but it slowly drifted away

      Китайские украшения переливаются трелью, когда Нанами толкает дверь пекарни. Он впервые здесь после аварии, реабилитации и переезда — не до этого было совсем. Поправляет повязку, терпеливо отстаивает суетливую предпраздничную очередь.       — Нанами-сан! — заученные фразы обрываются, не успев начаться. Глаза начинают блестеть от влаги, а голос становится тревожнее, ошеломлённый вдох, — Что… случилось?       Нанами знает, как выглядит сейчас: ожоги в половину лица и тела, повязка на месте отсутствующего глаза, на голове частями абсолютно нет волос. Этот внешний вид… пугает. Пугает всех, пугает прохожих, бродячих собак, пугает знакомых. Не пугает Махито, такого же покалеченного и перешитого. Не пугает Итадори, потому что его в принципе сложно внешним уродством напугать. Не пугает Сёко, с её профессиональной деформацией, этих двух — Сатору и Сугуру тоже не пугает. В глазах напротив, на удивление, тоже нет испуга, есть беспокойство и страх за него. Это заставляет Нанами растеряться:       — Так… получилось, — попытка вернуть самообладание, вдох, ещё один — Авария. Чудо, что без летального исхода.       — Чудо, — эхом звучит в ушах дрожащий звонкий голос, — чудо… Вам как обычно?       Безопасная тема, точка, в которой можно расслабить плечи и перестать хмурить брови.       — Мне — да. И что-нибудь сладкое? Сыну и возлюбленному. Второму что-нибудь цитрусовое или мятное.       — Сыну и возлюбленному? — вздох, прилившая к щекам кровь, — Простите, это н-не моё дело…       — Всё в порядке. Я тоже не верю, что так всё — взмах ладони, живой, не обгоревшей, попытка объять это «всё» — меняется. ***       Снег хрустит под ногами и зажигаются первые фонари, когда Нанами, шурша пакетом из пекарни, доходит до ворот дома. Свет горит только на первом этаже в кухне — только вернулись домой с прогулки по зимнему лесу или вылезли из гостиной за снеками к фильму. Нанами делает сам с собой ставки на первый вариант и сам себя побеждает, когда видит снежные следы и затоптанный порог. С одной стороны, это хорошо, что-то внутри одобрительно кивает, набесились и будут спокойно спать. С другой — обязательно забыли нормально отогреться, а Юджи всё ещё шмыгает носом с прошлой недели, когда лежал как варёная картошка, с температурой близкой к температуре водки.       Нанами заходит как можно тише, снимает с батареи домашние тапочки, заботливо поставленные туда абсолютно-точно-не-Махито, вешает пальто, дрожащей обгоревшей, — левой, — рукой разматывая зелёный шарф. Шарф являлся продуктом попыток Махито сконцентрироваться на одном деле дольше часа, что было подвигом после злополучной черепно-мозговой, и был торжественно вручён Нанами спустя две недели. Шарф был неровным полотном, кое-где сбивался ряд петель, но в уголке было вышито его имя и грел он лучше всех остальных.       Первым его присутствие услышал Юджи, пришлёпал босыми ногами обниматься. Его суетливость привлекла внимание Махито, — тот тоже помчался встречать.       — Тапочки. Оба. Живо.       Спустя пару минут концентрированного нытья — «– Нанами-сан, полы с подогревом! — Да! Не так холодно, как кажется! — Я вашу простуду больше лечить не буду. — Нанами!» — на всех были тёплые носки и тапочки, чайник поставлен, а пакет с выпечкой оставлен греться в печи. Тапочки были частью шутки Сатору — с тигренком у Юджи и тигром у Нанами. Ехидный гиений смех пробирал Годжо каждый раз, когда он приходил в гости. Махито же считал верхом стиля и дизайнерских решений тапочки с Перри Утконосом.       Ужинали под рассказы Юджи о построенных снеговиках — за пару дней их количество выросло на семь, и ещё чуть-чуть и у них будет шанс перегнать Мегуми и его сестёр, Нанамин! А последнему слепили ещё шарф и, вроде как, с Пасхи остались красители, и завтра они могут сделать шарф зелёным, а снеговика похожим на Нанами! А на следующих выходных обещают потепление, так что можно вытащить Мегуми на свидание, если Нобара не успела забронировать его выходные первее…       — Я бы опасался не Нобары, а Цумики и Нанако, у них определенно были планы на свободное время Мегуми, — испуг в ореховых глазах, — А вообще, я думаю, что Мегуми ценит любую возможность провести с тобой больше времени, и его сёстры и Нобара всё поймут.       — Я напишу Мимико и спрошу, она точно должна быть в курсе их планов, — кивок, испуг меняется на решительность.       — Не проще спросить у самого Мегуми? — Махито улыбается и качает головой — Не усложняй сложное, Юджи.       — Я-я... подумаю об этом, — смущение заставляет отвести взгляд в пол, — Не хотите что-нибудь посмотреть? Я нашёл недлинный сериал с сериями по сорок минут, а между ними можем делать перерывы…       Нанами находит это очаровательным, под рёбрами становится тепло от этой заботы — Махито сложно держать фокус, а самому Нанами обрабатывать большие пласты информации, — Юджи старается вовлекать всех, адаптируясь под грустные последствия инцидента и ЧМТ своих домашних.       В такие моменты кажется что они всё больше похожи на семью — сложную и несуразную, как пазл собранный из разных наборов. Нанами знает, что его ждут ещё месяцы, если не годы адаптации к жизни. Нанами знает, что Махито ждёт тоже самое, если не больше. Нанами знает, что Юджи тоже будет восстановливаться — больше ментально, нежели физически.       Под одеяло заползает Махито, холодный, как болотная лягушка. Нанами хватает его ступни, греет между рук, Махито хихикает пока не согревается и не засыпает. Нанами хватает только на поцелуй в висок и обхватить Махито поперёк груди, прежде чем он тоже проваливается в сон.