близко друг к другу, насколько это вообще возможно, стараясь снова вникнуть в сюжет фильма, иногда поглаживая друг друга горячими руками по бедрам или плечам. оба понимали, что поговорить нужно было, невозможно бегать вечно, тем более в их случае это могло закончиться не лучшим образом, однако для минхо было ясно одно – теперь он уверен в том, что готов пойти на риск и взять ответственность, которая свалится на них, если они будут в отношениях. минхо смаковал эту фразу в голове еще несколько минут, осознавая как сильно она ему нравится. через какое-то время минхо все же тихо зовет сынмина, но тот слишком близок к тому, чтобы уснуть в чужих объятиях. немного заторможенно сынмин отвечает тихим мычанием, но минхо почему-то снова замолкает, хмурясь и на секунду теряя всякую смелость, которая была у него, когда он прижимался к чужим губам своими и гладил сынмина по спине и мягким волосам. минхо смотрит на младшего, на то как свет от телевизора подсвечивает чужое расслабленное лицо. младший комфортно устроился в обьятиях минхо и, кажется, не собирался никуда уходить, он доверял ему и оставался рядом. минхо вздыхает, улыбаясь краешком рта. – сынмини, – снова зовет минхо. – нам нужно, наверное, обсудить... это все? сынмин почему-то не переживает, хоть он сам хотел поговорить. ему сейчас так комфортно и спокойно, и он так сильно влюблен, что, кажется, обсуждать нечего, ведь ответы лежат на поверхности. однако он понимал, что, как бы все очевидно не было, озвучить свои мысли было бы правильно. – угу, – он приподнимается на диване, поворачиваясь к минхо. они смотрят друг на друга какое-то время. сынмин вздыхает и немного нервно выдыхает, минхо решает, что будет не лишним взять младшего за руку, переплетая с ним пальцы. сейчас, смотря в темные глаза старшего и находясь к нему так близко, как никогда раньше, сынмин, не сомневаясь ни секунды, кладет руку на чужую щеку, выдыхая короткое, но такое значимое и важное: – ты мне нравишься. минхо прикрывает глаза, ластится щекой к чужой руке, как домашний кот, потом приоткрывает глаза и сынмин видит в них озорной блеск. – только нравлюсь? – хмыкает минхо, берет руку младшего, лежащую на щеке, и укладывает себе на шею, придвигаясь ближе и выдыхая в чужие губы. – потому что я в тебя влюблен по уши. сынмин закатывает глаза, но отвечает на мягкий поцелуй, чувствуя, как что-то очень родное и теплое сворачивается клубком в его груди от искренности минхо. позже они все-таки решают досмотреть этот несчастный фильм, но безнадежно засыпают и просыпаются, когда за окном давно уже потемнело, а кто-то из ребят вернулся домой. они не знают, кто мог увидеть их обнимающимися на диване и надеялись, что если кто и видел, то не придал этому особого значения. позже, когда уже все мемберы возвращаются домой, они вместе ужинают играют в уно на того, кто же все-таки будет выносить мусор и расходятся по комнатам. проигрывает, кстати, снова джисон. что-то ему в последнее время не везет. минхо и сынмин расходятся по комнатам, сдерживая счастливые улыбки. *** позже на неделе, где-то между вокальной практикой, сольной трансляцией и сгоревшим завтраком, к нему подходит хенджин, заинтересованно спрашивая: - так о чем ты хотел тогда поговорить? сынмин на секунду впадает в ступор, а потом давится чаем, вспоминая, о чем говорит хенджин и почему именно ким так с ним и не поговорил. хенджин слишком хорошо понимает его, от чего сразу читает панику на лице сынмина. – если это что-то... серьезное и ты не готов пока говорить, то все нормально, – говорит хван и смотрит на сынмина этим своим внимательным взглядом. за последнее время случилось слишком много всего, переживания кима затопили его с головой, а потом, войдя в привычный рабочий ритм и разобравшись наконец со своими и чужими чувствами – сынмин почти краснеет, когда вспоминает то, что произошло в гостиной – он как-то забывает, что так и оставил хенджина, можно сказать, у разбитого корыта. – нет, это не то, чтобы серьезно, – сынмин ставит кружку на стол, от греха подальше. – точнее, нет, на самом деле это серьезно, если рассматривать это в масштабах нашей группы... – он почему-то начинал мямлить и это немного бесило. теперь сынмину не нужна была помощь хенджина, ведь он, вроде как, во всем разобрался? однако, испытывая некое чувство вины за то, что видел, ким думал, что хван заслуживал знать то, что он и так собирался ему рассказать. даже если хенджин и не захочет в ответ поделиться своей тайной. да, ему казалось, что так будет правильно. с таким хенджином, искренне о нем переживающим, заботливым и понимающим, хотелось быть максимально искренним. сынмин окидывает быстрым взглядом гостиную на наличие лишних ушей и придвигается к блондину немного ближе. глаза хенджина загораются заинтересованным блеском, когда он перестает видеть в сынмине беспокойство и тревожность, а ким не может сдержать нежной улыбки от такого друга, который выглядит так, будто сейчас с ним поделятся великой тайной. – понимаешь, – сынмин опускает взгляд, не в силах смотреть хенджину в глаза. – мы с минхо-хеном... ну типа... встречаемся? – я так и знал! – хенджин победно откидывается на спинку стула, хлопая себя ладонью по коленке и светясь аки новогодняя елка, на которую чонин и феликс все время вешают гирлянд больше, чем игрушек. хенджин молчит несколько секунд, будто специально выжидая, а потом разряжается громким смехом из-за недоуменного выражения лица сынмина. – эх, сынмини, вы слишком палитесь, – ухмыляется он. – минхо спалился уже давно, я все ждал, когда он что-нибудь решит. – хенджин берет чужую кружку, делая глоток и морщась. – хотя я не понимал, как ты к этому относишься, но потом... если честно, не могу сказать, когда именно, но я просто увидел, что до тебя начало доходить. они молчат некоторое время и хенджин снова подает голос: – но я рад, что у вас все хорошо, – он говорит это настолько искренне, что сынмин просто не понимает, как этому миру должно было повезти, ведь у него есть хван хенджин. – и.... раз уж мы тут секретиками делимся.... – хенджин немного тушуется, но продолжает. – я и чанбин-хен... мы тоже... – я знаю, – также, как и хван минутами ранее, сынмин тихо прерывает собеседника. хенджин не возмущается, возможно, он просто был готов к тому, что все тайное становится явным, и вечно скрывать такие отношения от людей, вместе с которыми ты живёшь, невозможно. хотя он и не собирался, в общем-то. хван только смотрит заинтересованно, а сынмин зажимает ладони бедрами и смущенно продолжает: – я видел вас тогда... ну тогда, когда хотел поговорить о минхо-хене. – так вот почему ты так со мной и не поговорил! – задыхается хван возмущением, и сынмину почему-то становится так смешно и легко. кажется, этот разговор и правда был ему нужен, после него ушел какой-то груз, и теперь он смеется, пока хенджин очень забавно возмущается и, кажется, немного смущается.