…
— Я же говорил, что ваши руки потрескаются, — говорит Хенджин, втирая в руки принца остатки жирного крема, отдающий слабым запахом плюмерии, в котором раскрываются нотки жасмина и пряных трав. Этот запах был одним из любимых юного принца, а у его лакея этот запах ассоциировался только с его величеством. Никто во всем дворце не источал подобный аромат, только принц. От этого Хенджину было немного странно на душе, потому что стоило ему едва уловить запах, напоминающий аромат плюмерии, в его голове всплывал образ принца. — Ты не виноват в этом, — отвечает принц, кивая на свои руки. — И вообще руки мужчины должны быть грубыми и шершавыми. — Ваша матушка так не думает, — слабая улыбка мелькает на лице лакея и тут же исчезает. Он боится, что такое замечание его господин посчитает издёвкой, но сам Феликс начинает слабо смеяться над замечанием лакея. — Моя матушка чересчур меня опекает, — говорит он. — Как и ты. — Я ваш слуга, — говорит Хенджин. — Моя работа — опекать вас. — Иногда ты перебарщиваешь с заботой. — Я стараюсь хорошо выполнять свою работу. — Мне кажется, ты меня любишь, поэтому и делаешь слишком много для меня. — Конечно, я вас… — Хенджин резко замолкает и поднимает голову, чтобы столкнуться с играющим странным блеском глазами Феликса. — Я вас люблю, мой принц, также сильно как вас любит ваш народ. Оговорился, но вовремя сообразил, что именно нужно ответить, дабы избежать неловкой паузы. — Я думаю, ты любишь меня немного не так, как меня любит народ или моя матушка. — Что вы имеете ввиду? — А ты сам не понимаешь? Наступила неловкая пауза, которой так сильно боялся Хенджин. Теперь никуда от этого не деться. В его глазах Феликс представал как истинное воплощение красоты. Вся красота мира, все богатство земли, на которой он родился и вырос — это воплотилось в одном человеке. Наблюдая за принцем, Хенджин много раз у самого себя спрашивал: «Смею ли я ходить там, где ступала его нога?». Рядом с ним он ощущал себя падшим человеком, хотя ничего не сделал такого ужасного, чтобы стать падшим. На фоне этого человека с ангельским лицом, с поступками которого не сравнится ни один достойный человек, когда-то живший на свете, Хенджин ощущал себя никчёмным и совершенно не достойным того, чтобы существовать. Он не мог ему завидовать, но так отчаянно желал стать таким, как принц. Вскоре пришло осознание — это не зависть, это восхваление человека, чьи поступки иногда поражали настолько сильно, что не находилось никаких слов, чтобы описать их. Обычный слуга, случайно оказавшийся здесь, чтобы служить юному принцу, вдруг осознал, что бывают люди, в котором сосредоточились доброта, красота и искренность. Только эти качества заставили Хенджина в миг утонуть в чувствах, ранее ему непонятных, но признать свою любовь к принцу, такому же мужчине, как и он сам, было тяжело и даже недопустимо представить. За одну только непотребную мысль о принце лакея могли казнить на месте без суда и следствия. Как хорошо, что никто ещё не научился читать мысли. — Я вижу как ты смотришь на меня, — говорит Феликс. — И как же я смотрю на вас? — Также как и я смотрю на тебя. — Ч-что вы имеете ввиду? — замирает Хенджин, а лицо его постепенно покрывается бордовой краской. Феликс забирает у него из рук тюбик с кремом и выжимает небольшое количество на ладони своего лакея. — За моими руками ты следишь, а за своими — нет, — молодой принц ловко уходит от темы разговора, втирая в сухие бледные ладони Хенджина небольшое количество крема. — Мой принц… Феликс смотрит на Хенджина и улыбается так очаровательно и притягательно. Его лицо, его руки, что скользят по рукам Хенджина — он манит за собой, заставляя лакея забыться в этой охватывающей все и вся заботе. — Я хочу поцеловать тебя, Хенджин-ни, — проговаривает Феликс без доли стеснения. Его желание звучит откровенно и хоть в нем нет никакой подоплёки пошлости, это все равно звучит слишком пошло. Такая откровенность несвойственна молодому принцу. Сердце Хенджина сжимается. Он даёт четкий и ясный ответ: — Так нельзя, мой принц. — Кто сказал? Вопрос Феликса ставит лакея в тупик. — Мои желания — закон для тебя, — говорит Феликс. — Ты сам так однажды сказал. — Это неправильно, мой принц, — отвечает Хенджин. — Кто сказал? — Люди. Феликс с недовольством цыкает. Он перестает гладить руки своего лакея, но не выпускает его ладони из своих. — Мое желание — поцеловать тебя, — говорит Феликс, глядя Хенджину в глаза. Молодой принц пододвигается ближе, не выпуская руки своего лакея из своих. Хенджин не пытается высвободиться, не пытается его остановить, а смиренно повинуется желанию своего господина. Теплые пухлые губы касаются губ Хенджина совсем легко и неощутимо, но сам лакей ощущает бурю эмоций, когда принц так касается его. Он раздвигает своими губами его губы, раскрепощенно целуя его. Обхватывает плечи лакея своими пальцами, прижимаясь к парню сильнее. Все мысли из головы моментально улетучиваются, в теле остаётся только лёгкость. Кажется, что даже дышать не нужно, чтобы продолжать жить. Целуя своего принца, Хенджин обнимает его, ладонью придерживая его шею. Феликс обвивает талию своего лакея руками, обнимая так крепко, насколько это возможно. Хенджин аккуратно укладывает Феликса на кровать, нависая над ним и вглядывается в эти большие глаза, полные бесстыдства и похоти. Он пытается понять, когда… Когда же юный принц стал думать о нем совершенно не так как должно думать его величество о своем подчиненном. — Без моего приказа ты не будешь действовать дальше? — спрашивает Феликс. Хенджин не отвечает. Он берет ладонь Феликса в свою и подносит ее к своим губам. В нос тут же ударяет приятный аромат плюмерии. Хенджин касается губами тыльной стороны ладони и прикрывает глаза, жадно вдыхая сладкий запах. Скользя губами вниз по запястью, он останавливается у четко очерченной родинки у сгиба локтя. Целует ее контур, высовывая острый язык, проводит по коже тонкую мокрую линию. Феликс лишь слегка дёргается. Это замечает Хенджин. — Мой принц, что такое? — Щекотно, — отвечает он. Прижимая обе руки своего господина к кровати, сминая под собой хлопковые шуршащие простыни, Хенджин не понимает, чего хочет сам и что от него ожидает его величество. Феликс, видя растерянное лицо своего лакея, слегка задирает подбородок, обнажая участок на шеи, который тут же замечает Хенджин. Шея молодого принца тонкая и изящная, аристократично бледная. Кожа настолько тонкая, что видны вены. Хенджин припадает губами к оголенному участку шеи, отчего Феликс внезапно и тихо вскрикивает. Но этот крик его верного слугу не пугает. В этом крике не слышно страха или отчаяния. Проводя языком по коже, он останавливается почти так близко к подбородку и самозабвенно впивается губами в шею. Феликс негромко постанывает от внезапно нахлынувших приятных ощущений и обнимает Хенджина за плечи, прижимая его к своему телу. Так он умоляет парня не останавливаться. Впиваясь в кожу сильнее, Хенджин понимает, что так оставит на нем свои следы. На самом видном месте. Сердце подпрыгивает в груди и достает до самого горла. Все тело сковывает страх. Узнай о том, чем они сейчас занимаются, король и королева убьют его. Убьют его и всю его семью. Лакей останавливается, но не выпускает принца из своих объятий. — Я не выдам тебя, — говорит Феликс, убирая со лба Хенджина прядь волос и целует его в лоб. — След спрячу или совру, что упал. — Упали на мои губы. Феликс прыскает, едва сдерживая смех. — Пожалуйста, не останавливайся, — просит принц с улыбкой на лице. — Мне так нравится, когда ты меня целуешь. Снова впиваясь в чувствительную шею губами, Хенджин не перестает думать о том, к чему это может привести. Он давно думает о Феликсе иначе, часто представлял его полностью обнаженным, как он садится на зону его промежности и в истоме трется о паховую область, изнывая от желания. Ворот рубашки юного принц стянут длинной атласной лентой черного цвета. Хенджин сжимает пальцами кончик ленты, аккуратно стягивая ее. Она очень легко развязывается, высвобождая шею Феликса. Медленно расстегивая пуговицы белоснежной рубашки с искусно выполненными кружевами, Хенджин понимает, что сам заходит дальше, все больше утягивая себя в пропасть. Это желание, от которого он не может отделаться, представляя как молодой принц прыгает на нем, ударяясь своими бедрами о его пах, окончательно вскружило ему голову. — Что с нами будет после этого? — задает вопрос Хенджин. — Ничего, — отвечает Феликс, обхватывая ладонями его лицо. — Слушай, не беспокойся, мы не раскроем себя. Я уже давно хочу этого, ты понимаешь? — Мой принц… — шепчет Хенджин, снова целуя его тонкое запястье. — Феликс, — говорит он. — Для тебя я просто Феликс. — Феликс, — повторяет лакей. — Верно, — широко улыбается ему в ответ принц.…
Обхватывая руками бедра Феликса, Хенджин тянет их на себя, входя все глубже в него — медленно, слушая каждый отголосок его крохотного худого тельца, которое напоминает лакею то самое снежное сердце. Его, как и тело юного принца, легко испортить, растоптать и уничтожить. Он у принца первый. Хенджин, проникая все глубже и чувствуя этот жар от тела парня, в сердцах надеется, что он будет последним у Феликса. Делить его с кем-то, ревновать, ненавидеть и любить одновременно он не хочет и боится. Юный принц ассоциируется у него с чистотой и непокорностью. — Оставайся всегда таким, — шепчет Хенджин, наклонившись к самому уху парня, прижимаясь к его ягодицам своими бедрами. — Ч-что? — спрашивает Феликс, едва переводя дыхание, — Хенджин-ни, что ты говоришь? Он не отвечает на его вопрос, продолжая скользить внутри него, наращивая темп. — Подо… Подожди, — лопочет Феликс. — Пожалуйста, помедленнее, Хенджин-ни. Голос Феликса, такой ласковый и нежный, заставляет Хенджина притормозить. Нависая над ним, лакей медленно входит в него, чувствуя каждый изгиб внутри него. Пульсирующая от возбуждения промежность так сильно сжимает Хенджина, но он продолжает двигаться внутри него. Возбужденный твердый член сочится смазкой так сильно, что Феликс не сдерживается и проговаривает, уткнувшись носиком в подушку: — Так мокро там… — Я знаю. Хенджин обхватывает мочку его уха губами и, не сильно покусывая, начинает интенсивно двигать бедрами, ударяясь ими об его влажные от пота ягодицы. Входя в Феликса полностью, ноги Хенджина начинают дрожать. Он находит его ладонь, которая лежит на подушке и обхватывает ее. Влажная промежность сжимает его так сильно и нежно, что он не сдерживается и кончает внутрь. — Хенджин-ни, — зовет его принц, — Так тепло… Ты кончил внутрь? — Да, — отвечает лакей. — Прости, я… Я не сдержался. — Позволь и мне кончить, — из уст юного принца слово «позволь» звучит так необычно и эротично. Рука Хенджина тянется к паху парня. Он обхватывает его твердый член и начинает интенсивно водить по нему рукой. Кусая нижнюю губу, он вслушивается в громкие стоны Феликса, а по руке начинает течь густая теплая жидкость. — Стоило только притронуться, — с иронией в голосе проговаривает Хенджин. — Твои руки всегда казались мне невероятно умелыми, — Феликс пародирует интонацию парня. Феликс ложится на животик, пачкая его своим семенем, что остается на простынях, а Хенджин ложится рядом на спину, уставившись с разрисованный мозаиками потолок. — Снова о чем-то задумался? — интересуется Феликс, упираясь подбородком в тыльную сторону своей ладони. — Вас заставят жениться, мой принц. — «Тебя заставят жениться, Феликс», — поправляет его тут же парень. — Нет, не заставят. — Почему ты так уверен? — Лекари сказали моей матушке, что я не смогу стать полноценным мужем. Хенджин смотрит на него непонимающе. — Ранняя импотенция, — говорит Феликс. — Лекари сказали, что я как мужчина не развит. — Но ведь… — Хенджин показывает принцу свою руку, испачканную в сперме. — Видимо, я могу заниматься сексом только с тобой, — улыбается Феликс. — Мой младший брат женится и будет править вместо меня. — Что будет с тобой? — Со мной? — задумывается Феликс. — Я уеду с тобой в какую-нибудь забытую богом деревню. Ты согласен? — Ты не должен спрашивать. Только прикажи и я исполню любой твой каприз, Феликс. — Тогда приказываю тебе любить меня и дожить со мной до старости, — всерьез заявляет принц. Хенджин приподнимается на локтях и приближается к лицу принца. Он аккуратно и нежно целует его в кончик носа и отвечает: — Будет исполнено, ваше величество.