Рождественский бал

      — Ну так что? Позовёшь его?       Му Цин вздрогнул от неожиданности. Погрузившись в свои мысли, он и не заметил, как к нему кто-то подошёл. Прекратив сверлить взглядом далёкое поле для квиддича и мелькающие над ним алые фигурки, он перевёл взгляд на подошедшего Се Ляня, хмурясь.       — А тебе не кажется, что это не твоё дело? — пробурчал Му Цин, в защитном жесте скрещивая руки на груди. Се Лянь только улыбнулся – легко и светло, ничуть, кажется, не обидевшись. Как и всегда.       — Вы – мои лучшие друзья, — просто ответил он, и внутри Му Цина что-то, кажется сломалось с треском, как щиты, выставленные кропотливо вокруг души, от мощной бомбарды. — Я за вас переживаю.       Му Цин отмахнулся, резко отворачиваясь обратно. Взглянул куда-то вперёд, ничего перед собой не видя. Честность Се Ляня всегда выбивала его из колеи. Даже если его словам он не всегда верил до конца.       — Му Цин, — мягко повторил Се Лянь и положил аккуратно ладонь между его лопаток. Му Цин нахмурился – чужое прикосновение жгло даже сквозь плотную ткань зимней мантии. — Просто позови его на бал. Он согласится.       Му Цин только дёрнул плечом. Тёплая ладонь Се Ляня сползла со спины – и Му Цин зажмурился от желания её задержать. Но он только скомканно отговорился делами и быстро сбежал.       И от понимающего взгляда тёплых глаз, и от далёких алых фигур над полем – точнее, от одной конкретной фигуры, которую он, конечно, не видел, но… чувствовал.       И только нервно дернул плечом, бросив через плечо «Может быть», когда Се Лянь повторил свой совет ему в спину.       Спрятавшись в библиотеке, Му Цин зарылся носом в первый же попавшийся том по зельям, глядя на пожелтевшие страницы невидящим взглядом.       Се Ляню легко говорить! Сам он, конечно, пойдет на бал с Хуа Чэном, с этим чёртовым сталкером, который даже шляпу каким-то образом уговорил принять его на Хаффлпафф, чтобы быть рядом с Се Лянем (а ведь чистый слизеринец!).       И хотя Му Цин был против того, чтобы они встречались (как и Фэн Синь, тут они проявили поразительное единодушие, отговаривая Се Ляня от общения с одноглазым маньяком), но – вот они, встречаются и счастливы вместе.       Как только объявили, что в этом году на Рождество будет бал, и все курсы от третьего до седьмого могут участвовать, Хуа Чэн тут же упал на одно колено прямо в большом зале, вызвав сентиментальные аплодисменты у половины педагогического состава, особенно у старика Цинъюаня, любящего дурацкие любовные истории.       Время шло, парни и девушки приглашали на бал своих возлюбленных – или тех, с кем хотели начать встречаться.       Не проходило ни одной перемены без того, чтобы Му Цин не врезался в коридоре в парочку, решившую пригласить друг друга посреди дороги, перекрывая всё движение.       Му Цин не звал никого. Но… он хотел пригласить Фэн Синя.       Поймав себя на этой мысли, Му Цин вспыхнул и тут же уткнулся лицом в книгу, постучав себя по голове ей несколько раз, словно пытаясь выбить дурную мысль из головы.       Это все глупости, совершенный бред.       То, что они в этом году чуточку лучше выносят друг друга, чем раньше, ничего не значит. Как ничего не значат и глупые чувства Му Цина, которые он привык сдерживать в себе, не надеясь ни на какую взаимность.       — Хэй, ты идёшь на тренировку? У грифов через полчаса закончится, наша следующая по расписанию, — донёсся до Му Цина чей-то свистящий шёпот.       Он скосил глаза – за соседним столом сгрудилась группка хаффлпаффцев, судя по жёлто-чёрным галстукам.       — За полчаса я не успею закончить эссе… — один из хаффлпаффцев страдальчески простонал, уронив голову на руки. — Профессор Цингэ убьёт меня, если я не принесу домашку!       — А если не придёшь на тренировку – тебя убьёт Хуа Чэн, — проворчал другой, качнувшись на скрипящем стуле.       Хаффлпаффец снова застонал, и Му Цин услышал, как перо заскрипело о пергамент с утроенной скоростью.       Му Цин тихо хмыкнул, зачем-то поднимаясь из-за стола. Руки словно сами собой побросали в наплечную сумку пергамент и перо, палочка стукнула по книге – и та послушно поплыла на своё место на библиотечной полке.       Тренировка гриффиндорцев заканчивается через полчаса… Он как раз успеет на поле. Успеет. Но зачем?       Му Цин не знал ответа на этот вопрос. Он просто хотел увидеть Фэн Синя – вот и всё. Это желание, пусть и странное, возникало всё чаще в последние месяцы. И он не мог не заметить, что желание это было взаимным.       Снег тихо похрустывал под ногами, пока Му Цин шёл по протоптанной дорожке к квиддичному полю. Он не торопился – взгляд его то и дело цеплялся то за деловитых малышей-рейвенкловцев, строящих какое-то хитроумное сооружение из снега, то за ледяную гладь Чёрного озера, на которой осмеливались кататься на самодельных коньках храбрые (или глупые, что, впрочем, иногда одно и то же) гриффиндорцы.       Он брёл не спеша, словно давая самому себе шанс передумать – вернуться обратно, в гостиную или в библиотеку, а может даже поживиться съестным на кухне у домовых. И всё же не сворачивал с тропинки.       Порой он замирал, уставившись на далёкие высокие деревья Запретного Леса, и, хмурясь, ругал себя всеми известными словами. Придумал – встречать Фэн Синя с тренировки, словно одна из девиц Пэй Мина. А потом, тяжело вздохнув, снова шёл вперёд. Ведь ничего не было такого в том, чтобы встретить своего знакомого, правда? Может, у них совместный проект по зельям! Может… может, Се Лянь его попросил что-то у Фэн Синя спросить, да? И неважно, что у них есть зачарованные пергаменты для связи, неважно, что профессор Цзю игнорировал концепт совместной работы в принципе.       Подбадривая себя абсолютно дурацкими предлогами, Му Цин дошёл до квиддичного поля. Фигурок в вышине уже не было видно – по всей видимости, тренировка недавно закончилась – только из раздевалки Гриффиндора слышался весёлый гомон.       Му Цин, кутаясь в шарф, подошёл ближе. Заходить внутрь не слишком хотелось – пусть там и было тепло, но нахальные гриффиндорцы могли и начать задирать слизеринца. Му Цин, конечно, всегда был «за» то, чтобы расквасить пару носов особо наглых представителей алого факультета, но сегодня у него было не то настроение.       А потому он благодушно решил подождать снаружи и привалился к стене под широким навесом.       Гриффиндорцы в раздевалке горланили на сотню голосов. Что-то обсуждали, травили анекдоты, смеялись.       Му Цин постарался абстрагироваться от этого назойливого звука, но вдруг выцепил в сонме голосов один единственный, знакомый, и замер, весь обращаясь в слух.       — …пойти со мной на Рождественский бал? — словно сквозь вату в ушах донёсся до него обрывок фразы – сказанной, вне всяких сомнений, Фэн Синем. Правда, голос у него был странный – нерешительный, робкий.       Моргнув пару раз непонимающе, Му Цин привалился к ледяной стене, чувствуя, как что-то внутри него похолодело, когда он услышал ещё один голос. Тоже, к несчастью, знакомый.       — Да. Конечно да.       Это была Цзянь Лань. Му Цин мотнул головой, отступая на шаг назад и нервно потянул на себя горловину шарфа, чувствуя, что почему-то начинает задыхаться. Эти двое в один голос твердили, что давно расстались (да и встречались, кажется, сами не зная зачем – просто потому, что так долго общались и слушали подначки со всех сторон, что и сами поверили, будто они неплохая пара).       А сейчас Фэн Синь приглашает её на бал. Не похоже, что просто как подругу. А Цзянь Лань радостно соглашается. — Спасибо, — вновь послышался голос Фэн Синя – радостный, почти до неприличия счастливый. — Это много для меня значит.              «Вот как».              Му Цин скривил губы и машинально сделал ещё шаг назад. Потом ещё, ещё. И, повернувшись, не оглядываясь побежал обратно к замку. Он и не заметил, как с шеи слетел шарф, и, гонимый холодным ветром, зелёным пятном осел на снегу недалеко от раздевалок.       Дорога до замка прошла как в тумане. По привычке, машинально, Му Цин устремился в библиотеку – единственное место, где он мог чувствовать себя спокойно и комфортно. Он не обратил внимания на Се Ляня, который, увидев его в коридоре, помахал рукой, улыбнувшись, а после – проводил недоумённым взглядом, когда Му Цин промчался мимо.       Забившись в свой любимый уголок за самыми дальними стеллажами, Му Цин разложил по столу книги, пергаменты и перья – руки почему-то подрагивали – и невидящим взглядом уставился в строки учебника.       Фэн Синь пригласил на бал Цзянь Лань. Хах. А он, Му Цин, где-то в глубине души надеялся, что, может быть, они…       Зло сжав зубы, Му Цин опустил голову. Чёрные пряди чёлки упали на глаза, скрывая лицо от любопытных взглядов. И пусть в этом дальнем углу библиотеки никого не бывает – плевать. Никто не должен увидеть его слабость.       Силой отогнав от себя дурные мысли, Му Цин всё же взял себя в руки, и, сходив за нужными книгами, принялся за недописанное ранее эссе.       Вряд ли основанием для несдачи домашней работы станет разбитое на осколки сердце.       Му Цин не заметил, сколько прошло времени, когда его уединение было нарушено.              — Ты чего тут над книжками своими корпишь? — на соседний стул плюхнулся Фэн Синь – разрумянившийся после улицы, и, как подметил Му Цин, растравливая сам себя, возможно после ещё какого-то интересного времяпрепровождения. Улыбающийся довольно и сыто. В обычное время Му Цин, может быть, залюбовался бы этой улыбкой и тем, как она преображала лицо Фэн Синя. Сейчас же он дико злился на него, на свои дурацкие чувства и глупые надежды.       — Я же не хочу быть таким же тупицей, как ты, и получать один тролль за другим, — зло огрызнулся Му Цин, не поднимая взгляд от пергамента. Перо резкими росчерками скользило по строкам.       Фэн Синь явно опешил от его тона – они давно не ругались всерьёз, и времена, когда Му Цин поливал его ненавистью при каждой встрече, остались в прошлом.       — Да не получаю я тролли… — пробормотал он, почесав затылок. Радостная улыбка стремительно сползала с его лица. Му Цин почувствовал мстительную злость – правильно, нечего тут радоваться. — Что с тобой, Му Цин? Голодный, что ли? — Фэн Синь явно пытался исправить чужое дурное настроение привычными шутками. Потянувшись в карман, он достал из него слегка помятую шоколадную лягушку и протянул её Му Цину. Обычно сладкое всегда поднимало ему настроение.       Но только не сегодня.       Му Цин, не глядя, с силой отбил протянутую к нему руку, и Фэн Синь болезненно охнул, отдёргивая ладонь. И тут же, вспыхнув от злости, дёрнул Му Цина на себя. Никто из них не заметил, как шоколадная лягушка, упав на пол, деловито поскакала куда-то за полки.       — Ты белены объелся?       Му Цин скользнул по нему ничего не выражающим взглядом, вздёрнув нос.       — Не припомню, чтобы я должен был перед тобой отчитываться, — холодно отчеканил он, дёрнув плечом.       Рука Фэн Синя соскользнула, словно поникшая плеть. Злость его улеглась также быстро, как и вспыхнула, а на открытом лице большими буквами читалось непонимание.              — Мордред тебя раздери, да что я сделал? Не так посмотрел, не так подышал? — раздражённо всплеснул он руками, сердито глядя на подчёркнуто отстранившегося Му Цина. — Забыл про что-то?              — Всё восхитительно, — процедил Му Цин, снова утыкаясь в свои пергаменты. И, не удержавшись, добавил язвительно. — Возможно, ты забыл о своей девушке. Вот к ней и иди.       Фэн Синь растерянно огляделся, словно не понимал, о чём идёт речь, и пытался эту пресловутую девушку найти.       — О ком? — непонимающе переспросил он, хмурясь. — Му Цин, чтоб тебя, перестань говорить загадками!       — Я вообще перестану с тобой говорить, — зло огрызнулся Му Цин, резко вставая. — Пришёл сюда, — книги с грохотом падали в сумку – Му Цин закидывал их с каким-то особым остервенением, представляя на их месте чью-то тупую голову. — Отвлекаешь, мешаешь. Катись ты к дракклу под хвост! — несколько секунд – и Му Цин уже нёсся к дверям библиотеки, сопровождаемый неодобрительным взглядом госпожи Юйши, которая не слишком привечала шум в своих владениях.       Фэн Синь остался сидеть на стуле, растерянно хлопая глазами. Он не понимал абсолютно ничего. Возможно, стоило спросить совета у кого-то, кто чуть лучше преуспел в понимании муциновского языка и непостоянного, как сама магия, поведения.       — Злой Му Цин? Не такое уж это редкое явление, чтобы разводить панику, Фэн Синь, — Се Лянь рассмеялся было, но смех его быстро утих – Фэн Синь выглядел крайне обеспокоенным.       Да и поведение его было странным – пришёл в гостиную Хаффлпаффа, перепугав первокурсников устрашающей фигурой, потребовал позвать старосту. И, даже не обратив внимания на Хуа Чэна, не облив его презрением, как обычно, уволок Се Ляня в глубину коридора, чтобы обеспокоенно поинтересоваться, что там у Му Цина с настроением.       — Слушай, я знаю Му Цина и его паршивый характер, — устало вздохнул Фэн Синь, потерев переносицу. — Но в последнее время мы стали… вроде как ладить? Он мне нравится, ты знаешь… Неважно! — он отвёл глаза с неловкостью, видя, как понимающая улыбка расползается по лицу Се Ляня. — И я хотел пригласить его на бал, но он накинулся на меня, как Цербер! Послал к какой-то девушке, — Фэн Синь цыкнул раздражённо, встряхнув головой. — С его характером вредной наложницы мне нужно было приглашение на бал вколотить ему в голову!       — Ну-ну, — Се Лянь похлопал Фэн Синя по руке, мягко улыбнувшись. — Не стоит так радикально. Я видел сегодня Му Цина, когда у вас шла тренировка. Он стоял у окна и сердитым, кажется, не выглядел. А потом и после неё. И, знаешь, — Се Лянь задумчиво побарабанил пальцами по губам. — Он как будто прибежал с улицы. Был растрёпанный, какой-то… потерянный. И без шарфа. Он не приходил к вам на тренировку?       — Я его не видел, — пробормотал Фэн Синь растерянно, и нахмурился напряжённо. Какая-то мысль вертелась в голове, но он никак не мог её поймать.       — Может, что-то произошло на улице? Какие-нибудь девушки обсуждали, что хотят позвать тебя на бал? Ты же знаешь Му Цина, ему только…       Но Фэн Синь уже не слышал, что говорил Се Лянь – он наконец понял. Му Цин прибежал в замок без шарфа. Зато слизеринский шарф, заметённый снегом, они с ребятами нашли у раздевалок, когда расходились после тренировки.       — Он услышал нас и не так понял, — пробормотал Фэн Синь, хмурясь. — Но почему он так… Только если он сам хотел… — и, резко выдохнув, он ткнулся лбом в ладони. — Боже, ну какой он дурак!..       — О чём ты? — глаза Се Ляня сверкнули любопытно, но Фэн Синь не стал ничего объяснять и вскинул на Се Ляня умоляющий взгляд.       — Дай мне карту, пожалуйста. Я хочу найти этого идиота. Я и тебе всё объясню, только потом, обещаю, — торопливо пробормотал он, сжимая руки в кулаки.       Се Лянь вздохнул, но только кивнул, смиряясь, и потянул Фэн Синя ко входу в гостиную.       Минуты тянулись мучительно – Фэн Синь отстукивал ритм носком ботинка, мысленно подбирая, какими словами он будет объяснять всё Му Цину, пока Се Лянь искал в своей комнате карту Мародёров.       Впрочем, когда карта оказалась у него и Фэн Синь скороговоркой пробормотал пароль, ткнув палочкой в желтоватый от старости пергамент, он уже знал, где Му Цин. Где же он ещё мог быть? А потому, скомкано поблагодарив Се Ляня и про себя пообещав, что угостит друга сливочным пивом при следующем походе в Хогсмид, Фэн Синь понёсся по коридорам на другой конец замка. К Астрономической башне.              Му Цин облокотился на высокий парапет, невидящим взглядом уставившись куда-то вдаль. Ледяной ветер свистел в ушах, забирался под мантию, но наложенное заклинание тепла делало своё дело. Трясло Му Цина вовсе не от холода. Невысказанная обида и злость тлели внутри злыми угольками, требуя выхода.       Он позволил себе, как дурак, влюбиться в Фэн Синя, с наивностью глупой феи надеясь на взаимность. Несмотря на отношение Фэн Синя к нему, несмотря на свой характер. И получил то, что и стоило ожидать. Так почему же тогда ему было так больно?       С неба падал снег, красивым пологом укрывая Хогвартс и все окрестности. Скоро Рождество и Рождественский бал, на который радостный Фэн Синь придёт под ручку с Цзянь Лань. А он, Му Цин, на него не пойдёт. Не хватало ещё смотреть на эти довольные рожи. Запрётся в комнате, попросит эльфов сделать горячего шоколада, возьмёт в библиотеке книгу по зельям. Чтобы отравить этого грёбаного Фэн Синя!       Занятый самоуничтожительными и мстительными мыслями, Му Цин и не заметил шагов на лестнице. Только когда на площадке послышалось чьё-то тяжёлое дыхание, он очнулся и обернулся, недовольный вторжением. Наверняка какая-то парочка решила поискать здесь уединения. Но чёрта с два он уйдёт с этой башни!       Хмурясь, Му Цин шагнул вперёд и замер, опознав вторженца.       — И что ты здесь забыл? — взгляд Му Цина был холоднее ветра на верхушке башни.       Фэн Синь поёжился, но храбро шагнул ему навстречу.       — Я хочу с тобой поговорить, — примирительно начал он, подходя ближе.       Му Цин скривил губы и вскинул подбородок, явственно показывая всем своим видом, куда Фэн Синь может засунуть свои разговоры.       — А я с тобой – нет, — отрезал он, и, зная упрямый характер Фэн Синя – тот не уйдёт, пока не исполнит задуманное – ловко обошёл его, собираясь уйти.       И он совсем не ожидал, что Фэн Синь поймает его за руку, дёрнув на себя. Прижатый к чужой горячей груди он замер на долю секунды, но тут же вскинулся, зашипев, словно рассерженный книззл.       — Давай поговорим, — повторил Фэн Синь, крепко удерживая вертящегося Му Цина. И, решив сразу зайти с козырей, склонился ниже, опалив горячим шёпотом чужое ухо. — Му Цин, ты пойдёшь со мной на бал?       Му Цин в его руках замер, словно одна из статуй в коридоре Хогвартса. А потом колено Фэн Синя пронзила острая боль.       Не ожидая удара – сильного, к тому же – Фэн Синь разжал руки и отшатнулся, непонимающе глядя на Му Цина.       Разъярённого Му Цина, который дрожащими руками достал палочку и наставил её на Фэн Синя.       — Ты думаешь, это смешно?! — прошипел он почти на парселтанге. Палочка в его руках ходила ходуном и искрилась от с трудом сдерживаемого выплеска магии. — Ты думаешь, что надо мной можно вот так издеваться?! Пригласил одну, потом другого! Хочешь посмеяться, когда я увижу вас на балу?!       — Му Цин, я… — попытался объясниться Фэн Синь, но замолчал, едва в его грудь упёрлась палочка.       — Заткнис-сь, — процедил Му Цин, сжимая пальцы на древке с такой силой, что костяшки побелели. — Захотел поиздеваться! Вот в чём причина твоего хорошего отношения! Я не ожидал от тебя такого, я думал, что мы… — голос его сорвался, дрогнув, и он отвёл взгляд на мгновение, пытаясь собраться.       Этого мгновения Фэн Синю хватило с лихвой. Кажется, впервые в жизни он был рад, что отец-аврор нескончаемо муштровал его на каникулах. Палочка слитным движением скользнула в его ладонь из чехла в рукаве – секунда, быстро брошенное под нос «Экспеллиармус»! , резкий поворот, и палочка Му Цина уже валяется на другом конце площадки, а сам Му Цин оказывается прижат к груди Фэн Синя спиной и в этот раз надёжно сжат крепкими руками.       — Отпусти меня!.. — рванулся было Му Цин, полыхая бессильной злостью, но Фэн Синь только прижал его к себе крепче.              — Не пущу, — твердо ответил он, терпя пинки – Му Цин явно не собирался смиренно стоять и ждать, пока его отпустят. Стоило объяснить ему всё поскорее, пока Фэн Синь не обзавёлся парой десятков синяков на ногах. — Му Цин! Я собирался пригласить тебя! Только тебя! И я просто спрашивал у Цзянь Лань совета, потому что боялся, что ты мне откажешь! — выпалил он на одном дыхании, крепче прижимая к себе Му Цина. Тот замер ненадолго, тяжело дыша. Фэн Синь почти слышал, как скрипят шестерёнки в его умной (иногда даже слишком) голове.       — Ври больше! — выплюнул Му Цин, снова лягнув его. — Я всё слышал сам.       — Вот же!.. Упрямое создание! Мордред тебя дери! — выругался Фэн Синь, встряхивая Му Цина и взывая к его здравому смыслу. — Цзянь Лань идёт на бал с ассистентом профессора Защиты, с Пэй Мином. Она же сама хвасталась тебе, разве не помнишь?       Му Цин вновь замер ненадолго. Кажется, он действительно помнил, как почти месяц назад Цзянь Лань, пища от счастья, рассказывала об этом и кружила Се Ляня по коридору перед занятием, пока они с Фэн Синем, хохоча, смотрели на это зрелище – смешнее всего в этот момент была рожа Хуа Чэна.       Как он мог об этом забыть?.. Наверное, злость и обида просто вытеснили это воспоминание.       — Тогда что я слышал? — буркнул Му Цин, снова пиная Фэн Синя под колено для проформы. Он всё ещё не до конца верил, что Фэн Синь говорит правду, но что-то внутри встряхнулось радостно и с надеждой подняло голову.       — Я спрашивал у Цзянь Лань совета, — терпеливо повторил Фэн Синь, поморщившись от боли при очередом пинке. — Я не был уверен, что ты согласишься пойти со мной на бал. И спросил у Цзянь Лань, что ты ответишь, если я спрошу.       «Как думаешь, согласится Му Цин пойти со мной на Рождественский бал?» — Фэн Синь нерешительно взглянул на Цзянь Лань, нервным жестом поправляя на руках защитные перчатки из драконьей кожи. Ему давно уже стоило пригласить Му Цина. Всё в его поведении кричало о том, что он согласится. Но Фэн Синь почему-то боялся. Он уже спросил совета у Се Ляня, который уверял его в том, что Му Цин не откажет – но всё ещё не был уверен.       Это же… Му Цин. Непредсказуемый, вредный, несносный. И такой любимый.       Цзянь Лань взглянула на него с мягкой усмешкой во взгляде. Но, увидев, как Фэн Синь нервничает, протянула вперёд мягкие ладони и взяла руки Фэн Синя в свои.       «Да» — ответила она уверенно, не сомневаясь ни секунды. — «Конечно да».       Фэн Синь засмеялся облегчённо.       «Спасибо» — выдохнул он тихо и радостно. — «Это много для меня значит. Твоя уверенность и твоя поддержка.»       «Конечно я тебя поддержу, балбес» — Цзянь Лань пихнула его плечом, улыбаясь. — «Вам, дуракам, уже пару лет как стоит начать встречаться. Все вокруг, кроме вас самих, знают, что вы с Му Цином влюблены друг в друга, как два идиота!».       «Ребят! Никто шарф не терял? Слизневский!» — просунулась в двери раздевалки чья-то голова в вязаной шапке. Фэн Синь глянул машинально в дверной проём, но увидел только чью-то высокую удаляющуюся от поля фигуру, показавшуюся смутно знакомой.       — И почему бы сразу не спросить меня? — буркнул Му Цин, выдёргивая Фэн Синя из мыслей. Очередного пинка Фэн Синь не дождался – Му Цин уже не пытался вырваться – и, секунду помедлив, Фэн Синь чуть ослабил объятия. Но выпускать Му Цина всё ещё не спешил.       — Не хотел услышать отказ, — просто признался Фэн Синь, устало вздыхая.       Му Цин ужом развернулся в руках Фэн Синя. Серые глаза сверкали, словно грозовые тучи.       — Да как будто бы я мог отказать, придурок! — в сердцах бросил он, и, схватив Фэн Синя за ворот мантии, тряхнул его, выплёскивая злость на этого дурака. А затем, враз обессилев, ткнулся лбом в его плечо. Фэн Синь замер ненадолго, но всё же осторожно опустил ладони на чужие острые лопатки. — Нервы все вытрепал! Шарф из-за тебя потерял! — бурчал Му Цин сердито. Однако руки его уже не держали Фэн Синя за ворот мантии, а плавно перетекли на шею, обнимая.       — Мы найдём твой шарф, — пообещал он, аккуратно, словно сердитого кота, поглаживая Му Цина по спине.       — А нервы мои ты мне тоже вернёшь? — строптиво фыркнул Му Цин.       — А-Цин, — Фэн Синь склонился ниже, ткнувшись холодным носом в тёмные волосы на чужом виске. — Пойдёшь со мной на Рождественский бал?       Му Цин перестал ворчать, коротко выдохнув. Теплое дыхание пощекотало шею Фэн Синя.       — Конечно, пойду, идиот, — вздохнул он, поднимая на Фэн Синя потеплевший взгляд серых глаз.       Чувствуя только захлёстывающую изнутри эйфорию, Фэн Синь улыбнулся победно и привлёк Му Цина ближе, ловя его губы своими.       Этот бал они оба запомнили надолго. Запомнили тепло чужой руки в своей, оглушающе громкую музыку, взгляды глаза в глаза. Запомнили медленное покачивание в тёплых объятиях.              И разливающееся изнутри чувство того, что они теперь не одни.       И больше никогда не будут.