All I know is we’re going home

Когда на город опускается ночь, всё становится другим. Ночь - изнанка дня, самое лучшее время для другой, тёмной стороны. Если обычные люди засыпают, то для мафии - ночь самое активное и неспокойное время суток. Сумерки для мафии это запах пороха, шум в ушах от града пуль, грязь и следы кровоподтёков. Дазай это хорошо знал и совсем, кажется, забыл, что спокойный вечер в баре это скорее редкая роскошь, чем обыденность для него. Сегодня он заглянул в бар, пробыл там около часа, но, не дождавшись ни одного из своих друзей, ушёл болтаться по постепенно опустевшим улицам, где его и ждала неожиданная засада. В тихом переулке его застиг враг, против которого беспомощны пули, ножи, целая орава вооружённых людей и даже беспомощен сам Дазай. Дазай спасался бегством, но у врага было преимущество в виде четырёх мощных и быстрых лап, раскрытой пасти и оглушающего лая. Сердце колотилось так, будто Дазай вот-вот выплюнет его, погоня за ним длилась по ощущениям несколько часов, улицы бесконечно сменялись одна за другой, словно древний лабиринт, а взбешенная собака, страшнее и кровожаднее самого Минотавра, никак не хотела оставлять его в покое и, кажется, совсем не уставала, а лишь свирепела с каждой минутой всё больше. Только Дазай совсем не собирался сражаться с этим чудовищем, да и отважным рыцарем он себя не считал, а скорее одной из жертв, неизвестной волей отправленной на съедение Минотавру. Ну и откуда же Дазаю было знать, что он случайно наступит собаке на хвост в темноте! Пробегая мимо мусорных баков и ощущая, что вот-вот его ноги не смогут бежать ни секунды больше, Дазай услышал встревоженный кошачий вскрик, на что собака обратила своё внимание и пулей рванула к куче картонных коробок возле мусорки. Не веря своему счастью, Дазай завернул за дом и облокотится о кирпичную стену, пытаясь отдышаться. Спустя мгновение что-то худое и ошеломляюще быстрое с громким мявом сигануло Дазаю на плечо, а из-за угла вылетела вдвойне рассерженная псина с горящими глазами, как у самого дьявола, а из её ноздрей вот-вот пошёл бы дым. Дазай опешил, кошка на его плече зашипела, вцепившись когтями в ткань чёрного плаща. – Какого!.. нет-нет-нет! Уйди! - Дазай принялся судорожно трясти рукой в попытках согнать испуганную кошку, но она лишь крепче сжала его лапами, проткнув когтями плащ. Собака приближалась к ним пугающе медленно, как загнавший свою добычу в угол хищник, растягивая момент расправы. – Блять, - прошипел Дазай и, оглянувшись по сторонам, рванул в сторону пустого двора, заросшего высокой травой и кустами. Чем дольше он бежал, тем сильнее становилась кошачья хватка, из-за чего ворот плаща и бинты на его шее порвались. Он спотыкался о камни, чудом ловко перепрыгивал через невысокие заборы, врезался головой в низкие ветви деревьев, пока листья липли к лицу и безнадёжно растрёпанным волосам, из его кармана вылетел телефон и куча монет, но эти скромные пожитки не подкупили дьявольское отродье, которое не теряло скорости. На дороге его чуть не сбила затормозившая в последнюю секунду машина. Яркий свет фар и мат водителя заставил собаку растеряться и на секунду остановиться. Тем временем кошка ловко спрыгнула с плеча и рывком забралась на крепкую ветку высокого дерева. – А ну стой! - крикнул ей Дазай, чуть не задохнувшись от адреналина и возмущения, что его бросили одного. В следующую секунду ошеломлённый водитель машины наблюдал, как испуганный исполнитель мафии на дрожащих руках карабкается на дерево следом за худощавой кошкой. Машина медленно поехала прочь от этого дурдома, а собака встала на задние лапы у многолетнего дерева и успела откусить край плаща. Дазай от испуга сиганул на две ветки выше ловкой кошки и скрылся среди густой листвы. Собака продолжала лаять, кошка шипеть, а Дазай - молиться, чтобы это всё оказалось галлюцинациями от порошка, который он тайком стащил у контрабандистов посреди недавней миссии. Он беспомощно обхватил руками ветку, на которой сидел, и уткнулся лицом в шершавую кору дерева, что-то жалобно причитая себе под нос, как вдруг почувствовал, как на его голову сквозь листву начал капать холодный дождь. Он поднял взгляд на пустую тёмную улицу, где под светом фонарей плясали мелкие капли дождя, похожие на тысячи блестящих осколков. Псина жалобно заскулила и нехотя поковыляла искать укрытие. Кошка фыркнула и съёжилась, после чего осторожно подкралась поближе к Дазаю, пытаясь спрятаться под его плащ. – Что, холодно? - невесело усмехнулся Дазай, чувствуя, как кошка неуклюже тычется в его бок. – Надо отсюда выбираться… Он осторожно глянул вниз и сам, подобно кошке, ужаснулся от высоты. Слезать по кривым и теперь мокрым веткам было страшно. – Эй, давай ты первая, - он ткнул кошку в бок, за что она шикнула и укусила его за палец. – Ай! - Дазай пошатнулся от боли и, потеряв равновесие, плюхнулся с дерева на землю, больно стукнувшись спиной. Кошка как ни в чём не бывало мягко приземлилась на него сверху, с интересом заглядывая своими огромными зелёными глазами ему в лицо. Дазай откашлялся, обхватив кошку рукой и прижав к себе, после чего осторожно поднял корпус. Корчась от боли в спине и ногах, он слабо покрутил головой, совсем не понимая, в какую клоаку они забежали в попытках оторваться от собаки. Кошка тоже не спешила подкидывать идей куда идти и что делать, а только начала тихо-тихо мурчать, свернувшись в клубок. Только сейчас Дазай смог рассмотреть её внимательнее. Она была болезненно худой и маленькой, на вид только-только подросший котёнок. Почему-то ему стало жалко это маленькое, но ужасно смелое существо, как будто что-то глубоко внутри запрещало просто взять и оставить её здесь, словно это самое страшное в мире преступление, на которое ни один хладнокровный убийца не сможет осмелиться. Дазай обезоружено вздохнул и почесал мокрую шерсть за ухом, на что одобрительное мурчание стало громче. Дождь усилился, с силой пробиваясь через крону деревьев, большие капли шумно разбивались об асфальт и сгущались в широкие кляксы луж. Кошка встревоженно прижалась ближе, снова выпустив когти, и Дазай накрыл её плащом, пытаясь успокоить и спрятать от дождя. Свободной рукой он хотел вытащить мокрые листья и ветки из своих волос, но только больно потянул себя за волосы и обречённо вздохнул, оставив эту идею. Через улицу прошмыгнуло двое человек, неся над головами сумки, и они быстро скрылись внутри дома. Дазай проводил их пустым взглядом и уставился вверх, где чёрная в темноте листва заслоняла ночное небо без звёзд, похожее на непроглядную пустоту. Улица постепенно превращалась в холодную пустыню воды, окутанную чёрной мглой. Дазай сидел неподвижно и выглядел так растерянно, словно выброшенный на необитаемый остров. Почему-то сейчас, уставший и промокший насквозь, он ощущал себя так ничтожно и глупо. Сам загнал себя в угол, так и не выбравшись из этого лабиринта. Как нелепо у него всё всегда получалось, будто он жил вниз головой, по пояс в этой воде, по локоть в себе, за этими высокими бесконечными стенами лабиринта, ведущими вникуда. Он не знал, когда успел потеряться и почему это случилось. Наверное, просто так устроен мир. Есть вещи, которые нельзя изменить и предотвратить. Если с неба срывается дождь, никто не сможет его остановить, если обрушивается лавина, ничто не станет ей преградой. Потому что таково течение жизни, размеренный темп бытия, который не суждено изменить. Потому что когда серая зима раскатывается по земле, никому не дозволено от неё убежать. Потому что когда холодная ночь за горизонтом хоронит солнце, никто не должен его искать. Вот так и Дазай, он никогда не искал свет, просто соглашаясь с тем, чтобы раствориться в липкой холодной темноте. Хотя, кое-что теплилось и слабо мерцало в этой тьме. Может, всё-таки есть что-то там, на другой стороне? Дазай подхватил почти задремавшую кошку, пряча её под плащом, и поднялся на ноги. Она что-то возмущённо мявкнула и засуетилась, устраиваясь поудобнее. – Ну всё-всё, пойдём домой. Дождь обрушился внезапно и так же быстро утих, превратившись в мелкую морось, а после и совсем прекратился. Вечер выдался ужасно, ужасно долгим. После миссии Оде пришлось задержаться, чтобы переждать сильный ливень под навесом одного из магазинов, потому что он опрометчиво решил не брать машину сегодня. Подходя к своему дому, он издалека заметил у дверей сгорбившуюся чёрную фигуру, и машинально схватился за пистолет в кобуре. Приглядевшись, он узнал в этом мрачном силуэте своего друга, и тогда спокойно поправил плащ, прикрывая оружие. Вдруг до слуха донеслись странные звуки, похожие на шипение и жалобное мяуканье. От удивления Ода остановился, пару раз проморгался, тряхнул головой, не припоминая, когда его друг стал говорить на кошачьем языке. Но все вопросы быстро отпали, когда Дазай нетерпеливо повернулся лицом и начал активно махать рукой, другой придерживая взъерошенный тёмный комок шерсти. – Одасаку-у-у! Ну долго ты там будешь стоять? Мы замёрзли!! – Что с тобой… с вами стряслось? - подойдя ближе, Ода осторожно протянул руку, ловко и безболезненно вытаскивая две торчащие веточки с волос Дазая, делавшие его похожим на рогатого чёртика. Дазай удивлённо уставился на него. Последние пять минут он безуспешно пытался избавиться от веток со своей головы, а Ода просто сделал это за секунду. Безупречно, как и всегда. – Была погоня, - театрально вздохнул Дазай. – Еле оторвались. А ещё я потерял мобильник, упал с дерева, заблудился и до смерти напугал людей на улице! – он радостно всплеснул руками, подкинув кошку, которая этого не оценила и цапнула его за запястье. – Верю, - коротко кивнул Ода, попутно открывая дверь. Дазаю, в принципе, особое приглашение не требовалось, и он первым юркнул внутрь дома. Он влетел ураганом, катастрофой, скоростью дворовой кошки, чуть не роняя в темноте одежду с вешалок и продолжая мелко дрожать от холода. – Я останусь сегодня у тебя? - как бы между делом спросил Дазай, попутно включая свет и останавливаясь посередине комнаты. Кошка боязливо оглядываясь по сторонам, не осмеливаясь спрыгивать с его рук. Заметив настороженный взгляд Оды, Дазай сразу обозначил: – Она тоже останется! Я не могу её бросить после всего, что мы пережили! – Дазай, мы не можем её оставить. Она блохастая и грязная. – И что? Я, может быть, тоже! Ода тяжело вздохнул и потёр пальцами переносицу. Под конец дня у него оставалось слишком мало сил на бесполезные споры и объяснения, что нельзя тащить с улицы всё, что под руку попадётся. Даже его воспитанники смирились и перестали просить завести питомца. Дазаю, похоже, требовалось больше воспитательного процесса, чем пятерым маленьким детям. – Ей нечего есть, и я не хочу, чтобы она нагадила где-нибудь. Дазай на пару секунд задумался, после чего подлетел к Оде и впихнул ему в руки перепуганную кошку. – Ничего! Я сейчас всё решу, дай мне пять минут. Дазай хлопнул дверью, оставив Оду и кошку в полной растерянности смотреть друг на друга. Кошка звонко чихнула и поёжилась. Ода устало усмехнулся и, плюхнувшись в кресло, усадил её себе на колени, смирившись с тем, что одежду всё равно придётся стирать. Дазай действительно не задержался дольше, чем на пять минут, и, шумно пыхтя, вернулся с мешком корма, наполнителем и лотком. Ода удивлённо вскинул брови, кошка навострила уши и спрыгнула с его колен, трусцой подбегая осматривать, чего ей там принесли. – Видишь, – Дазай широко улыбнулся и торжественно поставил всё необходимое для кошачьего счастья на пол, – я же сказал, что всё решу. Ода тем временем метнул взгляд на часы, которые показывали уже десять вечера. Он никак не мог вспомнить, чтобы какой-либо зоомагазин ещё работал в это время. Этот незамысловатый пазл в его голове постепенно сложился. – Где ты это купил? Дазай неловко хихикнул, стягивая мокрый и порванный плащ. – А я и не покупал. – Дазай. – Ну что? Подумаешь, копейки какие-то! Всё равно я все деньги потерял, пока мы бегали. Кошка стала требовательно мяукать и тереться вокруг его ног, высоко задрав худой длинный хвост. Ода нахмурился, опустив взгляд, а затем тихо усмехнулся: – А ты уверен, что это она, а не он? – Что? - Дазай поднял кошку на руки, внимательно оглядывая со всех сторон. – Вот же блин! - он возмущённо встряхнул, как оказалось, кота, и посмотрел ему в глаза. – Ты чего сразу не сказал?! Через шипение, царапины и споры Ода всё же затолкал Дазая мыться, закинув к нему следом и кота, а сам открыл окно в гостиной и закурил прямо там. По улице гулял одинокий прохладный ветер, вместе со светом фонарей заглядывая в окно, на асфальте блестели лужи после недавнего дождя, приглушённо доносились чьи-то вскрики из ванной, непонятно, принадлежащие Дазаю или коту. Почему-то, глядя в ночную пустоту, Оде внезапно пришла мысль, что если людей можно сравнить с дождём, то Дазай - ураган, что обрушивается внезапно, несётся со скоростью сто пятьдесят километров в час и сметает всё на своём пути. По крайней мере примерно так он ощущался в жизни Оды. Себя же Сакуноске бы сравнил с мелкой моросью, которую иной раз и не заметишь, не вспомнишь, когда она началась и как закончилась. Докурив первую сигарету за этот долгий и уж слишком ненормальный вечер, Ода оставил окно чуть приоткрытым и обернулся, когда за спиной послышались тихие шаги. Дазай как-то подозрительно медленно подходил к нему, уже успев стащить чужую чистую рубашку, потому что его собственная одежда после всех приключений даже на тряпки не годилась. Следом за ним недовольно крался мокрый взъерошенный кот, который выглядел сейчас ещё более худым и длинным, как змей. Кот остановился, чтобы несколько раз чихнуть, и принялся нализывать свои мокрые лапы. Дазай тихонько подошёл к Оде и поднял на него бесконечно печальный и жалобный взгляд. Чёлка упала на его правый глаз, роняя несколько капель на лицо, и Ода только сейчас заметил, что его друг был без привычных бинтов. – Одасаку, ты меня любишь? О нет. – Дазай, что ты натворил? Он опустил голову вниз и нарочно громко шмыгнул носом, будто вот-вот расплачется и не оставит и шанса злиться на него. – Я случайно вытер кота твоим полотенцем. – Ты вон там пятно пропустил. – Я вижу!! Ода растянулся на диване, кот устроился рядышком, продолжая недовольно умываться и коситься на Дазая, который уже минут двадцать возился со шваброй в прихожей, оттирая грязь, которую он притащил на своих ботинках и одежде. Конечно, у Оды были и запасные полотенца, но немного воспитательных работ не помешает. – Одасаку, у меня спина болит. Я очень-очень больно ударился! – И очень-очень сильно запачкал мне весь пол. Дазай насупился, стал вдвое активнее возить шваброй и причитать про то, что Одасаку слишком жесток и совсем-совсем его не любит. Через пять минут его пытки прекратились, и он устало увалился рядом с Одой. Кот всё так же деловито намывался, сидя теперь в дальнем углу - от Дазая и его снова забинтованных рук подальше. – Ты имя ему придумал? - Ода нарушил повисшую тишину, присматриваясь к окрасу кота. – Неа... Что-то идей нет. И вообще, кто мог знать, что она окажется мужиком, - лениво отмахнулся Осаму, удобно устроившись у Сакуноске под боком и положив ему голову на плечо. Котяра, услышав, что в его адрес прозвучало "она", недовольно зашипел, бросив сердитый взгляд на Дазая, а затем начал демонстративно вылизывать нижнюю и самую святую часть своей кошачьей тушки, будто намекая таким образом на свою истинную половую принадлежность. – Кого-то он мне напоминает, - Ода улыбнулся, слегка прищурив глаза и при этом сосредоточив взгляд на окрасе кота. Окрас более всего напоминал деловой костюм. Тёмная шёрстка была украшена белыми пятнышками на шее и лапках, напоминавшие воротничок и рукава рубашки. – Точно! Он похож... Эй, Анго! Кошак оторвался от своего действа и навострил уши, слегка склонив голову на бок. У Дазая восторженно загорелись глаза. – Анго! – ещё раз позвал он, и кот что-то мяукнул в ответ, после чего подбежал тереться о ноги. Стоило Дазаю потянуться, чтобы погладить его по спине, как он был атакован когтистой лапой. – Ай! Я тебе жизнь спас, а ты! Дазай принялся поминутно рассказывать коту, как ему было тяжело тащить его сюда, возиться, отмывать и откармливать, что он спас его от смерти, не получив никакой благодарности. – Даа, звучит знакомо, - протянул Ода, весело смотря на Дазая. – А? Ты про что? Так, стоп… – Дазай подавился воздухом от возмущения и завозился, выпрямляясь. – Я очень тебе благодарен, что ты меня спас, и не один раз, и вообще, ну, ты…ты понял. Он вздохнул и опустил взгляд. Ода несколько секунд смотрел на него в тишине, и даже кот заинтересованно поднял уши, прислушиваясь. – Всё хорошо, Дазай, я понял. Дазай облегчённо выдохнул и снова устроился рядом, довольно укладывая голову на чужое плечо и легко приобнимая за руку. – Ты очень хороший, Одасаку, особенно когда не заставляешь меня мыть полы, - пролепетал Дазай, чтобы не слышать в тишине, как странно и почему-то взволнованно бьётся его сердце. Если так задуматься, темнота всегда необратимо сталкивается со светом. Если бы не существовало света, тогда бы понятие темноты стало бессмысленным, поэтому они обязательно должны существовать вместе друг с другом. Вот так странно устроен мир. Может, поэтому Дазай всегда тянулся к Одасаку. Он не знал, что он вообще сумел почувствовать к нему, но всё равно тянулся. Он просто понял, что в его груди есть орган-трафарет, отвечающий за тепло и за радость, и пазлы, которые Ода прикладывал к его трафарету, подходили идеально. И ему этого хватало.