𖣔𖣔𖣔
— Всё же господин Ким был хорошим человеком. Он так старался на благо компании, что всё ещё не верится, что его больше нет среди нас, — заливается горькими слезами, словно оплакивает близкого для себя человека, длинноногий омега с каштановыми волосами, стоя у большого венка с фотографией, где изображен директор 𝐓𝐇 𝐆𝐑𝐎𝐔𝐏. — За что нам такая внезапная утрата? Я так привык к нему. Он лучший начальник, которого я когда-либо встречал, — омега, подойдя к фотографии в рамке с чёрной лентой, трепетно поглаживает её подушечками пальцев, не веря общему𖣔𖣔𖣔
Тэхён как сейчас помнит их первую встречу с Чонгуком. В тот день альфа остановился на красный свет светофора на своём автомобиле, а сзади в него врезался красный Mercedes SLS AMG, и когда он злой вышел из машины, то надеялся, что они мирно всё это решат и, обменявшись номерами, разойдутся. Но не тут-то было. Из машины напротив вышел прекрасный омега с огненно-красными волосами, одетый в тёмно-серый костюм с черной рубашкой и, подойдя к альфе, вместо извинений с лету начал осыпать претензиями, обвиняя того во всех грехах. Тэхён ещё тогда понял, что вляпался куда глубже. Этот омега задел его сердце. Задел душу. Тэхён тогда, всё же набравшись смелости, взял номер омеги, чтобы возместить нанесённый им же ущерб. Это не имело смысла, когда альфа захотел себе красноволосую бестию навсегда. Не сказать, что завоевание сердца Чонгука было из самых легких в жизни Тэхёна, но эта любовь стоила всех усилий.𖣔𖣔𖣔
Тэхён подъезжает к их особняку и с опаской оглядывает территорию на наличие автомобиля супруга, видимо, его мысли насчёт омеги вновь оказались правдивы. Чонгук, скорее всего, уже устроил поминки для него, что неудивительно. Но это неважно, сейчас главное — держать себя в руках, ведь этот спектакль устроен для него, и Тэхён сыграет свою роль безупречно. Альфа выходит из машины и направляется ко входу, следуя по выложенной небольшими камнями дорожке, что тянется вдоль газона. Преодолев ступеньки, открывает дверь и входит внутрь. Пройдя по коридору, останавливается у входа в большую гостиную. Перед ним предстаёт картина, где по комнате расставлены цветы, а в центре стоит открытый гроб. Но Чонгука не видно. Сохраняя невозмутимый и спокойный вид, альфа направляется в сторону дивана и, сев на него, устраивается поудобнее. — Ты когда пришёл? — Чонгук пугается, чуть ли не подпрыгнув от неожиданности, когда, проходя по коридору, замечает сидящего на диване мужа. Он не ожидал такой спокойной реакции от Тэхёна, думая, что альфа, войдя в дом, сходу начнёт метать молнии и орать на него за проделки. Омега даже настроился на ссору, но, видимо, не судьба. Чонгук с ног до головы осматривает Тэхёна изучающим взглядом, на нём классический серый костюм, белая рубашка и синий галстук в полоску. Омега всегда восхищался им и не скрывал своего взгляда, потому что Тэхён поразил его с первого дня. Не только внешностью, но и характером. — Что на ужин, муженёк? — Тэхён совершенно не реагирует на то, что увидел недавно, словно здесь и вовсе ничего нет. Альфа взглядом скользит по любимому телу, что манит его по сей день. Эта шелковая рубашка черного цвета, открывающая вид на красивые ключицы, и эти блядские обтягивающие брюки, что так выгодно подчёркивают прелести мужа, ничего не скрывая, вызывают желание прикоснуться, огладить бедра, поцеловать ключицы. Такое тело, как у Чонгука — дар богов Олимпа. — Я ничего не готовил, был слишком занят, — язвит Чонгук, не отводя взгляд от пылающих глаз, и проходит внутрь гостиной. Он садится в кресло, стоящее по правую сторону от альфы, и, откинувшись на спинку, закидывает одну ногу на другую. — И чем же моя бестия была занята? — Тэхёну сложно анализировать что-либо, когда неподалёку сидит такой манящий ароматный цветочек. — Твоими поминками, — Чонгук начинает злиться, ведь точно не ожидал увидеть такую реакцию мужа. И мысли одна за другой завладевают его мыслями: либо альфе пофиг на него, либо он пытается довести его до бешенства. — Не сильно устал от этих организационных работ? — ухмыляется Тэхён, смотря на супруга слегка насмешливо. — Совершенно не устал. — Пожимает плечом Чонгук. — Прекрасно, давай обедать, я так голоден. — Тэхён встаёт с места и подходит ближе к омеге, возвышаясь перед ним во весь рост и смотря сверху вниз. — Ты издеваешься? — первым сдаётся Чонгук, недовольно вскрикнув. — Что опять не так? — А то, что ты бесишь меня! — Что я сделал на этот раз? Дай угадаю, забыл положить свои трусы в корзину или вновь перепутал твой шампунь со своим. А может, забыл про важную дату? Хотя нет, про все наши даты помню. — Тэхён всё ещё забавляется со злости омеги. — Ты изменил мне, — Чонгук резко поднимается, повышая голос. — Ты умер для меня сегодня! — Кто на этот раз? С кем я тебе изменил? — недовольно фыркает Тэхён. — Давай посчитаем. Думаю, что пальцев не хватит на них всех, ведь ты меня со всеми подряд шипперишь. — Я скажу. Их куча. Например, Минхо, — Чонгук закатывает глаза от одного лишь воспоминания об этом наглеце. — Какой ещё Минхо? — Тэхён непонимающе сводит брови. — Видимо, у тебя их так много, что имён уже не помнишь. Твой секретарь, — Чонгук демонстративно отворачивается от него, всем видом показывая, как ему неприятна эта тема. Но ещё больше он злится на себя, потому что его сердце вновь предательски отвечает на каждое слово Тэхёна, пока запах можжевельника всё больше вытесняет кислород, занимая его место в лёгких. И Чонгук понимает, насколько слаб перед своим альфой. Главное, чтобы Тэхён не понял его реакции, старательно скрываемой под маской безразличия. — Я никогда не изменял тебе и не собирался этого делать. В моей жизни одного омеги хватает, и больше мне никого не нужно. Ты — моя вселенная, Чонгук, и ты прекрасно знаешь, как я тебя люблю, — с его губ срываются признания, которые он повторяет каждый день. Тэхён, подойдя сзади вплотную, носом ныряет в красные пряди, вдыхая любимый аромат красных роз, что так манят его с первого дня их знакомства. Чонгук невольно прикрывает глаза — его тело всегда отвечает на ласки любимого мужа, а кожа вновь покрывается мурашками от горячего дыхания, обжигающего заднюю часть шеи. Омега сжимает руки в кулаки, чтобы ненароком не рыкнуть от удовольствия. — Я так устал от твоих омег, которые крутятся-вертятся перед тобой. Я не хочу больше этого, я очень устал. — Желание и ревность смешиваются внутри, заставляя мучиться от противоречивых чувств. Знал бы Тэхён, насколько сильно он его любит, что с ума сходит от этого… Стоит иногда озвучивать то, о чём так просит сердце. — Ты у меня единственный. Но прежде чем устраивать этот цирк, ты должен был поговорить со мной. — Альфа не намерен отступать, он никогда не откажется от Чонгука. — О чём поговорить? — повышает голос омега. — Может о Минхо, который из кожи вон лезет, чтобы ты обратил на него внимание? Мне уйти, освободить для него своё место рядом с тобой? — Чонгук всё ещё ощущает горячее дыхание на затылке, крепкое тело, что прижимается к нему вплотную, и чувствует окутывающие его феромоны. — Чего ты хочешь? Что мне сделать, чтобы ты поверил мне и моей любви? — старается как можно мягче говорить Тэхён, понимая по сгущающему запаху омеги, что он всё ещё злится на него. — Это не имеет смысла! — вновь вскрикивает Чонгук. — Я устал от твоих шлюх, от твоих дешёвых омег, которые хотят твой член в себе. Я ухожу от тебя, — собрав себя по кусочкам, омега резко разворачивается, чтобы вновь посмотреть в глаза Тэхёна. — Дай угадаю, — альфа кладёт руки на плечи мужа и чуть сжимает их, — ты уже собрал чемодан и просто не успел поставить его у порога. Так сказать, для драматизма этого спектакля, что ты устроил сегодня. Мне никто не нужен, кроме тебя, — Тэхён чуть наклоняется к нему, чтобы коснуться желанных губ, подрагивающих от злости, своими. Он понимает, что криками ничего не решить. — Нужны они тебе, — извивается, стараясь выбраться из цепких рук альфы. — Не трогай меня! Не приближайся ко мне! Ты снова хочешь закрыть мне рот. Тэхён, ничего не сказав, скользит рукой на тонкую талию омеги, крепко прижимая к себе, и, долго не думая, целует того в губы — это всегда помогало утихомирить буйный характер омеги. Чонгук в ответ немного противится, недовольно мычит, а после кусает альфу за нижнюю губу, принося лёгкую боль и тем самым наказывая за косяки. Тэхён знает своего мужа, и как бы тот ни злился, он никогда не отказывал себе в поцелуе. Даже в этот раз всё пошло так, как он хотел. — Я устал ревновать, — отпустив припухшие губы альфы, еле дыша проговаривает Чонгук и касается лбом крепкого плеча. — Я тебя не отпущу, — Тэхён, обвив талию второй рукой, сильнее прижимает Чонгука к себе. — Моя стервочка останется со мной. Я никогда не допущу того, чтобы мы расстались. Пока в этом взгляде плещется любовь ко мне, — руки сами тянутся к пылающим щекам и медленно проводит по векам, — пока в этом сердце живу я, то нашей сказке не придёт плохой конец. Я не дам закончиться нашей любви на третьем сроке годности, я сделаю её бесконечной. Я никогда не дам тебе от меня уйти. Я твоя карма, Чонгук. А ты — моя награда, — альфа большим пальцем проводит по влажным губам омеги. — Эти губы мои навеки. — На хрен иди, — начинает брыкаться омега, — и не трогай меня, — а сам еле сдерживает свой запах, так и просящийся наружу, чтобы волной обрушиться на любимого супруга, доводящего его каждый раз до ручки. — Я люблю тебя и знаю, что и ты меня любишь. Нас многое связывает. — Тэхён спускается к бархатной шее, мажет языком по пахучей железе и всем телом чувствует, как омега слегка вздрагивает от таких нехитрых действий. Тэхён прекрасно изучил это тело, он, как опытный следопыт, знает, куда и как коснуться своего мальчика. На какой рычаг стоит нажать, когда нужно замолчать, а когда прижать его к себе сильнее, чтобы дышать одним дыханием на двоих. Вот так любит Тэхён. До безумия. И готов поклясться, он сходит с ума по Чонгуку. Каждый раз. Каждый миг. — М-м, прекрати. — Подернутые поволокой глаза смотрят в пылающие Тэхёна, и Чонгук снова понимает, насколько он слаб перед мужем. — Твоё сопротивление не внушает доверия. — Поцелуями осыпает шею, спускается дорожкой к ключицам и слегка покусывает их. — И ты пользуешься этим, — стонет Чонгук, вновь тая в крепких руках. — Скорее ты мной, — Тэхён шлёпает по упругим ягодицам и, поглаживая пылающее место, спускается к бёдрам. Он приподнимает омегу, чувствуя, как ноги мужа рефлекторно обвивают его талию. — Думаю, мою бестию стоит наказать, — прикусывает нижнюю губу Чонгука, чуть сжимая зубы и доставляя этим легкий дискомфорт. Тэхён продолжает терзать сладкие губы, истязая омегу в своих жадных объятиях. Руки медленно спускаются к талии и, уперевшись коленом о край кресла, альфа укладывает Чонгука спиной на мягкую поверхность. Взгляд скользит по лицу, на котором читается мольба омеги, что просит о большем. В их соитии достаточно взгляда, чтобы понять, чего хочет его муж. — Ты моё совершенство, — шепотом ласкает слух альфа. Чонгук прикусывает губу, закатывая глаза. Стонет просящим голосом, желая большего от любимого, и дышит полной грудью, заполняя лёгкие густым запахом можжевельника. — Твой! — кивает в ответ на признание альфы. Тэхён ловко справляется с пряжкой ремня и спускает брюки вместе с бельём, освобождая явное доказательство любви Чонгука к нему. Тело всегда было и есть храмом любви его мужа, как бы язык ни отрицал, оно всегда говорит правду. И сейчас Тэхён берёт в руки возбужденный член омеги и мажет пальцем по влажной головке, вырывая из его уст стоны. Тэхён резко отпускает слегка припухшие губы и разворачивает любимого к себе спиной. Он нагибает омегу, тем самым заставляя его руками опереться на спинку кресла и коленями забраться на мягкую опору. Из-за столь откровенной позы прекрасные половинки выпячиваются перед взором альфы. — Тэхён, прекрати, — протестует Чон, а сам ещё больше подаётся назад, когда чувствует тёплое дыхание на входе, что так просяще сочится природной смазкой. — Неубедительно, — альфа шлёпает по одной половинке и следом нежно поглаживает место удара, как бы извиняясь за причиненную боль. Языком коснувшись сфинктера, Тэхён мажет по нему снизу вверх, собирая сладкую смазку любимого. — А-ах-х, — стон разносится по комнате, Чонгук всегда так реагирует на ласки мужа. С Тэхёном невозможно сдерживать себя. Это не про них. Альфа кончиком языка кружит по входу, руками раздвигает половинки шире, чтобы глубже проникнуть в любимое тело. Держа обеими ладонями за ягодицы, подаётся вперёд и входит в него кончиком языка, обводя горячие стенки, и чувствует, как на языке оседает смазка. Такая реакция омеги заставляет ликовать внутреннего зверя, и желание взять податливое тело как можно скорее овладевает им. — Глубже, — Чонгук по инерции тянет руку назад и, запустив пальцы в тёмные пряди, сжимает их, сильнее прижимая альфу к дырочке. Тэхён не сопротивляется желанию омеги и охотно выполняет его каприз, тянет руку к члену и начинает в такт своему языку двигать по длине, распределяя предэякулят. Альфа всё глубже толкается в расслабленный вход и ускоряет руку на члене. — Да, да, любимый, — поскуливает Чонгук, опустив голову на спинку кресла, и бурно кончает в руку альфы, сжимая мягкий язык в себе. Омега моментально размякает от удовольствия, растекающегося по всему телу, дышит часто и прикрывает глаза, давая телу передышку. — Продолжим в нашей спальне, — рычит Тэхён, собирая большим пальцем с губ сладкую смазку мужа.𖣔𖣔𖣔
В их общей спальне царит атмосфера романтики и уюта. Красные светодиоды, спрятанные в тени, придают пространству комнаты загадочное свечение, словно звезды в ночном небе. Они ласково освещают чёрную шелковую простыню на большой двуспальной кровати, придавая ей особый мягкий отблеск. Кровать сама по себе кажется заросшим роскошным цветением островком спокойствия, ждущим своего путешественника в мир сновидений. Но сновидений этой ночью не видать. Ведь под ним извивается, слабо сопротивляясь, нагой омега, связанный по рукам и ногам и прикованный к кровати красными лентами, что давят на кожу. На глазах шёлковая лента, которая скрывает жаркое подкачанное тело напротив. Лепестки роз нежно касаются кожи, а аромат цветов всё больше смешивается со сгущающимся можжевельником, создавая взрывной микс блаженства, сводящий с ума альфу. — Прекрасен, — шепчет на ушко и языком проводит по мочке. Спускается вниз, носом утыкается в пахучую железу и языком пробует на вкус любимый аромат красных роз. Чонгук ароматом красной розы искусно сочетает в себе страсть и опасность, создавая образ горячего и притягательного омеги. — Прекрати мучить меня, — покрывается мурашками и старается унять дыхание, сбившееся из-за разнообразных ласк мужа, чтобы иметь возможность сказать хоть пару слов. Его омега, этой ночью совершенно обездвиженный, будет полностью подчиняться желанию своего альфы. Иначе не может быть. Тэхён так решил. Эту ночь Тэхён позаимствовал у Чонгука… — Всё только начинается, — этот глубокий тембр голоса, по-новой заставляющий тело омеги реагировать и дергаться и без того колом стоящий член. — Ты помнишь стоп-слово? Чонгук гулко сглатывает вязкую слюну и старается унять зачатки некой паники от предстоящей фазы их близости. Омега знает, как долго длятся эти акты и какими непредсказуемыми могут быть действия его возлюбленного. По виду и не скажешь, что Тэхён любитель чего-то острого в постели, но в этих красных стенах своей спальни супруги, откинув маски, могут раскрыть потайные уголки собственного разврата. А ведь они оба не против таких исследований, в которых каждый отдается страсти без остатка. — Помню, — еле сдирает слово из пересохшего горла, что так требует глоток воды. К чёрту людские хотелки, когда над тобой возвышается крепкое и такое желанное тело, к которому хочется прикасаться из раза в раз, словно оно нечто неизведанное, открывая новые горизонты блаженства. — Я и сегодня хочу испробовать эту штуку, — Тэхён касается остриём холодного металла разгорячённой кожи Чонгука и медленно водит им по взмокшей груди, от чего омега всё больше отвечает на его манипуляции. — Ты же помнишь это? — альфа касается подрагивающих губ своими. — Ты тоже хочешь его, — кончиком языка облизывает нижнюю, а потом верхнюю, обдавая их горячим дыханием, что исходит от самого сердца. — Это же, м-м… — Чонгук прикусывает язык, когда на губах чувствует тупой конец металлической игрушки. Саундинг. Не то чтобы Чонгук был склонен к мазохизму. Это точно не его особенность в постели. Всего-то получает удовольствие от действий мужа и принимает всё, что дарит ему Тэхён. Им так нравится. Это их кодекс блаженства в стенах спальни. Разве кто-то вправе их осуждать за их предпочтения в стенах собственного укромного гнездышка. — Оближи! — звучит приказной тон из уст Тэхёна, и омега от этого баритона покрывается мурашками. Ему всегда кружит голову властность альфы. Тэхён прислушивается к каждому вдоху омеги, покорно выполняющему ранее сказанные им слова. Это то, чего он хочет в постели. Полное доминирование и совершенное удовольствие любимого, которое он ему доставляет. Его нутро будоражит каждый вздох, каждая дрожь, каждая бесценная реакция, а тихие стоны ласкают слух, словно музыка. Он словно искусный коллекционер, собирающий самые изысканные оргазмы Чонгука. — Видимо, моих слов тебе недостаточно, — говорит, наблюдая за тем, как омега старательно облизывает металлическую игрушку и покорно выполняет приказ, — тогда будут одни действия. Я выбью всю дурь из твоей головы и заменю чёртову ревность лишь собой. Чонгук только мычит и продолжает стараться для супруга, чтобы получить от него, наконец, долгожданную ласку, хоть одно прикосновение к своему изнывающему от желания телу. И он полностью доверяет себя в сильные руки своего альфы, дарящие ему наслаждение. Это всегда ощущается по иному, словно мир теряется в пространстве, и каждое касание импульсом проходится по телу, достигая каждой его клеточки. Непередаваемые ощущения. — Достаточно! — снова этот тон, пустивший по всему телу новую волну дрожи. Тэхён убирает ленту с глаз, отбрасывая ее на пол. — Ты должен это видеть, — целует веки, что трепещут, реагируя на внезапный томный свет. Тэхён жадно осыпает тело под собой поцелуями, оставляя на нем следы от засосов и зубов. Обжигает горячим дыханием плоский живот и спускается к паху, где растекается предэякулят на лобок. Член омеги машинально дергается от его действий, отвечая на каждую ласку. Чонгук поднимает голову и затуманенным взглядом смотрит на альфу, что устроился между его разведенных в стороны ног, все так же привязанных лентой к боковушкам. Тэхён с ухмылкой на лице высовывает язык, кончиком которого касается красноватой головки, собирая прозрачную жидкость. — О-ох-х, что же ты за демон? — постанывая, произносит омега и откидывает голову назад, затылком касаясь изголовья кровати. — Твой личный, — сказав это, засасывает головку в рот, языком направляет, втягивая щеки, играет с Чонгуком так, как этого желает он сам. Пальцы Тэхёна ласкают дырочку, подбирая вытекающую вязкую смазку и заталкивая ее обратно. Выпустив горячую головку изо рта, альфа приподнимается, чтобы вновь посмотреть на состояние Чонгука; вновь увидеть этот нуждающиеся взгляд пылающих глаз и то, как грудь омеги часто вздымается и опускается от предвкушения и судорожного дыхания. Все это эстетичное блаженство только для его внутреннего зверя, что так и хочет изо дня в день овладевать этим прекрасным телом под собой… Тэхён распределяет по головке и, в большей степени, по уретре собранную смазку, чтобы скольжение внутри не причиняло дискомфорт любимому. Собрав ещё немного выделившейся из дырочки смазки, он принимается размазывать ее по металлической основе и, взяв в руки член, касается концом игрушки уретры, не спеша идти дальше. Подняв взгляд, альфа смотрит на Чонгука. — Ты готов? — мягким голосом спрашивает его. Чонгук, прикусив нижнюю губу, лишь кивает в знак согласия и приковывает взгляд к тому, как альфа медленно направляет в него кончик игрушки. Омега чувствует, как металл раздвигает стенки изнутри, и этот контраст холодного извне будоражит. Чонгуку не больно, но некий дискомфорт присутствует — всё же не впервые они такими штуками балуют друг друга. И сейчас Чон старается нацелиться на внутренние ощущения, заостряя свое внимание именно на удовольствии, которое доставляет ему Тэхён. Альфа медленно продолжает проталкивать игрушку и останавливается лишь тогда, когда колечко на конце металла касается головки члена омеги. Тэхён слышит, как Чон глубоко выдыхает. Всё, миссия выполнена. — Мой мальчик такой послушный, — хвалит его за покорность Тэхён и, приставив ко входу член, надавливает на него головкой, не торопясь входить, хотя Чонгук уже готов принять его. Смазка обильно пачкает простыню, но Тэхён не спешит с этим, однако и сам не знает, откуда находит в себе столько сил, чтобы сдерживать себя от такого соблазна под собой. — Ну же! — рычит Чонгук, ведь ему хочется наконец-то ощутить в себе член альфы. — Чего ты ждёшь? — Мой малыш вновь показывает свои зубки, — Тэхён ложится на Чонгука и грудью касается взмокшей груди. — Мне так нравится, когда ты нуждаешься во мне, — совершенно не скрывает свои мысли, что так и просятся наружу. — Тебе нравится мучать меня, да? — Чонгук начинает брыкаться под ним, но со связанными руками и ногами далёко не пойдешь. — Нравится томить тебя. — И Тэхён, наконец, подаётся вперёд, войдя лишь до половины. Сделав еще толчок, входит уже до основания, в ответ слыша стон удовольствия, сорвавшийся с губ омеги. Альфа не двигается, даёт Чонгуку время привыкнуть к себе. — Не томи, — скулит Чон, ведь саундинг в его положении лишь ухудшает состояние. Чонгук не сможет кончить, пока из него не вынут эту металлическую игрушку. — Такой… — не договаривает альфа и начинает двигаться, наслаждаясь узостью любимого и ароматом роз, окутывающим его с головой. Тэхён любит нырять в этот сад из роз, любит этот усиливающийся аромат. Альфа продолжает толчки и, чуть сменив угол входа, находит тот самый комочек нервов, рычаг наслаждения Чонгука. — Ещё, любимый, — умоляет его хриплым голосом омега, — вытащи игрушку, пожалуйста, — слезы сами рвутся наружу, стекая по пылающим щекам. Тэхён касается щек и собирает солёные дорожки большими пальцами, продолжая глубоко вбиваться в тело супруга. Альфа не в силах остановиться, когда чувствует, как стенки сжимают его член изнутри и как тело омеги под ним подрагивает. Чонгук и сам еле сдерживает собственного зверя, что с каждой секундой все больше просится наружу. Тэхён не дышит, боится сорваться, потому что шипы роз больно окутывают лёгкие изнутри, а от этого голова кружится еще больше. Их секс всегда требует большой отдачи до последней клеточки, словно это их последний раз. И каждый из них готов к такой отдаче… — Пожалуйста, — вновь просит омега хриплым голосом, — я хочу кончить, мне больно. Тэхён, лаская взмокшее тело, добирается до твёрдого члена и, взявшись указательным пальцем за металлическое кольцо, медленно тянет его наверх, стараясь не спешить, чтобы не навредить Чонгуку. — Ну же, кончай. — Достав металлическую игрушку из омеги, он откидывает ее в сторону, а сам вновь возобновляет толчки. Тэхён, сделав ещё пару финальных толчков, кончает в унисон с Чонгуком, бурно пачкающим их животы. Громкие стоны и тяжёлое дыхание супругов сливается воедино, когда оргазм проходится по телу обоих, словно разряд электрического тока. И каждый из них сильнее прижимается ко вспотевшему телу, желая получить тепло, что так греет сердце. Желание тела уступает своё место ласке и возможности быть ближе к друг другу. — Люблю тебя до безумия, — вновь срываются признания, и альфа слегка прикусывает место у венки на шее, куда альфы обычно метят любимых навсегда. Там нет пока метки о принадлежности Чонгука ему, но это временно. Тэхён надеется, что муж в скором времени примет его полностью и доверится не только ему, но и его любви. — Укуси. — Откидывает голову в бок, открывая больше пространства для острых клыков, приятно давящих на кожу. — Что ты сказал? — Тэхён, округлив глаза, поднимает голову и, рукой коснувшись подбородка, заставляет омегу посмотреть на него. Он боится, что это могло послышаться ему, пока узел плотно связывает их изнутри. — Поставь мне метку и свяжи наши ароматы, — серьёзно озвучивает своё желание. — Ты уверен? — вновь переспрашивает альфа. — Если бы я знал, что ты такой тормоз, то точно бы за тебя не вышел. Тэхёну большего и не надо. Он вновь касается места будущей метки и целует его, а после одним движением острых клыков проникает в бархатную кожу, навеки смешивая их ароматы можжевельника и роз. Делая эту неукротимую бестию своим навсегда.