***
Честно говоря, в момент знакомства она не очень-то верила в блестящее будущее этого французского раздолбая, который запросто мог в чужой стране сбежать из расположения сборной с незнакомой девушкой. Время показало, что она ошибалась, чему была только рада. Наверное, успехам Жаклена поспособствовало Фуркадово воспитание, и уже в следующем сезоне он прочно закрепился в основе сборной. А Оксана ещё долгое время вспоминала, что в день масс-стартов они так и не встретились. Пожалуй, она сознательно постаралась избежать этой встречи. Неизвестно, искал ли её в толпе болельщиков Эмильен, но Оксана как влезла перед началом женской гонки на трибуну, так и не сходила с неё до окончания всех соревнований. В мужской гонке ни один из французов не заехал в десятку, а выиграл, неожиданно для всех, россиянин Цветков. Местные фанаты биатлона так бурно радовались его победе, что трибуны буквально ходуном ходили от их плясок и воплей. Кое-как пережив награждение, Оксана отправилась домой, даже не глядя в сторону любых спортсменов из любых сборных. И всё же биатлон воочию произвёл на неё столь сильное впечатление, что до конца весны Оксана всерьёз намеревалась в следующем году поехать на чемпионат мира в Эстерсунде. Правда, затем обстоятельства в её жизни существенно изменились, и ей пришлось сделать выбор, о котором она пока ни разу не пожалела. На чемпионат мира было решено ехать в 2020-м. Но забот меньше не стало, наоборот, их навалилось ещё больше, а загранпаспорт, как известно, сам себя не продлит, и виза сама себя не получит... Впервые Оксана испытала по-настоящему сильную досаду, не оказавшись в гуще событий: по картинке на телеэкране казалось, что в Антхольце гораздо веселее, чем в Тюмени. Вдвойне огорчал — и радовал тоже — тот факт, что Эмильен, мать его, Жаклен первый раз в жизни стал чемпионом мира в личной гонке — в пасьюте. В 2021 году чемпионат мира в словенской Поклюке проходил без зрителей — ограничения ввели из-за пандемии коронавируса. Впрочем, Оксана уже не стремилась туда попасть и за очередным триумфом Жаклена — снова в пасьюте — наблюдала опять по телевизору. Как говорится: не жили богато — нечего и начинать... Сопротивляясь своим то сиюминутным, то навязчивым желаниям и мыслям, почти целый год Оксана не подписывалась на социальные сети Жаклена, но зимой, в разгар Кубка мира всё-таки сдалась. Нет, она вовсе не собиралась пристально следить за его личной жизнью, только за спортивными достижениями. Хотя иной раз ей и хотелось как-то напомнить Эмильену о себе, здравый смысл всегда брал верх над глупыми эмоциональными порывами. Ведь симпатичный француз наверняка давно уже забыл, чем занимался в России. И вообще, как знать, он, может, в каждой стране, куда приезжает, так поступает. Из тех же соцсетей Оксана узнала, как важен для Эмильена Жаклена этап Кубка мира на родной земле, в Анси. Текущий сезон начался для него неплохо: в Контиолахти и Хохфильцене он несколько раз поднимался на подиум, правда, не за золотом, а за серебром и бронзой, потому что высшую ступень прочно оккупировал Йоханнес Бё. И всё же такие результаты, казалось бы, обнадёживали и предвещали лишь улучшение позиций.***
Однако с самого начала соревнований в Анси что-то явно не задалось. Судя по публикациям в его инстаграме и твиттере, Эмильен занимался там чем угодно, только не биатлоном. Оксана, конечно, всегда за него болела, но интуиция подсказывала ей, что добром это, скорее всего, не кончится. В спринте Жаклен не попал в десятку, промахнувшись раз лёжа и два — стоя. С другой стороны, полутораминутное отставание на старте вполне позволяло ему атаковать позиции в «цветах», а то — при благоприятном стечении обстоятельств — и на подиуме. Несмотря на спешку и суету, Оксана успела увидеть, как Эмильен стартовал, но затем режиссёры трансляции сосредоточили внимание на биатлонистах лидирующей группы, и даже во время первой стрельбы он не попал в объектив телекамер. В «сивидате» рядом с его фамилией, в соответствующем столбце, через некоторое время появилась единица. Оксана негромко чертыхнулась и продолжила верить в лучшее, ведь один промах — это совсем не катастрофа при хорошем ходе. Верила она не напрасно: на второй лёжке Жаклен уверенно закрыл все мишени и наконец выбрался в первые ряды. Хотя, может быть, не стóит ему бежать слишком быстро, стремясь догнать и перегнать Лэгрейда? Ведь впереди ещё два огневых рубежа... В волнении сжимая кулаки, Оксана напряжённо замерла на самом краешке дивана. Она почти полностью погрузилась в перипетии гонки, но запах из кухни отвлёк её. Пахло так, как будто корж уже полностью готов и вот-вот начнёт подгорать. Оксана без лишних раздумий рванула к духовке. Биатлон биатлоном, конечно, а возню с тортом всё-таки лучше не затягивать допоздна. Предпоследний круг близился к концу, когда Оксана вернулась в комнату и немного растерянно остановилась между диваном и телевизором. Среди биатлонистов, преследующих всё так же лидирующего Лэгрейда, она разглядела только одного в комбинезоне французской сборной, но то был Фабьен Клод, который сегодня вроде стрелял точно. Сколько Оксана ни вглядывалась в экран, Жаклена не увидела. Она пролистала таблицы «сивидаты» и, пробормотав «Ни хрена се...», словно не веря своим глазам, озадаченно уставилась в монитор. За Жакленом числилось уже четыре промаха. Постояв так минуту-другую, Оксана снова уселась на диван в ожидании заключительной стрельбы. Наверное, застрявшего где-то в середине пелотона Жаклена до самого финиша уже не покажут, осталось только следить за инфографикой и желать ему удачи. Плашка с его фамилией появилась в правой части экрана не сразу — и тут же белая полоска с кружками мишеней замигала красным. Один раз, другой, третий... В итоге лишь два кружочка из пяти из чёрных превратились в белые. Оксана вскочила, разразившись громогласной бранью: — Да куда ж ты, падла, стреляешь, чтоб тя черти взяли, олень косорукий! — и, отвернувшись от телевизора, в сердцах хлопнула себя ладонями по ляжкам. — Эх... Нечего сказать, порадовал Эмильен своих болельщиков в родных стенах так порадовал. — Мам, чего ты кричишь? От неожиданности Оксана чуть вздрогнула и тут же устыдилась чересчур сильного проявления эмоций и того, что, увлёкшись гонкой и переживаниями за Жаклена, совсем забыла о ребёнке. Вообще-то нрава её сын был спокойного. И за почти четыре года жизни успел усвоить, что, если мать готовит праздничный обед, под руку ей желательно не попадаться и на кухню тоже не соваться, какие бы соблазнительные ароматы оттуда ни доносились. Поэтому он тихо-мирно сидел в уголке с игрушками и старательно доламывал большой пластмассовый грузовик. Возглас матери, которая редко когда повышала голос, испугал его. — Ой, Саш, — Оксана виновато взглянула на подошедшего сына и, вновь сев на диван, усадила его к себе на колени. — Чего кричишь? — повторил Саша, строго уставившись на мать светлыми, широко расставленными глазами и крепко вцепившись в её руку. Оксана мягко улыбнулась, давая понять, что ничего страшного не произошло. — Ох... — вздохнула она, соображая, как бы ответить, — папа твой жопоглаз... — и оборвала себя на полуслове, смущённо кашлянув, — то есть рукожо... ой... Не в силах подобрать что-либо не ругательное в адрес отца ребёнка, она умолкла. Саша склонил голову ей на грудь. Оксана машинально погладила его по вихрастой макушке, собираясь с мыслями, и задержала взгляд на плакате, висящем на двери в прихожую. — Плохо, в общем, папа твой стреляет. Это ж чудо какое-то, что он в тот раз не промахнулся, — она тихонько рассмеялась своим воспоминаниям. — Ну, будем надеяться, завтра выиграет золотую медаль — сделает тебе подарок на день рождения, — и, окончательно развеселившись, легонько потрясла сына за плечи. Саша тоже сперва улыбнулся, обрадовавшись тому, что мама больше не грустит и не ругается. Вот только в подарок на день рождения он ждал вовсе не какую-то там золотую медаль, а новый большой грузовик взамен разломанного старого. Нахмурившись, он решительно выбрался из объятий Оксаны и подошёл к плакату на двери. Там был изображён биатлонист в бирюзовом комбинезоне, который целился из винтовки неизвестно куда. Некоторое время Саша, задрав голову, сосредоточенно разглядывал его, затем серьёзно посмотрел на мать и почти торжественно, громко и внятно выговаривая слова, заявил: — Я никогда не буду би-ат-ло-нис-том!