О важности визитов Верховного судьи

Утро в крепости Меропид начинается довольно спокойно. Как и каждое утро после вступления Ризли в должность герцога. Тюрьма стала полноценным местом исправления тех, кто ступил на кривую дорожку, а не бездумного наказания и бессмысленной жестокости. Так считала большая часть людей в крепости, за некоторым исключением, впрочем, они всегда могут изменить своë положение, так почему бы не сделать это? Кажется, только один человек искренне не верил в то, что тут можно жить хорошо. Чайлд Тарталья для Сиджвин был загнанным в угол ощетинившимся лисом. Учитывая то, что за решëткой никто не сидел, рыжий, кажется, построил для себя еë сам, не видя других возможностей. Другие заключëнные пытались найти к нему подход, показать, что это не конец, не всë так плохо, но предвестник только огрызался, закрываясь в себе всë сильнее. Для него это провал, конец и ничего хорошего быть уже не может. Мелюзине было его искренне жаль, она пыталась помочь, вот только безуспешно. Тарталья — монстр, монстр, готовый разрушить весь мир из любви и Сиджвин это видела, оставалось загадкой, любовь к чему его питает настолько сильно. Однако, на повестке дня была задача гораздо важнее, нужно было отдать Ризли коктейль и проследить за тем, чтобы он всë-таки его выпил. Ей было решительно непонятно, почему герцог отказывался от питательного напитка, потому что четыре дня работы без отдыха это не просто неуважение к себе, но и нарушение правил его же крепости. Пытаясь придумать какую-нибудь новую уловку, потому что подлить в чайник, как в прошлый раз, уже не подействовало бы, Сиджвин спешила в его кабинет. По дороге встретился и сам Ризли с путешественником. Многовато развелось монстров в крепости, но этот угрозы не представлял, хоть и мог поглотить весь мир. Пока, по скромному мнению мелюзины, он этого делать не собирался, а значит можно не беспокоиться. Проскользнув в кабинет, она замерла, чувствуя чьë-то присутствие. — Месье Нëвилетт! — весело взвизгнула Сиджвин, быстро поднимаясь по лестнице, — Как неожиданно видеть вас здесь, что-то случилось? — Здравствуй, Сиджвин, — он сдержанно улыбнулся, — Я пришëл навестить господина Ризли, думал застать его в кабинете, но его нет, так что я подожду, если не возражаешь. — Он совсем скоро придëт, — она опустила глаза на стаканчик с напитком, а потом оглядела помещение, думая, куда его налить, что бы герцог точно выпил. Поняв, что идей нет, она вздохнула и перевела взгляд на Верховного судью, — Вы можете это ему передать, пожалуйста? У меня не получается ему объяснить, что столько работать нельзя, а коктейли пить он отказывается. Может, хоть вас послушает? — протянув стаканчик гидро дракону, она улыбнулась и уселась на диван, — Я тут подожду. На всякий случай. — Хорошо, — просто согласился Нëвилетт, принимая стаканчик, — Не переживай, я об этом позабочусь. Если не секрет, то сколько он без отдыха работает? — собственный график для него был не так важен. А Ризли всë-таки человек и об отдыхе ему стоит думать гораздо чаще. Особенно если это беспокоит мелюзин. — Четыре дня, — без зазрения совести выдала своего начальника Сиджвин, — Собственные правила нарушает, а вдруг заключëнные тоже начнут перерабатывать? У меня так специальные завтраки начнут заканчиваться. Надо прекратить это безобразие, — она шутливо фыркнула и закатила глаза. — Да, ты права, это не дело, я поговорю с ним, — вздохнув, ответил дракон. Тут хлопнула дверь и они замолчали, уставившись на лестницу. Вспомнишь солнце вот и лучик. Ризли поднимался явно усталый и не слишком довольный. Стоило оказаться в своëм кабинете, как он чуть ссутулился, опустил плечи и убрал с лица дежурную улыбку. Тут можно не притворяться. В планах было завалиться на диван и поспать немного, разобраться со странным кристаллом позже, надо было дать себе отдохнуть. Но пустые, уставшие синие глаза наткнулись на Нëвилетта и тут же вспыхнули живыми искрами. Он тихо вздохнул от удивления. — Вау, Верховный судья, какими судьбами? Слышал, вы будете свободны только через месяц, не ожидал вас встретить, — Ризли усмехнулся, пряча свою усталость за улыбкой. — Нашлась свободная минутка, герцог, — выражение лица Нëвилетта оставалось таким же непроницаемым и спокойным. Он протянул ему стаканчик, — Пейте, мелюзины волнуются. — Уже пожаловалась? — хмыкнул Ризли и всë же напиток взял, сделал пару глотков, чуть морщась от сладости, — Выдаëшь начальника, какой ужас, — он вздохнул с шутливым осуждением. — Потому что правила соблюдать надо, — фыркнула Сиджвин, вставая со своего места, — Не будешь пить — буду каждый день месье Нëвилетту письма писать, что бы он тебя заставлял. — Не аргумент, — герцог хитро усмехнулся, бросив быстрый взгляд на судью. — Думаю, я смогу выделить время на просьбы мелюзины, — кажется, во взгляде дракона промелькнули хитрые искорки, но он оставался всë так же спокоен внешне. — Что ж, в таком случае я буду вынужден следовать решению Верховного судьи. В следующий раз предупреди только, я чайник поставлю. Или тебе, как всегда, воду? — герцог весело усмехнулся и отошëл к столу, отставляя стаканчик с напитком, и поставил греться чайник. Для дракона у него было припасено по бутылочке воды из каждого региона. Достать их было, конечно, не просто. Не потому, что это дорого или долго и даже не потому, что Инадзума была долгое время закрыта, а просто потому, что проблематично было найти того, кто согласится бы на такое поручение. Но тем не менее воду ему достали и даже не за баснословную сумму. Мало того, запасы пополнялись, так что беспокоиться о количестве и свежести не приходилось. На стол он поставил четыре аккуратных бутылочки с цветными печатями, обозначающие принадлежность воды к регионам. — Ты пить не забывай, — напомнила Сиджвин, — Не отстану, пока весь коктейль не выпьешь. — Выпью обязательно, — бросил он в пол-оборота, мысленно надеясь, что делать этого всë-таки не придëтся. Самоцвет неприятно оттягивал карман, так что Ризли достал его, едва заметно морщась от накативших воспоминаний и кинул на стол, от себя подальше. Избавиться от него хотя бы ненадолго было чертовски приятно, будто камень с души свалился. — Позволь поинтересовался, а что это? — осторожно спросил Нëвилетт с заметным беспокойством. От самоцвета веяло чем-то просто отвратительным и он поражался тому, как кто-то мог так долго вступать с ним в контакт. — Это? В контрабанде нашëл, разбираюсь вот, — он спокойно взял камень, сам не зная, зачем и подкинул его, ловко ловя другой рукой, — А что? Самоцвет как самоцвет. На этот раз скрыть боль от воспоминаний не вышло, всë промелькнуло в глазах быстрее, чем он успел среагировать. Но нет, камушек он из рук не выпустил. Потому что он герцог крепости Меропид и повелитель тëмных глубин, не пристало ему слабости показывать. К тому же это мелочь, всего лишь воспоминания. Нëвилетт же решил иначе и забрал камень, внутренне содрогаясь. Вода внутри была наполнена страданиями и болью. Будь они снаружи, точно заметили бы, как пошëл дождь. К такому гидро дракон был не готов, но и выпустить злосчастный самоцвет он не мог, рука будто сама сжимала его крепче. — Эй, судья, изъятие имущества разрешено только по ордеру, — попытался пошутить герцог, забирая камень обратно. Видеть боль в глазах Нëвилетта было слишком для него. На собственное состояние ему было откровенно плевать, но, в целях перестраховки, камень всë же вернулся на своë место на столе, что бы не трогал его больше никто. — Ризли, могу я?..— чуть севшим голосом спросил гидро дракон. Ему было известно дело, по которому судили Ризли и думать о том, что переживал тот, при прикосновении к камню даже не хотелось. Слишком тяжело. — Да. Уточнять, чего хотел Нëвилетт было не обязательно, он вряд ли сделал бы что-то, что навредило бы герцогу, так что сомнений не было. Но всë равно внутри что-то предательски трескается, когда Верховный судья обнимает его осторожно, будто боясь сделать хуже, и от этого дежурная улыбка Ризли испаряется. Он обнимает в ответ, прижимаясь всем телом и чувствует, как по щеке скатывается горячая слеза. Впервые за больше чем двадцать лет. Где-то внизу тихо скрипит дверь — Сидживин улизнула, решив не мешать им, коктейль явно подождëт. Сейчас здесь только Нëвилетт и герцог позволяет себе уткнуться ему в плечо, стиснуть фрак, отпустить контроль над собой и просто плакать. Успокаивающие поглаживания по спине дают ощущения тепла и поддержки. Ему определëнно будет стыдно за эту слабость позже, но не здесь и не сейчас. Он не плакал, убивая родителей, не плакал на суде и не плакал в заключении, так что накопилось чертовски много всего, что хотелось выплеснуть. И как же хорошо, что появилась такая возможность. Через какое-то время Нëвилетт чуть отстраняется, осторожно, чтобы не спугнуть эмоциональный момент, пусть он не слишком хорошо в этом разбирается, но сейчас он постарается. Иначе и быть не может. — Ризли, — с тëплой улыбкой говорит он и проводит рукой в перчатке по мокрой щеке, — Как жаль, что в крепости Меропид не видно дождя. Это было бы честно. Герцог чуть усмехается и поспешно утирает оставшиеся слëзы внутренней стороной ладони. — Гидро дракон, гидро дракон, не плачь, — он старается вернуть шутливый настрой, но уже слишком поздно, что бы сделать вид, что у него всë в порядке, — Прости за это. Я не хотел… — Это нормально, — Нëвилетт говорит абсолютно серьëзно, тепло улыбаясь, — Слëзы это нормально. Это ведь выражение эмоций, так что в этом плохого? Ризли смотрит на него немного удивлëнно, а затем кивает. Да, пожалуй, он абсолютно прав. Это нормально, но не для него. Слишком много обязнностей и ответственности на плечах герцога, что бы он так уж часто вспоминал о том, что имеет на это право. Чайник, кажется, давно вскипел, так что он идëт налить себе чашку чая и поднимает взгляд на судью. — Так ты какую воду будешь? — зацикливаться на этой сцене не хочется, да и страшно в какой-то степени, так что он переводит разговор в другое русло. — Я буду чай, — после пары секунд раздумий отвечает дракон, чуть улыбаясь. Потому что знает, как Ризли любит этот напиток, — А ты пей коктейль. Не то действительно буду приходить к тебе по письмам Сиджвин и следить за исполнением. — Какой ужас, — шутливо фыркает герцог, но чай Нëвилетту передаëт, сам беря стаканчик от мелюзины, — А этот приговор можно обжаловать? — Можно, — взяв чашку чая с улыбкой отвечает судья, — Если перерабатывать не будешь.