Какая же эта любовь?

Тишина и спокойствие, лишь легкий шорох листов отчетов и поскрипывание стула. Инспектор в своем кабинете читает отчеты, отпивает кофе из кружки, повседневность и монотонность его приятно убаюкивают. Из коридора начинает доноситься суета. Тяжелый стук сапог на высокой платформе по плитке, быстрый, кажется в припрыжку. Он все ближе, что-то напивает жизнерадостное. – Света ради… Только не снова…– вздыхает Войд, откладывая бумажки, начиная потирать виски. Его дверь выносят без стука, ударяя ее о стену, на которой уже трещина пошла от такого эффектного появления Кавински. Так еще этот недонаблюдатель явился с красными глазами от дури, без куртки, которую он никогда не снимал, кроме душа и кровати. – Инспектор, вы скучали по мне?!– смеялся Винс, закрывая дверь обратно и оперившись о стену, пытаясь выгнуться как можно соблазняюще. – У меня есть для вас сюрприз. – Съебал от сюда нахуй! – у Войда набухла вена на лбу, он уже не знал, что делать с ним, образумить подобное нечто невозможно, там мозга просто не осталось. – Ну что ты, милый, отвлекись от работы и удели мне секундочку…– Винсент скорчил расстроенную рожу, надувая щеки. Внутри же он был очень доволен собой, подходя к инспектору, посматривая как у того глаза наливаются яростью, и он уже готов его ударить или придушить, ну или по старинке попытаться утопить в ванной. Винс ставит руки на стол, опираясь на нее, он наклоняется и смотрит игриво на своего «суженного», который подскочил с кресла. У Войда глаз дергается от такой наглости, он хватает блондина за воротник и притягивает к себе, отрывая его подошву от пола. – Ты явился ко мне, к инспектору! Под какой-то дрянью! И еще просишь уделить тебе время! – его крик слышно в пустом коридоре, все сотрудники попрятались по кабинетам. – Ты такой секси, когда злой…– Винс расплывается в улыбке, целуя Войда в губы нежно и любя, обдав кратковременным холодом кольца на своей губе, вызывая яркий румянец на его щеках. Войд отталкивает смущенно от себя нахала, быстро обходя стол и снова хватая воротник водолазки и придавливая одурманенное тело к стене. Глаз дергался еще сильнее, а в горле встал ком, что мешал ему что-либо сказать. Кавински блестит глазами, руками задевая концы водолазки и начиная поднимать ее выше груди, открывая вид озлобленному мужчине на новые элементы на его теле. Это была последняя капля, Войд краснеет теперь не от смущения, а от злости, смотря на пирсинг сосков и пупка на теле блондина. Временные украшения из титана на свежих проколах блестели на свету, в украшении для пупка были вставлены красные камушки. – Ты дал себя трогать кому-то еще?! – казалось, что он готов уже хребет зубами вырвать Винсу, пока сдерживал желание покрыть его всеми оскорблениями этого мира. По лбу Кавински начинает течь холодный пот, зрачки сужаются от страха, он совсем другой реакции ожидал от брюнета, думал, что его просто трахнут в тот же момент. Он не знал, что его любимый такой собственник. – Куртку там же оставил, где и остатки совести?! – инспектор кричал дальше, до боли в голове от громкости своего баса. – О-ой…– заикнулся Винс, моментально трезвея, бледнея в лице и сглатывая слюну. Блондин обожает доводить мужчину до белого каления, но есть придел, после которого мокрого места от наблюдателя может не остаться и казнь будет мучительной и долгой без права на последнюю волю. И вот железная рука поднимается, расправляя пальцы, Винс успевает зажмуриться, подставляя щеку. Мгновение и слезы уже сами стекают по красному отпечатку на щеке, очки слетели в другой конец кабинета, кажется, даже зубные импланты пошатнулись . – Убью. – голос значительно тише, но оседает в разуме эхом, пока его обладатель оставляет Винса упираться на стену, удерживаясь на дрожащих ногах. – Не бесись ты так, чокнутый… Я же тебя порадовать хотел… – его голос уже не игривый, а полон ужаса, что Войд все же исполнит обещанное самым извращенным способом. – В следующий раз, когда захочешь меня обрадовать, то вскрой себе вены и сдохни. Я буду очень рад. – Войд убирался на своем столе, складывая бумаги в стол и запирая их на ключ. – Таких как ты шлюх полно, найду тебе идентичную замену. Винс чокает от обиды, опуская взгляд в пол, потирая активно щеку, надеясь уменьшить последствия удара, иначе никакая тоналка не поможет. Он взглянул на очки, что чудом не развалились от удара, он пошел к ним и поднял с пола. Инспектор, собравшись, вновь хватает Кавински, но уже за плечо, сжимая до скулежа. Он тянет его на выход из кабинета, а затем до лифта по коридору и далее до парковки. – Маразматик, успокойся ты уже! – блондин в панике вырывался из хватки, делая только хуже, Войд только сильнее сжимал его плоть. – Харе! Приди в себя! Люди на их пути пропадают, все всё понимают и ничего делать не будут, себе дороже вмешиваться в личные дела высшей власти. Их дело только наблюдать и ужасаться. Блондина силой заталкивают в машину на переднее сидение и блокируют дверь с его стороны. Ему остается лишь вжаться в сидение и пытаться перевести дыхание, вспоминая дыхательные техники. Все пошло не по его прекрасному плану, что раньше прекрасно работал. Делов то было, сделать новый прокол, вставить туда украшение покрасивей, да крупнее, чтоб легко было его хватить и можно идти к Войду на работу радовать его, отвлекая от рутины. Сначала тот будет кричать, беситься, но все же поддастся, стоит лишь его любимому наркоше залезть под стол и сделать минет. Оба остаются при своем, Войд отдохнувший и облюбовавший новую сережку, а Винс трахнутый на столе. Кто же знал, что инспектор будет таким ревнивым и взорвется от того, что Винса трогали ниже шеи чужие руки. Хотя намеки были. Войд и до этого ругался с Винсем, когда узнавал, что тот ходил по клубам, барам, буквально проводил время с друзьями, чуть ли не мозг выносил. Они едут молча в напряженной атмосфере. Блондин посматривает как глаза Войда сияют от жажды крови, тут же уводя свои в сторону окна, с тревогой наблюдая, как они едут прямиком в салон, где он делал все проколы. – Не убивай никого… Я все же сам попросил сделать это…– прошептал Винс, уже заметив знакомую вывеску. – Помолчи и посиди смирно. – Войд как попало паркует машину, выходя из нее и запирая в ней партнера, заходя в салон. Остается лишь молиться Свету, чтоб капелька рассудка осталось в этой машине для убийств. Инспектор быстро возвращается в машину с белой дутой курткой, которую Винс оставил в салоне. Его блондин не замечает, поджимает колени к груди, лицо прижимая к ногам, для него прошла словно вечность из-за чувства тревоги, пожирающего разум. Войд закатывает глаза, садится снова за руль. Он смотрит на Винсента, не зная зачем он держит его рядом с собой, столько проблем в его жизни еще никогда не было до его появления. Железная рука прикасается к ноющему плечу, привлекая внимание. Кавински поднимает глаза на Войда и первым делом полностью его осматривает. Чистый, спокойный более-менее и протягивает ему забытую куртку. Он забирает куртку и надевает ее, обняв сам себя. Они снова едут, уже домой к инспектору. Блондин погружен в свои мысли, переводя дух после паники. В голове засела фраза «Таких как ты шлюх полно, найду тебе идентичную замену». Обидно до скрежета в сердце, никогда его так не задевали, хочется ударить обидчика, но в ответ его ударят сильнее во много раз. Он ненавидит Войда, из-за того, что тот строит из себя такого правильного, в сми выставляется только в лучшем свете. Но как бы он не бесился из-за зависимости Винса, по большей части ему плевать, она лишь сильнее удерживает их подобие отношений, ему на всех плевать, кроме Империи. Он ненавидит себя за свою слабость, неспособность бросить все свои зависимости, начиная от наркотиков, заканчивая Войдом. Его ужасает мысль, чтобы разорвать отношения с ним, словно он останется в этом мире совсем один. И все же им бывает хорошо друг с другом, они способны на нежность и заботу, хотя и стыдятся проявления подобной слабости. Кавински чаще делает шаги на встречу, готовый поухаживать за инспектором, красиво одеться для него, сделать что-либо по его приказу. Все ради поддержания статуса любимой игрушки. Войд проводит его в свою квартиру, отпуская в прихожей, чтоб освободить свои руки. Винсент подходит к зеркалу, смотря на синий след и снова потерев его ладонью, подавляя шипение, от острой боли. Слышно, как ключ поворачивается в двери, запирая ее изнутри квартиры, уже привычно, но ключ остается там, занимая скважину, чтоб снаружи не смогли вставить такой же ключ, что хранится у Калеба. Что он не должен увидеть?.. Винсент поворачивается к брюнету, смотря как тот вешает свое пальто в шкаф. На лице его нарастает румянец, а стояк уже выпирает, натягивая на себе плотную ткань штанов. За раздумьями, он пропустил, как инспектор успел завестись. Но Кавински не особо любит секс дома в кровати, потому и прется к мужчине на работу, его стол кажется ему куда удобнее для этого. Войд осведомлен о предпочтениях наблюдателя, сегодня решаясь на небольшой компромисс. Молча приблизившись к нему, целует невесомо пострадавшую щеку, напоминая, кто у них главный. Он заставляет блондина встать перед зеркалом во всю стену, упираясь на него, пока инспектор его наклоняет, выгибая спину. – Это что-то новенькое…– с волнением произносит Винс, смотря на отражение. Очки скатываются до кончика носа, открывая заинтересованный взгляд. Тревогу как рукой снимает, смотря на себя в отражении, как его нагибают, подбирая позу для соития получше, взгляд партнера возбужденный, но все еще недовольный в меру. Штаны быстро сползают по длине ног, оставаясь мяться на ботинках, за ними следуют и трусы. Перед Войдом красуются обнаженные бедра Винса, что слегка раздвигались, давая рассмотреть поверхность кожи получше, следы с прошлых разов уже почти успели сойти. Как-то неприятно смотреть на это. Следы исполняют роль клейма на теле Кавински, показатель принадлежности его Войду. Как так вышло, что он забывал их обновлять? Похоже он был слишком снисходительным в последнее время, надо это исправить. Блондин продолжает стоять, смотря в зеркало с изумлением, ему нравится наблюдать так за своим партнером, видеть его реакцию на свое тело, видеть, как он снимает со штанов ремень. Ремень складывается пополам, и он знает, когда будет нанесен удар. Всего один раз Войд ударил ягодицы наблюдателя кожаным ремнем, сдерживая свои силы, сохраняя их на будущее. Полоса от ремня начинает наливаться кровью и опухать слегка. Она кажется Войду самым прекрасным искусством этого мира, куда красивее, чем прежние, она превосходит их своей длинной и краснотой, а как Винс заскулил и подкосил ноги, делают такое заигрывание куда слаще. Улыбка невольно сама появляется на лице, переместив взгляд в отражение, в котором видно лицо наблюдателя. Капля пота стекает по виску, он запрокидывает голову, закатывая глаза, предвкушая в своих фантазиях дальнейшее, заводясь от того, как его ягодицы горят. На лице не осталось страха, только желание, пылающее в каждой клеточки организма. На волосах чувствуются чужие тяжелые руки, что сначала ворошат золотистые волосы, а после бережно укладывают очки на макушку. Вторая рука поглаживает бедра и мясистые ляжки Винса, иногда хлопая по ним, оставляя кратковременные следы. Два железных пальца, закрытые резиновыми накладками, надавливают на мягкие губы, открывая рот пассии. Приятно наблюдать за его послушанием, таким редким и изумительным явлением, являющим себя только во время любовных игр. Это не просто послушание, даже можно назвать преданностью, готовой не только исполнять приказы, но и исполнять их как можно лучше, ради похвалы и признания. Обсасывая старательно пальцы, давая им играть с его языком и металлическими шариками на нем, блондин двигает своими бедрами, поддаваясь ими назад, чтоб потереться о горячий пах партнера, подразнить его стояк. Сверху он слышит шипение, инспектору становится слишком тесно, ткань уже болезненно давит на его член. Они оба нетерпеливы, не любят прелюдии, это лишь безвкусная закуска, этап подготовки, чтоб насладиться основным блюдом, растягивая удовольствие. Смоченные пальцы резко входят в колечко мышц в всю длину, быстро распределяя вязкую слюну по стенкам и раздвигая их грубо, не чувствуя сопротивление. Привыкшая кишка податлива, как и ее хозяин, легко растягивается и мягко обволакивает пальцы или член партнера. Растяжка прошла быстрее, чем смачивание пальцев, Войд свободной рукой приспустил с себя штаны с нижним бельем освобождая свой член, уже намокший от трения. Он проводит пару раз по всей длине, распределяя влагу равномерно. Пальцы почти полностью выходят из ануса Винса, кончиками ухватываясь за край и оттягивая его, подставив головку ко входу, быстро загоняя ее внутрь в тепло. Тяжестью своего тела Войд начинает давить на спину партнера, положив голову ему на плечо, направляя горячее дыхание прямо на его шею. Крепкая хватка ягодиц держит Винса в положении стоя, пока резкими толчками в него входит вся длина его партнера. Блондин издает громкий стон с каждым толчком, по его телу проходят разряды, заставляя дрожать от легкой боли внутри, быстро уходящей и оставляющей за собой приятный тяжелый осадок внизу живота. Сама собой рука отрывается от зеркала, скатываясь к животу, поглаживая его, лаская свое тело и чувствуя, как горячий и длинный член врывается в его плоть грубо и безцеремонно, почти на сухую. Спускается еще ниже, проводит по стволу своего возбуждения, получая мурашки на спине. С трудом Войд наконец полностью входит, перемещая свои руки, поднимая водолазку партнёра вверх, обнимает его талию и грудь, останавливаясь в движении, чтоб передохнуть. Как бы плоть хорошо его не принимала, мягко обволакивая его достоинство с легкой теснотой, без хорошей смазки этот процесс затягивается и вызывает болезненные ощущения. Зубами он ухватывается за тонкую штангу в проколе хряща, потянув ее на себя. Голова Винса поворачивается боком, чувствуя, как из ухо сейчас вырвут украшение. Внимание инспектора быстро переходит на лицо, языком проходя по проколу для септума, из которой достали циркуляр специально перед их игрой. Кавински не любит, когда Войд его тянет, а тот всегда недовольно фыркает и лезет к проколу языком, возмущенный отобранной игрушкой. Но тратить на это время не хочется, потому он спускается ниже, уже оттягивая кольцо на нижней губе. Войд позволяет себе излиться в Винса, смачивая его, начиная толчки в смазанные его предэякулятом стенки. Его пассия начинает сладко стонать, вскрикивать от ударов прямо по его комочку нервов, отходя в мир удовольствия всем телом и разумом. Послушной игрушке в качестве награды достаточно почувствовать хозяина внутри, как он двигается в нем, нарушая покой, массируя его простату. А сам же обладатель не прихотливой куклы может делать с ним что только захочет. Укусы покрывают губы Кавински, после же внимание уходит к языку. Стоны разбавляются скулением, холодные руки переходят к свежим проколам, что так взбесили Войда ранее и он намерен мстить. Его пальцы ухватывают камешек на пупке и одну штангу на соске, сначала отвлекая внимание, лишь немного оттягивая их, покручивая. – Сука! Полегче! – резко вырывается из уст Винсента, он пытается выпрямить спину и встать под весом инспектора, пуская слезы от резкой боли. Ему кажется, что Войд хочет вырвать сережки, медленно тянув их вниз, раздражая свежие проколы, что моментально краснеют и опухают. Толчки становятся все быстрее и напористее, вжимая блондина в зеркало уже щекой, уводя из-под него опору, удерживая его на весу своими руками. Перед глазами наблюдателя все начинает плыть, он безуспешно, пытается обоими руками ухватиться за зеркало, опереться на него. Ноги дрожат и скользят по полу, от этого лишь бедра неуклюже двигаются, мешая брюнету попадать по заветной точке. Немного терпения и блондин быстро смиряется с надеждой, ожидая окончания мук. Простату снова приятно массируют, но и продолжают измываться над его грудью и пупком. Двигаться инспектору все труднее, от боли его куколка напрягает живот и сжимает его член внутри себя. Просить расслабиться, будет пустым сотрясанием воздуха. Губы прикасаются к шее Кавински, нежно целуя кожу, сразу вскрывая свое намеренье обмануть его лаской. За нежным поцелуем следует поток засосов, покрывающих каждое свободное местечко под воротником одежды. Вскоре вся шея покрыта красно-синими пятнами. Рука с груди оттягивает куртку вниз, открывая вид на обтянутые вторым слоем одежды ключицы, но тот слой тонкий. Зубы впиваются в ключицы. Войд простонал, продолжая держать плоть, сдавливая челюсти, он испытывает спокойствие, хватая так Винса, даже замедляя толчки, он слышит всхлипы сверху, стоны прекращаются. Он словно поймал маленького испуганного зверька. Но зверек недоволен ленью своего «хищника», пусть он его и кусает, делает больно, но долбежка в его заднице должна продолжиться. – Я еще не кончил, падла… – скулит он, наступая Войду на ногу одной ногой, второй ударяя по лодыжке своей тяжелой подошвой на ботинках. Тяжкий вздох на его плече и инспектор послушно возвращается к нужному темпу, отпуская ключицу из хватки своих зубов. Со временем они растворились в соитии тел, продолжая его до измождения, когда конечности уже не слушались. Семя стекало по ногам, зеркалу, одежде и капало на пол в большую лужу. Убираться они сейчас точно не будут, еле перемещая свои тела в спальню. Им хватило сил раздеться и моментально вырубиться в кровати под тяжелым одеялом, обнимая друг друга, не брезгуя к свои грязным и потным оболочкам. Блондин спал крепко и сладко до самого утра, почти не двигаясь во сне, отходя от принятой ранее дряни. Брюнет же вставал и перед приходом своего сына, чтоб убраться в квартире и самому помыться, приготовить еды, да и утром встал он раньше. Проспать еще он мог больше, но его разбудила острая боль на внутренней стороне бедра. Сонно открывая свои глаза, Кавински поднимает одеяло и заглядывает под него, посматривая как Войд довольный кусает его ляшки, оставляя еще следы. – Доброе утро, я уже думал, что ты сдох. – инспектор отвлекается от «завтрака», поднимается вверх и целует сухие губы, ложась на него, придавливая к кровати. Кавински что-то мычит в ответ, потянув губы, чтоб его еще раз поцеловали, пока шестеренки в голове начинают свое движение. Потягивание в пояснице, напоминает о хорошо проведенном времени, мышцы ног тоже болят, после той позы, отек на новых проколах так и не прошел после игр Войда. Это все заставляет улыбаться, потянуться, пока с ним еще ласковы. Но улыбка быстро сходит на нет. Губы сжимаются в обиде, скрежет в сердце вновь тревожит все тело. Инспектор поднимает бровь в недоумении, отрывается от поцелуев. – Когда я покончу с собой, ты правда найдешь себе другую шлюху? – тихо звучит из уст, глаза смотрят вниз, боясь сойтись с партнером в зрительном контакте. – Не думаю, что смогу пережить твою потерю… – Войд вздыхает, ласково целуя лоб блондина, отводя его локоны в сторону. – Тогда я задержусь подольше… Они сходятся в объятьях, а после втягиваются в недолгий поцелуй. Становится противно, хочется в душ. Винс отрывается и вылазеет из-под брюнета, берет его халат. – Доброе утро, главный секретарь. – здоровается он с Калебом, что мирно пил чай в гостиной перед теликом. – Съебись от сюда калачиком нахуй. – звучит ответное приветствие от шатена, что поднял глаза на пассию отца. – После этих слов, обычно меня хотят выебать… – Винс демонстративно закатывает глаза и скрывается за дверью в ванную. – У меня в отличие от отца есть чувство вкуса. – младший отпивает из кружки, готовый слушать возмущения. – Заткнитесь вы оба. Иначе полетите в окно на пару. – Войд трет переносицу, уже утомленный утренним разговором этих двух.