Признаков жизни нет

Внутри Тали — натянутая струна. Или стрела. Вообще-то, стрелами никто не пользуется уже несколько столетий — это непрактично, тривиально и неэффективно. Давно разработали глушители на любой вкус и цвет — вопрос денег, возможностей и условий. А уж надеяться, что стрелой можно что-то пробить — даже у барахольщиков-кварианцев — и вовсе из рода домыслов. Кажется, что-то все же пробили. Тали делает несколько судорожных глотков воздуха — во время полета в спасательной капсуле ее трясло так, что наружу порывалась не только еда, но и все ее правосторонние аминокислоты завращались в обратном направлении. Прошло уже три дня. Три долгих, мучительных дня. Мир все не желает вращаться обратно. Лиара переносит это крепче — чего греха таить, все они, по ощущениям Тали, переносят это крепче, просто Лиара казалась из них самой молодой, вот Тали и подумала, что… Вереница мыслей обрывается. Плакать в кварианском скафандре — самая идиотская затея, которая могла прийти ей в голову, и Тали сильнее сжимает руки Лиары, впиваясь до боли — ее или собственной. Боли, которой уже просто некуда деться. Тали не задает вопросов: на все необходимые она знает ответ, а на остальные не найдется даже у Шепард. Тали не умоляет и не просит: мольбы бесполезны, а просьбы — бессмысленны. Делай сам, у остальных своих забот по горло. Тали приходит на похороны всего на минутку — так казалось ей правильным и нужным, ей даже выделили место около Кайдена, но- Ее взгляд теряется в ксеносах в дорогих костюмах: со скорбными лицами, букетами и другими вещами человеческих ритуалов. Не все из них ей известны, но понятны — сейчас — каждая до единой. Золотые безделушки и фиктивные обряды — если бы посмертие существовало, Шепард бы отмахнулась от этой кутерьмы кружкой пива. Тали бросает извиняющийся взгляд на Лиару — знает же, что та все равно ничего не увидит — и на шатающихся ногах выходит из толпы. Садится (забивается) на самую дальнюю скамейку на чертовой Цитадели. Будто бы это поможет. С лица снимают скальп — или это опять жгут слезы; слезы, которых у нее давно нет — все выплакала еще в детстве. Кварианцы — вечные странники пути света, верные стражи старушки-тьмы. Мы скитаемся под звездами, чтобы вернуть утерянное и схоронить оставшееся. Мертвые не возвращаются.