Уёлки

      — Кто повесил анальные шарики на мою ёлку? — орал Мин Юнги, только войдя в аудиторию, полную студентов.       — Преподаватель Мин, — поднял руку один из них, привлекая к себе внимание, за чем последовало тихое хихиканье.       — Это ты сделал, Чимин? — Юнги не церемонился и называл студента по имени, учитывая, что тот пил его кровь в течение всего семестра.       — Откуда вы знаете, что это именно анальные шарики? — не отвечая на вопрос преподавателя, задал свой.       — Пошел вон из аудитории!       — Что?       — Я сказал: вон! — Мин быстро преодолел расстояние до третьего ряда и был готов собрать его вещи сам.       — Но это не мои шарики, преподаватель. Мои сейчас во мне, — Чимин схватил планшет, тетрадь и ручку и притянул к себе, уберегая их от чужих рук.       На секунду Юнги замер на месте, и его лицо приобрело озадаченное выражение. Из его груди раздалось недовольное рычание, и мужчина поставил руки на стол, наклонившись навстречу парню, который опасливо сглотнул и откинулся на спинку стула, сохраняя прежнюю дистанцию между ними.       Вокруг — тишина. Те, кто пытался засмеяться секундой ранее после фразы одногруппника, закрыли рот ладонью, но не смогли сделать то же самое с глазами, поэтому с интересом пялились, чем вся история закончится.       — Ты достал меня, Пак Чимин, — процедил преподаватель. — В который раз уже срываешь занятие!       В какой-то степени Юнги был прав. Чимин не первый раз устраивал похожее представление, развлекая остальных студентов, чем доводил мужчину до белого каления. До безумства. До неадекватной реакции.       Все началось с откровенных писем, где проскальзывал явный намек на домогательства. Первые такие «любовные» послания Мин не дочитывал до конца, и они сразу же летели в мусорную корзину, однако со временем они становились откровеннее, и мужчина не мог оторвать от строчек взгляда, зачитываясь признанием в сексуальном желании разложиться не только на его преподавательском столе, но и чуть ли не на всех поверхностях огромного кампуса. «Писатель» не стеснялся в выражениях, от которых член в штанах дергался, а сердце ускоряло темп. Безумие.       Однако не было ни намека на имя отправителя, только краткая подпись внизу: «Парень».       Юнги пытался выяснить, кто каждый понедельник подбрасывал под дверь фиолетовые конверты. Просматривая камеры видеонаблюдения, увидел молодого человека в худи, чье лицо наполовину скрыто большим капюшоном. Мин распечатал кадр, на котором парень повернулся лицом к камере, но губы, изогнутые в усмешке, — это все, что можно различить. Другие ракурсы также не дали результатов.       И губы эти показались Мину знакомыми до напряжения в паховой области.       Однажды откровенные письма сменились подарками: незнакомец начал отправлять посылки. Коробки приносил курьер почтовой службы, поэтому Юнги не мог отследить своего сталкера.       Потому что незнакомец отправил подарок от имени Мин Юнги, зная его номер телефона.       Что-то подсказывало, что вытворял всё это кто-то из его студентов.       Преподаватель вел пары только у одной группы, поэтому не долго думая решил спросить напрямую, а по реакции определить виновного.       — Так! Кто прислал мне смазку? — Юнги звонко поставил бутылёк на стол, обращаясь на хлопающих глазами студентов.       Кто-то щурился, пытаясь рассмотреть предмет, кто-то хохотал, сдерживая смех как мог, а кто-то, сидящий на третьем ряду, поднял руку.       — Это ты, сука, сделал? — честно, Мин не сдержался, так как больше месяца его буквально изводили. Он уже боялся идти на работу, ожидая новые сюрпризы каждый понедельник.       — Нет, — расценив вопрос как разрешение на диалог, тот встал с места.       — А зачем руку тянешь? — сощурился мужчина, ни капли не поверив студенту. Его усмешка подозрительно похожа на ту, что была на снимке видеокамеры, поэтому он убедился в своей догадке, намереваясь вытащить у студента признание.       — Хочу сказать, что это очень дорогой бренд. Вам очень повезло с любовником, — наглость паренька выплёскивалась через край, и он не собирался сбавлять обороты.       — Ч… — терялся в словах Юнги, не находя подходящих. Не на такой разговор он рассчитывал, а теперь студенты откровенно надрывали животы и почти задыхались, держа руку у рта, чтобы не засмеяться в голос.       — Я вижу, упаковка наполовину пустая. Уже успели воспользоваться?       — Мне такую прислали! — громко оправдывался Мин, беря тюбик в руку и сжимая его со всей силы. Еще чуть-чуть, и он лопнет, выливая содержимое на рабочий стол.       — Да ладно вам. Мы же не осуждаем, верно? — обратился к одногруппникам парень.       Рядом сидящий студент тянул его за руку, стыдясь за друга больше него самого.       — Имя! — рявкнул Юнги, взяв в руки список группы. В гневе память подводила.       — Ким Тэхён, — не задумываясь произнес парень.       — Эй! Чимин, ты не охуел? — взорвался, судя по всему, реальный носитель названного имени.       — Вы же знаете, как меня зовут, — улыбался наглец.       — Вон с моего занятия! — поставив отметку об отсутствии, Юнги указал студенту на дверь.       — На каком основании? — тот не сдвинулся с места, продолжая бросать вызов озлобленному преподавателю. Будто собирался оспорить это решение, подав заявление в комиссию университета.       — На том, что ты срываешь занятие.       — Но вы сами начали его не в соответствии с расписанием. Сегодня по плану «Основание эпохи Чосон», и если король Тхэджо не пользовался лубрикантом, то вы сами отняли у нас драгоценное время от лекции.       Юнги до побелевших костяшек сжал планшет, из-за чего лист посещаемости сильно порвался ровно посередине. Ему ничего не оставалось делать, как зачеркнуть поставленную «н» и начать занятие, следуя слайдам открытой презентации.       Тогда был первый раз, когда Чимин сорвал пару по истории. И не единственный.

***

      Чимин не обижался, когда преподаватель по истории Мин Юнги так к нему обращался. Сейчас у него были существенные основания, потому что любовные (читать «сексуальные») письма писал он, наполовину использованную смазку отправил он (работая на почте, зарегистрировал посылку прямо на рабочем месте и наклеил стикер на крышку коробки), анальные шарики на рождественскую ёлку повесил тоже он. И еще много чего по мелочи делал.       Ким Тэхён, лучший друг Чимина, глядя на разыгрывающуюся драму, закатывал глаза и качал головой.       — Когда ты уже успокоишься? — сетовал он после ситуации с анальными шариками. — У него скоро реально будут основания выгнать тебя с пары и поставить «неуд» за курс.       — Он первый начал, — хмыкал Пак, стреляя в Кима неодобрительным взглядом.       — Не думаешь, что ты перегибаешь? Даже не слегка.       — Ни капли.       — Что дальше родится в твоей генитальной головушке?       — Ты хотел сказать «гениальной»?       — Ни в коем случае. Помяни мое слово: ты доиграешься.       Для Чимина история с преподавателем Мином началась в самом начале семестра. Молодой аспирант Мин Юнги полгода назад окончил университет, и его приняли на должность преподавателя, что повысило его статус и он стал крашем большинства студенток гуманитарного факультета. Ну, что греха таить, парни тоже посматривали в его сторону и тяжело вздыхали, чувствуя, как менялась их ориентация.       Конечно, ввиду молодости и недостатка опыта в преподавании, а именно в сдерживании эмоций в процессе ведения лекций, Юнги на первом же занятии, можно сказать, унизил Чимина.       — О, у вас в группе знаменитая певица Пак Чимин? — спросил тогда Мин с усмешкой, оглядывая аудиторию в поисках отозвавшейся студентки. Но руку подняла не девушка.       «А вы не охуели?» — чуть не вырвалось у парня.       — Пак Чимин — это я, — произнес он, вставая со стула.       — Споете нам?       «Пошел нахуй», — застыло в полуоткрытом рту.       — Я плохо пою, — натянул улыбку Пак.       Еще пару раз за лекцию Юнги назвал бедного студента «певицей», вследствие чего за ним закрепилось это прозвище. В конце занятия Чимин продолжал сидеть на месте, сжимая ручку и глядя на уходящего преподавателя, а у самого ноздри раздувались, грудь вздымалась, а руки тряслись.       Наверно, кто-то намекнул Мину, что его поведение было неуместным, поэтому через неделю он публично извинился перед Чимином, но того уже было не остановить.       Удивительно, что Юнги даже не подумал, кто стоял за письмами, подарками и приколами, срывающими не только пары, но и голос преподавателя.

***

      Все должно было закончиться после финального экзамена, на который Чимин, честно, ничего особенного не планировал. Просто отсоединил пару проводов от проектора и забрал со стола пульт-переключатель слайдов. По сравнению с предыдущими шалостями, эту Пак считал мизерной.       — Так как из-за кое-чьих «причиндалов» на прошлом занятии я не закончил рассказывать тему, мне придется потратить на нее какое-то время, забирая его от экзамена, — войдя в аудиторию и поставив сумку на стол, произнес Юнги. — Скажите «спасибо» Чимину.       — Спасибо, Чимин, — ленивой волной пронеслось по аудитории. Студенты, сами того не понимая, по инерции последовали просьбе преподавателя.       Чимин довольно улыбался.       Но недолго.       Решив проблему с проектором, Юнги взял в руки пульт, лежащий возле ноутбука, и попытался переключить слайд, но ничего не произошло. По крайней мере, на экране продолжал висеть титульный слайд, и последовательное нажатие на стрелочку «вверх» не решало проблему.       Батарейки, что ли, сели? Мужчина решил их проверить, но обратил внимание на название устройства и широко улыбнулся, метнув взгляд в район третьего ряда.       Там, скручиваясь и извиваясь, сидел Чимин.       Пульт, случайно оказавшийся в руках Юнги, оказался пультом от пробки-вибратора, с которой студент зачем-то пришел на экзамен. Зачем? Снять напряжение?       Не став сбавлять «обороты» и поймав мокрый взгляд парня, преподаватель демонстративно положил предмет на стол, а сам решил переключать слайды клавишами ноутбука, как ни в чем не бывало начав мини-лекцию.       Короткое объяснение заняло не больше десяти минут, после чего Мин попросил убрать со стола все, за исключением ручек, и его ассистент начал раздавать экзаменационные бланки. Со всех сторон послышались шелест бумаги и шорканье ручек об нее.       — С тобой что? — шепотом спросил Тэхён, посматривая в сторону преподавателя: не хотелось быть заподозренным в списывании на экзамене.       — Пробка… вибрирует… блять… — по слову произносил Чимин, до боли сжимая бедра ладонями.       — Ты ее на экзамен, что ли, взял? — по-настоящему удивился Ким. — Выключи.       — Не… могу.       — Почему?       — Пульт… у препода, сука, — то ли от мучений, то ли от удовольствия стонал Пак. — Еще и мощность… на максимум… поста… ах.       — Как? — искренне не понимал Тэхён.       — Наверно… оставил, когда… ах… отсоединял провода-а-а…       Чимин пытался говорить связно, но язык и губы не слушались, а тело изнывало от удовольствия. Он чувствовал, что вот-вот кончит, но внезапно вибрация исчезла, позволив ему немного перевести дух.       — Во дибил, — Тэхён шлепнул себя по лбу. — Зачем ты вообще взял ее на экзамен? Решил соблазнить препода и закончить ваши игрища в прямом смысле?       — Все-то ты знаешь, — процедил Пак и дрожащей рукой вписал в экзаменационный бланк номер студента и имя.       Где-то до середины экзамена все было спокойно. Чимин честно решал тест, писал развернутые ответы, пока пробка в его заднице снова не начала вибрировать. Несмотря на слабую мощность, парень напрягался всем телом, боясь закричать вслух.       — Можно выйти? — с трудом и без стонов удалось выговорить.       — Не положено, — замотал головой Юнги.       Его взгляд темный, улыбка до издевательства пошлая. Обе руки он зачем-то спрятал под столом: наверно, одной сменить режим, а второй — взяться за собственное возбуждение.       — Черт, — шепотом выругался Чимин, ощущая на себе черный и вязкий взгляд.       Вибрация увеличивалась, снося студенту крышу. Он потянулся к штанам и сжал вставший член через джинсы. Раз его не отпускают в туалет, единственный выход — вытащить пробку здесь и сейчас, иначе он протяжно кончит у всех на глазах.       — Чимин, руки на стол, — сказал преподаватель, продолжая играть с интенсивностью работы секс-игрушки. — Остался час, — добавил, посмотрев на часы.       Пак же, в свою очередь, осознал, что не решил и половины, но в таком состоянии просто не мог сосредоточиться. Текст плыл, а ручка оставляла кривые очерки, никак не превращая их в слова.       Однако Чимину нельзя заваливать этот предмет. Он стипендиат с отличной репутацией. И как он оправдает свой провал?       Казалось, что даже если двигать рукой, пробка смещалась, и возбуждение нарастало с новой силой.       — Пак Чимин, вы закончили?       — Еще нет, — простонал парень, закусывая нижнюю губу и готовясь получить оргазм. Плевать уже.       — Тогда, может, интенсивность увеличить? — фраза, для остальных ничего не значащая, для Чимина звучала как проклятие, потому что вибрация снова достигла максимума. Стенки ануса сжимали игрушку, и Пак едва не кричал, слезно умоляя Юнги прекратить пытку.       Он бросил на стол ручку с набалдашником в виде пельменя (все равно ничего дельного не напишет) и вопреки замечанию преподавателя, опустил руку на изнывающий член, больно впивающийся в ширинку. «Страдал» не только член. Ноги сводило судорогой, пальцы немели ввиду того, что парень сильно сжимал ноги в попытках унять возбуждение настоящей болью.       Одногруппники, закончившие решать тест, по одному-двое покидали аудиторию, обращая внимание на красное лицо Чимина и не понимая, что происходит. Кто-то решился узнать, все ли с ним в порядке, но тот молча покачал головой, а Юнги настоятельно попросил «не отвлекать студента Пака от экзамена». Тэхён, предатель, сбежал, пообещав подождать друга в коридоре.       Наконец, они остались в аудитории одни.       — Пожалуйста… — умолял Чимин со слезами, катящимися по щекам. — Простите меня… за всё…       — Это ты всё делал? — не выключая пульт, требовал своего Юнги, присаживаясь на стол.       — О да… Но…       — Но? — видно, что Мин потянулся к кнопке, но остановился, не ожидая продолжения признания.       — Вы первый… начали… — Чимин уже не стеснялся и стонал если не в голос, то вслух. — Назвали меня… певицей… — облизнул пересохшие губы и уставился на преподавателя. Тот слизал потекшую по подбородку слюну.       — Голос у тебя красивый, — произнес Юнги, не двигаясь.       — Выключите… Обещаю, вы… еще… услышите, как… я… стону.       Тот послушался и выключил, отложив пульт в сторону.       — Сдавай работу, Чимин, — голос Мина звучал хрипло. Он пытался сохранить профессионализм, но потерял его сразу, как решил поиграться с режимами в пульте от вибратора, отлично понимая, в чью задницу он вставлен.       — Я ее не закончил, — отдышавшись и вытерев пот со лба, прошептал Пак. Он чувствовал неудовлетворение, не достигнув оргазма, но, в свете последних событий, ему все равно (наверно). Экзамен же он, походу, завалил.       — Чем же ты занимался целых два часа? — задал неуместный вопрос, кашлянул и повторил: — Сдавай работу.       Чимин встал и на ватных ногах подошел к преподавателю, протягивая ему полупустой бланк с заданиями. Специально остановился непозволительно для их отношений близко, сглотнув горький ком разочарования. Пока не понял, из-за чего конкретно, но боролся с желанием ощутить чужие губы на своих.       — Пожалуйста, не ставьте «неуд», — бормотал Пак, не сводя взгляд с приоткрытых, будто перед поцелуем, губ преподавателя.       — Какую оценку ты хочешь? — смотря на губы напротив, говорил Юнги.       — Посмотрите в экзаменационный бланк и сами выберете.       Будучи заинтригованным, Мин принялся листать ответы. Когда оказался на десятом вопросе, округлил глаза и сглотнул вязкую слюну. Щеки заалели, дыхание участилось.       А — Anal sex       В — Blowjob       C — Sit on your face       D — touch my Dick       F — Fail       Чимин не понял, как ему пришло в голову придумать подобное и как он вообще смог понятно вывести это дрожащими руками. Но факт остался фактом. Зато какое удовольствие он испытывал, получив возможность видеть реакцию преподавателя на его личную интерпретацию оценок за экзамен.       — Не ставьте «неуд», пожалуйста, — повторил Пак, наклоняясь вперед и невесомо касаясь уголка губ Юнги.       — Ты же понимаешь непристойность своего предложения? — почти полностью отбросил приличия Мин, выдыхая горячий воздух.       Чимин закивал.       — Я пойму, что вы выбрали, когда получу результаты. Двадцать девятого декабря же?       На этот раз Юнги безмолвно дал утвердительный ответ, после чего наклонился вперед и мазнул нижнюю губу, не рискуя пока целовать по-настоящему.       Преподавателю и студенту запрещено вступать в любые виды отношений. Однако, если Юнги поставит Чимину «неуд», тому придется в следующем семестре снова регистрироваться на его курс. А если поставит «А» или «В», то у них будет шанс встречаться без опаски за должность первого и стипендию второго.       Подавшись соблазну, Пак углубил поцелуй, прижимая мужчину за шею. Весь семестр парень пытался решить для себя, что хотел больше: задушить его в объятиях или в ненависти. Целуя и чувствуя, как ему отвечали, все-таки выбрал первый вариант.