о тебе

      видел я облик твой, яркий и непорочный, во всем. в цветочных полях, тёплых закатах, в речных переливах. образ твой отпечатался на подкорке до побеления, везде являлся мне твой лик чудной, такой родной.       блеск твоих дивных глаз запомнил я навечно. взгляд твой в душу глубоко бьет, что и заблудиться можно в омутах твоих, тёмных, как ночь безлунная. но взор твой греет, как нежные самые объятья, поднимает трепетание от живота до сердца, да так, что колени подкашиваются.       нрав твой пылкий люб мне. сбитые коленки и неосторожные порезы на подушечках пальцев отдаются где-то под рёбрами, приятным согревающим чувством. брат твой, может, и пугающий, взором не сулит ничего хорошего при виде твоей крови, но за сводом грозных глаз проступает такое нежное и уязвимое волнение, тщательно скрываемое за высокомерным ликом башкирским. страх твой благоговейный пред ним мил мне. вижу я, как дорог он тебе, и душа трепещет радостно, что я дорог сердцу твоему так же. облик твой счастливый, отблеск озорной очей твоих, когда смотришь ты на меня так мягко, улыбка твоя такая яркая, искренняя, что щëки горят краской.

***

      сквозь года ты всё так же сияешь в глазах моих. пусть уста твои горьки от табака, круги тёмные мажут твои очи, лик твой дорог и мил мне как и сотни лет назад. ты возмужал, больше не тот мальчишка снов моих мечтательных, парень крепкий ты теперь, и, должен упомянуть, сны мои стали более фривольны, что и думать стыдно. чувство мое к тебе проникло в каждую клетку сердца моего, заполняя все мое существо тобой. ни днем ни ночью разум бренный не обходится без мыслей о тебе. трещинки губ твоих, омутов твоих морщинки, взор твой тёплый заполнили меня без остатка, видеть хочется лицо твое лю́бое все дни напролёт, присутствие чувствовать твоё.       ноты твоего смеха мягкого отдаются в душе моей звонкой капелью, тело заставляя плавиться. счастья блеск в глазах твоих душу мою терзает, трепещет сердце мое тяжело. скребет под рёбрами несчастно, что в разлуке мы с тобой. признаться я единожды в мужеложстве своём греховном решился, глаза стыдливо пряча. в ответ ты мне не отмахнулся, не отказался от порока моего, лишь краской дивной залился, в ответ шепча сердечное признанье. я тотчас взял твоих ладоней холод в теплые свои, боязливо и неуклюже, и, судьбой своей клянясь, губ твоих коснулся робко. тут же разум опустел, сердце радостью запело, как я взглянул в глаза твои и видел только одобренье.       сердце пело мне свирелью, как облик твой предстал пред мной, такой распутный и живой. отметин ярких очертанья сводили разум мой с ума, твоя юношеская робость исчезла без следа. стенаний твоих пылких отзвук остался в памяти моей, взор греховный из-под опущенных ресниц в краску вгонял меня. пальцев твоих цепкий хват ни на секунду не пускал, шею сжимал мою почти боязливо. тепло тела твоего чувствовалось под подушечками так по-родному, любви нашей звуки стояли в ушах моих непроницаемой пеленой. упал без сил я рядом, как вместе дошли мы до конца, и ты смотрел в мои глаза таким искренним, таким тёплым, таким любовным взглядом, что понял я, будем вместе навсегда.

***

      хлад трупа твоего оседал на пальцах, в самое сердце пробираясь. взор мой горестный смотрел в очей твоих стеклянных вид, не веря нынче, что это ты. блеск омутов твоих пропал, остался лишь бездушный вид чернеющих зрачков чудесных глаз твоих. облик твой умерший смотрел тоскливо в потолок, горечь чувств моих нежных оседало на губах. доселе полные любви глаза мои наполнились тоскою, горячих слез дорожки высохли уже давно.       мой милый, как давно расстаться нам было суждено? как давно смерть твоя предрешена? как давно любовь твоя ко мне прошла?       мой милый, на свете том, прошу, не забывай меня.