Исцеление

К Долине ветров отряды подходили глубокой ночью, в полной темноте. Лишь едва заметная перемена ветра возвещала её приближение. На нескольких танках, птицеконях и пешком люди Третьей армии шли по узкой полосе между лесом и кислотным морем. Принцесса Ксяна ехала на одном из танков впереди своих верных войск, не прячась за их спинами. Всё сильнее болела нога. На третий день их пешего похода в Долину она подхватила какую-то инфекцию, уцелевшая часть колена под доспехом протеза воспалилась, потом боль расползлась вверх по бедру. Скудные лекарства армейского лекаря не помогали. Ксяна недоумевала: почему её послали пешком, почему не дали лететь на кораблях? Ей сообщили про вооружённое восстание в Долине, но зачем было отправлять её туда вместе со всей Третьей армией, да ещё и таким медленным способом? Долина встретила ночной тишиной и мертвенным спокойствием. Ни в одном доме не горел свет, ни одного человека не было видно на пустых сельских улицах. Ксяна остановилась. Повернулась к адъютанту. — Передай приказ: разбить лагерь здесь. Перед рассветом — оцепляйте Долину. Я и первый отряд пойдём к княжескому замку. Если к полудню не вернусь или не отдам приказ к действию — шлите связника. Двадцать человек тихой колонной отделились от лагеря и по мощеной дороге направились к замку. Вокруг — ни звука, ни шелеста. Только из леса доносилось отдалённое шуршание дикой жизни, и тихо колыхалась трава на обочине дороги. Удивительно ярко и стройно рассыпались рисунками звезды по небу. «Какое восстание? Здесь нет ничего, что говорило бы о волнении. Деревни спят...» Что-то было не так. Что-то точно шло не так, Ксяна это чувствовала. Княжеский замок приближался. Тоже охваченный тишиной, он оповещал о своем присутствии лишь парой светящихся окон. В предрассветной мгле принцесса и её солдаты встали перед воротами замка. — Кто там? — поприветствовал их сонный, словно заржавевший голос стражника. — Её Светлость Ксяна, с отрядом Тольмекийской гвардии. Прибыли с королевским поручением. Должите княжне о нас. Ворота со скрипом отворились, пропуская отряд. Гулкий стук шагов эхом отскакивал от каменных стен и разлетался по замку. Потом — какие-то коридоры, крутые лестницы. Каждая ступенька казалась очередным испытанием. Но закончилось оно быстро, у дверей приёмного зала. Солдат попросили остаться в коридоре. Принцесса вошла одна во владения княжны Долины. Навсикая была уже тут. Не такая, какой видела её принцесса последний раз, два года назад. Повзрослевшая, пережившая многое. Только глаза все те же — синие, как глаза омов, добротой светятся. — Не было никакого восстания! — Как это? — Ксяна не сразу поняла, что сказала сидящая напротив Навсикая. — В Долине все хорошо. Люди работают на полях, строят новые ветряки, а скоро начнут собирать урожай. Голос Навсикаи искрился радостью, а Ксяна сжалась от боли. Лицо её не дрогнуло, но голова звенела от мыслей. Дверь громко хлопнула, и, взъерошенный, красный, весь оборванный, на пороге появился... — Куротава! Ксяна была крайне удивлена, что ему приказали не идти с ней в поход, и вот, он здесь. — Ваша Светлость, вас обманули! — воскликнул он, подбегая ближе. — Это ловушка! Он свирепо вращал глазами, остановился на Навсикае, потом на Ксяне. В его бедной голове не укладывалось, как эти двое могут спокойно беседовать. — Объясни, — Ксяна нахмурилась. — Вас отправили подальше от столицы, потому что один из ваших братьев задумал свергнуть императора Вая и захватить трон. Вы принесли присягу и стали бы защищать императора, а так как ваша Третья армия сильнее его войск, он выслал вас подальше. Я сам только вчера смог выбраться из этого хаоса. Самолёт угнал... Для меня и вас. Братья передрались там, мятежники посажены под арест. — И это все за неделю? — ужаснулась Ксяна. — Да. — Так вот зачем все это... — горько произнесла она. — Оказывается, от меня решили просто избавиться! А в Долине ветров все прекрасно, слышишь, Куротава? Пора разворачиваться. Ксяна повернулась к Навсикае. — Спасибо, княжна, за тёплый приём, — она кивнула. — Сожалею, что побеспокоили своим вторжением. Куротава, пошли гонца в лагерь войск, передай отбой. Мы уходим. Куротава вылетел за дверь. А Навсикая вдруг взяла Ксяну за руку, не давая ей подняться. — Подожди. Ты хромала, когда входила. Позволь помочь тебе, — предложила она. — Лекари моей армии не смогли помочь, — с гоечью усмехнулась Ксяна. — Я смогу. Разреши. «Она всегда была такой уверенной. Упрямая...» — Попробуй. В руках Навсикаи спорится все: она смешивает травы, растирает, сминает, выжимает белесый и чистый сок. Осторожно отстегивает тяжёлый железный протез с ноги Ксяны. Та не протестует, сидит молча, словно в бессознательном состоянии. Только наблюдает, как осторожно касается Навсикая покрасневшей, изрезанной шрамами кожи, сама незаметно морщится от боли. Ловит бесконечное сопереживание в глазах княжны и тут же отводит взгляд. Мягкими, осторожными движениями Навсикая втирала мазь в воспаленную покрасневшую кожу. Ксяна закрыла глаза, сбрасывая все напряжение последних дней. Нечто, похожее на доверие, ощутила она в этот миг. А Навсикая уже накладывала повязку из белой мягкой материи. — Ну вот и все, — княжна весело встряхнула руками. Ксяна подивилась умело сделанной повязке, а потом поняла, что уже совсем не так сильно грызёт боль её ногу. И добраться обратно до Тольмекии она вполне сможет. — Как ты это сделала? — с удивлением посмотрела она на Навсикаю. — В моей лаборатории растут такие же лесные растения, как и те, что отравили тебя. Только мои выращены на чистом песке и воде. Они больше не ядовиты. Они и вытянули отраву из тебя. — Спасибо... — Ксяна улыбнулась. Впервые за долгое время. Воздушный корвет отчалил в Тольмекию через час.