Мне казалось, что лишь с ней я могу быть той, которую сотворила природа и не стесняться этого.
***
Столичные улочки Фонтейна были пусты. Ночь приносит опустошение в городскую среду. Люди спят, пьяные бродяги скрываются в трущобах и барах. Всё останавливается, всё тихо покоится в лунном свете. Стук каблуков оглушает тишину. Спокойным шагом идёт высокая госпожа, так важно, так спокойно. Она не похожа на жительницу Гидро-региона, но и нет в ней черт туристки: она не осматривает любопытно каждый дом, не бросает взгляд на высокие водяные пути над ней. Хорошая женщина, сильная. Идёт, как по своей земле. Рядом с ней лишь двое телохранителей. Хотя, они и не нужны столь важной персоне. Никто не посмеет её тронуть, уж чересчур она опасна на вид. Серое пальто развивается от лёгкого ветра, красный пуховой воротник поднимается от дыхания леди. Волосы сидят спокойно – фиксация лаком даёт о себе знать. Взгляд источает лишь холод. Арлекино – человек ледяной души. Одному Престолу известно, что в её расчётливой голове. Каждый её шаг – продуманный план. Единственная отдушина предвестницы – её дети. Дом Очага – место её слабости. Место, в которое она вложила всё то, что не успело сгореть. С недавних пор, её сердце заняла ещё одна особа.***
Ещё одна особа накладывала еду на стол. Себе она взяла любимые сладости: мороженое, тортики, кексы. Ночной визитёрше, которая придёт совсем скоро, девушка поставила крепкий кофе и фисташки. За несколько сумеречных свиданий хозяйка запомнила любимое комбо своей гостьи. Фурина – вспыльчивая юная девушка. Аристократка. С недавних пор водит дружбу с Фатуи. Её секретарь, Нёвилетт, крайне сильно не одобряет этого сотрудничества. Жаль, что столь взрослый мужчина не может понять, что двух молодых леди объединяет вовсе не политика их стран. На часах полночь. Арлекино крайне пунктуальна – она пришла вовремя. Слуги остались за дверьми, сторожат свою начальницу. Женщина сразу услышала запах карамели. "Когда она уже поймёт, что сладости пахнут просто ублюдски?" - внутри себя осудила вошедшая. Фокалорс спокойно сидела на кресле и безмятежно читала газету, показывая всем своим видом равнодушие. Но был нюанс – она «читала» её вверх ногами. — Доброй ночи, Архонт Фурина. Слуга усмехнулась, обратив внимание на газету. Отодвинув кресло, она села за стол. Очередной дешёвый трюк. — И Вам доброй ночи, предвестница Арлекино. — Не изменяешь себе. Что ты пытаешься доказать? Фурина подняла заинтересованный взгляд на женщину. — Пытаешься показать своё безразличие. Ты бы лучше научилась раскладывать аккуратно приборы, — Арлекино глотнула свой кофе, — И кофе делать ты не умеешь. И пальцы свои все подрала в ожидании меня. Архонт стыдливо опустила глаза. Эта женщина снова раскалывает её. Снова она краснеет, снова хочет провалиться сквозь землю. Фурине нравилось, что на её концерты не ведутся. Точнее, начало нравиться. До этого был просто интерес вперемешку с бешенством. Что позволяет себе эта чужеземка? Ведь всем так интересно наблюдать за её истериками, хныканиями. А она другая. Арлекино сразу осаживает её. Сразу раскрывает всех её козырей. В тайне от всех Фокалорс так же хотела бы уметь читать людей. А совсем не в тайне у неё была лишь тяга к этой холодной душе. Холодная душа тянулась к ней в ответ. Арлекино делает что-то сугубо из своих желаний и амбиций. Её метало от ненависти после первой встречи с Гидро Архонтом. Она… Она молодая, импульсивная, абсолютно несерьёзная девка. И именно эта девка правит целым государством. Да она даже близко не стоит с Царицей. Сначала был приказ – шпионить. Слуга со своими воспитанниками втиралась в доверие девушки. Но потом появился интерес. Интерес, какую ещё глупость вякнет эта разбалованная девчонка? Как попытается доказать свою значимость? — Извини, госпожа. Стыдно мне. Арлекино расколола фисташку. Улыбнулась. Запила. — Почему служанкам не поручила сервировку? Фурина слегка раскраснелась. Ей хотелось поухаживать за своим объектом симпатии, пусть и таким вредным. Ревностно ей было, что госпоже будут подавать кофе, сделанное чужими руками. Грязными, рабочими, грубыми. От этой мысли девушка неосознанно взглянула на свою ладонь. Такую бледную, такую тонкую. Перевела взгляд на ухоженные ноготки. Опустилась вниз – на хрупкое запястье. — Угодить хотела, госпожа. Арлекино потянулась за второй фисташкой. — Не угодила. Не умеешь – не берись. Соврала предвестница, соврала. Так ещё и нагрубила. Фурине обидно стало. Глаза предательски заслезились. Она совсем поникла – ссутулилась на стуле, уткнулась в тарелку с растаявшим мороженым. — Вы не имеете права со мной так говорить, — попыталась спокойно ответить леди. Не получилось. Надрыв в голосе было тяжело скрыть. — Соглашусь, - Арлекино начала открывать вторую фисташку, — Но объясните мне, юное дарование Фонтейна… Предвестница пристально посмотрела на Фурину. Если взглядом можно было бы резать, то гостиная уже секунду назад стала кровавой баней. — …на каких основаниях Вы приглашаете меня в свои покои уже не первую ночь. На каком праве устраиваете все эти неформальные приёмы. В честь каких заслуг строишь из себя дуру? Скорлупа отлетела в бок. Фурина сжалась. Под её взглядом хотелось раствориться, забыться. Под взглядом властной женщины, под взглядом военной. Под взглядом, который словно сканирует тебя. Как под дулом пистолета. — Вы интересны мне… Если Вам кажется наш приём оскорбительным… — Не мямли. Смотреть тошно. Слуга встала. Властной походкой подошла к креслу, в которое от стыда приросла Фокалорс. — Вставай. Фурина встала на негнущихся ногах. Тон был слишком приказной, чтобы противиться ему. Арлекино сразу разместилась на её месте. Притянув леди за талию, Фурина оказалась на коленях женщины. Мягких, удобных. — Что вы себе позволяете? Вы переходите все границы, вы…! — Тише, — снова грубо приказала женщина. Приказ был исполнен. Арлекино продолжила. — Сегодня – последний день моей командировки в твоём клочке земли, которую ты называешь «Фонтейном». Завтра вечером я буду в Натлане. Я взрослая, да и ты не маленькая. Вижу, мы интересны друг другу. Можешь оставить свой интерес в моём недопитом кофе, а можешь разделить с мной ложе. Госпожа говорила совершенно серьёзно. Без намёка на шутку. Вот так предлагать переспать? Да и ещё самой правительнице Фонтейна? Фурина задрожала от столь дерзкого предложения. Щёки безвозвратно стали красными, уши тоже. В животе завязался тугой узел. Одна сторона не хотела принимать предложение. Ночная гостья хоть и ждёт ответа, но не пристаёт. Страшно и странно это всё, а главное, чем потом обернётся такая посиделка? Как она будет смотреть в глаза своему секретарю, от которого скрыла такое? Эта женщина практически незнакома ей. Свой первый раз она представляла точно не так. Но, с другой стороны, её так тянуло к этой злодейке. Так хотелось узнать, какого это? Какого это, когда берёт тот, кто сильнее, старше. Тот, кто знает как удовлетворить. Не тот, которого придётся выбрать сугубо для продолжения рода. В Архонтах нет любви, нет чувств. Однако, есть желание. Дикое, первобытное. Такое, которому не могут противостоять даже Боги. Возбуждение ставит перед собой на колени существ всех статусов и чинов – от обычных дворовых собак, до Селестийских послов. — Чем же я могла привлечь Вас, госпожа? Я же по вашему мнению глупая… — Фурина. — …мелкая… — Фурина. — …истеричная… — Раздери тебя семью Архонтами, Фурина! Арлекино повысила голос. Фокалорс испуганно замолкла. В молчанку девушки играли недолго – Слуга поцеловала приятные розовые губы хозяйки дома. Сквозь красивые звуки слышалось возмущенное дыхание Фурины и размеренное сердцебиение Арлекино. У неё есть сердце? — Не попробуешь – не узнаешь, кукла. Рискни, и я подарю тебе самую красивую ночь, — отрываясь от губ, сказала уроженка Снежной. Госпожа смотрела на Архонта выжидающе, но при этом по-доброму. В её глазах искрился огонёк – дай бензин – сгорит всё вокруг. — Я согласна, Госпожа, — более решительнее, чем минуту назад, ответила Фурина. Ей не хотелось подбирать высокие и красивые слова для выражения своего согласия – вдыхая запах Арлекино, сидя на её коленях, рассматривая её алые зрачки ей хотелось только одного. Эту прекрасную женщину. Свою властную Госпожу. Госпожа усмехнулась. Она легким решением подняла на руки Фурину и встала с кресла. Ей не требовалось спрашивать о местоположении спальни – агенты Фатуи в первые дни принесли своей начальнице полную планировку всех главных зданий города. Так что, без труда определив двери, ведущие в покои властительницы Гидро-региона, она раскрыла их. Свежий ветер подул на оголённые ножки Фурины. Комната пахла сладкими духами, на стенах висели грамоты, фотографии. Кровать была широкой, аккуратно заправленная благодаря служанкам. Арлекино уложила девушку на подушки, аккуратно села рядом. — Если что, я остановлюсь. Фурина не смогла ничего ответить. Её губы снова оказались во владении Арлекино. Поцелуй был медленным, словно время остановилось для увлечённых девушек. Он был сладким, как липовый мёд. Иногда темп слегка ускорялся. Слуга в процессе сняла перчатку на правой руке, положила её на постель. Теперь, чёрная ладонь сжала хрупкую шею Фурины. Послышалось учащённое дыхание. Арлекино прервалась. — Могу ли я полюбоваться на тебя, Богиня? – с уважением обратилась Фатуистка. Целовать так долго она не могла – хотелось увидеть нечто… большее. Но и обратиться иначе она не могла – от широкого опыта мысли хоть и оставались ясными, однако слова формулировать становилось сложнее. Божество лишь кивнуло. Смущённые глазки обратили внимание на сильные женские руки, которые тянулись к блузке наблюдающей. Пуговицы без сопротивления поддавались ласкам – через пару мгновений на Арлекино смотрела небольшая грудь в бюстгальтере. Кожа на теле Фурины была бледной, потому на её грудной клетке отчётливо проступали синие вены. Следующие под раздачу попали белые шортики. Вернее, первым на пол упал ремешок, а затем и шорты. Очаровательные ляшки были освобождены от оков – Слуга нежно провела по ним своей когтистой рукой. Коснулась трусиков – девушка дрогнула. — Боишься меня? — У меня… у меня не было контакта с… кем-либо. Я очень… — Стесняешься, кошечка? – Арлекино с заботой посмотрела на «кошечку». «Кошечка» кивнула. Через стыд, возбуждение, но кивнула. С одной стороны – полное нарушение всех норм. С другой стороны – волна звериной похоти, которая накинулась на неё. Первая женщина. Властная женщина. Сильная женщина, знающая, чего хочет её партнёр. Это не мужчина-мямля, который даже член свой удержать не сможет. Это Арлекино. Это номер четыре из «Предвестников Фатуи» - Слуга. Отец осмотрела нагое тело. Широкие плечи, узкая талия, небольшие бёдра – полный комплект внешности аристократии. Белая как снег. Только румянец на щёках выделяется. "Фарфоровая кукла. Хрупкая, нежная. Моя. На сегодня." - подумала про себя Арлекино. Но вслух не сказала – она любила делать свою работу молча и качественно. Фурина для неё – очередная девочка на ночь. Просто более зажравшаяся, более уникальная, более… любимая. Её не хотелось поставить на колени и заставлять удовлетворять. Её хотелось ублажить самой. Это не те шлюхи из Снежной. Им сунешь банкноту и они выплясывают перед тобой всю ночь. Арлекино тошнит от них. Тошнит от этой показной эротики, от этой доступности. Хотелось добиться, хотелось нетронутую, хотелось гордую. Хотелось наметить цель и покорить её. Фурина оказалась такой целью. Слуга села сверху, но не полностью – не хотелось доставлять неудобства. Женщина наклонилась к уху и лизнула его. Фокалорс слегка дёрнулась. Ухо наполнилось чужой слюной, а язык аккуратно вальсировал в раковине. С ротика Архонта слетел очаровательный звук, который заставил у Арлекино что-то перевернуться внутри. Отец сошла к шее, моментально оставив засос. Фурина запротестовала, но был слышен хриплый ответ: — Спрячешь, не скули. Просьба была исполнена, а удовлетворение шеи продолжено. Как же шея Фокалорс тонка и чувствительна – стражники, подошедшие на звуки из спальни, были смущены. Уши, шея, ключицы – это всё было искусано, облизано и отмечено. Арлекино провела ноготком по ложбинке. — Разрешаешь, Фурина? Ответом послужил томный вздох от предвкушения новых ощущений и наслаждения. Бюстгальтер был отложен в сторону – теперь на Арлекино смотрела упругая девичья грудь. Соски были розовыми, слегка вставшими. Слуга взяла одну грудь в свою руку, уложив большой палец на ареоле, перед этим смочив его. Слегка надавила. Фурина, которая отказывалась уже трезво воспринимать картину окружающего мира, явно оценила. Ласки туманили голову Божества – мир плыл, становился совершенно непохожим на тот, который она видит повседневно. Близость ударила в голову, хотелось только стонать и наслаждаться. А наслаждаться было чем. Хоть Арлекино и делала свою работу крайне серьёзно, однако зрачки у женщины расширились – молодое тело сводило с ума. Упругая грудь под ладонью отравляла последние граммы рассудка. О, Царица! Это ли любовь? Нет, юное дитя. Это не любовь. Это человеческая страсть. Самое низшее на земле. Это самый дешёвый наркотик, от которого так сильно пьянеешь. И к сожалению, он вызывает привыкание навсегда. Попробовав молодую девушку в кабаке Снежной всего лишь один раз, Слуга захотела и второй. А потом и третий. А потом и Фурина. Одноразовые игрушки, тратящие свою молодость через руки Фатуистки. Главное в сексе – не затягивать. Слишком долгие ласки становятся крайне неинтересными, а порой даже можно ощутить боль. Нельзя переигрывать с сосками – нежная кожица теряет чувствительность. Поэтому, Арлекино отстранилась от Фокалорс. Послышалось недовольное мычание – девушке хотелось ещё удовольствия. Но главное блюдо надо было уже выносить – хозяйка спальни будет в восторге. Слуга сняла оставшееся нижнее бельё со своей подопечной. Фурина зажмурилась и прикрыла внутреннюю сторону бёдер ладошками. Было очень стыдно лежать с раздвинутыми ногами перед практически незнакомой женщиной. — Не упрямься, дорогая. Я сделаю тебе приятно. Протест не ушёл. — Ну же, будь умницей. Убери свою ручку. Порадуй меня. Арлекино не в первый раз проходит все эти уламывания. Она уже знает, на что давить, чтобы девочка подчинилась. Её тактика срабатывала десятки раз. И судя по медленно убирающимся рукам Фурины – сработала и в этом случае. Однако, Архонт так же смущённо сидела с закрытыми глазами. Стыдно ей, стыдно. Между ножек было то, что больше всего интересовало Арлекино – розовенькая женская вагина. Аккуратная, нежная. Такая, которую обычно изображают на последних страницах «Паровой птицы». Мокрая и наливистая, горячая и желанная. Слуга сглотнула – картина перед ней заставила смутиться, как в первый раз. Пальцы Арлекино невесомо легли на клитор. Фурина вздрогнула. Кровь поступала к этому месту, температура в комнате значительно повысилась. Щёки обдало жаром, уже не от смущения, а от вожделения из-за действий статной женщины рядом. Пальцы плавно двигались по вульве, заставляя Фурину мычать, ведь так не хотелось, чтобы стража вокруг узнала, чем занимается их госпожа. Пепельные пальцы вошли в Фурину. Это было легко сделать, ведь Архонт выделила чересчур много смазки. Фокалорс содрогнулась. Тепло наполнило изнутри, ножки дрогнули. Было приятно, чувство чего-то нового и первого захлестнуло полностью. Оно накрыло, отдалось вибрацией в каждый пальчик на ногах и на руках. Арлекино ускорилась, надавливала подушечками пальцев на самые интересные и приятные места изнутри, заставляя тело предательски дрожать.***
Ни одна из девушек не могла определить, сколько уже прошло времени с начала их игры. Однако, реальность была наполнена стонами, похотливыми словечками, тяжёлым дыханием. Когда солнце лениво начало подниматься за горизонтом, девушки лежали, нежно обнявшись. Голые, горячие изнутри, спящие. Лучи рассвета ласкали их оголённые ноги. Красиво пел соловей за окном. Пел наверняка о том, как хороша Богиня. Как благосклонна наша Фокалорс – правительница Фонтейна.