Старые традиции

Одни давно позабытые боги ведают, в какой древней базе данных Икар раскопал традицию новогодней елки и загорелся ею почти как та пресловутая елка огоньками. Правда, Тесею пришлось сперва долго и обстоятельно объяснять десятилетнему сыну, что такое елка и что это за праздник такой – Новый год. Впрочем, что такое зима, тоже пришлось растолковать. Под куполом смена времен года не ощущалась, а за ним пострадавший климат порой выдавал такие несуразности, что страшно становилось. Так вот, возвращаясь к елке и загоревшемуся этой идеей Икару. Живую елку найти, разумеется, было негде. Хотя в голове у Тесея настойчиво маячило какое-то смутное воспоминание о смешном мужичке, которого строгая и авторитетная жена уж послала, так послала в лес за елкой. В радиоактивном лесу, что рос поодаль от купола, мутировавшие елки могли неудачливого елкоруба сожрать и не подавиться. А тем, что осталось, с удовольствием закусили бы мурзики. Поэтому идея прогулки за купол была отвергнута. Икар, впрочем, долго расстраиваться не умел, тем более, что серьезный и не по годам практичный Брут молча вывалил перед названным братом целый ворох инструментов, какие-то мотки проволоки, клеммы, связку неоновых трубок и уйму прочего добра. Икар пару раз моргнул, а потом голубые глаза мальчишки загорелись, как лампочки: −Брут, ты гений! – объявил сын Правителя и немедленно схватился за отвертку. Брут скромно улыбнулся и пристроился рядом с ним за длинным столом, разглядывая открытое перед Икаром изображение той самой новогодней елки. Работа у мальчишек закипела. Тесей справедливо рассудил, что они здесь и сами справятся. Умный дом сообщит, если что-то вдруг пойдет не так. Уж на это электронных мозгов то и дело сбоящего ИИ хватит. А у самого Правителя еще слишком много работы. Новый год всегда означал невероятную гору отчетов, сообщений, жалоб и предложений, разбираться в которых Тесей не доверял никому. Все-таки Полис был еще слишком молод, чтобы функционировать автономно, без неусыпного присмотра своего создателя. Иногда от этого хотелось очень громко взвыть, но Тесей считал излишним жаловаться. Он сам взвалил этот груз на свои плечи. Сам вызвался стать атлантом, который держит небо. Значит, будет держать его до самого конца. Стол в кабинете Правителя был развернут к большому панорамному окну, и Тесей, отрываясь от экрана компьютера, наблюдал, как неустанно работают высотные краны, возводя новые прекрасные небоскребы. Холодное зимнее солнце причудливо преломлялось в Куполе, и казалось, что весь Полис сверкает, как один большой бриллиант. Если бы не затемнение окна, глазам было бы даже больно. Умный дом издал негромкий мелодичный звук, уведомлявший о том, что кто-то, у кого был доступ, открыл входную дверь. Тесей мельком глянул во вспомогательный экран. Камера у дверей опять самовольно выключилась, зато в детской работала исправно. Туда как раз вихрем влетели две подружки – Лия и Муза. Два темных хвостика Лии топорщились весело и воинственно. Муза одной рукой держала подругу за локоть, а во второй сжимала маленькие светящиеся крылышки. Подарок Икара, с которым дочка Барда и не думала расставаться. Звук камера не передавала, но Тесей все равно с улыбкой наблюдал, как при появлении девочек оживились мальчишки. Лия тут же взялась энергично что-то доказывать Бруту, то и дело тыкая пальцем в трехмерную схему, высветившуюся над рабочим столом. Муза по своему обычаю погладила Икара по лихо вьющимся длинным кудрям и уселась на край стола рядом с ним. Икар с улыбкой начал что-то ей рассказывать. На плечи Тесею опустились знакомые теплые руки. Ухо щекотнула бородка. −Могу я полюбопытствовать, чем заняты юные гении? – в голосе Барда хорошо слышалась улыбка. Тесей, усмехнувшись, накрыл его ладони своими и запрокинул голову, по-мальчишески разглядывая перевернутое лицо Барда. −Елкой. – негромко засмеявшись, сообщил Правитель. – Ты еще помнишь, как это? Светлые глаза Барда за стеклами очков весело сощурились. Тесей опустил голову и негромко застонал от удовольствия, когда длинные тонкие, но такие чуткие пальцы вплелись в его крупные густые кудри и принялись массировать кожу головы. −Помню, конечно. – проговорил Бард. – По-моему, хорошая идея. И кстати, мне давно кажется, что Полису не хватает праздников. Так почему бы не оживить старую традицию? −Ты думаешь, она нужна людям? – тихо спросил Тесей, млея под ласковыми прикосновениями. −Людям нужны праздники, Тесей. Чтобы отдохнуть от работы, вырваться из рутины. Побыть с родными и близкими, наконец. Неужели тебе самому не хотелось бы хоть один день посвятить не Полису, а Икару и Бруту? −Хотелось бы. – сознался Тесей, слегка отстраняясь. Бард понятливо убрал руки, и Тесей развернулся в кресле, поднимаясь на ноги и оказываясь с ним лицом к лицу. Ладони сами собой легли Барду на щеки. За последние месяцы он похудел. Резче обозначились складки между бровями, в уголках глаз и губ. −Мне бы очень хотелось больше времени уделять мальчикам. – проговорил Тесей. – И тебе. Я так и не спросил, как там Персей. −Осваивается понемногу. – Бард повернул голову и оставил на ладони Правителя поцелуй. – Но ему пока тяжело. Ему десять, и он уже большой, чтобы понять, что такое смерть. И одновременно слишком маленький, чтобы осознать это до конца. Но Муза с ним поладила, и я сейчас за него спокоен. Персей справится. А я очень постараюсь заменить ему отца. Бард скосил глаза вбок, и Тесей невольно проследил его взгляд. На экране худой встрепанный мальчик пристроился у дальнего края стола и диким волчонком смотрел на с головой ушедших в работу детей. Скорчил гримаску в ответ на приглашающий жест Музы. Дочь Барда покачала головой с двумя аккуратными темными косичками, решительно отодвинула в сторону увлекшегося Икара и за руку подтащила Персея поближе, сунув ему три длинных неоновых трубки. Персей пожал острыми плечами, но принялся внимательно слушать долгие пространные объяснения Икара. −Пожалуй, ему полезен детский коллектив. – заметил Тесей, поглаживая худую заросшую щеку Барда. – Приводи его к нам почаще вместе с Музой. Пусть послужит пока буфером между Персеем и мальчиками. В Бруте я, конечно, уверен, но вот Икар не всегда думает, прежде чем сказать или сделать. Руки Барда легли Тесею на пояс. Тяжелая голова опустилась на плечо. Стоять вот так, обнявшись, как дети, было на редкость уютно и хорошо. Тесею всегда мерещилось, что только в объятьях Барда он, наконец, возвращается домой. −Я так хочу, чтобы они были счастливы. – проговорил Бард, легко касаясь губами гладко выбритой щеки Тесея. – И мне все время кажется, что мы сделали для этого недостаточно. −Мы делали, делаем и продолжим делать все, чтобы наши дети были счастливыми и в безопасности. – твердо выговорил Тесей, крепче сжимая объятья. – И не только наши. Весь Полис станет оплотом счастья и безопасности. Ради этого можно пожертвовать чем угодно. Бард вдруг вздрогнул всем телом, слегка отстранился и заглянул Тесею в глаза так пытливо и внимательно, словно хотел отыскать там что-то неведомое и наверняка жуткое. Улыбнулся, очевидно, не найдя, качнулся вперед и прижался сухими искусанными губами к губам Тесея. Поцелуй вышел неспешным, долгим и по-прежнему, как и два десятка лет назад, очень сладким. От таких поцелуев даже у Тесея неизменно подкашивались колени, будто они оба снова совсем молодые, немыслимо отчаянные, замахнувшиеся на невозможное. За двадцать лет случилось столько, что даже мысленным взором окинуть было сложно. Особенно сейчас, когда знакомые родные губы почти выпивали у Правителя душу. Которая и так принадлежала Барду. Тяжело дыша, они все-таки оторвались друг от друга. Бард негромко рассмеялся и проговорил: −А насчет праздников ты все-таки подумай. Никто не требует праздновать Новый год, как прежде, зимой. День основания Полиса вполне подходит. Раз уж теперь мы так считаем нашу сверхновую историю. −Сверхновую… − задумчиво повторил Тесей саднящими губами. – Это ты хорошее слово подобрал. Наша история действительно сверхновая. Слишком ярко и страшно взорвалось все, что было до нас. Слишком странным вышло то, что осталось… −Ну-ка, хватит. – шутливо приказал Бард, слегка встряхивая Тесея за плечи. – Это моя роль – то и дело философствовать и находить причудливые сравнения. А ты наш штурман, Тесей. Ты не должен отвлекаться на такие рассуждения. Я прожужжу тебе уши сам. Тесей расхохотался, встряхивая распущенными волосами. Хотел было пошутить над поразительной самокритичностью, но замер, так ничего и не сказав и глядя в экран. Дети, даже Персей, хлопали в ладоши, собравшись вокруг невысокой – в полметра – елочки, собранной из горящих зеленым неоновых трубок.