Утро, поцелуи и нож.

Альберт сонно приоткрыл глаза, не совсем понимая, когда успел заснуть. Тело ноюще болело едва ли не везде, но на фоне раскалывающейся после выпитой вчера водки головы вообще игнорировалось. Где он вообще? Вряд ли дома, судя по тому, какая тут постель мягкая и чистая. Проведя ладонью по простыни, Рюуку прищурился. Аккуратно перевернувшись, парень вдруг замер, а затем оттянул от себя одеяло, надеясь, что ему показалось. Мат вырвался вместе с хриплым выдохом. Какого хера? Что вчера произошло? У кого он? Теперь, если прислушиваться к ощущениям, то можно понять, что конкретно произошло, отчего все эти ноющие боли — он с кем-то переспал. С кем? Башка болит ужасно, не даёт вспомнить вообще ничего. Вот он закончил смену, пришёл к Фумейре, сказал, чтобы она передала Хабель о том, что он отправляется домой. А затем вместо своей мрачной квартиры направился в бар, где хотел пропустить стаканчик чего-то крепкого. Там у него уже были знакомые — сам владелец бара, Лакимура, с которым он уже немало общался. Можно предположить, что Лакимура забрал его к себе, но вот факт того, что тогда между ними произошло доставлял ещё больший дискомфорт. Они так бы не смогли, Лакимура Ала не интересует в романтическом и уж тем более интимном плане. Кто тогда? Осторожно сжав одеяло, Рюуку, продолжая щуриться, встал. Где его одежда тогда? Надо просто хотя бы одеться. Потом уже подумать об остальном. Или свалить нахер, зачем ему это вообще всё. Не помнит и не помнит, ничего такого ужасного не случилось. Сто процентов сам под действием алкоголя к кому-то пристал. Несколько минут были потрачены на то, чтобы найти и достать из-под кровати кое-как свёрнутое нижнее бельё и джинсы. А вот за рубашку спасибо — её повесили на спинку стула, который Альберт до последнего не хотел замечать. Совсем не мятая, словно бы её погладили, пока парень спал. Одевшись, моборотень устало присел на край кровати, вздохнув. Так, хорошо.. Неужели ничего совсем не помнит? Бар, выпивка, начавшаяся с коньяка и закончившаяся водкой с лимоном. Потом всё как в тумане — и вот уже утро, тяжёлая голова и странные ощущения. Можно конечно подметить и приятные детали, которые он, как лекарь, подметил для себя — в конце концов его судя по всему после всего помыли. Он не чувствовал никакой липкости на коже нигде, включая и область паха и бёдер, а вкупе с тем, что у него не ощущалось никаких травм, а боль была вероятно вызвана простой непривычкой — партнёр был заботлив. В животе всё сжалось. С какой-то стороны даже жаль, что его во время секса, например, не придушили. Смешок вырвался сам собой. Закурить бы сейчас и выпить крепкий кофе. Желательно делая это одновременно — переплетение горечи дыма и напитка особенно сильно трезвит. За дверью послышались шаги. Рюуку вскочил, стискивая зубы. В комнату ввалилась знакомая морда. Альберт захлопал глазами, расслабляясь. Он не хотел, но напряжение ушло, когда пришло понимание того, кто перед ним. — Что хочешь? — мужчина подошёл ближе и распростёр руки. Рюуку улыбнулся и упал в объятия, утыкаясь лицом в грудь моборотня. Ладно, если они с ним переспали, то тут дело обстоит иначе. Лакимура их познакомил когда-то, но только через время получилось увидеть прелесть мужчины. Такой огромный, а такой дурак. На волосах ощутились поглаживания. Снова бы так лечь и проспать рядом хотя бы несколько часов. Вот уже и ничего не болит словно. — Я не помню точно, но ты вроде кофе любишь? Ах-ха, могу только растворимый предложить, я хер знает где кофеварка. Ну или на крайняк если уж хочется чего-то особого, то могу сбегать в какую-нибудь кофейню. Или вместе сходим, как хочешь? — Пойдём на кухню вдвоём, — приглушённо протянул Альберт, сильнее цепляясь за рубашку старшего. Если он вдруг поцелует его, то Кахтер не будет против? Он всегда выглядит таким добродушным и до крайности дурашливым, умеет ли он вообще злиться? Не успел парень продолжить слов, как почувствовал, что его подхватили на руки. От неожиданности переместив руки на плечи, крепко впиваясь пальцами, чтобы не свалиться, Рюуку уставился на Кахтера с лёгким непониманием. Тот растянул губы в ухмылке и, словно бы прочитав мысли, приблизил своё лицо, осторожно цепляя губы Альберта, прикусывая нижнюю, прежде чем углубить поцелуй. Дыхание резко участилось. Руки поднялись, хватая Кахтера сначала за щёки, после — зарываясь в густые и лохматые волосы. Виракотта, это совсем другое, нежели было с Льярфорфосхом когда-то. Такие чувства гораздо выше, глубже и сильнее. Неудивительно, что с таким мужчиной Альберт позволил себе провести ночь. Поцелуй не разрывался очень долго, лишь на короткие мгновения останавливаясь, чтобы сделать глоток свежего воздуха. Если быть честным — Рюуку был бы рад, если бы они вновь сейчас занялись сексом, настолько сильно он доверяет и уже любит Кахтера. А ведь он даже его фамилию не знает, ах-хах. Но вопреки ожиданиям, Кахтер медлил. Точнее даже не просто медлил — вместо того, чтобы направиться обратно к кровати, он, продолжая утолять чужой голод в близости, медленно направился в сторону выхода из помещения. Альберт ощутил мимолётное чувство стыда за свои мысли. О нём заботятся, а он только и думает о низших потребностях. Может Кахтер всё же не читает мысли? Тогда очень хорошо, можно просто забыть и не возвращаться к той минуте позорных желаний. Безумно долго они добирались до кухни. И почти всё это время не переставали целоваться. Лишь один раз, когда его унесли не в ту комнату, мужчина поднял лицо, осматриваясь и, коротко чертыхнувшись, изменил маршрут. Действительно такой дурачок, даже в собственном доме умудрился заблудиться. А затем поцелуй совсем прекратился. Альберт, тяжело дыша, уставился на Кахтера в ожидании дальнейшего, но тот, напоследок чмокнув кончик носа удерживаемого на руках лекаря, опустил его на пол. Мимолётная грусть была тут же подавлена — особенно когда Кахтер вновь потрепал его по волосам и заговорил, успев более-менее восстановить дух : — Просто чистый чёрный кофе? Я не уверен насчёт того, есть тут что пожрать, потому что Хелир обычно ест вне дома, а готовить я мастер от слова нихера. — Мы у Хелира? — в груди всё стиснулось. Тогда это объясняет то, почему попытка дойти до кухни содержала один поворот не туда. А почему Кахтер не отвёз его к себе? — Агась, — Кахтер кивнул на стол. Там уже стояли кружки, а в центре находилась подставка под столовые приборы, где был весь набор вилок, ложек и нескольких ножей. Рядом стояла хлебница, открытая, но не пустая. Скромно уж совсем для Зимы, который был в топе трёх самых богатых в Ирзоре. — Представь себе, он обиделся на то, что я тебя привёл. Чудо настоящее, за столько лет не привык! Альберт прищурился. Не привык к чему? Только что преобладающие чувства сменились настороженностью и прежним напряжением. Значений у слов множество, какие конкретно у тех, что сказаны сейчас Кахтером? Старший продолжал что-то рассказывать, но уже о другом. А те первые слова не выходили из головы. — В каких вы отношениях с Хелиром? — не выдержав своего же напора, Альберт сделал шаг назад. Кахтер, заканчивающий заливать кипяток в кружки, проигнорировал наличие на столе уже подготовленных чашек, пожал плечами, на мгновение беззаботно подняв голову. — Лет шесть наверное уже в свободных отношениях. Правда он всё равно ревнует, когда я попеременно с кем-то устраиваю свидания или сплю. Я ему уже предлагал даже кандидатуру Лакимуры, он же изначально с ним уже встречался, но в итоге он не решился. Может испугался, что я с ним потом промежуток времени в отношениях состоял, хотя опять же.. С каждым словом что-то в Рюуку словно бы ломалось. А он, идиота кусок, подумал о чём-то хорошем. Сначала им воспользовался Ичийоя, а после завёл отношения с кем-то другим, а Кахтер уже будучи в отношениях решил воспользоваться Альбертом. И даже не скрывает этого. Он просто нашёл себе любовника на ночь, а после хотел загладить вину за подобное хорошим поведением. И на это ведь повелись! Да он вещь что ли чтобы его трахнули и потом бросили? Он ведь впервые вновь доверился до такой степени. А он лишь отвлечение от основного партнёра. Или партнёров, судя по этим словам. Сердце заколотилось сильнее, особенно когда Кахтер, удерживая две кружки, повернулся к нему, продолжая так улыбаться. Чёрт бы тебя побрал. Лекарь в шаге от того, чтобы заявить, что все мужики одинаковы. — Ты чего? — Кахтер, остановился, чуть склонив голову, рассматривая лицо Ала. Что на нём сейчас изображено? Печаль, злость, омерзение? Может быть совсем ничего? Но то, что ощущалось внутри оказалось слишком сильным. Настолько, что Рюуку, ударив снизу вверх по одной из чашек, выплёскивая горячий кофе на Кахтера, удивлённо вскинувшего брови, развернулся, схватив один из торчащих из деревянной подставки ножей. Он не зря учился на лекаря, специализирующегося в хирургии. Резко махнув ножом в воздухе, Альберт заметил, что не попал — мужчина вовремя отпрыгнул назад, уронив кружки, которые с коротким треском разбились, усеяв пол осколками и залив липким и горьким кипятком. Второй удар также не ударил в цель, а вот в третий раз, самый неудачный и опрометчивый, нож зацепил левую часть грудной клетки. Кахтер молчал, продолжая держать ту же странную эмоцию непонимания происходящего. Чёртов идиот, чтобы вы все подобные гнили в земле вечность без права упокоиться нормально. Ещё несколько сильных, но ничего не принёсших ударов вымотали окончательно. Итак дрожащий от гнева Альберт теперь едва стоял, чувствующий как сильно его дёргает. Злость переросла в отчаяние. Два, мать его, раза! Два раза он просто доверился и все эти два раза стал просто игрушкой для утех! Никому ненужный, одинокий, как всегда. Наверное он сейчас заплачет. Перехватив нож, Альберт замахнулся, желая вонзить его тогда хотя бы в себя. Но лезвие не вошло в плоть — Кахтер, предотвращая возможный поворот, кинулся вперёд быстро, как лиса, успев схватить голыми ладонями лезвие, крепко его стиснув. Кончик острия смог лишь на мгновение поверхностно коснуться кожи. А вот руки Кахтера мгновенно закровоточили. Густая и тёмная кровь медленно засочилась из ран, но терялась, когда падала на пол, расплываясь неровными кляксами в ещё не высохшем пролитом кофе. — Ай, — Кахтер чуть поморщился. Они вновь стоят очень близко друг к другу, отчего оба слышат чужое дыхание. Переплетение рук почти походило на объятия; в какой-то момент мелькнула мысль о том, что перед лекарем действительно идиот, который мог бы схватиться за ладони младшего, не травмируя при этом себя. — Давай ты немного ослабишь хватку, иначе ты мне ладони разрежешь пополам. — Так отпусти нахер, — сплюнул Альберт. — Какая тебе польза уже? Наигрался и пусть будет что будет. — Ну что ж все такие ревнивые, — мужчина закатил глаза, не став оправдываться, — Тебе будет легче, если ты меня пырнёшь? Ну тогда вот, — Рюуку ощутил, как моборотень дёрнул его на себя. От неожиданности, он действительно растерялся, что и позволило Кахтеру сделать то, что хотел Альберт. Нож вонзился в живот старшего полностью, по самое начало рукояти. Лекарь резко отпустил своё оружие, отшатнувшись прежде, чем его успели напоследок обнять. Кахтер сам ударил себя. Зачем? Альберт схватился за голову, смотря на то, как моборотень перед ним, придерживая легко вонзившийся в плоть нож, стоит, шире расставив ноги и смотря на то, как из раны капает кровь. Его губы на мгновение дрогнули, а взгляд показался едва ли не понимающим. Ощущает, что заслужил подобный исход? Но теперь сам лекарь не думает, что то, что он поддался вспышке злости это было верно. Слишком уж необычное лицо для того, кому скорее всего проткнули печень. — Ух, — только и сказал Кахтер перед тем, как покачнулся, неуклюже хватаясь рукой за стул, но всё равно оседая на пол, болезненно морщась, — Непривычно очень, если честно. Но зато моя принцесса довольна, верно? Только не потаскать теперь уже, потому ты как, это, уходить будешь, то хлопни дверью, она закроется. Меня Хелир иначе потом добьёт точно или откопает в мире мёртвых, ах-ха-хах. Альберт промолчал. Ему вновь стало стыдно. На мгновение он даже поднял ногу, чтобы сделать шаг навстречу и помочь, но не смог. Всхлипнув и злобно сощурившись, он прорычал что-то невнятное на грани истерики, после чего побежал в сторону двери. Нахер Кахтера, нахер этот дом, нахер всё! Он сам там разберётся, не выглядит он таким, что сейчас сдохнет! А если и сдохнет, то так ему и надо. Альберт выскочил из особняка, не обувшись и не обращая внимания на свой внешний вид, теперь уже не сдерживая слёз. Ему тоже больно. Честно только от того, что им воспользовались. Честно не из-за понимания того, что он возможно убил того, кто на одно утро подарил ему самые лучшие чувства за всю его недолгую жизнь. Всё это было им заслужено. Альберт был пьян, это его пьяного утащили в постель, а потом пытались немного смягчить свою вину, но виноватым так Кахтер и остался. Он точно заслужил боли, а если умрёт, то и смерть тоже заслужил. Не Ал виноват. Он ничего не сделал. Всё вина Кахтера. Наверняка. Слёзы душили. Альберт проскочил мимо ничего не понимающей компании и нырнул в проулок, где обратился и понёсся прочь, не зная куда. Честно, так Кахтеру и надо.