***
Покои наследного принцы располагались в отдельном крыле императорской резиденции, и на самом деле представляли собой отдельный просторный особняк в обширном дворцовом комплексе. Располагался он, на взгляд Антареса, очень удачно — в отдалении от прочих построек. Его отсекали от них небольшой пруд и священная рощица. Даже стража здесь была своя, подобранная самим наследным принцем… Встречал Антареса личный мажордом. Старик Писмис был бесконечно рад видеть своего господина, но Антарес не позволил ему долго говорить: — Лучше скажи, дружище, — обратился он к слуге, — чей отряд сегодня несёт службу? — Капитана Ураи, мой принц. Ответ Писмиса опьянил Антареса лучше любого креплёного вина. В ногах появилась приятная слабость, а в груди разлилось тепло. — Скажи слугам, что они могут идти, — торопливо отдал распоряжение принц. — Сегодня мне больше никто не нужен. И отдохни сам. Приказ наследника не вызвал удивления у старого слуги: Антарес был известен своей солдатской простотой. В его доме всегда служило минимальное количество слуг, и никто из них не перерабатывал. Когда принц отсутствовал, им было нечем заняться, когда возвращался — почти всегда распускал по домам, но неизменно сохранял за ними полагающееся жалование. Писмис, конечно, ворчал, но подчинялся воле своего господина. Стражник на входе радушно, даже несколько развязно приветствовал принца: — С возвращением, твоё высочество! Давненько ты нас не навещал… — Разве так приветствуют победителя и наследника трона Империи, Эпис? — заворчал на стражника Писмис, но принц только отмахнулся. — Ничего, я и правда виноват, — на губах Антареса возникла странная улыбка. — Надеюсь, ваше высочество, вы займётесь теперь их муштрой, — не успокоился старый мажордом. — Они здесь совсем распоясались без вас… — Уж, конечно, — странно хихикнул Эпис. — Обязательно семь потов с нас спустит… По телу Антареса от этих слов пробежала приятная дрожь. Ему уже не терпелось выставить за двери старого Писмиса и прочих слуг. И всё же, прошёл ещё почти час, прежде чем слуги закончили последние приготовления и все дела, и убрались восвояси. Принц остался в своей комнате один. Дворец наполнила обманчивая тишина, у стены дышала жаром большая медная ванна с горячей водой. После долго дня принц и правда нуждался в ней, но погрузиться в воду не спешил. Дверь в комнату беззвучно отворилась. Антарес среагировал мгновенно: гость не успел ещё переступить порог, а принц уже опустился на колени и коснулся лбом холодного пола. Это было чрезвычайно унизительно, но также — волнительно: он не мог видеть, кто вошёл в комнату, и это добавляло возбуждения… А что, если это кто-то из случайно задержавшихся во дворце слуг? Какой скандал тогда случится… — Молодец. Вижу, не забыл, как нужно себя вести, — в голосе Эписа не сохранилось теперь даже тени почтительности. Скорее уж, он звучал нахально и презрительно. Обращение в подобном тоне к представителю императорской семьи, тем более — к наследному принцу, приравнивалось к государственной измене, но Антарес и не подумал возмутиться, или как-то иначе защитить своё высокое достоинство. В глазах Эписа и тех гвардейцев, которые пришли вместе с ним в спальню принца, он давно потерял всякое право на уважительное отношение. И возмущаться этим было бы глупо, потому что Антарес сам позволил их отношениям достигнуть этой точки. И если первоначально ему ещё казалось, что всё должно проходить мягко и уединённо, то теперь он отбросил подобные глупые мысли. Он получал настоящее наслаждение, позволяя этим простолюдинам и бедным рыцарям смотреть на него сверху вниз. Гвардейцы окружили Антареса — Эй, твоё высочество, — Эпис ухитрился превратить титул в насмешку, — подними своё королевское личико и приступай к прямым обязанностям. Антарес с радостью выполнил приказ. Отобранные лично им в ходе жёсткого турнира солдаты стояли вокруг, обнажив свои члены. Через мгновение первый из них — член Эписа — уже был во рту принца. Антарес испытал настоящее удовольствие, чувствуя, как скользит по губам горячая головка. Но гвардеец был слишком нахален и нетерпелив. Одно резкое движение солдатских рук, и лицо принца уткнулось в покрытый жёсткими чёрными волосами лобок. — Вот так, — довольно выдохнул Эпис, с ухмылкой глядя в слёзные глаза Антареса. Он не собирался ждать, пока горло принца привыкнет к размеру, и сам резкими толчками придавал ему форму, подходящую для его члена. Остальные гвардейцы не хотели оставаться в стороне, и принцу пришлось пустить в ход свои руки. Но желающих всё равно было слишком много, и они стояли вокруг, поигрывая своими членами. Наконец, кто-то не вытерпел. — Нагибайся давай, — следом за словами последовал грубый толчок в спину. Даже если бы Антарес хотел возмутиться такой бесцеремонности, то всё равно не смог: его рот был по-прежнему глубоко занят членом Эписа. Да принц и не хотел прекращать ласкать языком и губами этот крепкий орган. Теперь он пролетал в его горло легко, и дискомфорт почти полностью потонул в удовольствии и возбуждении. Чьи-то руки развели ягодицы принца. Последовал сочный плевок — прямо в цель, а за ним — зычный солдатский смех. От охватившего принца возбуждения и предвкушения скорого крепкого члена в заднице его дырка начала бешено сжиматься и разжиматься, будто пытаясь всосать в себя полученную смазку. Скоро она уже не имела в ней недостатка. Мало кто из гвардейцев отказал себе в удовольствии проверить собственную меткость, когда в качестве мишени выступает зад наследника престола. Далее последовала маленькая перепалка: солдаты решали, кому достанется право выебать принца в зад первым. В эту ночь. Когда спустя пару минут победителя так и не удалось определить, дело взял в свои руки Эпис. Напоследок засадив принцу поглубже в горло, и подольше задержав его лицо вжатым в свой пах, он, наконец, вынул член. Принц судорожно вдохнул, пытаясь восстановить дыхание, но его губы сами собой потянулись за любимым угощением. Эпис засмеялся. — Нет, твоё высочество, сейчас я хочу помять твой августейший зад. Проверю, не забыл ли ты мой размер. От этих слов анус принца начал томно пульсировать. Он хотел что-то сказать, но вместо этого послушно заглотил прижавшийся к его губам член очередного гвардейца. Он был чуть меньше, чем у Эписа, и Антарес мог ласкать его в своё удовольствие, наслаждаясь бархатной головкой на языке. Солдатские плевки сделали дело — член Эписа скользнул внутрь легко. Натренированный зад принца послушно раскрывался перед ним. — Хорошо пошло, — прокомментировал Эпис, любуясь тем, как его крепкий член растягивает соблазнительно розовеющий анус Антареса. — Наверное, весь поход тебя драли твои оруженосцы, а? Принц что-то невнятно промычал с членом во рту. Не было смысла отрываться от сосания сладкой плоти. Как бы он ни оправдывался, гвардейцы не поверят, что свита не знает, какие пристрастия водятся за её предводителем… Но, как бы там ни было, правда состояла в том, что сейчас и раньше, отдавая свой зад и свой рот гвардейской похоти, Антарес представлял, что вокруг него — его ближайшее окружение... Его компаньоны и оруженосцы! Ему доводилось видеть друзей обнажёнными: во время купаний в реке во время походов, или когда они, порой, навещали бордели вместе… и ему не составляло труда в красках вообразить их возбуждённые члены, направленные на него… Но это оставалось только фантазиями. Воплотить их жизнь было невозможно! Если бы эти молодые отважные лорды узнали об этой стороне своего принц, ему пришлось бы навсегда забыть об отцовской короне, о престоле и власти. Всё это отошло бы его младшему братцу, изнеженному и слабому принцу Бетельгейзе… И, более того, он навсегда утратил бы лицо в глазах друзей! Особенно — в глазах Веспера… хотя Антарес провёл не одну ночь, представляя, как ласкает член своего верного оруженосца. Порой ему даже казалось, что удовольствие стоит короны… Он отгонял эту мысль. Вот и приходилось довольствоваться личной гвардией… И даже здесь пришлось действовать невероятно осторожно! Если ему подобные «увлечения» грозили потерей статуса наследника, то для простого солдата, раскройся всё, итогом станет страшная, мучительная казнь. Он начал именно с Эписа, и молодой гвардеец, к удивлению и удовольствию Антареса, быстро втянулся. Он с энтузиазмом принял лидерство в их тайных отношениях, оставив принцу возможность наслаждаться положением подчинённого, слабого существа. Он не мог позволить себе быть таким большую часть жизни, и поэтому ночью с упоением сбрасывал личину отважного и непобедимого паладина, чтобы хотя бы на время стать податливой шлюхой под руками грубого солдата. Когда Эпис почувствовал свою власть, он осмелел и привёл к принцу пару друзей из отряда. В тот раз Антарес до утра ублажал их крепкие сочные члены, и весь оставшийся день ему казалось, что из его растянутой дырки продолжает сочиться сперма. Мысль о пятне, которое могло бы возникнуть на его штанах, пугала и будоражила Антареса. К счастью, за пределы отряда капитана Ураи слух о вкусах принца не вышел. — У-у-у, — застонал и завилял задницей наследник Империи, когда Эпис затронул нём нужную точку. Солдатский гогот скрыл от всех, что снова открылась дверь комнаты принца. — И что здесь происходит? — громыхнул нарочито суровый голос. От неожиданности кто-то из гвардейцев сделал слишком резкое движение рукой, и первая за ночь порция спермы покрыла мускулистую спину Антареса. К счастью, пришельцем оказался сам капитан Ураи. Принц лично отобрал его из множества кандидатов и поставил командовать одним из отрядов своей гвардии. Он сделал это несмотря на то, что Ураи не был даже безземельным рыцарем — этот отважный и сильный молодой мужчина происходил из простых крестьян, но смог проявить себя на службе в ополчении, а затем — в регулярной армии и, наконец, гвардии наследника. Именно твёрдое командование Ураи не позволило слухам о принце просочиться за пределы отряда. Впрочем, капитан в накладе не остался. Эпис, как ни старался, кончить так и не успел, но без разговоров уступил место в заднице принца своему капитану. Через мгновение Антарес уже в голос стонал и прыгал на капитанском члене, попеременно отсасывая то у одного, то у другого гвардейца. Растянутая задница его высочества при этом пошло хлюпала, а в голове было пусто. От особенно резких движений в глазах темнело. Принц только и хотел, чтобы солдаты продолжали пользоваться им для своего удовольствия. После того, как капитан Ураи кончил в зад своего непосредственного начальника и ушел, кто-то из гвардейцев сбегал в дворцовую кладовую за вином. Опустошив несколько добрых кувшинов, бойцы ещё больше распалились. Скоро каждый из них хотя бы раз кончил в принца, первоначальная похоть чуть ослабла, и сквозь её пелену наружу стали выползать давние обиды. Прежде всего, на родовую аристократию. Выходцы из простонародья и семей малоземельных и безземельных рыцарей стремились побольнее уязвить воплощавшего в их глазах всю высшую знать Империи наследного принца. Заходя на второй или третий круг, они грубо драли его раскрасневшуюся, натруженную дырку, или заставляли подолгу вылизывать члены. Кому-то показалось отличной идеей заставить принца поцеловать солдатский зад. Антарес послушно исполнял приказы. Всё это было уже не раз, и он находил особое извращённое удовольствие, лаская недоступные для него в других случаях анусы своих солдат. Даже раздвинув для него свои ягодицы, они оставались настоящими мужчинами, а он, принц, чувствовал себя покорной портовой шлюхой. Даже меньше, чем шлюхой, ведь он не получал за свои старания ни единой монетки. Но чувство подчинённости доставляло ему слишком много удовольствия, и гордость пристыжённо молчала. А язык продолжал свой пошлый танец меж крепких солдатских бёдер. Ободрённые униженной покорностью Антареса солдаты не стеснялись распускать руки, если им что-то не нравилось. Если кому-то казалось, что принц недостаточно внимателен, вылизывая очередной член, или плохо сжимает свою растраханную дырку, его поколачивали. Всё равно никто не заметил бы на вышедшем из множества битв теле принца новых ссадин и синяков. Ближе к утру, когда все окончательно выбились из сил, гвардейцы завалились спать прямо на огромную королевскую кровать принца, а самого Антареса выставили голышом за дверь — стоять на посту. Оставшиеся часы он провёл там, покорно вытянувшись по струнке у двери, хотя всё тело у него болело и саднило, а сперма неприятно стягивала кожу на груди, спине и бёдрах. Но скучать ему не пришлось. Время от времени кто-то из солдат, проснувшись, выходил из комнаты, и тогда принц с упоением насасывал полувставший член, или вылизывал нежную кожу яичек. Наконец, когда уже почти рассвело, появился Эпис. Антарес послушно опустился на колени и потянулся губами к хорошо знаемому члену, но гвардеец лишь рассмеялся: — Лучше иди и поблагодари солдат, стоящих на входе во дворец. Если бы не они, ты бы не смог блядовать так спокойно. Поспешно спуская со второго этажа вниз, принц дрожал от возбуждения и волнения. Было уже светло, а если кто-то заметит?! Но выскользнув за дверь, он уже не думать ни о чём, кроме предъявленным ему членов. Гвардейцы хорошо понимали, как опасно их развлечение, и быстро накормили Антареса своей густой спермой, но, когда тот, облизываясь, собирался проскользнуть обратно во дворец, один из них остановил принца. — Постой-ка, твоё высочество… Уже немного обмякший член снова скользнул по опухшим от долгого сосания губам в жаркий услужливый рот. Несколько тягостных секунд ничего не происходило. — Д-да-а, сука, — блаженно выдохнул гвардеец, когда рот Антареса начал наполняться горячей солоноватой жидкостью. — Всю ночь терпел… Не пролей теперь. Принц покорно сделал осторожный глоток, и ещё один, но тонкая золотистая струйка всё же просочилась из уголка рта и упала на грудь. Когда солдат опустошил мочевой пузырь, Антарес наконец с облегчением скрылся во дворце. На лестнице его встретил Эпис. Он явно направлялся на улицу, чтобы справить нужду, но заметив сверкающие капли на теле принца, передумал. На этот раз его высочеству пришлось, присев на ступени и раскрыв рот, ловить языком весело журчащий ручеёк. Лишь последние капли гвардеец позволил слизнуть прямо с члена… И ушел. Уставший принц, наконец, добрался до своих покоев. Комната опустела. Осталось только смятое солдатскими телами ложе, но прежде, чем растянуться на нём и отдохнуть, Антарес кое как обмылся в давно остывшей воде. Скорее всего, часть гвардейцев справили малую нужду прямо в ванну, но принца это совсем не беспокоило. Дотронувшись пальцами де своего ануса, он обнаружил, что тот всё ещё не закрылся полностью. Прямо сейчас туда мог бы легко проскользнуть любой член, даже самый крупный. Например, как у Саргаса и Феркада из его свиты. И Веспер тоже неплохо экипирован... Растянувшись на кровати, с удовольствием вдыхая оставленный гвардейцами крепкий мужской запах, принц продолжил мечтать о своих компаньонах. Руки сами собой потянулись к члену. — Да… — выдохну он, кончая себе на грудь. Часть капель долетели до лица, и он слизнул их со своих губ. «Как было бы здорово, если бы это был Веспер…»Одна ночь наследного принца
4 января 2024 г. в 11:49
В этот день столичные красавицы встали затемно. Но их занимало не только приготовление лучших платьев и разноцветных красивых лент для волос. Все они отправились за крепостную стену, чтобы собрать душистые цветы, которыми порос старинный крепостной вал.
Когда солнце высоко поднялось, и трубы герольдов сообщили всем, что долгожданный час настал, тысячи пышных букетов взлетели в ясное небо и упали, застлав камни мостовой — от Врат Героев до самого Императорского Дворца. Но дивные ароматные цветки не долго украшали главную улицу древнего и славного города. Почти сразу они погибли под копытами гарцующих, покрытых роскошными попонами коней, но на это уже никто внимания не обращал.
Все были захвачены зрелищем.
Его высочество наследный принц Антарес Золотой Дрейк торжественно, как подобает победителю, въезжал в столицу своего отца. С ним была верная свита — его благородные компаньоны и оруженосцы. От первого до последнего — молодые лорды, представители самых знатных и титулованных семейств Империи Вестерланд. Их доспехи блистали чеканкой и драгоценностями, их плащи и туники с многозначительными гербами переливались шелками и сверкали золотым и серебряным шитьём.
Сняв свои шлемы с пышными султанами перьев, эти юноши приветливо махали собравшемуся люду. Но всеобщее внимание было приковано не к ним, а к наследному принцу.
Антаресу едва исполнилось восемнадцать, но он сражался с пятнадцати лет и уже покрыл себя заслуженной славой. И шрамы на красивом лице только добавляли ему популярности в глазах народа. Никто не сомневался, что, когда придёт срок, наследный принц примет трон и станет достойным преемником своего венценосного отца.
— Победа! Мы победили! — в который раз за последние дни крикнул Антарес. Его звучный, натренированный в сотнях сражений командный голос легко покрывал шум толпы. Народ с ликованием принимал слова своего любимца, и никто не мог отвести от него взгляд.
Доспехи принца сверкали позолотой, шёлковый плащ на плечах развевался, как крылья мифического героя из легенд. Проезжая по столице, он демонстрировал горожанам свой меч, которым сразил самого верховного владыку Гакрукса, который натравил на Империю полчища некромантов, но в страшной битве потерпел поражение.
— Теперь Гакрукс долго не нападёт на наш Вестерланд! — гордо говорили друг другу горожане.
— Слава его высочеству принцу Антаресу! — все подхватывали этот возглас троекратным «Ура!»
У врат Дворца торжественную процессию встречал сам Император в окружении высших жрецов и ближайших советников, а также избранных чародеев, влиятельных придворных и могущественных вассалов.
Соскочив с прекрасного жеребца, выведенного в эльфийских землях и преподнесённого лично принцу, Антарес преклонил колено перед отцом и протянул ему свой победоносный меч.
— Отец, — произнёс он так громко, что услышали всю собравшиеся на дворцовой площади люди, — примите эту победу. Я совершил её во имя Империи Вестерланд!
— Ура! Ура принцу! — раздались отовсюду всеобщие возгласы, в которых совершенно потонул ответ Императора и слова его советников. Этот день принадлежал исключительно принцу Антаресу. Его не могло испортить даже вредное бурчание и хмурая физиономия его младшего брата, принца Бетельгейзе, и тех немногих дворян, которые составляли его партию при императорском дворе.
Торжества, будто волна, прокатившись от дворцовой площади охватили всю столицу. Повсюду в городе народ распивал дармовое вино, поднимая чаши и кубки за здоровье наследного принца. Но самые цветастые тосты звучали в пиршественной зале Императорского Дворца. Собравшаяся за золотыми и серебряными столами знать на все лады превозносила и прославляла заслуги наследного принца. Менестрели наперебой пели ему хвалебные оды. Сам Император поднялся, чтобы произнести похвальную речь, в которой расписал достоинства старшего из своих сыновей. Он не сомневался, что однажды его наследник станет великим монархом.
Сидящий по правую руку от отца принц веселился вместе со всеми. Но сколько бы благородные оруженосцы ни подносили ему кубков с пряным вином, и сколько бы раз он ни осушал их вместе с собравшимися аристократами, Антарес оставался удивительно трезв. На самом деле, он время от времени пьянел, но владевшие им трепетное предвкушение и волнительное ожидание ночи то и дело освежали его ум, выветривая весь алкоголь.
Когда Император поднялся, чтобы удалиться в свои покои и отдохнуть, гости, наконец, стали расходиться. Некоторые из них уже и вовсе спали, на столах и под столами. Наследный принц тоже встал. Простившись с отцом, он намеревался отправиться в ту часть дворца, что была отведена ему, но оказался задержан. Несколько влиятельных герцогов беспокоились, насколько крепки границы Империи, и не рискнёт ли новый верховный владыка Гакрукса напасть на Вестерланд, чтобы отомстить за убитого на поле брани предшественника…
Успокоив герцогов, Антарес поспешно простился с ними. Но теперь ему пришлось отделываться от компаньонов. Молодые лорды и их оруженосцы — шумная свита наследного принца — желала во что бы то ни стало продолжить веселье. Возможно, как это бывало в спокойные годы их молодости, в Нижнем Городе имперской столицы, столь славном своими кабаками и шлюхами.
Громче других требовали грязных развлечений Саргас и Феркад. Из всех компаньонов эта парочка меньше других нравилась принцу…
— Идём, твоё высочество, — призывали Антареса друзья. — Сегодня все шлюхи обязаны обслужить своих героев бесплатно!
— Да, Антарес, идём! Идём! — компаньоны перепили и едва держались на ногах, но всё равно горели решимостью поразвлечься.
— В следующий раз, друзья, — пообещал им принц. — Сегодня я слишком устал для такого веселья.
— Ну же, твоё высочество! — разочарованно гудели компаньоны, а прежде всего Саргас и Феркад. — Не оставляй своих компаньонов!
— Хватит, не наседайте на него, — осадил товарищей Веспер. Из всех компаньонов он был самым знатным и служил личным оруженосцем принца. Но, помимо этого и безграничной верности Антаресу, Веспера отличала ещё и большая рассудительность, которая, вместе с его личной красотой и фамильным богатством и влиянием, делала его одним из самых идеальных рыцарей Империи.
Наследному принцу его оруженосец всегда нравился, и сейчас он испытал к нему очередной прилив симпатии. Компаньоны вняли голосу разума и стали прощаться со своим командиром. Последним был Веспер.
— Хорошо отдохни, твоё высочество, — хлопнув принца по ладони произнёс оруженосец, и, одарив господина обворожительной улыбкой, удалился следом за друзьями. Антарес проводил Веспера долгим взглядом…