***
Он нашёл его среди снегов под покровом ночи. Тихого, с красными щеками, пока вокруг кружили гулкие шустрые ветры, что и стали причиной элементальной вспышки на всю округу. Конечно же, это не было его делом. Пост Архонта Ли Юэ распался на более мелкие чины, давшие возможность смертным занять верхушку правления древнейшим регионом. Более Властелин Камня не имел законного права вмешиваться в занимательные таинственные происшествия. А вот Чжун Ли был вполне не прочь, особенно когда единственным в толпе смертных лиц, различившим тусклое свечение, разлившееся, словно полярное сияние Снежной, в небе знакомой бирюзой, не так далеко от стен города, оказался именно он. — Прими мою клятву и развей защиту. Ветры зашумели, обвились вокруг протянутой руки бывшего Повелителя гор, словно бы изучая, какие намерения несёт он с собой. В следующую секунду полупрозрачный купол Анемо, ранее спрятавший своего Архонта от кроющего снега, развеялся. Крохотные снежинки посыпались на вечно юное лицо. Бард, всё тот же, как и столетия назад, лежал в холодном снегу. И был его вид мятежен, хмур, сжат, будто бы что-то мучило того изнутри. Силуэт смятого снега под следами движения его беспокойных рук, прижатых к телу ног, рисовал сложенные в пикировании сокола крылья. Даже сейчас Чжун Ли знал, что крылья божества где-то за его спиной. Скрытые, растворённые в ветрах, они обнимали человеческую оболочку, защищая её от переохлаждения. Он опустился рядом с бессознательным богом соседнего региона, коснувшись тёплой ладонью охладевшей груди. Вблизи лун ясно мог почувствовать, как по артериям тела юноши тёк живой, свойственно ему сумбурный, но стабильный элемент. Что же такое могло вынудить Барбатоса проявить свой облик в его очередной спячке? Ни на звук, ни на уверенные покачивания Анемо Архонт не отозвался. Пребывал словно в беспокойной беспробудной коме. И всё же… что заставило этого сонливого бога раскрыться именно за пределами своих территорий?***
Был ли ветер тем, кто наконец поймал душу элементаля в извечном падении? Венти обвёл пустым взором бессменную темень, что окружала его. — Даже после всего… ты продолжаешь преследовать меня во снах. Архонт произнёс эти слова в пустоту, пока в ответ остатки скверного яда лишь мрачно хохотали, перебивая один другого в жуткой какофонии звуков. Он закрыл уши ладонями, но чужие голоса всё равно проникали вглубь его сознания. Это были они. Те, чья злоба до сих пор жила без своих носителей. Чья ненависть безнадёжно отравляла сам мир. Смех превращался в рык, из рыка — в истерический хохот, из хохота — в крик, а далее — в вечный беспробудный плач. — Довольно! Волна бирюзы всколыхнулась вокруг него, взросла и оттолкнула чёрную ядовитую массу прочь. Прочь! Прочь! Звуки стихли… но Барбатос был уверен, что тишина не продлится долго. Даже его умения умиротворять сновидения было недостаточно, чтобы уберечь главным образом собственные сны. Вот только до тех пор, пока у него есть такая сила, он сможет поддерживать конструктивный вид своего невольного кошмара, навеянного инородным ядом глубоко в самой сути божества. И в конце концов… было здесь что-то ещё, что не подчинялось ни Архонту, ни скверне, отчаянно рвущейся в его сон. Это была поверхность эфемерной материи, на которую приземлилось его воплощение, которая чувствовалась чем-то твёрдым и надёжным. От неё… исходило тепло. Тепло, что по-доброму, без излишней лести манило к себе. Венти прикрыл глаза — единственное, что выделялось своим чистым светом во мраке, — и склонил голову набок. Вокруг стало слишком тихо.***
Отнести барда в безопасное место проблем не составило. Барбатос, воплощение самого ветра, весил непозволительно мало для своего человеческого вида. Не составило труда и согреть его, одолжив своё тёплое пальто, в практических целях прижимая тревожного найдёныша к груди. Обитель Чжун Ли, неизменно признанного Верховного Адепта, с должным ей гостеприимством приняла нового гостя на свой порог. Сложнее всего оказалось… как ни странно, разбудить барда ото одновременного прерванного и затянувшегося сна. Ранее Чжун Ли никогда не наблюдал своего старого товарища в его излюбленной спячке. О том, что Венти предпочитал, подобно некоторым млекопитающим и рептилиям, пропускать таким образом весь холодный период зимы, Гео Архонт был ведом только из его собственных слов. Они не были близкими друзьями… но и простыми коллегами их тоже не назвать. Они слишком многое пережили вместе. На самом деле, сперва Моракс забеспокоился по тому поводу, что в землях Ли Юэ обнаружилась энергия другого наместника. Что-то внутри древнего божества испытывало непреодолимое волнение. Что-то, что как раз и выжгло ту первородную территориальность в старом луне. Даже уложенный в тёплую гостевую постель, Венти тихо шептал себе под нос, ворочался и постоянно хмурился. Этому молодому богу определённо требовалась помощь. И обычный смертный не имел право ему отказать. …И Чжун Ли только что показалось, или спящий юноша правда самовольно взял его за руку, как только он собрался подняться с края кровати?***
Очередное пробуждение, очередная кража покоя. Ранее Венти встречал зиму всего несколько раз. У него в принципе не было особо нежных ассоциаций с кусючим холодом, снегом и еловыми лесами. Он саморучно срывал целые горы ледников с прошлого ландшафта, сметал снега и творил новый климат своего региона. И тогда… люди придумали Праздник ветряных цветов, и Венти принял для себя, что лучше под кусючим холодом подразумевать Борея, а не прежний лад мондштадтских территорий. Барбатос вздрогнул, сбросив с плеч уже выстланный покров холода. Ему снилось, будто бы мир вновь вернулся к тем временам. Будто бы вновь живую грудь терзали две роковые стрелы… только на этот раз боль настигала его самого. «Так во всяком случае будет лучше», — вздохнул он, падая в окровавленный снег. Кошмар менял воспоминания, подстраивал их худшим образом, стараясь ударить в самое больное место своей жертвы, — «Справиться с видом его смерти было бы куда труднее…» Венти не любил зиму. Венти не любил всё, что связано с зимой, и почти никогда не уделял внимание её праздникам. …Но почему-то сейчас он так держался за тепло морских огней, что внезапно взлетели ввысь над мрачными буреносными стенами из чистых снегов и бури. И в последнее время кошмар становился всё тише и тише, предоставляя голос чему-то, что измученное сознание не было вольно интерпретировать.***
Мягкий краткий поцелуй остался запечатлён на лбу юного тела. Чжун Ли, никакой не адепт, а простой консультант похоронного бюро, всего-то использовал небольшие знакомые ему техники. То ли вычитанные из книг… то ли услышанные где-то пару лет, но никак не веков, назад. Сейчас было важно забрать чужие сны. А вдастся в детали он значительно позже, ведь найденный на просторах заснеженных улиц Бог Свободы уже перестал ворочаться из стороны в сторону, приобретя гораздо более безмятежный вид. Был ли причиной интерес тому, что с того момента, как Моракс нашёл другого Архонта на своих землях, он не отходил от него ни на час, достоверно никто и не узнает. Ведь Чжун Ли не Гео Архонт, и его поступки мало кого интересуют. Разве что только Венти, молодого барда из соседнего региона, что смотрел на него с очевидной просьбой в глазах. Никто не будет знать, как была нежна улыбка облегчения древнего божества, когда дезориентированный бард искренне обнял его после того, как принял… …что эту зиму придётся провести в полном и ясном сознании. Впрочем, разве это так плохо, если в этот холодный период они успеют отметить день рождения одного из них, а после небо Ли Юэ застелит тысячи путеводных морских фонарей?