Пар от кружки кофе неспешно стремился ввысь, к потолку. Инструментрон отчаянно пищал, точно голодный птенец, да без толку; чтобы впасть в стазис, порой не нужна биотика. Достаточно устать от бремени ответственности.
Шепард, вздохнув, отклонила вызов, вульгарно закинув ноги на стол. Каюта капитана — единственная точка опоры, что перекочевала с ней в новую жизнь. Последняя линия обороны перед кавалькадой дел, просьб, конфликтов, решений.
Угрызений совести не было. Как не было каких-либо связных мыслей. Боевой офицер знает, когда нужно мобилизовать все свои силы. Боевой офицер знает, когда нужно выключиться из реальности. Где тонко, там и рвётся; проект «Лазарь» залатал кружево нервов, а Шепард будет беречь их. Она благодарная девочка.
Кофе продолжал остывать.
Стук в дверь заставил Шепард вздрогнуть. Неслыханная наглость; подчиненные не ломились в святыню капитана. Либо их корабль атаковали. Либо…
— Шеп, я понимаю, что ты отклонила вызов и хочешь отдохнуть, но… Может, я составлю компанию?
Нервы она обещала беречь, а что делать с гормонами? Волнующие субгармоники пробивали её тело, поражая цель с неистовой точностью; пульс и дыхание не могут врать. С трудом взяв себя в руки, Шепард нажала кнопку на контроллере.
— Не в настроении? — Гаррус приближался осторожно, словно пёс, не знавший, чего ждать от хозяина. Да и чего тут можно ждать, если командир предложила выпустить пар вместе; их личная самоубийственная миссия уже началась — турианец тоже был хорошим солдатом и четко знал: готовишься к действиям — собери информацию.
— Устала, — Шепард лениво убрала ноги со стола. — Просто пытаюсь прочистить голову. Мне всё кажется, что я в каком-то дешёвом фильме. Ну, знаешь, умерла бравым воином, ожила среди террористов.
— Я, хм, заметил… Знаешь, может, я смогу тебе помочь, — Гаррус осмелел настолько, что всё же плюхнулся на диван рядом. — Я тут начал изучать информацию о ваших нравах и обычаях. Ну… Ну, после того разговора.
— Да? — игриво промурлыкала коммандер. — Уже готов сдать экзамен?
— В некотором роде. Я решил не ограничиваться физиологией. Я вижу, что ты подавлена, хотел тебя порадовать. И, кажется, знаю, что может подействовать.
— И? — Шепард приосанилась, мысленно надеясь, что её возбуждение не бросилось в глаза.
— Я читал, что у твоего народа скоро праздник нового года. Это несколько странно, что вы придаёте такое значение датам, но, с другой стороны, вы и не азари, чтобы жить несколько веков и устать от этой чехарды. Знаешь, меня удивило, как вы относитесь к празднованию — если то, что я читал, правда, то вы загадываете желания и убеждаете детей, что к ним придёт старец с подарками.
Повисло молчание. Гаррус, довольный собой, сложил пальцы домиком, ожидая восторга. Шепард, недовольная Гаррусом, боролась с желанием вылить кофе ему на голову.
— Ты читал энциклопедию по человеческому препубертату? — фыркнула коммандер. — Не знаю, конечно, на какое количество лет меня ментально состарили врачи Призрака, но ребёнком я себя не чувствовала ещё на старой Нормандии, — она уронила голову в руки, осознав, что физиологического чуда сегодня точно не случится.
— Мне кажется, именно этого тебе сейчас не хватает.
— Подростковых прыщей?
— Нет, ощущения волшебства.
— Мы скоро полетим через ретранслятор, из которого никто не возвращался, кроме сумасшедших жуков. Мне кажется, там волшебства будет предостаточно, иначе нам просто не выжить. И вообще — от тебя я ожидала собранности, как от старого проверенного товарища, а ты хочешь возглавить бардак.
— Эй, — Гаррус потрепал её по плечу. — Предлагаю пари.
— Да неужели, — Шепард всплеснула руками, — проверим, кто больше кругов навернёт возле наряженной ёлочки, пока голова не закружится?
— Мы выберемся вдвоём на два задания. Одно я выберу для тебя. Одно — ты для меня. Я постараюсь показать тебе, что иногда чудеса нужны. Ты — что во всем нужна холодная голова. Идёт?
— А смысл? — скуксилась Шепард.
— А смысл в том, что ты гаснешь. Да, тебе больно после того, что случилось на Горизонте. Но я хочу показать тебе, что то, что ты вернулась в наш мир, — это чудо, которое спасёт людей. Ведь хотя бы раз в год вы все верите в чудо?
Шепард отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слёзы.
***
— Должен сказать, что когда ты загадала это задание в рамках нашего пари, я искренне удивился, — признался Гаррус.
— Руперт, ты перестал собирать продукты из мусорных мешков или заставил заместо себя готовить Легиона? — картограф Хоторн, рыгнув, застучал ложкой по дну тарелки ещё активнее.
Гвалт восторженных голосов мгновенно поглотил камбуз. Даже быстрее, чем до того поглощались ненавистные армейские пайки. До того быстрее, что даже сплетничать за столом никому не хотелось, куда уж там, когда видишь настоящее мясо.
— Очень смешно, — проворчал Руперт. — Капитан, низкий поклон. Они шутят, но за шутками скрывается горькая правда — когда вкусно жрёшь, идти на убой веселее.
— Вот, — оживилась Шепард. — Шах и мат, Вакариан. Людям не нужны чудеса. Людям нужен холодный прагматизм.
— И, видимо, свежий суп, — ввернул шпильку Гаррус.
— Капитан, может, того, тоже супца? Из кальмаров. Как будто щупальца с башки азари плавают, — Руперт потянулся к лицу Шепард с ложкой, навалившись на плиту пузом, как будто сам решил зажариться.
— Спасибо. За контрольную порцию пусть Келли отвечает, — коммандер после упоминания щупалец поспешила покинуть столовую, нетерпеливо толкая Гарруса в бок.
— Ну, как знаете, — кок и не думал обижаться. — Я вам теперь и не такое приготовлю. Будет повод поискать в экстранете новые рецепты.
— Один — ноль, — шепнула Шепард на ухо турианцу. — Попробуй учудить, милый.
***
Холод Алкеры, казалось, прорывался даже сквозь броню. Хотя сама Шепард не знала, от чего её трясло: от озверевшей вьюги, от гадкой, въедливой, безжалостной душевной боли или от обиды.
— Как ты мог, — кричала коммандер, сжав кулаки. — Ты же знал, что я не хочу сюда лететь. Пари? Да катись ты к чёрту со своим пари!
Вьюга поедала её крик, превращая слова в шипение кислоты. Из промёрзлой земли торчали обломки разбитого корабля, как осколки костей рвут нежную плоть, оставляя нежное нутро беззащитным.
— Здесь остались их жетоны, Шепард, — Гаррус осторожно положил руку ей на плечо, — адмирал Хакет просил…
— Да к чёрту, что он там просил, — она сбросила его руку с такой злобой, что чуть не поскользнулась на льду. — Их больше нет! Я погубила почти всю команду, я погубила боевой корабль, я вернулась к жизни, сшитая, как тряпичная кукла, оставшись горькой насмешкой над их родственниками! Что здесь чудесного?! Ты, видимо, из ума выжил!
Они собирали жетоны в молчании. В голове Шепард то и дело возникали картинки жизни; жизни, а не существования, жизни, где она — часть разноцветного калейдоскопа, как будто кто-то пускал электрический ток через её нервную систему. Кружево оказалось грязной половой тряпкой, что вовек не отмыть от потоков крови. Тряпкой хотели отмыть грязь, которая осталась после её позорного провала.
У возведённого памятника она плакала, как ребёнок, чьи иллюзии растоптали, бросив справляться с этим в новой действительности. Вьюга присмирела; Гаррус поднял лицо к небу, смотря на снежинки, что кротко падали на землю, стараясь укрыть всех — и живых, и мёртвых.
***
«Капитан!
Альянс благодарит Вас за предоставление найденной на месте «Нормандии» информации. Люди смогли обрести покой, а их родные назвали вашу помощь настоящим новогодним чудом. Вы не просто вернулись к жизни, вы отдали последние почести нашим воинам. Семьи провели панихиду, зная, что в эти предпраздничные дни их жены, мужья, братья, сестры, дети не забыты, а подвиг их вечен.
Благодарю Вас от всего сердца!»
— Всё не зря, — Гаррус ласково провёл пальцем по волосам Шепард. — Они верят в тебя.
Шепард улыбнулась, закрыв крышку ноутбука.
— Ты победил. Давай дадим им ещё один повод верить в чудеса.
