Хорошее настроение

После случившегося Германия стал странно относится к отцу. Ну ещë бы, изнасиловал собственный отец! И даже сегодня Рейх снова захотел поразвлечься со своим любимым Герочкой. Стемнело. Герман готовился ко сну, но Рейх попросил зайти к нему перед сном. Гера закончил все дела и отправился в комнату к отцу. Интересно было то, что Рейх никогда не впускал Германию к себе. Нет, бывало конечно, но это случалось довольно редко. Гера открыл дверь и зашëл к нему. — Что-то хотел? — спросил Германия подойдя к Рейху. — Ложись со мной спать, — сказал Рейх. — А... Ладно... — Герман подсел к отцу, но тот почему-то не спешил спать. Вместо этого он улыбнулся и, схватив Геру, уложил на кровать, при этом не убирая своих рук с него. Гера уже заметил что-то неладное. Нацист просто ни с того, ни с сего начал его щекотать. Германия засмеялся, при этом прося прекратить. При виде этого милого личика не возможно не возбудиться. Что и непроизвольно сделал Рейх. — Ну, ах, хватит, — Герман попытался отстраниться от него. — Хочешь как вчера? — спросил Рейх. — Ам... Ну... Не знаю... — Германия отвернулся. — Ну довольно отнекиваться, — Рейх взял его за челюсть и силком повернул его лицо к себе. — Мх... Пап... Рейх любил командовать, а особенно если это касалось его сына. — Скажи: «да», — приказал он тотчас-же. Германия знал, чем могло закончиться его непослушание, поэтому пришлось повиноваться. — ... Да... В целом, можно сказать, что Рейх воспитал очень даже послушного мальчика. — Молодец, хороший. Теперь ко мне спиной, — продолжил Рейх. Германия беспрекословно повернулся к нему спиной. — Да, умничка, — Рейх обнял его за талию и, поглаживая, говорил, что Гера хороший. Пожалуй, уже можно говорить, что Германия был также возбужден от этих слов. Обычно так трудно заслужить почтение от отца, но стоит буквально дать его рукам волю и ты уже и молодец, и умничка, и хороший. Германию правда поразила эта мысль. Пока он осмыслял все действия, Рейх гладил его плечи и ключицы и уже успел снять с него футболку. И теперь конкретно ничего не стесняясь, наклонил его вниз, явно ставя его раком. Герман прогнулся под ним и снова отдался своему похотливому папаше. Рейх был этому безумно рад, но в то же время и нет. Он пытался своими действиями показать, что Герман должен был сопротивляться. В данный момент он хотел делать что-то, чтобы это шло против воли сына, чтобы потом насильно заставить его делать это-самое. Теперь-то его настроение сильно изменилось. Рейх резко изменился в лице. — Ах, ты блядина! Можешь прогибаться под любого! — фюрер разозлился. — Папа, но ты же сам этого захотел... — Германия явно не ожидал такой реакции. — Как ты не понимаешь?! Хотеть можно только того, кто ведëт себя ужасно! — не закончив мысль, Рейх накинулся на Геру и хотел его придушить. Он сжал его шею обеими руками и навалился всем своим телом на тело сына. Гера зарыдал, пытаясь набраться воздуха. Он не понимал, что делает не так. — Вот же тварь! Блядь паршивая! — Рейх отпустил Геру, — Ебливый... — И резко отстранился, быстро дыша. — З-зачем? — Германия в ужасе спросил,— за что? — он положил трясущиеся руки на горло и съежился. — Ладно, прости, я-я... Прости, я не хотел делать тебе больно, — Рейх осознал содеянное и пожалел об этом. Нацист кинулся в объятия к сыну. — Герман, прости меня, — Рейх обнял Германию, — ты ведь меня простишь? — спросил он. Гера сначало побоялся ответить, но после недолгого раздумья, он поддержал объятия. — Д-да, я тебя прощаю, — сказал Германия. — Отлично, мой мальчик, — промурчал фриц, ещë больше прижимаясь к нему, — я не сомневался. — Х-хорошо, — Гера лежал чуть дыша, не шевелясь. Ему были отчетливо слышны пульс и биение сердца Рейха, который положил свою голову к нему на грудь. Германию знатно напугал такой поворот событий, да и в общем вся совокупность поступков и действий своего отца-нациста удивила не на шутку. Конечно, Гера не станет ни куда отрекаться от папы. Всë-таки, роднее него никого нет. Рейх трётся об сына, снимает свою одежду и начинает целовать его. Целует его лицо, шею, грудь, живот, и дойдя до паха, раздевает Германа до конца. Он гладит его тело и ласково обращается с ним, говоря про то, какой он прекрасный и замечательный. Германия снова приходит в замешательство. В его голове просто не укладывается мысль о том, что его могут в любой момент и придушить, и в то же время принудить к интиму, к сексу, к инцесту! Психика и здравый разум отказываются в это верить, зато любовь Геры всë же разрешает данному происходит. Он окончательно позволяет Рейху приставать к себе. Рейх смело пользуется этим и так же смело целует его в губы по-настоящему, по-взрослому, как кажется Герману. Он и сам начинает активничать, отвечая на поцелуй, стараясь превзойти ожидания отца. Но Рейх-то понимает, что его Германия мал и лишь умиляется его стараниям, придвигая его ближе и ближе. Кажется, даже если бы Гера и хотел сбежать, у него бы не получилось противостоять этим прижиманиям к кровати. Просто тискаться в кровати, как кажется Рейху, глупо и быстро докучает. Он берет сына и переворачивает уже на себя. Два тела обвивают друг друга. Все в жару и поту, они целуются и, наконец, начинают совокупляться. Они, почти одного роста, отец и сын, решают вновь вступить в интимную связь, да бы отлично провести вечер вместе, снять накопившуюся усталость и просто побыть рядом. Они безумно отдаются страсти и занимаются сексом, как ни в чем не бывало. Хоть и у каждого в голове крутится: «Боже! Что я творю?!». Все это происходит с передышками на поцелуи и объятия, но после чего, снова начинается любовный ад. Так, отвлëкшись всего на пару секунд, они начинают свой последний «раунд», в котором, как Гера, так и Рейх добиваются оргазма. Каждый рад и доволен. Уставшие, как после тренировки, они заканчивают грешить и мирно засыпают на кровати в комнате Рейха.