***
Первое правило бунтаря таково: стать бунтарём ты не сможешь.
Тут нужны поступки, а не склад личности, процесс, а не название.
Ты бунтарь.
Когда я был школьником — страдающим, сбитым с толку, обуянным манией, ущербным и грозящим ущербом всему на свете, — бунтарство вовсе не представлялось мне одной из возможностей выбора. Стивен Фрай
***
— Ты понимаешь, что ты наделала сейчас, при всех зрителях? (Шин Юна) — Да, я знаю! И что теперь? (Хван Йеджи) — Девочки, ну хватит уже ссориться. Сколько можно.. (Ли Черён) — Реально, хватит. (Чхве Джису) — Да она даже вину признавать не хочет! (Шин Рюджин) — А ты не влезай-ка для начала, Рюджи́н...! (Хван Йеджи) — Я Рю́джин, а не Рюджи́н! (Шин Рюджин) — Да какая разница! Это всё равно вопрос времени. Кому что хочется. (Хван Йеджи) — Да идите вы на ***. Все... (Шин Юна) Да, вы не ошиблись. Я с девчонками поссорилась в очередной раз, и всё из-за того, что случайно не ту ноту взяла, а в это время фонограмму у нас отключили. Не, я, конечно же, всё понимаю: техника, диджеи, «величайшие» сложности с ними, оплата, долги.. Но, по-моему, данная ситуация, случившаяся сегодня вечером, просто ненормальна. Да, и виноватой-то я не была — это вообще фонограмма всё портит. Надо всё было по-честному сделать, по-натуральному. — ..А я говорила вам, что она ничего не решает! И вы думаете, что я снова виновата во всём этом? — Не злись, Йеджи. — Ох. Снова она. — Мы всего лишь хотели облегчить положение в случае с голосом, чтобы он не осип, и мы бы продолжали дальше петь. Особенно в праздники, ибо.. — Ну, и зачем нам тогда сдались эти праздники? Что, думаете, Рождество поможет? Ан, нет! Что сегодня было? Вот им.. ВОТ ИМЕННО, БЛИН! Мы ничего не добились, и чё вы хотите теперь? — Пожалуйста. Пожалуйста, прости нас. Всё уладится... — Девчонки, ну скоро же Рождество! Давайте праздновать его! — Я не буду. Быстро развернувшись и идя в свою отдельную комнату, понимаю для себя — нет. Всё это бесполезно просто. Для чего мы старались, для чего мы оплачивали услуги этим грëбанным диджеям? Да лучше б..
«Вот те на.
А вот теперь я понимаю, почему так.
Голос же не настолько прост, так ведь?
А ведь он может точно ослабляться.
И тогда мы, ITZY, не сможем уже спеть.»
— ...Ты не заперла комнату. — Да. — Оборачиваюсь и вижу свою подругу. Другие наши участницы, походу, ушли. Уже не было слышно шума. Продолжаю говорить: — Я знаю, Рю. Боже, и вот что я сейчас вам наговорила.. Что? Это же совершенная фигня какая-то, ведь так? Рю, скажи мне. — Успокойся, — О-ууу...Боже мой. Её кожа. Её мягкий голос. Еë мягкое дыхание, как будто шёлковый ветер. Как его там, Зефиром называют, что ли, в Древней Греции? Почему он меня так опьяняет? Воу ~ — Я спокойна. Как удав. — Я мягко улыбаюсь в ответ. Как будто бы мне всё равно, да? Ага, щас. Разбежались. — Ты пойми, — она ласково смотрит на меня и также улыбается, — пойми: всё сейчас делается не зря. Однако... даже в таком случае.. — тяжëлый вздох. — Ты тоже права: мы не должны переборщать с этой фонограммой. Сегодняшняя ситуация тому подтверждение. — Ты так быстро перемещаешься на мою сторону, Рю. И в чём же заключается твоя резкая смена обстановок? — Улыбаюсь ещё шире и шире, а затем тихо смеюсь. Действительно, зачем же Шин Рюджин это делает? — Просто потому, что люблю тебя. Всем сердцем и душой. Навечно. Это правда, Йеджи. ..Была бы в руках у меня сейчас кружка кофе, я тогда с яростью выплеснула горячий напиток кому-нибудь в лицо, ибо такое слышу впервые в жизни. Да, я сейчас, как стыдливая гусеница бабочки-махаона(и вот зачем упомянула?), готовившаяся к превращению самой себя в куколку, сижу около стены, в своей комнате, красная вся и смущëнная. Потому как совестно мне чë-то признаваться в любви. Особенно к девушкам. Я же не лесбиянка. Ой да кому это я говорю? Что, кто-то уже поверил в эту чушь, правда?.. — И что же ты предлагаешь мне сделать для тебя? — Ухмыляюсь в ответ, надеясь услышать что-нибудь новенькое о её тайных желаниях. Быстрый секс, наверное? Ну, или оседлание? Течка, гон? Как в омегаверсе? Вагинальн..Эх, эротика, эротика. А, может быть, даже... Возможно, что пошлых желаний ей точно хватит. Да. Вполне. — Поздравь меня с Рождеством, пожалуйста. Это будет самый лучший подарок в моей жизни. — эмм.. Нуу.. Ты серьёзно, Рю? — Я удивлëнно поднимаю одну бровь вверх. Не то, чтобы именно это услышать, и всё же: кинк у неё необычный, скорее всего. — Да. Долгое молчание. — Тебя поцеловать, что ли? В губы ил.. (звук шлепка) АЙ!
« [©^℅, $®©©°®<#₽, €¢^°=!! Она совсем уже €°©#₽"€¢©!?? Ударила, блин, по щеке. Ненормальная...»
— ..Вот ты перестанешь уже дурачиться, Йеджи!?? Ты бунтуешь? Вот так, что ли? Против Рождества? Как тебе не стыдно после всего этого? Тебе мало страданий? Боли? А, может, секса? Или ты на одних наслаждениях живёшь? — Ч-что...ещё раз? — Йеджи...Йеджи, вот как я ошиблась в тебе, блин.. В тебе именно.. В самой.. ТЕБЕ!.. — ..Да постой же ты! Стой! — Я успела схватить её за руку. — Да люблю же я тебя тоже, милая! Люблю! — Обнимаю её, крепко-крепко. — Только не уходи от меня, прошу! Ты уже когда-то исчезала, когда мы проводили в этом году концерт! Я скучала, понимаешь меня, нет!? — Я тоже скучала по тебе, Йеджи... — Всхлипывает. Блин, ну, и что я натворила, Господи.. — Зачем ты так издеваешься надо мной? Зачем..? — Чшшшш, — уже мягче прижимаю к себе Рюджин. — Прости меня. Я.. Я такая... Всё хорошо, милая. Я с тобой. Только не уходи. Не уходи, пожалуйста. Я люблю тебя, Рю. — Честно? — Она вытирает слезëнки с щек и смотрит на меня. — Честно, — Смотрю ей в глаза. Долго, не отрывая взгляд от ещё плачущей Шин. Боже, ну что я творю-то? Противоречу самой себе, блин. Но я искренне люблю её. Поэтому готова сделать даже такое, чтобы сделать Рюджин счастливой. Мне всё равно на себя. — С Рождеством, любимая. — Я медленно прислоняю лоб к её лбу, несмотря на свои стëкшие с щек слëзы. Не вытираю их. Долго смотрю ей в глаза, затем робко улыбаюсь, стараясь поддержать таким образом Шин Рюджин. — И тебя. — Она робко обнимает меня, обвивая руками шею, но я её не отпускаю. И не отпущу её. Никогда. Милая Рю...***