Кое-что о финансировании революции

Госпожа подполковница Роза Гебель, все еще сжимавшая в руках корзину, выглядела немного смущенно. Возможно, дело было прежде всего в том, что ее подарок, упитанный головастый щенок, только что напрудил на своего нового хозяина, подполковника Муравьева-Апостола. Сергей, держа неожиданный презент на вытянутых руках, поворачивался, давая Евсею возможность привести его мундир хоть в относительно приличный вид. Он с детства возился с животными, а собак любил особенно, так что текущий (в самом прямом смысле!) инцидент яйца выеденного не стоил и даже вызвал некоторое умиление. — Ах ты, зараза эдакая, — нежно сказал он щенку, смотревшему на него умными темными глазами. Но кое-что его и правда смущало. А именно внезапный приступ дружелюбия от многоуважаемого (ну... по крайней мере официально) командира полка, который обычно ограничивал свое общение с Сергеем официальными поводами и ворчанием. Ну... или от госпожи подполковницы, что, пожалуй, еще чуднее: не решила же почтенная жена и мать семейства таким образом завести роман с подчиненным мужа? Словом, вопрос о причине столь приятного ему подарка Сергея отчетливо интриговал. И передав наконец щенка Евсею, он повернулся к Розе Ивановне и переспросил: — Это что же, вот именно Густав Иванович решил меня одарить? — Ну как сказать... — она отвела глаза в сторону. — По правде говоря, весь помет от Галатеи был уже заранее по дивизии расписан. Но как стали раздавать, вдруг оказалось, что их вовсе не пять, а шесть. Видно, этот самый тихий был, где-то за мамкой прятался — вот и не углядели. Но он ничем не хуже прочих — здоровый, смотрите какой щекастый! Предмет разговора, кажется, собравшийся уснуть на руках у Евсея, всем своим видом подтверждал сказанное. — Так как, вы говорите, его зовут? — Бубук, — усмехнулась подполковница. — Дети вроде уже не младенцы, лепетать им поздно, но они хором настаивали! Почему?— спрашиваю их. А они только повторяют: его так зовут! — Ну что ж, быть ему Бубуком. Пойду устраивать нового постояльца на квартире. Передайте мою благодарность Густаву Ивановичу... и мадам Галатее, конечно! — и Сергей, несколько церемонно поклонившись, развернулся и отправился к дому. Евсей последовал за ним. Вечером окружающее положение дел, даже не смотря на прибавку к нему щенка, которому из уже совсем поношенной одежды (и формы) обустроили место для сна рядом со столом, где обычно сидел Сергей, выглядело вовсе не таким оптимистическим. И даже в особенности с этой прибавкой. Сергей курил трубку и меланхолично размышлял на неизбежную тему: денег нет и совершенно неведомо, когда Иван Матвеевич расщедрится хоть на что-нибудь; до нового третного жалования далеко, Мишель с полковых учений прибудет нескоро, и деньги Мишеля, соответственно — тоже... А у него, помимо себя и Евсея, еще есть лошади, которым крайне трудно объяснить, что лучше перейти на режим строгой экономии, а теперь вот еще и собака (Сергей давно хотел завести ее на новом месте, но именно финансовый вопрос его и останавливал). Вот щенку тоже не объяснишь. Сергей оглянулся на уютное гнездо, сложенное Евсеем для Бубука. Тот вполне оценил его труды — и теперь беззаботно спал, вызывая этим откровенную зависть. Сергей положил трубку на стол, взял спящего щенка на руки, тот завозился, просыпаясь, но зевнул и попытался пристроиться и тут. — Ну что Бубук, как жить будем, чем кормиться? — зачем-то спросил его Сергей, наклонившись к питомцу. Тот потянулся и лизнул хозяина в нос. — Эх ты... Я тебя тоже люблю, а деньги-то где взять, может, ты знаешь? — но щенок, конечно, не знал, а потому Сергей, не дожидаясь ответа на свои печальные вопрошания, ответил на его ласку — и от души чмокнул питомца в нос, повторив, — эх, Бубук ты этакий... И тут случилось что-то непонятное. По окончании непонятного Сергей осознал, что лежит на полу, а перед ним посреди хаты стоит незнакомый молодой чернявый парень, в мешковатых штанах, яркой красной жилетке поверх рубахи, перехваченной широким поясом, в шапочке типа турецкой фески, украшенной сбоку массивной кистью... Словом, несомненный грек! Прочее было куда менее ясно, кроме странной мысли, что его появление как-то связано с собакой. Решив для начала хотя бы сесть на полу, Сергей додумал первую дикую версию: может, кто-то пообещал греку щенка, и теперь он явился забрать его... кстати, где щенок? Но парень, встряхнувшись как-то по-собачьи, обратился к Сергею откровенно дружелюбно: — Ну вот он я, хозяин! Говори, что нужно, все исполню! Кажется, этот неизвестно откуда взявшийся сын Эллады претензий к нему не имел, уже хорошо. Но вот остальное продолжало озадачивать. — Простите, вы... — Да я птица серьезная, но невеликая, меня и на «ты» величать можно, чай, не баре, свободные люди! Нет, яснее не становилось! — А где... — огляделся Сергей по сторонам, — Бубук-то куда убежал, — ну, собака мелкая... Парень приосанился и все так же дружелюбно объявил: — Так это я и есть, хозяин! Ну, был то есть... и опять могу быть, когда надо — но только как сам захочу... Ну, или как ты прикажешь. Я теперь твой должник по гроб жизни — вот правда вид у тебя такой, будто ты в этот гроб уже ложиться собрался... — То есть вы... ты хочешь сказать, что вот ты... — Сергей еще раз огляделся, и притом, что говорил парень какую-то дичь, выглядела она логично. Щенка нигде видно не было, вообще больше никого вокруг не было (Евсей отпросился в шинок, переделав все по дому), а этот, до того тут начисто отсутствовавший — был! Сергей решил хотя бы подняться, и парень с готовностью протянул ему руку и помог встать. — Вставай, вставай, садись обратно, а я тут сяду, на полу, мне тут привычнее, — он сел на щенячью подстилку, подогнув под себя ноги. — Ты сиди, я тебе сейчас все объясню! Ты меня, видишь, в самый хороший момент расколдовал — попади я к какому генералу, которым они остальных-то из помета раздали, стал бы он со мной так нежничать! Бубук — видимо, придется принять, что это и был он, — лихо подмигнул Сергею. — А ты сразу видно — человек добрый, и к человеку, и ко всякому зверью, это я сразу понял... ("Когда ты меня обоссал, а я тебя не обругал", — подумал Сергей, но решил оставить эту мысль при себе.) — А меня здешняя одна заколдовала... уууу, ведьма! — потряс Бубук кулаком куда-то в сторону окна хаты. — Ну, похвастал перед товарищами: мол, будет она моя, да не силой, а одной болтовней, ну не вышло, проиграл — а в собаку-то зачем превращать?! Ну, то есть, в собаку я и без нее умел, род у нас такой, в торговле хорошо помогает, — но зачем так, что псиной мне и бегать, пока кто не поцелует? — Н-не знаю... — покачал головой Сергей. — Но ежели так, ты теперь, выходит, свободный человек, иди куда хочешь, я тебя держать права не имею... А с подполковницей он как-нибудь объяснится. И с Евсеем. А все-таки жаль... — Да ты что, хозяин! Ох, не знаешь ты колдовских дел, совсем не знаешь! Говорю же, по гроб жизни я тебе теперь служить буду! И собакой буду, и человеком, как нужнее. Я же слыхал, как ты сидел и жаловался — денег у тебя, говоришь, нету? — Нету, — кивнул Сергей, все еще не понимая, в каком образе ему теперь придется кормить нового знакомца — в человечьем или собачьем? — Ну так вот, — улыбнулся тот, — будут деньги! Я ж из торговых людей, там продадим, тут наменяем, тут... еще как-нибудь заведем, мало ли что где не по делу лежит... — То есть это как? — Да это не твое дело, хозяин, даже в голову не бери, это мое! Просто расскажи мне без утайки, чего тебе не хватает, кого кормить, кому — тебе вот, например, — форму новую справить, незатрепанную, еще что нужно... Лучше даже список написать — а я уж добуду, не беспокойся. Только вот, пока писать будем — у тебя там трубка лежит, погаснет скоро, может дашь мне — так давно не курил! Про трубку Сергей как-то забыл начисто, так что без сожаления передал ее греку — и, вытащив лист бумаги, снова принялся прикидывать нужды своего невеликого хозяйства. Через полчаса лист перекочевал в руки нового знакомца, и Сергей, вернувшись после выхода во двор по самонужнейшей надобности, увидел, что трубка опять лежит на столе, а на обустроенной подстилке снова спит щенок, прижимая лапой список необходимого. Взяться за дело он пообещал с утра. Что ж, — думал Сергей, — с Евсеем все-таки надо будет объясниться, не прятать же от него этакое явление, мало ли когда он решит изменить свой облик... Кстати, Евсей и сам что-то ворчал про какую-то ведьму, живущую на здешней окраине, может, ему и полегче Сергея удастся уместить в голове произошедшее. А вот госпоже подполковнице что-то лишнее знать, пожалуй, совершенно необязательно! И кто знает, если этот Бубук (звали его, кстати, Иваном) окажется и вправду удачлив в добыче денег, кто знает, кто знает, на что их еще можно употребить?! Впрочем, усмехнувшись, решил Сергей, обращаться к Пестелю со словами «У меня тут собака человеком обернулась, не нужны ли тайному обществу какие деньги?» он пока не станет. Вызвать сомнения, не пора ли ему в желтый дом, он всегда успеет. А пока для начала разберемся хотя бы с прокормом лошадей.