Шелдон

      Мики уверенно направлялся в лабораторию, желая выяснить, чем сегодня занимается Донни и не хочет ли тот совершить совместную вылазку в ближайший магазин техники. Парню срочно приспичило купить гриль для очередного кулинарного изыска. Точнее сказать не купить, а забрать, оставив деньги на кассе с запиской, а консультантов в недоумении от такого честного вора. Да и вора ли?       До утреннего открытия и возможности заказать доставку, никак нельзя было подождать! Приблуда нужна здесь и сейчас! И не важно, что готовка запланирована только на следующий вечер.       В любом случае одному идти не прикольно, а кто захочет ввязываться в эту авантюру, без выгоды. Для Донни она хотя бы могла быть...       Пройдя через большой зал с рампой, украшенной яркими граффити, Мики остановился у больших круглых дверей лаборатории и замешкался. По спине пробежал неприятный холодок, будто намекая на что-то, но парень лишь повёл плечами, отгоняя наваждение.       Прежде чем войти, он постучался. Похоже бесконечные замечания и угрозы поставить ловушку с током, наконец сработали и братья стали проявлять чуть больше уважения к чужому личному пространству. Однако в этот раз Донни не ответил. Мики постучался настойчивее, но реакции не последовало. Это было странно. Обычно, при таком вежливом отношении, Донни отвечал и впускал посетителей без снисходительности и лишнего раздражения, какое он изображал в обычной жизни.       Продолжать стоять под дверью смысла не было, так что Мики, зажмурившись, ожидая получить разряд тока, нажал на кнопку и вошёл. Двери беззвучно закрылись, отделяя малыша от внешнего мира.       В нос ударил резкий запах железа и чего-то жженого. Стрекотали оголённые провода, а большинство светильников, отблёскивая разбитыми плафонами, сыпали искрами. В комнате царил полумрак. Разглядеть что-либо позволяли лишь огоньки приборов, неоновые ленты вдоль полок и ультрафиолетовые лампы над горшками с разнообразными растениями, которые выделялись на общем фоне, являясь самым ярким пятном. Донни кропотливо собирал свою коллекцию долгие годы, заказывал семена и ростки из самых удалённых уголков планеты. Некоторые были куплены на чёрном рынке и являлись достаточно ядовитыми, чтобы убить всех обитателей подземного убежища и заодно остальных жителей канализационных стоков Нью-Йорка. Именно поэтому Донни категорически запрещал своим братьям даже просто подходить к стеллажам, отведённых для его маленьких зелёных друзей, не то, что кого-то из них трогать. К расстройству Мики, это вряд ли было беспокойство за братьев. Поэтому толпа несмышлёнышей, в лице 3 братьев, Сплинтера и всех гостей их дома, довольствуется загибающейся бегонией на кухне, ради которой пожертвовали целой лампой, и даже поливают более-менее регулярно. Хотя неблагодарное растение продолжает медленно, но верно терять листья, один за другим, желая наконец отойти в мир иной. В любом случае сейчас подходить к металлическим полкам, заставленным горшками совсем не хотелось.       С плотных, тёмно-зелёных листьев на пол медленно стекала густая тёмная жидкость.       Стрекотание отошло на второй план, а всё сознание заполонил монотонный звук капель, кажущийся сейчас особенно громким.       Понимание пришло слишком быстро, братьям не редко приходилось иметь с этим дело, но мысли в панике метались, отрицая очевидный ответ. Надеясь найти опровержение своим догадкам, Мики взглянул ниже, на пол, где блестело, отражая тусклые огни, что-то тёмное и безобразное. В ушах зазвенело, поперёк горла встал ком, а тело оцепенело. От напряжения и страха его начало мутить. Голова гудела от обилия звуков, а обострившийся слух только подкидывал новые. Стук сердца, шум воды в стоках, музыка в комнате Рафа и отцовский телевизор, которые чудом пробивались через слои бетона и закрытые двери. Взглядом он впился в тёмную массу, лежащую посреди комнаты. Остатки трезвого сознания умоляли отвернутся, но он не мог. И когда глаза наконец привыкли к темноте, когда он увидел, что это было за месиво... Внутри что-то сломалось. Не осталось ничего кроме ужаса и отвращения. Оцепенение спало, Мики истошно заорал и ринулся к дверям. Прочь! Бежать! Подальше от этого кошмара. Куда угодно, лишь бы не оставаться здесь.       Он судорожно жал на кнопку, но дверь не открывалась. Что-то заклинило. Удары кулаков и крики были так же бесполезны. Конечно же, Донни позаботился о шумоизоляции и надёжности проклятых дверей.       Мики упёрся в дверь лбом и зажмурился. Он остался наедине с ЭТИМ. Этим? Что именно сейчас лежит за его спиной? От осознания беззащитности перед неизвестностью стало не по себе, Мики резко развернулся, прислонившись спиной к холодному металлу.       Сознание выхватывало детали, формируя целостную картинку. Слёзы сами собой начали катится по щекам. Он не мог поверить. Перед его глазами представала картина, полная отчаянья и безвыходности. На лице застыл ужас смешанный с отвращением.       Это был не его брат. Не самовлюбленный засранец, помешанный на технике и цветочках. Не боевой напарник и не друг. Это был не Донни.       На полу лежало месиво из тканей, внутренних органов и костей. Раздробленное, рваное, потерявшее личность, нечто.       Встав на колени, Мики осторожно подполз чуть ближе. Плотная зелёная кожа была безжалостно разорвана и валялась вокруг кровавыми лохмотьями. Мягкий панцирь, заляпанный кровью лежал рядом. Он был надорван с одной из сторон. Тому, кто сделал это, не хватило сил, разломить его полностью, но глубокие царапины оставить всё же удалось.       На беззащитной спине открылся позвоночник. Он всё ещё был прикреплён к панцирю и, неестественно выгнутый, тянулся от грудного отдела, открывая окровавленные внутренние органы.       Опиревшись на руку, Мики почувствовал что-то тёплое и влажное. Кровь. Теперь вся рука была в ней. У малыша перехватило дыхание и он до боли закусил губу, пытаясь оставаться в сознании. Захлёбываясь в слезах и соплях, вытирая лицо, он продолжал медленно ползти вперёд. В голове была только одна, абсолютно абсурдная и бесполезная, мысль: «Надо помочь».       На пластроне, в районе печени, виднелась огромная дыра с обожёнными краями. Она продолжала дымится и приятно пахла жаренным мясом. Этот аромат врезался в нос и слишком сильно контрастировал с кислым запахом крови и фекалий, размазанных по полу вместе с кишками.       Рот резко наполнился слюной, а за ней пришла и рвота. Всё тело содрогнулось от этого позыва, Мики согнулся и схватился за живот. Его вырвало, прямо в лужу крови и мочи. Он опёрся на руки, пытаясь подняться. Изо рта капала слюна, а слёзы продолжали стекать по лицу.       Мики пополз дальше, на четвереньках, каждый раз наступая руками в лужи крови, фекалий, каши из внутренностей и собственную рвоту. Запахи смешались, создавая отвратительный букет ароматов страха и смерти.       Виски пульсировали и голова, готовая взорваться от чудовищного давления, больше не выдавала никаких адекватных мыслей. Мики просо полз вперёд, стараясь игнорировать запахи и чавкающие звуки под ладонями. К горлу опять подступило, когда он нащупал рукой упругий шарик, покрытый слизью, но это уже была просто желудочная кислота. Она обжигала пищевод и рвалась наружу.       Когда Мики наконец удалось доползти до тела, он повернул безвольную голову к себе. Рот был порван, большинство зубов выбито, одного глаза не хватало, а второй смотрел на своего брата стеклянным безжизненным взглядом. Синтетическая маска, испачканная рвотой и кровью, приплавилась к коже лица, кое-где задираясь, оголяла мышцы.       Мики уже собрался закрыть оставшийся глаз изуродованному телу брата, как тот издал ужасающий сдавленный хрип. Звук был похож на скрежет ногтей по старой школьной доске. Донни намеренно делал так, когда братья не слушали его план, продуманный до мелочей, перед очередной вылазкой. Мики передёрнуло от мерзких мурашек по всему телу. Хотя сейчас этот звук давал крупицы надежды.       Донни попытался повернуть голову и что-то сказать, но порванный связки и отрезанный язык не дали ему это сделать. Мозг, потерявший связь с происходящим, предложил очевидное решение проблемы. И Мики, с больным энтузиазмом, начал судорожно запихивать органы обратно в брюшину. Первая под руку попалась почка. На удивление целый, ещё тёплый орган удобно лёг в ладонь. Кровь, капающая на пол, уже не казалась отвратительной. Даже наоборот привлекала и манила. С милосердной улыбкой он аккуратно положил орган на его прежнее место.       Мики торопливо поднял панцирь и приставил к спине. Достал из лужи мочи глаз и вставил в пустующую дыру на лице. Сгрёб все внутренности вместе и попытался запихать обратно в брюшину. Однако, кроваво-слизистая каша продолжала вываливаться, не желая оставаться внутри, а Донни продолжал хрипеть и стонать, не имея возможности сопротивляться.       У Мики заканчивалось терпение... — Погоди ещё немного, Донни, я почти закончил.       Неужели брату так сложно подождать? Он вообще-то для него старается!       Кое-как закончив с внутренними органами Мики взглянул на конечности. С правой руки была снята кожа, а у левой отсутствовали пальцы. Сама рука была сломана и из неё торчала кость. Разборобленная и обугленная. Мики с силой надавил, пытаясь запихать её обратно. Донни вскрикнул, а после затих. Долгожданная тишина...       С ногами всё было не лучше. Вырванное колено и затянутая проволока, от которой вниз тянулись тёмные полосы вен, а пальцы ног уже успели почернеть. Мики раскрутил проволоку, как будто это могло помочь. Вторая нога отсутствовала, и её было необходимо вернуть! Взгляд метнулся по кровавому следу в глубь комнаты, под стол, заваленный деталями. Там, в душашей темноте, что-то чавкало, хрустело и капало.