𝐅𝐮𝐜𝐤 𝐘𝐨𝐮𝐫 𝐁𝐫𝐨𝐭𝐡𝐞𝐫!

— Ну котёнок, — ласково зовёт омега. — Ты можешь, то есть... Мы можем... Давай займёмся сексом? — Что прости? — подумав, что ему послышалось, переспросил Хо. — Ну... Давай займёмся сексом?.. Мне очень хочется, — почти не смущаясь, просит Джисон, укладывая ладони на широкие плечи. — Сон-и, ты шутишь? — всё ещё не понимает альфа. — Нет, я правда хочу, — хитро улыбается и тянет воротник чужой футболки, оттягивая вниз так, чтобы видеть молочные ключицы. — Мне хочется, чтобы ты прикоснулся... — В тебе говорит течный омега, — догадывается Минхо и нежно гладит талию. — Вовсе нет! Ты мне нравишься! — оскорблённо воскликнул Хан. Хо смеётся тихонько и мягко толкает омегу назад, заставляя упасть спиной на матрас. — Ты тоже мне нравишься, Сон-и, — шепчет еле слышно и наклоняется к шее, нависнув сверху. — Но давай сегодня без секса, ладно? — в самое ушко говорит. Омега заливается краской и смущается невероятно, слабо кивая. — Кхм... Отец... Он скоро вернётся? — хотя, самому смешно от комичности ситуации, в частности из-за дежавю, осторожно спрашивает альфа. У Джисона глазки загораются, когда слышит заветный вопрос. — Сегодня не вернётся. У него командировка в Японии до следующей недели, — подавляя в себе радостный визг, его губы расплываются в скромной улыбке. — Математикой заниматься точно не будем? — Дурак? — бьёт несильно по плечу и смеётся. — Тише, маленький, — ласково шепчет Минхо, и носом по скуле ведёт. — Раз всё так хорошо складывается, — он прерывается, чтобы взглянуть в большие глаза. — Я прикоснусь к тебе. Пальцами. Идёт? Из Хана вырывается слабый всхлип, стоит услышать столь заманчивое предложение. — Д-да, пожалуйста, — ну слишком плаксиво выходит. Хо мягко ныряет ладонями под шёлковую рубашку и задирает до груди, чтобы прикоснутся к тёплой коже губами. Он селит влажные поцелуи по всему животу и груди, специально обходит стороной ещё мягкие ареолы и лезет выше, чтобы переключиться на тонкую шею. Альфа широко лижет сонную артерию и опасно прикусывает, выбивая из омеги высокий писк. Не желая причинить больше ни капли боли, начинает выцеловывать узоры на медовой шее, которую ему старательно подставляют. Джисон крепко сжимает сильные предплечья и ноги непроизвольно раздвигает, стараясь прижаться ближе к телу над собой. Губы быстро пересыхают из-за тяжёлого дыхания, а реснички дрожат постоянно, когда глазки прикрываются. — Мы не будем торопиться, да? — чуть более низким голосом уточняет Минхо, оторвавшись от мягкой кожи. — Угу, — соглашается, не раздумывая. — Скажи, если я начну перебарщивать, — последнее, о чём просит Хо, прежде чем накрыть сухие губы своими, влажными. Он трепетно пробирается языком глубже, искренне стараясь не торопиться, держит аккуратно за затылок и подстраивается под напор Хана. — Я думаю... Если очень хочется... Можно немножко и поторопиться, — насильно разорвав поцелуй, шепчет в губы омега, вплетаясь рукой в волосы на чужом затылке. — Как скажешь, — и снова атакует поцелуем. Мокрым. Быстрым. Страстным и горячим, таким, что зубы сводит, а тело дрожью вперемешку с мурашками покрывается. Альфа сильнее хватается за мягкие волосы и тянет назад, чтобы открыть доступ к шее и сразу поцелуем в кадык в виде сердца тыкается. А потом снова в губы. Они целуются много и долго, иногда прерываясь, чтобы отдышаться и в глаза друг другу посмотреть. Минут пятнадцать наверное. Губы после этого ярко-розовые и припухлые, будто оба по тарелке ультра-острого рамёна съели. — Я чувствую себя водопадом, — смущённо шепчет Джисон, стоит Минхо вновь оторваться от его губ с громким чмоком. — Оу, извини, стоило раньше раздеть тебя. Наверное, не очень приятное ощущение, да? — виновато бровки опускает и губы поджимает, аккуратно цепляясь пальцами за резинку шёлковых штанов. — Эй, ты чего? Всё в порядке... То есть, конечно, это немного странно... Но ничего страшного, не вини себя, ладно? — поддерживает Хан, заметив поникший взгляд напротив. — Хорошо, Сон-и, — улыбается кратко и тянет штаны вниз, заставляя омегу замешкаться и ноги друг к другу прижать. — Не переживай, знаешь ведь, что не обижу, — осторожно поглаживает острые коленки и в глаза трепетно смотрит. Хо опускает ладони на маленькие стопы и с упоением гладит, оттопыривая каждый пальчик, позволяя Джисону не торопиться. Затем наклоняется губами к крошечным фалангам и чувственно целует каждую костяшку. Хан смеётся в ладонь, когда теплые губы и мокрый язык щекочут между пальчиков и поджимает их невольно. — Ты действительно котёнок... — сквозь смех шепчет омега, наконец позволяя ногам сильнее разъехаться в стороны. — Потому что люблю облизывать твои лапки? — И поэтому тоже, — усмехается и тянется за очередным поцелуем. Джисону нравится целоваться. Особенно с Минхо. Так тепло и спокойно сразу становится. Ощущение, будто его губы только и созданы, чтобы целовать Хана. И, может, когда-то альфа и целовал ими кого-то другого, сейчас он целует ими только Джисона. Этого достаточно, чтобы он визжал внутри, когда ощущает тёплые касания. Этого достаточно, чтобы чувствовать симпатию. Хан мурчит в поцелуй, стоит Минхо осторожно провести рукой по внутренней стороне его оголённого бедра и сжать на самой ляжке. — Могу я снять? — деликатно уточнил Хо, прежде чем стянуть с омеги мокрое насквозь бельё. Джисон почему-то ещё сильнее смутился и заторможенно кивнул, пряча глаза под чёлкой. Альфа аккуратно снял мокрую ткань с пышных бёдер и бесцеремонно бросил на пол, забывая о ней мгновенно, ведь перед ним открылся такой вид. — Мой маленький стеснительный мальчик, — ласково щебечет Минхо, подкравшись губами к пухлой щеке, как у хомячка. — Я-я... Твой...? — в замешательстве переспросил Хан, поверженный столь заботливым обращением. — Не хочешь быть моим? — нежно касается носом за ушком и глаза прикрывает, мурлыкая, словно кот. — Х-хочу. Наверное... То есть, конечно хочу! — быстро опомнился омега. — Хо, ты что, не видишь? Взгляни, я ведь теку для тебя. Как я могу не хотеть быть твоим... — смущается и краснеет, но мысль договаривает. Альфа смеётся тихонько и спускается влажными поцелуями от шеи к самому низу живота, где останавливается и смотрит внимательно в глаза. — Вижу. И это так прекрасно. Минхо восторженно оглядывает сочащийся естественной смазкой сфинктер и хочет прикоснуться, но останавливается, вспоминая о важной детали. — Сейчас, Сон-и, — бросает тихое и убегает в ванную, чтобы помыть руки. Такая простая вещь, а все о ней забывают. Джисон недовольно хмурится, когда Хо возвращается, подразумевая, что ему всё объяснят. — Злишься? — недоумевает альфа. — Эй, я же не мог коснуться тебя там грязными руками, — извиняющимся тоном шепчет и снова с поцелуями лезет, заставляя Хана улыбаться. Омега отвечает на ласковый поцелуй и тянет за край чужой футболки, подначивая. Минхо только усмехается в губы напротив и за запястье хватает, несильно удерживая. В этот раз их хватает не надолго и поцелуй прерывается почти сразу. Хо ослабляет хватку на руке Джисона и сам стягивает с себя футболку, отбрасывая на пол. — Только для тебя, — как бы предупреждает альфа, укладывая ладонь Хана на собственный, не каменный, но пресс. Омега сверкает глазками и обводит ноготком контур кубиков, заставляя кожу под ним напрягаться и покрываться мурашками. Минхо смотрит сверху вниз и губу закусывает, замечая увлечённый процессом взгляд Джисона на собственном теле. Он выводит, скорее выцарапывает, на его торсе какие-то узоры и улыбается, когда слышит неровное дыхание и нетерпеливые вздохи. — Ты очень чувствительный здесь, — констатирует Хан, заворожённо пробегаясь подушечками пальцев по чужим рёбрам. — Да что ты... — шипит оскорблённо. — Кто бы говорил, — немного смущается и голову отворачивает, чтобы не показать розовых щёк. Эрогенные зоны на торсе это худшее, что могло достаться альфе. Всё-таки, подобное больше свойственно омегам. Поэтому Минхо старался не позволять никому трогать себя здесь, но Джисон как обычно выбился из общей массы и стал исключением. — Хо? Ты что, стесняешься? — неверяще спрашивает и удивлённо бровки вскидывает, получив робкий кивок. — Не стоит. Мне нравится это. Мне ты в принципе нравишься, но вот эта твоя чувствительность особенно, — в подтверждение словам, приподнимается и коротко целует в районе сердца, заставляя альфу дрогнуть. Минхо весь сжимается от смущения и ложится Хану под бок, ласково утыкаясь носом в ключицу. — Ну и как мне пихать в тебя пальцы, когда ты такие вещи говоришь...? — бурчит туда же, в ключицу. — Извини, котёнок, не думал, что тебя это так смутит, — смеётся и носом в чужие волосы на макушке зарывается. — Может, так просто полежим, м? Мы решили не торопиться и... — Минхо-о! — возмущённо тянет омега. — Ты даже представить себе не можешь, как сильно я желал тебя, пока ты не пришёл и не всучил мне чудо-таблетку. Я, на самом деле, давно думал об этом... Ну, знаешь, хотел попробовать с тобой что-нибудь кроме поцелуев... — Чудо-таблетку? Маленький, это называется немного по-другому, — хихикает и обнимает поперёк груди, перед этим расправив шёлковую рубашку. Не дай бог помнётся. — И я всё ещё считаю, что ты торопишься. — Ты обещал дать мне свои пальцы! Хо снова смеётся и отстраняется, чтобы чмокнуть в нос и смахнуть чёлку с глаз. — Хорошо. Я сдержу обещание, — сдаётся альфа и вновь осыпает быстрыми поцелуями всю доступную кожу. Джисон сам нескромно раздвигает ноги и призывно ёрзает, когда альфа влажно целует в бёдра, крепко удерживая под коленями. Минхо переступает через себя, чтобы вновь не зацеловать "сладкие" пяточки и слабо кусает тонкую кожу на бёдрах, оставляя едва заметные следы. Хан на это только жалостливее мычит, выражая недовольство такой долгой прелюдии. Прелюдия — это закуска перед основным блюдом. Иногда кажется, что некоторые люди могут насытиться лишь закуской. Ну, знаете, вот эти вот фитоняшки из соцсетей? Джисон не хочет быть как они. Да и не то, чтобы он следит за фигурой или ест мало. Совсем нет. Просто закуска от Хо слишком уж вкусная и сытная. Хан не знает, сколько именно на его бёдрах в итоге осталось следов, но уверен, что больше шести. — Говори, если что-то не так будет, — серьёзно просит и осторожно касается подушечкой пальца через чур влажного отверстия. Альфа собирает обильные выделения ближе ко входу и тут же, мимоходом, удивляется количеству уже успевших впитаться в тёмно-серую простынь. Омега резко выпускает весь воздух из груди и дыхание затаивает, внимательно наблюдая за чужими действиями. Волнительно сглатывает, когда Минхо на него глаза поднимает и мягко толкает указательный палец внутрь, прокручивая легонько. Джисон рвано выдыхает и руками за простыни хватается, пока несильно сжимая. — Всё в порядке, Сон-и? — интересуется с искренним беспокойством в голосе и медленно прощупывает тугие стенки, не торопясь добавлять второй палец. — Д-да, — гулко сглатывает и сильнее сжимает простыни ладонями. — Поцелуешь...? — Конечно, маленький, — расплывается в нежной улыбке и тянется вперёд, продолжая аккуратно растягивать узкое отверстие. Хан отчаянно сцепляет руки за чужой шеей и весь отдаётся поцелую, отвечая на ласковые касания Хо также чувственно. Альфа, незаметно для омеги, добавляет второй палец и, не разрывая поцелуя, толкает максимально глубоко, выбивая из Джисона сдавленный стон прямо в собственные губы. Минхо отстраняется, чтобы шепнуть прямо на ухо: — Спорим на сто тысяч вон, что ты кончишь ровно через 10 секунд? — томно, даже как-то предвкушающе шепчет и улыбается хитро, встречаясь с взволнованными шоколадными радужками. Хо в мгновение находит правильный угол проникновения и, получив одобрение в виде закатывающихся глаз, интенсивнее массирует комочек нервов мягкими подушечками пальцев. — Тебе же... Не нужны мои деньги... — задыхаясь, вспоминает Хан. — Верно, — улыбается. — Уже через пять, маленький. Вена на шее омеги вздувается, когда голова опрокидывается назад, на подушки, а потные ладошки интуитивно хватаются за мягкое одеяло. Тело мелко дрожит, а колени сами собой ближе друг к другу жмутся, но сойтись не могут, удерживаемые крепкими руками альфы. Только пальчики на ногах беспрепятственно поджимаются и простынь под собой сминают. — Три, — бархатно шепчет Минхо, всё активнее железу стимулируя, — два, — чуть громче говорит, замечая, как пресс Джисона напрягается, — один, — в полный голос объявляет и останавливает движения пальцев, когда Хан вскрикивает от удовольствия и замирает сконфуженно, обильно изливаясь тёплой, вязкой жидкостью себе на живот. Хо не спешит досаждать омеге вопросами и молча обтирает его салфетками, прежде чем чмокнуть в лоб и удалиться в ванную, дабы в очередной раз помочь себе руками, представляя в голове крошечного Сон-и, так правильно посасывающего его член в самых мокрых снах альфы. — Минхо? Ты почему ушёл? — обижено интересуется Джисон по возвращению Хо. Альфа в замешательстве стопорится и не знает, как бы лучше ответить. И пока он думает, Хан сам догадывается, спустившись взглядом к чужому паху, замечает, что прежнего натяжения больше нет. — Ну нет! — ещё более обиженно сокрушается омега. — Как ты мог? Я ведь хотел сам... — Сон-и, маленький, я говорил уже... — Никуда я не тороплюсь! Это так подло с твоей стороны, — грустно хмурит брови и под одеяло заныривает. — Подло? Сон-и, я так старался для тебя. И мне совсем не хотелось ещё сильнее нагружать тебя в твой первый такой опыт, — тихо шепчет в затылок, прижавшись грудью к спине Джисона через одеяло. — Если не брать в расчёт, что я не позволил тебе потрогать мой член, всё было хорошо? Тебе понравилось? Скажи, если что-то было не так, тогда я обязательно исправлюсь в следующий раз. — Мне очень понравилось, — шмыгнув носом, буркнул Хан. — Ты такой идеальный. Мне так повезло, — снова шмыгнул носом. — Мне кажется, что я сейчас заплачу, но не потому что мне грустно, а потому что мне очень хорошо. — Всё в порядке. Если тебе хочется, ты можешь поплакать. Думаю, это может быть связано с симптомами течки, так что всё хорошо. Это нормально, — успокаивает Минхо, по голове поглаживая. И он заплакал. От счастья и в заботливых объятиях Хо. Омега быстро успокоился и вымотанный эмоционально, уснул. Альфа, не желая его будить, написал записку с милыми словами и таймингом приёма последующих таблеток, чтобы снова от боли не мучился. Наверное стоило этого ожидать, но Минхо от этого в любом случае было некомфортно... Стоило выйти за пределы «неприкосновенного», то есть, комнаты Джисона, в конце коридора появилась макушка определённо раздражённого Чонхо, быстрым шагом приближающегося к нему. — Господин Ли! Ну как же так! — сокрушался омега. — Это верх неуважения! — Послушайте, я всё уладил. Джисону лучше и сейчас он спит. Не тревожьте его лишний раз и только раз в три часа вот эти таблетки давайте, — протягивая пластинку подавителей, спокойно объяснил Хо. — Это же... Неужели... Младший господин...? — Ему как бы шестнадцать так-то, — напомнил альфа. — Всё вполне логично. Только не переживайте, я не навредил ему, да и не посмел бы. Я думаю, если Сон-и захочет, он сам вам расскажет, что случилось. Но не нужно его этим как-то упрекать, ладно? Это моя личная просьба. И ещё, не знаю, как у вас тут устроено, но уверен, Джисон не хотел бы, чтобы ещё кто-то знал, — предупредил Минхо, обрадованный, что его внимательно слушают. — Если что, звоните мне, — и вторую бумажку, только теперь с номером телефона протянул. — Если младший господин пожалуется на вас... Мне точно придётся рассказать всё господину Хану, — предупредил мужчина. — Не волнуйтесь, он слишком трепетно относится ко мне, чтобы жаловаться на то, о чём сам попросил, — Хо подмигнул и скрылся в уже отдалённо знакомых коридорах. Он без труда нашёл выход, где его неизменно ожидала машина с водителем. Интересно, что он успел себе надумать, раз альфа так надолго задержался... В любом случае, вежливо поприветствовав, водитель больше ни слова не проронил. Никогда в принципе этого не делал. Наверное, ему просто по статусу запрещалось. Сегодня Минхо будет спать очень крепко и сладко. Слишком уж славный день получился. Но сначала нужно узнать, как там ноунейм, пригласивший Феликса в кафе и свидание Чанбина с Сынмином (другом Джисона у которого было сложное детство, впрочем, это не оправдывает его, как шлюху, очевидно, по мнению Хо).