непогода

За окошком белой пеленой устилается земля и через несколько часов горизонт уже не виден. Ветер злостно воет, заметая мокрым снегом дороги и стучит каплями дождя по стеклу окон, но о нём быстро забывают, стоит шторам закрыться. Слава вздыхает и сонно потягивается, разворачиваясь на пятках и топая обратно к дивану. Шторы он встал закрыть, чтобы тяжёлая ткань немного приглушала гул ветра и оттеняла стук по окнам. Слишком уж не вписывался в атмосферу этот звук. Везельев ложится на диван и выключает до этого работающий телевизор, оставаясь на несколько минут в абсолютной тишине, которую снова нарушили приглушённые звуки буйствующей погоды и шум воды в ванной через пару комнат отсюда. Из-за метели голова немного болела и неприятно кружилась, сдавливая медным обручем лоб и виски. Вскоре и шум воды стих, остались только Слава и тишина. Светлые глаза устремились к потолку, рассматривая скучную люстру и считая узорчики на багете от штор. От столь увлекательного занятия его отвлёк Родион, заглянувший в комнату, всё ещё немного мокрый и лохматый после душа. — Как ты? Не полегчало? Везельев только качает головой и тяжело выдохнув, переворачивается на бок, хмурясь от очередного укола, словно в мозг. Орлов пару мгновений постоял у двери, задумчиво кусая нижнюю губу, а потом скрылся в коридоре. Возвращается он уже с кружкой чая в руках и книгой Тургенева. Присаживаясь на край разложенного дивана, парень протягивает Везельеву чай и пока тот усаживается, чтобы удобнее было пить, находит последнюю страницу, на которой остановился. — Ложись удобнее, Слав. Оперевшись спиной о подушку, Родион немного сползает вниз и приподнимает одну руку. Белгород молча прислоняется к чужой груди, кладя голову на плечо и отпивая чай из кружки. Приобняв Славу, Орлов неспеша начинает читать, не поясняя о чем шла речь до этого и как вообще называется рассказ. Везельеву так нравится даже больше. Слушая историю с середины, ты сам для себя ищешь ниточку сюжета и рисуешь в голове картинки, не тревожась о том, какие это последствия действий героя; хорошие или нет. Тихо сюрпая чаем, пока кружка не опустела, светловолосый сам не заметил как задремал. Орёл, не прерывая чтения, аккуратно убрал кружку с дивана на пол и продолжил читать. Его голос был не монотонным, он хорошо сохранял интонацию, но при этом так спокойно становилось на душе, что сладко тянуло в сон, словно в детстве, когда старший читает тебе сказку на ночь. Обнимая парня за талию, Везельев сквозь дрëму жмётся ближе к тёплой груди. Ткнувшись носом чуть ниже ключицы, от тёплой водолазки чуется свежий аромат, то ли стиральный порошок, то ли парфюм, да это и не важно. Спокойный, чуть хриплый голос раздавался почти над ухом и щекой Слава чувствует едва ощутимую приятную вибрацию от чужой гортани. Спустя ещё пару тройку страниц, он засыпает до конца, размеренно дыша через едва разомкнутые губы. Родион дочитывает рассказ и с тихим хлопком закрывает книгу, кладя её на грядушку дивана. Сползая ещё чуть ниже, он бережно опускает голову Славы на подушку и накрывает его пледом. Тихонько ложась на край, чтобы не мешать Везельеву спать, тот на мгновение поворачивается, оставляя тёплый, чуть влажный поцелуй на лбу возле шрама и снова укладывается, оставаясь вполне удовлетворëнным этим вечером. Хоть он и не знал, продолжала ли болеть голова у Славы, но больше не беспокоился, что тот будет долго ворочаться, перед тем как уснуть.