***
Первое, что ощутила Бирс, стоило лишь её ногам ступить на усыпанную снегом землю, были не предвкушаемые чувства ликования и восторга, а приступ головокружения и паника, едва ли не большая, чем та, которую она испытала, впервые шагнув из портала в мрачное фойе обезьяньего отеля. Хотя они с Малаком и возникли посреди людной толпы, в самом центре большой, празднично украшенной площади, никто из гуляющих, похоже, не обратил внимания на такое не совсем обычное появление. Очевидно, демон пустил в ход свою магию, отводящую взор. Однако теперь, даже будучи не в лучшем состоянии, Бирс успела поймать на себе несколько заинтересованных мужских и парочку завистливых женских взглядов. Только вот радоваться этому оказалось выше её сил. Гомон людских голосов, доносящаяся откуда-то музыка и пение, кажущийся непривычно ярким, несмотря на затянувшие небо низкие облака, дневной свет — всё это обрушилось на неё лавиной, едва ли не сбив с ног, погребло под собой и придавило, не позволяя как следует вдохнуть столь желанный глоток свежего воздуха. Бирс пошатнулась. — Что за выражение лица, Бирс? Я ожидал криков радости и слёз счастья. То, что я наблюдаю сейчас, едва ли похоже на всё это. — Здесь столько звуков, — сдавленно проговорила Бирс. — И запахов. Здесь так людно… — Мне казалось, что это именно то, к чему ты так упорно стремилась всё то время, что провела в моём обществе. Что ж, если тебе здесь не нравится, мы в любой момент можем вернуться назад. — Нет! — воскликнула Бирс, из-за чего несколько прохожих встревоженно обернулись в их сторону. Кто-то, неодобрительно покачав головой, направился дальше по своим делам, кто-то, нахмурившись, продолжал приглядываться. Бирс заметила, как маленькая девочка показывала в их сторону пальцем, а её мама настойчиво тянула своё непослушное чадо прочь, на ходу объясняя, что вести себя подобным образом неприлично. Кажется, Малак говорил, что им следовало бы привлекать к себе поменьше внимания. Что ж, в таком случае он выбрал себе неподходящую компанию. Если Бирс где-то появлялась, то неизменно становилась эпицентром всего происходящего. По-другому просто не могло быть! Демону следовало об этом подумать, прежде чем предлагать ей эту прогулку. Естественно, люди, глядя на Малака, видели перед собой лишь темноволосого импозантного мужчину средних лет в дорогом чёрном пальто с немного небрежно перекинутым через шею красным шарфом. Очередной морок, обман, на которые демон был просто мастер! Разумеется, этот маскарад был не способен обмануть саму Бирс. Стоило ей немного пристальнее взглянуть на демона, как созданная им личина начинала искажаться, таять, рассеиваться. А сквозь неё проступал истинный омерзительный облик демона с чёрными провалами глазниц, острыми зубами, красноватой кожей и прочими демоническими «прелестями». Бирс поспешно отвела взгляд в сторону. — Нет, — повторила она, на этот раз гораздо тише. — Просто нельзя ли для начала отправиться в какие-нибудь более тихое место? Мне нужно время, чтобы привыкнуть. — Если женщина просит… — гадко ухмыльнулся демон и щёлкнул пальцами. Земля под ногами Бирс качнулась, вызвав новый приступ головокружения. Чтобы справиться с ним, женщина вынуждена была зажмуриться. Когда Бирс вновь открыла глаза, то сперва подумала, что всё-таки потеряла сознание и теперь грезит. Прямо перед ней были высокие кованые ворота, сквозь толстые металлические прутья которых был отлично виден во всей своей мрачной красе её особняк. Фактически, большую часть времени особняк принадлежал её покойному мужу. Но с тех самых пор, как Бирс оказалась единственной наследницей, заявившей права на здание с прилегающей к нему немалой территорией, и особняк перешёл в её единоличное владение, она не могла думать о нём иначе, как о «своём». С этим местом, впрочем, как и с любым другим, её связывало не так уж и много приятных воспоминаний. Но всё же снова очутиться здесь было… — Невероятно, — завороженно проговорила она, словно в трансе подходя ближе к воротам и сжимая рукой один из прутьев решётки, просто чтобы убедиться в том, что всё это не было сном. — Спасибо, я старался, — подал голос Малак, о котором Бирс успела забыть на целую долю секунды. Женщина окинула взглядом знакомую мощёную дорожку, заботливо очищенную от снега, ведущую от самых ворот до высокого парадного крыльца, фасад с балюстрадой, карнизами и колоннами, некогда белоснежными, но теперь, как показалось Бирс, выцветшими и облезлыми. Ни о каких праздничных украшениях не шло и речи. Всё это место напоминало свой собственный призрак, лишь тень от былого величия. — Почему здесь так… пусто? — отчего-то шёпотом спросила Бирс, только теперь заметив на воротах тяжёлый замок. — Тебе не угодишь! — страдальчески закатил глаза к затянутому белёсой пеленой облаков небу Малак. — То тебе нужно уединение, то жалуешься на то, что тебя не встречают с оркестром и красной дорожкой! Похоже, что в праздники музей не работает. Хотя не думаю, что в другие дни у них отбоя нет от посетителей. — Музей? Какой ещё музей? — непонимающе переспросила Бирс. Будто заранее готовый к этому вопросу, Малак запустил руку в карман своего пальто и извлёк оттуда немного помятую листовку, которую незамедлительно протянул Бирс. "Музей театрального и кинематографического искусства», — прочитала Бирс подстёршуюся надпись вверху листка. — «Основан в 19... году». Посередине листовки было размещено не слишком чёткое (кто-то явно сэкономил на услугах типографии) изображение особняка с гостеприимно распахнутыми настежь дверьми, за которыми еле виднелся центральный холл с двумя широкими лестницами, ведущими на второй этаж. Ниже под изображением располагалась справочная информация для желающих записаться на групповую экскурсию, в стоимость которой входил просмотр короткометражного фильма, а также для желающих сделать пожертвование в фонд поддержки и развития музея. Насколько могла судить Бирс по внешнему виду здания, и тех и других было немного. — Они превратили мой дом в музей? — комкая листовку и отшвыривая её прочь, прорычала Бирс. — После того, как ни с одной из сторон — ни с твоей, ни со стороны твоего дражайшего мужа не объявились наследники, особняк по закону отошёл в собственность муниципалитета. Через какое-то время его выставили на торги. Желающих приобрести дом, пользующийся не самой доброй славой, так и не нашлось. От идеи использовать здание под нужды городского правления отказались из-за его удалённости от центра. В итоге ему так и не нашли лучшего применения, чем пожертвовать фонду культуры. — А я сама теперь тоже музейный экспонат? — Хочешь войти и проверить? — предложил Малак. — Ты же сам сказал, что во время праздников они закрыты, — покосилась на него Бирс, сама толком не понимая, чего хочет больше: действительно оказаться внутри или же, напротив, как можно дальше отсюда. — У меня VIP пропуск, — осклабился демон и, отстранив Бирс в сторону, прикоснулся к замку, запирающему ворота. Стороннему наблюдателю, если бы такой вдруг нашёлся, показалось бы, что дужка замка открылась сама собой, словно по волшебству. Глазам же Бирс предстала совсем иная, хоть и немного смазанная наведённым мороком картина. Женщина увидела, как Малак просунул в замочную скважину длинный чёрный коготь и поддел что-то в нехитром механизме. Ворота противно скрипнули давно несмазанными петлями. С замиранием сердца Бирс шагнула в распахнувшиеся перед ней двери, которые также не стали преградой для демона. Разумеется, Малак мог перенести их внутрь здания, использовав телепортацию. Однако ему хотелось, чтобы Бирс прошла весь путь сама, от первого до последнего шага, в полной мере ощутив, насколько всё изменилось за долгие годы её отсутствия. А изменилось здесь действительно многое. Бирс лишь отдалённо узнавала расположения комнат. Очевидно, новый хозяин изменил планировку, объединив между собой некоторые помещения, заложив пару дверных проёмов, а другие, напротив, изолировал, сделав из некогда проходных комнат глухие подсобные помещения. Бирс медленно двигалась из зала в зал, осматриваясь по сторонам, но ни на чём подолгу не задерживаясь. Её не интересовала выставка съёмочной аппаратуры, коллекции сценических нарядов, целая стена, отведённая под афиши, и другая — со старыми фотографиями, на некоторых из которых даже были автографы некогда известных и популярных личностей. Чтобы как следует всё рассмотреть, того света, что проникал с улицы сквозь большие окна особняка, было недостаточно. Демон негромко хлопнул в ладоши, и по всему зданию разом зажглись электрические лампы. Они горели не ярко — едва ли вполовину того, что было им положено. И дело было вовсе не в перебоях с напряжением — в этом Бирс была уверена. Скорее уж, таково было желание самого Малака, который не был фанатом яркого света или же просто решил сохранить атмосферу таинственности и неопределённости. Бирс не стала возражать. Теперь освещения вполне хватало, чтобы не запнуться впотьмах о край ковровой дорожки или порог, которому не полагалось здесь быть. Бирс продолжала идти, словно бы целенаправленно что-то искала и всё никак не могла найти. На удивление, демон никак не комментировал ни её поведение, ни музейные экспонаты. Он не подгонял, не торопил, не язвил и вообще вёл себя как-то уж больно тихо. Бирс поняла, что такой Малак нравится ей ещё меньше. От без остановки треплющегося и похваляющегося своими силами Малака она знала, чего ожидать. А от молчаливого и апатичного Малака ждать можно было любых сюрпризов. Причём сюрпризы эти вряд ли были бы приятными. При этом Бирс всё никак не могла придумать достойного повода, с которым можно было бы обратиться к демону, и они всё также продолжали свой путь в полном молчании. Так продолжалось до тех пор, пока ноги будто сами собой не привели Бирс в бальный зал. Женщина не смогла сдержать удивлённого восклицания, увидев, во что превратилась её самая любимая комната во всём особняке. От позолоты, некогда украшавшей стройные колонны, уже давно не осталось никакого следа. Мраморные плитки пола потускнели, исцарапались, а местами и потрескались. Но самым ужасающим было то, что теперь зал был полностью переоборудован под небольшой кинотеатр. Возле одной из стен женщина увидела натянутое белое полотно. Пространство, по которому некогда кружили в танце самые завидные пары, занимали ряды дешёвых и наверняка неудобных стульев, за последними рядами которых виднелся проектор и другая необходимая для кинопоказа аппаратура. — Да как они только посмели? — прошипела Бирс, сжимая кулаки. — Как у них рука поднялась сотворить здесь такое! — А по мне — так вышло весьма недурно, — хмыкнул Малак, включая проектор. На полотне возникло немного расплывчатое из-за плохого качества плёнки, а также из-за горящего света изображение. Бирс узнала фильм. Он был старым уже в те времена, когда она была нескладной девочкой-подростком с двумя светлыми косичками. Какая-то глупая романтическая история, полная томных взглядов и проникновенных песен. Фильм никогда ей не нравился. Ей вообще редко нравились фильмы, в которых снималась не она. Вот те были истинными шедеврами. Жаль, что их было не так уж много. — Посмотрим? — предложил демон, устраиваясь на первом ряду. Похоже, качество изображения, ровно как и отсутствие звука, демона ничуть не смущало. Малак с интересом уставился в экран и если не приглядываться, то вполне мог сойти за обычного человека, увлечённого кинопросмотром. Для полного сходства не хватало разве что картонного ведёрка с попкорном. — Как я слышал, многие люди находят такой способ времяпровождения весьма увлекательным. — Наслаждайся, — фыркнула Бирс, прежде чем отправиться на второй этаж особняка. К её великому удивлению, демон за ней не последовал. От её спальни не осталось и следа. Бирс признала её только по виду, открывающемуся из окна. Нынче помещение было занято очередной бездарной экспозицией, посвящённой гримёрскому мастерству. Соседний зал прославлял лучших режиссёров минувшего столетия. Некоторые имена были известны Бирс. Однако среди перечней картин, принёсших славу своим создателям, она не нашла ни одной из тех, в которых снялась бы она сама. Недовольно нахмурившись, Бирс переместилась в зал напротив. И здесь, наконец, она обнаружила то, что так жаждала увидеть: свой фотопортрет, занимающий центральное место на стене в окружении нескольких десятков портретов поменьше. Бирс ликовала. Спустя десятилетия о ней не забыли! Это стоило всех тех страданий, которые она успела перенести. Она доказала этому миру, как он заблуждался, не желая признавать её! Какая, должно быть, разразилась трагедия, когда киноиндустрия лишилась своей главной звезды! — Что это здесь у нас? — раздался у неё за плечом вкрадчивый голос Малака, которому, очевидно, тоже пришёлся не по душе фильм. — Неужели нашёлся экспонат, достойный твоего внимания? Бирс с готовностью посторонилась, освобождая демону обзор. — И вправду удивительно. Настолько, что, пожалуй, стоит дать больше света, дабы сполна насладиться этим зрелищем! Лампы под потолком и светильники на стенах разом вспыхнули ярче, заливая всё вокруг желтоватым светом. От неожиданности Бирс зажмурилась, а когда вновь открыла глаза, то увидела Малака, внимательно читающего текст-справку, расположенный на небольшом постаменте прямо под портретом. — Что? — спросила женщина не своим голосом, после чего вынуждена была прокашляться. — Что там сказано? — Абсолютная чемпионка в мире шоу-бизнеса по количеству наград «Худшая актриса», в том числе среди таких номинаций, как: «Худшая актриса года», «Худшая актриса десятилетия», «Худшая роль первого плана», «Худшая роль второго плана». Обладательница таких редких антинаград, как «Худшее открытие в киноиндустрии», «Худший дебют», «Разочарование года», номинант на антинаграду «Худшая актриса столетия». Интересный факт: на обсуждение было вынесено предложение учредить новую антинаграду имени Хелен Бирс, однако предложение отклонили, сочтя упоминание имени данной актрисы недостойным даже в таком контексте. Мне продолжать? Дальше мелким шрифтом идёт историческая справка, в которой, в том числе упоминается тот факт, что некогда это место принадлежало тебе. — Ты лжёшь! Лжёшь, грязный ты демон! — взвизгнула Бирс, бросаясь вперёд, буквально сметая Малака прочь со своей дороги. Её глаза впились в текст и быстро забегали по печатным строчкам. «Худшая», «Худшая…», «Худшая»! Рука Бирс взметнулась с целью схватить, смять, порвать и выбросить этот мерзкий листок. Казалось, она могла испепелить его взглядом. Она готова была его даже съесть! Но Малак не позволил. Демон ловко перехватил её запястье, не позволив коснуться бумаги даже кончиками пальцев. — В правилах музея сказано, что трогать экспонаты руками строго запрещено, — назидательно сообщил он. — Плевала я на правила! Бирс дёрнулась, но демон держал крепко. Ослеплённая яростью, Бирс занесла свободную руку, намереваясь как следует врезать Малаку по его самодовольной мерзкой роже. Однако демон и здесь её опередил, вскинув руку в предупредительном жесте. — Я бы не советовал этого делать, дорогая, — погрозил он пальцем, точно строгий отец расшалившейся дочурке. — У каждого нашего поступка есть последствия. Боюсь, что последствия того, что ты задумала, будут плачевными. Весьма. Для тебя. Бирс издала полный досады вскрик и снова дёрнулась, на этот раз освобождаясь из хватки демона. Конечно, получилось у неё это лишь потому, что Малак перестал её удерживать. — Ты ведь об этом знал, не так ли? — злобно сверкнула глазами в сторону демона Бирс. — О том, что ты бездарная актриса? Ну, разумеется. Об этом все знали. Просто с помощью моей магии ненадолго об этом забыли. На семь лет и один день, если быть предельно точным. Как только установленный договором срок подошёл к концу, всё сразу же вернулось на круги своя. Ослепшие прозрели, ужаснулись увиденному и поспешили если и не замести следы сотворённых ошибок, то, по крайней мере, сделать вид, что ничего не было. — Стало быть, ты специально устроил всё так, чтобы я здесь оказалась? Хотел насладиться тем, как я буду убиваться при виде этого… этого… недоразумения?! — Это недоразумение именуется общественным мнением, — услужливо подсказал Малак. — Плевать я хотела на мнение этого общества! — В этом плане с обществом вы достигли абсолютного взаимопонимания, поскольку ему также совершенно плевать на тебя! Ну разве не идиллия? — И не смей! — Что не сметь? — Не смей называть меня «дорогая»! Сердито топнув ногой, Бирс резко развернулась на каблуках и вылетела из комнаты. Она так торопилась, что едва не упала, спускаясь по лестнице. К счастью, Малак этого не видел. По крайней мере, Бирс на это надеялась. Этот демон и так от души повеселился, потешаясь над ней. Стоило ожидать, что от задуманной им «прогулки» демон будет стараться получить максимум удовольствия для себя за её счёт. Но если это только начало, чего ей следует ожидать дальше? Возможно, стоит вернуться, пока ещё не стало слишком поздно? «И тем самым признать своё поражение», — шепнул внутренний голос. Ну уж нет! Не такова Хелен Бирс, чтобы сдаваться при малейших трудностях! Она ему ещё покажет! Бирс поспешила выскочить на прохладный воздух, надеясь, что он поможет остудить полыхающее от злости и стыда лицо, пока гадкий демон не успел заметить этот предательский румянец на её щеках и скулах. Оказавшись на крыльце, женщина судорожно вздохнула и медленно выдохнула, приводя в норму сбившееся дыхание. Она уже практически полностью восстановила контроль над собой, когда откуда-то издалека, похоже, от самого подножия холма, на вершине которого располагался особняк, донёсся пронзительный звук полицейской сирены. — Кажется, я забыл отключить сигнализацию, — виновато развёл руками возникший рядом с ней демон. — Да кто вообще мог подумать, что она здесь есть?! Что тут красть? Разве что твой портрет в той красивой раме. — Заткнись! — Предпочитаешь сама объясниться со стражами порядка? Я охотно понаблюдаю за этим со стороны. Бирс глубоко вздохнула. Ей отчаянно хотелось зарыдать, закричать, вновь попытаться броситься на Малака с кулаками. А лучше всё и сразу. Этот демон легко мог вывести её из себя, практически не прилагая к этому усилий. С этим нужно было что-то делать. Она должна контролировать ситуацию. Иначе ничего не выйдет. — Положусь в этом вопросе на тебя, — вдруг обворожительно улыбнулась она. — Вот как? Явно ожидавший дальнейших препирательств демон заметно опешил. В голове Бирс зазвучали триумфальные фанфары. Пусть и крошечная, но это была её победа. Первая за сегодняшний день. Стоило бы сделать где-нибудь отметку об этом. — Пожалуй, лучшим вариантом будет сделать вид, что нас тут не было. — Как скажешь. — Ты уже решила, куда хотела бы отправиться дальше? — Куда угодно. Демон удивлённо приподнял бровь. Он видел Бирс разной: злой, надменной, расстроенной, коварной, в отчаянье. Но никогда прежде ему не доводилось иметь дело с Бирс покладистой. Это настораживало. Он знал, чего можно было ожидать от разъярённой Бирс. А от покладистой Бирс ждать можно было любых сюрпризов. Причём сюрпризы эти могли оказаться весьма интересными! — Только, если можно, — вкрадчиво добавила она, прежде чем демон успел сотворить для них новый портал, — пусть там будет не так людно, как в первый раз, но и не так пусто, как сейчас. — Будет исполнено, — хмыкнул демон. К тому времени, как возле ворот особняка замаячили яркие отблески мигалки на крыше полицейской машины, высокое крыльцо опустело.***
— Что это с ними? — спросил Малак, глядя на толпу людей, двигающихся по кругу. Движение происходило в одном, как понял демон, заранее определённом кем-то направлении (против часовой стрелки). Не было никаких сомнений в том, что сделано это было для того, чтобы соблюсти некий порядок. Однако тот факт, что все двигались с разной скоростью, сводил все усилия организатора на нет. Нормальному передвижению мешало то, что двигались люди по ровной ледяной площадке, а вместо обычной обуви на ногах у них были странные ботинки, к подошве которых крепились прочные лезвия. Немного понаблюдав, Малак решил, что такая необычная обувка должна была облегчить их задачу, в чём бы она ни заключалась. Однако порой всё оборачивалось совершенно противоположным образом. Те немногие, кто, как рассудил Малак, за долгие годы тренировок сумел развить определённый навык, могли набрать вполне приличную скорость. Единицы даже умудрялись исполнять сложные движения, похожие на танцевальные, не прерывая стремительного бега. Такие держались поближе к центру площадки, двигаясь по внутреннему, более узкому кольцу, где их разгону не мешала основная масса тех, чей навык ограничивался в умении держать вертикальное положение, и то не всегда. Были те, кто перемещался на дрожащих ногах, раскинув руки в стороны для поддержания равновесия, и даже те, кому вовсе приходилось цепляться за высокие бортики, ограничивающие площадку. Кто-то искал поддержки у своего спутника, передвигаясь, крепко вцепившись друг в друга. В выбранном ими способе имелась одна слабая сторона: если падал один, то он неизменно увлекал за собой и второго. Чтобы вновь подняться на ноги, усилий требовалось едва ли не больше, чем прилагалось к самому движению по кругу. И всё это под звуки льющейся из динамиков неторопливой музыки. — Зачем они это делают? Это какой-то человеческий ритуал? — недоумевал Малак. — Нет. Они просто веселятся. — Это — веселье? Малак снова взглянул на падающих (временами весьма неудачно и наверняка больно людей). Мужчины, женщины, взрослые, подростки и даже дети, порой совсем маленькие, но уже обутые в эти странные ботинки крохотного — специально под детскую ножку размера, с лезвиями, закреплёнными на подошве. Не было среди них разве что совсем дряхлых стариков. Парами и поодиночке, а порой целыми компаниями, все они шли, скользили, падали, ушибались. Но при этом, в подтверждение слов Бирс, Малак видел на их лицах улыбки. — Не понимаю, что в этом может быть весёлого? — озадаченно поскрёб демон затылок. — Потому что ни разу не пробовал, — фыркнула Бирс. — Хочешь сказать, что ты тоже когда-то в этом участвовала? — Ну ещё бы! И у меня очень неплохо получалось! К твоему сведению, это называется «кататься на коньках». — «Коньках»? — переспросил совершенно сбитый с толку Малак. — При чём тут кони? — Коньки — это ботинки с лезвиями, глупый демон! Лезвия! Лезвия Малаку нравились. В своё время он щедро снабдил ими обезьяний отель. Правда, его обитатели использовали их по другому назначению. Что ж, значит, конструкцию он понял правильно. Осталось лишь разгадать скрытый смысл. — Я хочу попробовать, — заявил демон и уверенной походкой (вижу цель, не вижу препятствий) направился к входу на каток, возле которого расположились билетная касса и пункт аренды коньков. — Да ты в этой очереди часа два простоишь! — крикнула ему вслед Бирс. — Очереди? — Малак будто только теперь разглядел несколько десятков притопывающих на месте, чтобы не дать ногам замёрзнуть, людей, ожидающих возможности вкусить свою долю веселья. Если, как это назвала Бирс, катание на коньках представлялось им некой забавой, то, судя по напряжённым лицам, очередь была чем-то сродни пытки. Малак взял себе это на заметку. На будущее. — Если у них всех разом прихватит животы, это будет слишком подозрительно? — задумчиво проговорил Малак, обращаясь к успевшей его нагнать Бирс. — Или, скажем, разболится голова? — А может, мы просто поищем другое место? — Я пришёл в этот мир не для того, чтобы целый день скакать по порталам, Бирс. Это, знаешь ли, бывает утомительно. Бирс постаралась, чтобы не единый мускул на её лице не дрогнул, выдавая тем самым её удивление. Значит, даже Малак не всесилен! Нет, разумеется, она и так об этом знала. Просто получить прямое подтверждение своим знаниям никогда не бывает лишним. — Если бы я по-прежнему обладала статусом кинозвезды, нас пропустили бы без очереди, — как бы между прочим заметила женщина. — Бирс, признай эти несчастные в тебе ту самую звезду, и моё вмешательство в их пищеварительную систему не потребовалось бы. Для них ты уже несколько десятков лет как мертва. В прямом и переносном смысле. Но за идею спасибо, — быстро добавил демон, оборачиваясь в сторону билетной кассы. Малак помахал рукой, и уже через несколько секунд из будки выскочил взволнованный билетёр, направляясь прямиком к ним. — Господин председатель! Не ожидал вас здесь увидеть! — радушно улыбаясь, проговорил пухленький человечек, протягивая руку в жесте приветствия. — Ваш визит — это честь для нас! Следует ли мне пригласить сюда директора? — Нет нужды беспокоить и без того занятого человека, — вернул любезную улыбку и рукопожатие Малак. — Но я был бы весьма признателен, если бы я и моя прелестная спутница могли пройти без очереди. — Разумеется! Само собой, господин председатель. Вот только… — человечек замялся, — мне казалось, что у нас не осталось коньков для аренды. — Не переживайте. Уверен, если мне будет позволено взглянуть, для нас найдётся что-то подходящее. — Разумеется, — человечек посторонился, давая дорогу Малаку и Бирс. - Господин председатель, — окликнул он, когда демон уже скрылся за дверью конторы проката. — Позвольте поинтересоваться, что за изумительная дама вас сопровождает? — О, — демон на секунду выглянул наружу, — всего лишь гостья, прибывшая издалека на один день. Завтра вы её уже не увидите. Так что считайте, вам несказанно повезло. — Разумеется, господин председатель! Бирс уже не могло удивить то, что в прокате под прилавком внезапно обнаружились две пары коньков. Мужские и женские. Точно соответствующие размеру. — Надевай, — Малак протянул ей предназначавшуюся ей пару. — Я не уверена, что хочу… — Разве сейчас я спрашивал о твоём желании? Глаза демона уставились на Бирс двумя пустыми чёрными провалами, в которых заплясали язычки пламени. Вздохнув, женщина послушно приняла коньки, стянула высокие меховые сапожки и взялась за шнуровку, предварительно повесив на крючок тяжёлое пальто, которое в таком деле, как катание на коньках, могло здорово помешать. Благо, на улице было не так уж холодно. С непривычки у неё получалось не так ловко, как когда-то, но всё же управилась она быстрее Малака, поэтому и на лёд ступила первой, высмотрев среди катающихся небольшой просвет, в который успела втиснуться. Тугая шнуровка прочно удерживала лодыжку, не позволяя вихляться, но всё же Бирс почувствовала, как ноги свело от напряжения от самых ступней и до бёдер. Первые шаги дались ей с заметным трудом. Но, завершив первый круг в общей массе катающихся, женщина обрела уверенность в движениях. Она даже рискнула перестроиться в ряд, где люди ехали чуть быстрее. На третьем круге ноги Бирс окончательно вспомнили навыки давно прошедших лет, и она даже позволила себе удовольствие развернуться и немного проехать спиной вперёд. Однако после столь непривычных нагрузок тело затребовало хотя бы кратковременного отдыха. Сместившись к бортику, чтобы не мешать другим, Бирс огляделась, выискивая глазами Малака.Как оказалось, демон всё ещё топтался у входа, при этом пристально за ней наблюдая. Быстро преодолев разделяющее их расстояние, Бирс эффектно затормозила, обдав при этом идеально сидящие брюки Малака ледяной крошкой. — Ты вроде как рвался на лёд. Передумал? — Просто примеряюсь, — проворчал демон, с недовольством осматривая свои штаны. — Хочешь сперва освоить теорию? Так у тебя ничего не выйдет! — Что, правда? — приподнял одну бровь демон. Бирс не слишком-то рассчитывала на то, что он упадёт. Но ей бы очень того хотелось. Она бы тогда всласть позлорадствовала и попеняла на его неуклюжесть. Но неуклюжими у Малака были разве что первые три шага. На четвёртый демон оттолкнулся куда более уверенно и заскользил по гладкой поверхности легко и непринуждённо, будто посещение катка входило в его обязательную программу проведения досуга. — Это и вправду весело, — бросил через плечо Малак, когда проносился мимо Бирс с такой скоростью, что женщина почувствовала, как её обдало лёгким ветерком. — Главное — понять, что движение должно идти от бедра. Демон быстро сместился ближе к центру площадки, туда, где было свободнее и где упражнялись в мастерстве те, кто катался вполне уверенно. Там Малак опробовал движение спиной вперёд, подсмотренное у Бирс, которое освоил с ходу, несколько резких разворотов со сменой направления движения и даже вращение на месте. Некоторые из присутствующих даже забыли про катание, во все глаза наблюдая за не иначе как профессиональным фигуристом, заглянувшим, чтобы развлечь гуляющих своим выступлением. — Показушник, — фыркнула Бирс, направляясь к выходу. — Бирс! Эй, Бирс! Не вздумай уходить! В следующую секунду женщина почувствовала на своей руке цепкую хватку. Её неудержимо повлекло всё быстрее и быстрее следом за стремительно разгоняющимся на своих коньках демоном. — Мы ведь только-только начали веселиться! Бирс даже не помышляла о том, чтобы начать вырываться. Попробуй она освободить руку, непременно свалилась бы со всего размаху. И хорошо, если не угодила бы при этом кому-нибудь под ноги. А демон всё ускорял и без того становящийся головокружительным разбег. — Впрочем, ты права. Чего-то здесь здорово не хватает. Ну-ка, посмотрим. В динамиках, закреплённых на высоких деревянных столбах, что-то зашуршало, а затем спокойная неспешная музыка сменилась на зажигательный рок-н-рольный мотив. Не сбавляя темп движения, Малак развернулся лицом к Бирс, перехватив при этом её вторую руку, продолжая тянуть за собой. Женщина даже не пыталась двигаться самостоятельно, сосредоточившись лишь на том, чтобы держать равновесие. — Бирс, — Малак перестал разгоняться, вместо этого закружив на одном месте и, естественно, заставляя кружиться её, — у тебя снова недовольное лицо. Что тебя не устраивает на этот раз? Перед глазами Бирс всё мелькало и плыло, как в первые минуты её возвращения в мир людей после длительного заточения. Чтобы не видеть этого мельтешения, а ещё отвратительного лица демона так близко от себя, она была вынуждена зажмуриться. — Бирс, ты не упадёшь. Я держу тебя. Не бойся. — Как раз это меня и пугает больше всего, — скрипнула женщина зубами, чуть приоткрыв один глаз. — Я ведь говорил, что до возвращения в Бальный Зал с тобой не случится ничего плохого. — То есть лёд окажется мягкой периной, когда моя голова с ним встретится на полной скорости? — Никогда бы не подумал, что ты настолько труслива, Бирс. Нет, о твоей трусости я наслышан. Но одно дело встретиться со своими самыми большими кошмарами один на один, а совсем другое — трусить перед детской забавой. — Что ты сказал, демон? — Ты о том, что я назвал тебя трусихой? Не переживай, Бирс. Не всем на свете дана храбрость. Бирс устремила на Малака такой взгляд, каким вполне можно было бы заморозить с десяток катков, подобных тому, на котором они сейчас находились. Постепенно замедлив движение, Малак остановился, отпустив её руки. Некоторое время они стояли молча, одаривая друг друга лишь тяжёлыми взглядами: Малак — презрительно-насмешливым, с долей вызова, а Бирс — холодно-надменным, с долей обещания возмездия. Наконец, она решилась. Сильно оттолкнувшись правой ногой, Бирс начала стремительный разгон по кругу. — Догоняй! — бросила она через плечо. — Совсем другое дело! — радостно воскликнул Малак, кидаясь в погоню. Он догнал её без особого труда, поравнялся и слегка приобнял за плечи, сравнивая их шаг, после чего вновь перехватил её руку, заставил развернуться вокруг себя, одновременно меняясь с ней местами. Теперь Бирс мчалась по внутренней стороне, ближе к центру площадки, а Малак держался справа от неё. Вновь кружение! Обмен местами и синхронная смена направления движения. Поворот! Ещё один обмен внешней и внутренней стороной круга. Поворот! Несложная, но очень зрелищная дорожка шагов. Малак вновь перехватил обе её руки, развернувшись спиной вперёд, ведя за собой. Бирс уже плохо соображала, что происходит вокруг. Она едва ли замечала людей, если они и вправду всё ещё оставались на катке. Едва ли она слышала гремящую на всю округу музыку. На какой-то момент осталось только ощущение стремительного почти-полёта, гул разогнавшейся по венам крови и чувство эйфории. Демон притянул её ближе к себе, сместив руки с запястий на плечи, и снова увлёк в головокружительное вращение на месте. Бирс вскрикнула, когда этот ураган повлёк её вниз, заставляя присесть, одновременно продолжая вращаться. «Ты не упадёшь», — тут же раздался в её сознании голос, и Бирс неимоверным усилием воли заставила себя в это поверить. «Я не струшу перед тобой!». Когда нижнее вращение вновь сменилось на верхнее, Бирс оторвала одну ногу от ледяной поверхности, продолжив движение лишь на одном лезвии. Хмыкнув, Малак повторил её движение. Что ж, если ей предстоит умереть, то, по крайней мере, умрёт она вполне красиво. Внезапно всё закончилось. Музыка смолкла, движение прекратилось. Сознание и зрение начали постепенно проясняться. Несколько секунд вокруг стояла полная тишина. А затем грянул гром. Аплодисменты, восторженные крики и свист. Бирс не заметила, в какой момент присутствующие на катке люди перестали кататься, расположившись у бортиков, чтобы понаблюдать за невероятным представлением. Интересно, заметил ли это Малак? Вспомнив о демоне, Бирс завертела головой и только теперь обнаружила, что стоит в самом центре площадки, вжавшись спиной в грудь демона, тяжело дыша и вздрагивая от напряжения. Она поспешно оттолкнула Малака от себя, едва не потеряв при этом равновесие. — Осторожнее, дорогая, — тихо проговорил он, подхватывая её под руку. — Ты не упадёшь ровно до тех пор, пока я этого не позволю. Советую тебе не портить момент, а как следует им насладиться. — Катись в ад со своими советами, Малак! — рыкнула на него Бирс, умудряясь при этом радушно улыбаться своим случайным зрителям и приветливо махать им рукой. — И не смей называть меня «дорогая»! Малак отвесил толпе элегантный поклон, а Бирс напоследок изобразила нечто, напоминающее реверанс, после чего они вместе направились к выходу. Бирс ощущала себя слегка захмелевшей от внезапно доставшейся ей порции внимания и оваций. Конечно, это несравнимо с тем, что было у неё когда-то, но даже этот крошечный глоток подарил ей самое настоящее блаженство. Бирс было необходимо находиться в центре внимания. Она болезненно в нём нуждалась, была от него зависима, точно от наркотика. Она прекрасно осознавала свою зависимость, но никогда не стремилась от неё избавиться. Напротив, тянулась за новой дозой, ломая свою и чужие жизни. И её ничуть не волновало ни тогда, ни сейчас, что единственным способом для неё достигнуть пика этого блаженства была сделка с демоном. Когда они покидали территорию катка, кругленький билетёр какое-то время бежал следом за ними, что-то выкрикивая, то ли спрашивая, то ли в очередной раз выражая своё почтение и восхищение. Ни Бирс, ни Малак его не слушали. — За кого он тебя принял? — поинтересовалась Бирс немного погодя. — Не имею ни малейшего представления, — хохотнул демон. — Я просто позволил ему видеть то, что он хотел видеть. Зачем что-то навязывать, если люди сами готовы обманываться и верить в свой же вымысел? Бирс промолчала, поджав губы. — Каким будет следующий пункт нашей развлекательной программы? — воодушевлённо поинтересовался демон, будто не заметив её замешательства. — Где-то неподалёку должна быть рождественская ярмарка. Можем отправиться туда. Разумеется, если ты не против. — Шутишь? Сделки и торг как часть праздника! Разве могу я это пропустить? — Я была уверена, что тебе понравится. Малак с подозрением покосился на Бирс, но комментировать заявление не стал. Очередное окно портала перенесло их в район центрального парка. Короткий зимний день подходил к своему завершению. По всему городу начали зажигаться огни.***
Из-за света фонарей и развешенных повсюду гирлянд в парке было светло, словно днём. И людей, несмотря на поздний час, было ничуть не меньше. Не смолкая, звучали взаимные поздравления, пожелания счастья, радости, удачи и, конечно, счастливого Рождества. Люди, размахивающие бенгальскими огнями и радостно смеющиеся. Люди, поющие рождественские гимны, не всегда попадая в ноты. Люди, покупающие детям сладости с прилавков расставленных здесь же больших палаток, привлекающих внимание маленьких посетителей разнообразием всего того, от чего родители пытались ограничивать их целый год. Столько людей в одном месте Бирс не видела уже очень давно. Людей, неподдельно счастливых. Внезапно её посетила мысль, что, возможно, сейчас она была единственным несчастным человеком на всём свете. Конечно, она знала, что это было далеко от истины, но жгучее чувство несправедливости по отношению к себе не давало покоя. Неспешной и очень грациозной походкой, всем своим видом демонстрируя своё, пусть лишь видимое, превосходство над окружающими, женщина направилась вглубь заполненного людьми парка. Однако, как бы шикарно она сейчас ни выглядела со своим идеальным макияжем и безупречной причёской, в дорогом тёплом пальто с пушистым воротником из натурального меха и высоких сапожках с пряжками из натурального серебра, у всех этих людей, как бы ни противно ей было это признавать, перед ней было одно ни с чем не сравнимое преимущество: они были свободны. Разумеется, в чём-то их свобода была относительна. Однако по сравнению с ней, скованной незримыми цепями с шагающим рядом демоном в человеческом обличье, все они были вольны, словно ветер. И Хелен завидовала им. Всем вместе и каждому по отдельности. Она отчаянно пыталась заглушить в себе это чувство, раз за разом повторяя про себя, что она лучше, умнее и могущественней. Но при этом вот уже почти сотню лет оставалась пленницей. Бирс скрежетнула зубами. Не этого ли хотел добиться хитрый демон? Заставить её почувствовать свою ущербность по отношению к самой распоследней прачке с растрескавшейся от порошка и воды кожей на руках, которая хотя бы раз в году, в отличие от Хелен Бирс, могла позволить себе побыть счастливой. Если так, то Бирс не собиралась доставлять Малаку такого удовольствия. Неужели за долгие годы лишений она не заслужила хотя бы небольшую частичку всеобъемлющей радости и веселья? Упрямо и решительно вздёрнув подбородок, Бирс влилась в людской поток. Погружённая в свои мрачные рассуждения, Хелен сама не заметила, как свернула к одной из ярко украшенных палаток, в которой две молодые девушки торговали светящимися шариками, мигающими оленьими рожками на пружинках, ободками с заячьими ушками, красными колпачками, сахарной ватой, дорогими ёлочными украшениями, дешёвыми сувенирами и всевозможными цветастыми леденцами на палочках и без. В далёком детстве родители Бирс не слишком-то баловали её сладостями, поскольку их семья попросту не могла себе позволить лишних расходов. В более же зрелом возрасте она уже сознательно ограничивала себя от вредной пищи, ревностно следя за состоянием своей идеальной фигуры. В силу обстоятельств и сложившейся привычки ко вкусу сладостей она была равнодушна. Но многоцветие глазурного покрытия и ярких обёрток, чей блеск в свете множества лампочек и фонариков чем-то напоминал блики на гранях драгоценных камней, неудержимо влекло женщину подойти и рассмотреть их поближе. Бирс приблизилась к прилавку в очень удачное время. Небольшая толпа, рассчитавшись за покупки, только что отошла, а новые покупатели ещё не успели набежать. Возле палатки оказалась лишь она, да ещё какой-то мальчишка, на вид лет семи, во все глаза таращившийся на целую гору настоящих сокровищ перед самым его носом. Не удостоив мальчика своим вниманием, Бирс неспешно двинулась вдоль прилавка, игнорируя предложения продавцов взять что-то из товаров в руки и рассмотреть поближе. А вот подоспевший следом за ней Малак такие предложения принимал с большой охотой. Демон с интересом рассматривал симпатичные вещицы, подолгу приглядывался к маленьким статуэткам, чуть ли не на зуб пробовал ароматизированные свечи и вообще, по мнению Бирс, которое она, естественно, не преминула высказать вслух, вёл себя словно деревенщина, впервые выбравшаяся в город из своей глухой деревни. — С какой целью люди покупают всё это? — с искренним удивлением уточнил Малак у Бирс, впрочем, не слишком утруждая себя тем, чтобы хотя бы немного понизить голос, за что был награждён недоумёнными взглядами девушек-продавщиц. — Да ещё и в таких количествах? — Чтобы кому-нибудь подарить, — ответила Бирс, приподнимая и тут же ставя на место миловидную резную шкатулку для колец. — Подарить? — ещё больше удивился демон. — Да. Родственникам, друзьям, знакомым, коллегам. На Рождество принято дарить подарки. — И люди дарят друг другу… это? — Не все, — усмехнулась Бирс, отбирая у демона и возвращая к собратьям белого плюшевого медвежонка. — Обычно чем-то подобным вынуждены ограничиться те, кто стеснён в средствах. — Тогда какой в этом смысл? Ведь у всего этого нет никакого практического применения. — Это традиция, которой уже много веков, — на удивление терпеливо пояснила Бирс. — А ещё однажды кто-то из тех, кто не мог позволить себе дорогих подарков, придумал выражение: «Дорог не подарок, а внимание». Эту мысль быстро подхватили, развили, внедрили в широкие массы, и теперь мы имеем то, что имеем. — Но разве не может быть подарок одновременно недорогим и полезным? — Почему же? Может. Однако при этом не стоит забывать, что предпочтительнее дарить такие подарки, которые смогут порадовать того, кому ты их даришь. Совместить всё это бывает невероятно сложно. В этом и заключается весь смысл. — А если человек не рад тому подарку, который получил? — В таком случае принято хотя бы притвориться счастливым и поблагодарить. — То есть, обмануть? — Не утрируй. Всего лишь ещё одна часть сложившейся традиции. — Мой главный вопрос всё ещё остаётся без ответа. Кому может понравиться такое? — демон красноречиво обвёл взглядом прилавок палатки, которая была лишь одной из многих, установленных в парке накануне праздника. Бирс ненадолго задумалась. — Детям? — предположила она, наконец. За её спиной мальчик стянул с руки варежку и вытряс из неё на ладошку пару четвертаков и несколько десятицентовиков. Сосредоточенно хмуря лоб, малыш явно что-то прикидывал в уме, а выходившие расчёты явно складывались не в ту картину, которую ему хотелось бы видеть. Девушка-продавец присматривала краем глаза за тем, чтобы мальчишка ничего не стянул. Конечно, на вид паренёк был вовсе не похож на уличного воришку, которые в это время промышляли с удвоенной прытью. Однако, как это всем известно, внешность очень часто бывает обманчива. Ведь правда? — В чём дело, малыш? — поинтересовался Малак у ребёнка, присаживаясь перед ним на корточки. — Ты потерялся? Хмуро взглянув исподлобья на демона, ловко притворяющегося человеком, мальчик отрицательно мотнул головой. Заметив в маленькой руке жалкую горстку монет, демон просиял радостной улыбкой от озарившей его догадки. — Ты расстроен тем, что тебе не хватает денег на вкусности! Бедная маленькая душа! С каждым годом запросы твои будут лишь расти, но суть происходящего будет оставаться той же! Дай мне немного уменьшить предстоящую тебе череду разочарований. Выбирай! — широким жестом демон охватил просторный прилавок, давая мальчику понять, что тот волен выбрать всё, что угодно из всего многообразия. Привлечённая этим разговором, Бирс вернулась и остановилась неподалёку, с любопытством наблюдая за разворачивающейся перед ней сценой. Молоденькие продавщицы умилённо улыбались щедрости странноватого мужчины. Для них он не был похож ни на пьяного, не отдающего себе отчёта в своих действиях, ни на преступника. Просто один из тех чудаков, которому атмосфера праздника вскружила голову до такой степени, что он вдруг почувствовал себя если и не самим Сантой, то одним из ближайших его помощников. Наивные дуры! Глаза же мальчика смотрели с долей подозрительности, но было видно, что детская жажда обладания берёт над ним верх. Ещё немного поборовшись с сомнениями, мальчишка всё также молча ткнул пальцем в кулёк разноцветных фруктовых леденцов. Не самый большой, но и не самый маленький. Бирс про себя одобрительно хмыкнула. Держаться золотой середины — выбор, мудрый не по годам. Тем временем Малак расплатился за покупку деньгами самого сомнительного происхождения, заверив продавцов в том, что «сдачи не надо», и из рук в руки вручил пакет ребёнку. При этом Бирс, не выдержав, фыркнула: — Разве родители тебя не учили не брать угощения у незнакомцев? Взгляд мальчика в один момент стал растерянным. Он испуганно взглянул сперва на Бирс, затем вновь обернулся к Малаку, точно ища у того поддержки. — Не слушай злую тётку, малыш, — Малак дружелюбно потрепал мальца по светлым волосам, которые, к удивлению Бирс, не начали после этого прикосновения выпадать клочьями. — Разве может кто-то замыслить плохое накануне такой ночи? Но ты всё-таки лучше беги домой. И не терзай себя сомнениями, — Малак заговорщицки подмигнул, — ни с кем делиться вовсе не обязательно. Мальчишка попятился, не отводя напуганных глазёнок от странного и чем-то, как до него стало постепенно доходить, очень пугающего мужчины, продолжая при этом прижимать заветный кулёк леденцов к груди. Он пятился до тех пор, пока между ним и Малаком не оказалось трое прохожих, после чего развернулся и припустил во всю прыть. Наивная юная душа. От демона, который наметил тебя своей жертвой, так просто не сбежишь и не скроешься. Но сегодня у демона много других интересных развлечений, на которые он может потратить своё время. Так что считай, что тебе повезло. На этот раз. — Злую тётку? — шипела между тем Бирс. — Злую тётку?! Да как ты смеешь называть меня злой? Ты, страшный, уродливый де… — Тише, Хелен, тише, — Малак взял Бирс за локоть и повёл в сторону от палатки. Со стороны могло показаться, что благовоспитанный джентльмен поддерживает даму, чтобы та, чего доброго, не оступилась на заснеженной дорожке. На самом же деле хватка его была железной. Сожми демон руку немного сильнее, и Бирс бы почувствовала, как ломаются кости и крошатся суставы. О том, чтобы высвободиться, не шло и речи. — Люди ведь смотрят. — Да плевать мне на людей! Не смей звать меня по имени! И не смей касаться меня своими грязными руками, ты… Звук несильного глухого удара и раздавшийся почти одновременно с ним весёлый смех заставили двоих заклятых врагов ненадолго прекратить свою перепалку. Запущенный чьей-то не слишком меткой рукой снежок, который должен был угодить в одного из товарищей по весёлой игре, но в результате прилетевший прямиком в голову Малаку, рассыпался на множество мелких кусочков, часть из которых неизбежно угодила демону за воротник пальто. Малак обернулся так резко, что если бы перед этим он не выпустил локоть Бирс, то наверняка вывернул бы ей плечо. Хелен увидела, как в приступе гнева демон на миг утратил контроль над своей маскировкой. Глаза, сперва полыхнувшие красным, начали превращаться в два чёрных провала. Демон готовился убить тех, кто осмелился на него напасть. — Стой! — теперь уже Бирс вцепилась в локоть Малака обеими руками и отчаянно пыталась удержать его на месте. Хелен чувствовала, как каблуки её зимних сапожек, которыми она изо всех сил пыталась упираться, чертят при этом по утоптанной дорожке две глубокие борозды. — Они это не специально! Это же просто дети! Они играли! — Играли? Что ж, игры я люблю. Без труда стряхнув с себя руки женщины, демон ринулся в самую гущу пищащей и барахтающейся в снегу ребятни. Обычно Хелен была безразлична к чужим страданиям. Ведь от них так просто отгородиться. Достаточно лишь выключить телевизор, радио, пропускать в газете полосы криминальных хроник. В конце концов, просто отвернуться. Но отчего-то на этот раз жгучее чувство вины полоснуло Бирс изнутри огненным бичом. Ведь это она поддалась очередному искушению и привела демона в мир людей накануне праздника. Десятки невинных жизней, принесённых в жертву в обмен на то, чтобы она лишь на один день вновь почувствовала себя живой. Справедливая плата? Возможно. Но всё же Хелен предпочла бы этого хотя бы не видеть.Упав на колени в снег, женщина закрыла лицо руками. Бирс не могла сказать, сколько она так просидела. Крики становились всё громче. Вот только… Только весёлые голоса и звонкий смех отчего-то так и не сменялись воплями ужаса, боли, мольбами о помощи и утробным рыком голодного хищника, выпущенного в загон с беззащитными овечками. Хелен рискнула немного раздвинуть пальцы, чтобы сквозь образовавшуюся щёлочку взглянуть на происходящее, а в случае, если ей не понравится то, что она увидит, вновь быстро укрыться во тьме неведения. Картина, представшая перед её взором, заставила её бессильно уронить обе руки на колени. По самые колени в снегу Малак носился среди верещащей детворы, осыпая градом снежков тех, кто держался на расстоянии, а тех, до кого мог дотянуться, опрокидывая в пушистые сугробы. Раскрасневшаяся и раззадоренная малышня, весело барахтающаяся в снегу, даже не догадывалась о том, что сейчас играет в весёлые игры с самой смертью. Для Бирс, единственной из присутствующих понимающей суть происходящего, зрелище это было поистине завораживающим и ужасающим. — Хелен, дорогая! — окликнул её пробегающий мимо Малак, из-под чьих ног в разные стороны так и разлетались облачка снега. — Не хочешь присоединиться? Иди к нам, иначе совсем окоченеешь! Кажется, дети начали вторить призывам демона, зазывая Бирс поиграть вместе с ними. Хелен же не могла даже пошевелиться. Среди этих живых голосов ей неумолимо слышался один мёртвый: голос Агаты, которая, как знала Бирс, тоже не отказалась бы с ней поиграть в свои весёлые игры. — Ты всё же поскользнулась, — раздался прямо над ней участливый голос Малака. — Давай я помогу тебе подняться. Демон протянул ей руку, другой рукой при этом ловко заслоняясь от очередного летевшего в него снежка. Некоторое время Хелен тупо рассматривала оказавшуюся на уровне её глаз ладонь. Внешне она ничем не отличалась от сотен других человеческих ладоней, а в чём-то, возможно, была даже лучше многих: ни тебе шершавых мозолей, ни обветренной кожи, ни обломанных ногтей. Только, несмотря на иллюзию, Бирс с лёгкостью видела под этой тонкой розоватой кожей звериную лапу настоящего монстра с острыми чёрными когтями. Женщина апатично подняла свою руку навстречу, позволив сильным пальцам оплести своё запястье. Впрочем, на этот раз демон не стремился раздробить её кости. Хватка была сильной, но не причиняла боли. Поставив её на ноги, Малак принялся заботливо счищать успевший налипнуть на её пальто снег. — Ты вся дрожишь, Бирс, — заметил он. — Всё же замёрзла. А я говорил тебе, что нужно было побегать с нами. Теперь придётся думать, как тебя согреть. Демон озадаченно осмотрелся по сторонам, игнорируя хорошо известный ему факт, что знобило Бирс вовсе не от холода. В итоге взгляд его остановился на небольшом кафе через дорогу. Судя по тому, что посетители сидели за столиками без верхней одежды, оставаясь, максимум, в накинутых на шею и плечи шарфах, внутри было довольно тепло. Свободных мест, как успел заметить Малак, не было. Но демон не сомневался, что для него и его спутницы персонал заведения сможет что-нибудь придумать. — Убери от меня руки, — процедила Бирс сквозь зубы, с трудом осознавая, что не свалиться обратно в снег ей позволяет только близкое присутствие демона. — Вот они, — Малак с готовностью продемонстрировал ей обе свои руки, и Бирс с ужасом осознала, что в какой-то момент сама ухватилась за плечо ненавистного демона, чтобы не потерять равновесие, да так и забыла отпустить. — Но всё же советую тебе как следует обдумать свое решение, — усмехнулся Малак, совершенно беспардонно обхватывая рукой её талию. — Идти с моей помощью или же ползти на четвереньках по моим следам без оной. Какое из унижений для тебя предпочтительнее?***
— Что обычно пьют смертные, чтобы скорее согреться и немного расслабиться? — уточнил Малак у подошедшего официанта на вопрос о том, готов ли он сделать заказ. Если официанта данная формулировка и удивила, то это никак не отразилось на его лице. Всё так же продолжая улыбаться, молодой человек объяснил, что самым эффективным и быстродействующим средством в таких случаях был бы алкоголь, но поскольку в их заведении его не подают, он может предложить в качестве альтернативы горячий шоколад с мёдом и корицей, имбирный чай, клюквенный пунш или безалкогольный глинтвейн. Обилие плохо знакомых терминов застало демона врасплох и вызвало нешуточное раздражение. К счастью, ситуацию смогла сгладить успевшая немного прийти в себя Бирс, остановившая выбор на горячем шоколаде с маршмеллоу просто потому, что он был первым в озвученном официантом списке. Некоторое время они с Малаком сидели друг напротив друга в молчании. Бирс потягивала обжигающе горячий напиток маленькими глоточками, наблюдая сквозь панорамное окно поверх голов проходящих мимо людей за мерцанием гирлянд, развешанных на деревьях. На людей ей больше не хотелось смотреть. Отчего-то ей казалось, что стоит её взгляду задержаться на ком-то хоть немного дольше, и Малак тут же найдёт повод для того, чтобы наброситься на ничего не подозревающего бедолагу. Демон сжимал свою кружку в то ли инстинктивном, то ли подсмотренном где-то жесте человека, стремящегося согреть озябшие руки, при этом пристально наблюдая за Бирс. — Не говори мне, что ты забрал душу того мальчика в обмен на конфеты, — проговорила женщина, наконец. — Твоя реакция на «злую тётку» была куда более бесценна, чем его душа. Тем более что сейчас она не представляет из себя ничего интересного. Сплошь чистота и невинность. Такие души всегда рвутся куда-то вверх. Их тяжело удержать и привязать к себе. Подожду лет двадцать-тридцать, пока она отяжелеет под гнётом совершённых грехов, болью потерь и чередой разочарований. Тогда будет видно. Хелен хмыкнула в кружку, дыханием разогнав по сторонам воздушную белую пенку от растаявших мармеладок, делая очередной глоток. — Что ты будешь делать, если людей на земле вдруг не станет? — спросила она внезапно. — То есть как — не станет? — удивился демон. — Вдруг однажды, под этим самым гнётом грехов, болью потерь и разочарований человечество просто себя истребит. Что будет с тобой тогда? Наверное, подохнешь со скуки? — Нет, — ответил демон, которого, казалось, ничуть не задели слова Бирс касательно его предполагаемой кончины. — Ведь в любом случае со мной останешься ты. Ты всегда будешь моей пленницей, моей рабой, моей игрушкой, Хелен. Уверен, что смогу придумать много способов, как развлечь себя, даже исключительно в твоей компании. — Даже не надейся, демон. Однажды кольцо будет моим. И тогда… — Да-да-да, — покачал головой в такт словам Малак. — Прошу, давай оставим разговоры о делах на завтра. Не будем портить друг другу настроение. Как ни крути, а меня сегодняшний день немного развлёк. — Признайся честно, зачем тебе всё это было нужно? — Моя тёмная душа требовала праздника, — усмехнулся демон. — А ещё? — Когда-то я слышал, что для того, чтобы сделать человека счастливым, достаточно у него всё отобрать, а потом вернуть хотя бы малую часть из того, чем он когда-то обладал. Поэтому я рассудил, что для того, чтобы добиться обратного результата, нужно провернуть всё то же, но в обратном порядке. Я подумал, что свежее воспоминание об утраченной жизни сделает твоё существование в Бальном Зале настолько невыносимым, что ты сочтёшь за благо сдаться на мою немилость. Скажи, у меня получилось? Некоторое время Бирс молча смотрела прямо в глаза демона, в глубине которых так и плясали злые огненные язычки. Лицо её оставалось совершенно спокойным, но по тому, как при этом правая рука комкала и сминала скатерть, можно было судить о степени обуревавшей её ярости. Наконец, Бирс выдохнула. Отставив в сторону опустевшую кружку, женщина поднялась и направилась к выходу из кафе. На языке всё ещё ощущалось приторно-сладкое послевкусие. Было непривычно. Но при этом, и здесь Бирс была не в силах солгать самой себе, очень приятно. — Эй, ты куда это? — окликнул её Малак. — Хочу вернуться. Я устала. Устала от всего этого шума и впечатлений. Но больше всего я устала от твоего общества. Прошу, избавь меня от него. — Ты забыла добавить к своей просьбе волшебное слово, — хмыкнул Малак, отодвигая от столика свой стул и направляясь следом за ней. — Знаешь, какое? — Отвали? — Нет. — Сгинь? — Нет. — Пропади? — Снова нет, но первую букву ты уже угадала! Продолжим? — Нет! — Брось, Хелен! Не дуйся. Мы должны завернуть хотя бы ещё в несколько магазинов! Буквально в паре шагов отсюда я видел чудесную лавочку! Уверен, тебе понравится! Бирс! Напиток в медленно остывающей кружке Малака так и остался нетронутым. Однако из-под блюдца выглядывал краешек нескольких зелёных банкнот, которых было вполне достаточно для того, чтобы оплатить счёт и порадовать официанта щедрыми чаевыми.***
До портала в Бальный Зал они добирались в молчании. Бирс переполняли самые разнообразные эмоции. Тут были и злость на наглого демона, и общая усталость от прошедшего вечера, и разочарование увиденным в музее… и ощущение чего-то сказочного, навевающего давно забытую детскую радость, беззаботность и веру в лучшее. Ну и приятно гудящие от неожиданных танцев на коньках мышцы. Этот контраст сбивал с толку. А вот о чём думал Малак, женщина не знала, да и не хотела знать. Ещё она опасалась, что так легко демон её не отпустит, и готовилась отчаянно отбиваться. Но к её немалому удивлению, когда она подошла к порталу и оглянулась, Малак не пытался напасть. Вид у него был на редкость задумчивый. Бирс вдруг поняла, что им толком нечего сказать друг другу. Такое случилось впервые на её памяти. — Отлично погуляли, не так ли, Бирс? — наконец, нарушил молчание демон. — Отвратительно, — фыркнула женщина. — Не за что. Ну что же, я своё слово держу — теперь ты можешь вернуться в своё маленькое измерение и сидеть там, пока совсем не отчаешься. До встречи, Бирс. Не посчитав нужным отвечать, Бирс смерила демона презрительным взглядом и шагнула в портал. Только в Бальном Зале она позволила себе перевести дух, оглянулась на закрытый Глаз и внезапно громко расхохоталась. Да, вечер был неидеален из-за подколок мерзкого демона, но он определённо превосходил все тысячи вечеров минувшего столетия, вместе взятые. Теперь, вдохновлённая, она сможет продолжать борьбу с новыми силами. Малак опять просчитался. Тем временем Малак прямо в своём офисе наколдовал камин и рухнул в кресло прямо перед ним, уставившись на весело ревущее пламя. Он лениво размышлял, теребя в руках полосатый бело-красный шарф, который он всё-таки купил, вопреки брюзжанию Бирс. Да, этот вечер был очень приятным, и сильно выделялся среди минувших тысячелетий. Выводить Бирс из себя было сплошным удовольствием, не требующим больших усилий. Но было тут и кое-что не очень приятное: Малак окончательно убедился в том, что смертные не так просты, как кажутся и знают что-то, чего не знает он. Это нужно исправить, и начинать лучше уже сейчас. Но как? Демон уставился на шарф, перебирая в памяти всё, что произошло в мире смертных и всё, что говорила Бирс. И тут его осенило. Демон счастливо рассмеялся, резко вскочил с кресла и понёсся творить.***
На следующее утро, выйдя во двор парка развлечений, неразлучное трио из Банды не без удивления обнаружило, что Страну Радости засыпало приличным слоем снега. Привычный туман больше не стелился по дорожкам лабиринта. Воздух вокруг был чист и прозрачен. Небо поражало своей синевой, а пушистые снежинки так и переливались на ярком свету. Пенни восторженно взвизгнула, всплеснув руками, и тут же попыталась скатать снежный ком для снеговика. Поскольку снег был совершенно сухим и лепиться никак не хотел, усилия её не увенчались успехом. Тогда не слишком расстроенная курица упала спиной в ближайший сугроб и принялась возить вверх-вниз руками и ногами. Закончив рисовать куриного снежного ангела, Пенни подскочила, полюбовалась на свою работу, а затем, отбежав немного подальше, снова завалилась в снег, незамедлительно приступив к сотворению очередного шедевра. Хэнгри, наклонившись, набрал в руки пригоршню снега. С интересом понюхал, попробовал на вкус. Проглотив талую воду, расстроенно вздохнул и, отряхнув руки, потопал обратно на кухню в поисках чего-то более существенного. Лаки в свою очередь разворчался, что снег пристаёт к его меху. Когда он начнёт таять, то вода непременно попортит его внешний вид. Да и не только его. Удивительно, что Пенни сейчас нисколько не беспокоила эта мысль. Глупая курица, как всегда, спохватится, когда будет уже поздно. Продолжая ворчать, кролик немного прошёлся по двору. Снег под ногами слегка похрустывал. Звук внезапно пришёлся ему по душе. Кролик оглянулся на цепочку оставленных следов и в задумчивости поскрёб левое ухо. По таким следам с лёгкостью можно будет вычислить нарушителя, вздумай кто-нибудь проникнуть на территорию парка развлечений. А ещё в снег можно зарывать капканы. «Главное», — кролик перевёл полный неодобрения взгляд на продолжавшую барахтаться в снегу курицу, — «чтобы Пенни не угодила в них первой». Лорд Малак наверняка знал, что делал, засыпав Страну Радости чуть ли не под самые крыши. Все его действия имели цель, в каждом из них был смысл. И если кто-то слишком глуп, чтобы не суметь их распознать, то уж Лаки точно был не таков. Кролик занимал место лидера в своём небольшом отряде не только благодаря своим незаурядным умственным и убийственным способностям, но ещё и потому, что безоговорочно доверял своему господину. Если Малак решил, что ему непременно нужен снег, пусть будет снег. И не такая большая беда, что он прилипает к шерсти. В конце концов, её можно легко высушить. Обитатели других владений Малака тоже удивлялись переменам, произошедшим за последнюю ночь. Так, например, вся вода в канализации Гадких Утят разом замёрзла. Утки отчаянно пытались приноровиться к новому способу перемещения, в то время как радостно пищащая Агата носилась по их тоннелям, временами пролетая мимо нужных ей поворотов, покрывая стены рисунками. Она делала их цветными мелками, несколько коробок которых обнаружила во дворе своей Школы под очень большим и очень странным колючим деревом с золотой звездой на макушке. При взгляде на это дерево в девочке начинали просыпаться отголоски каких-то смутных воспоминаний. Она не знала точной причины, но почему-то ей было приятно смотреть на это дерево. И она совершенно точно знала, что нужно заглянуть под него, чтобы обнаружить приятный сюрприз, который, конечно же, положил туда папочка. Мелки были чудесными. В каждой коробке было по двенадцать цветов. Картинки выходили яркими. Лучше всех на них получался Малак. Агата рисовала его то в форме парящего фантома, то в его обычной — человекообразной. Иногда она рисовала рядом с ним себя или изображала то, как папочка отрывает голову вредной Бирс. Чтобы порадовать Гадких Утят, она сделала несколько рисунков с ними. Но изобразила их не в тёмной вонючей канализации, а сидящих на мягкой зелёной лужайке. Вышло красиво. Сочная зелёная трава и рассевшиеся на ней жёлтые зубастые ути. Несколько Утят даже подковыляли посмотреть на свой портрет, но так ничего и не сказали. Ещё Агата нарисовала то самое дерево. Большое, тёмно-зелёное, конусовидное. Уж конусы Утятам точно нравятся. Большую белую звезду девочка нарисовала не только на дереве, но и просто так, отдельно. В этой звезде тоже был какой-то смысл, который она никак не могла вспомнить. Девочка решила, что нужно будет обязательно спросить об этом у папочки. Он был очень умным. Умнее всех, кого знала Агата. И уж точно умнее мерзкой Бирси. Скоро папочка обязательно найдёт способ, как выманить старую ведьму из её Бального Зала. Тогда они тоже устроят праздник. Ещё лучше этого! Рука Агаты дрогнула и замерла. Пальцы крепко сжимали красный мелок, который при размышлениях о празднике словно сам собой вывел на стене странную надпись: «Xmas». Некоторое время Агата задумчиво рассматривала знакомые буквы, которые в её голове почему-то никак не складывались во что-то осмысленное, а затем, испустив очередной счастливый визг, девочка покатилась дальше по тоннелю, высматривая, какие ещё стены нуждаются в том, чтобы она их украсила. Однажды папочка обязательно ей всё объяснит. А если нет, то и знать об этом совершенно необязательно. У дома Мамы Медведицы тоже всё запорошило снегом. Стоя на крыльце, Мать наблюдала за вознёй своих мишек, чья шерсть из грязно-коричневой стала вдруг белой. Если какой-то из медвежат падал, то его становилось практически невозможно рассмотреть. Видны были только чёрные пуговицы носа и глаз, да и то только в том случае, если падали они лицом вверх. Медведица не слишком переживала, что какой-нибудь из триггер-мишек может уснуть прямо в сугробе и закоченеть. В любом случае, если потребуется, она всегда может родить новых. Интересно, у тех, кто появится вновь, тоже будет белая шерсть или эта новая магия дорогого Малака распространяется лишь на тех, кто непосредственно попал под её воздействие? Усадьба Золотых Наблюдателей сверкала тысячами огоньков. Естественно, золотых. Был ли хоть какой-то смысл в том, чтобы выбирать другие цвета? Обезьяны в отеле с некоторым недоумением рассматривали друг на друге новые красные костюмы с белой меховой оторочкой. Голову каждой вместо привычных кепок украшали такие же красные, в тон костюмам, колпачки с пушистыми белыми помпонами на концах. Кажется, кто-то даже видел бутафорскую белую пушистую бороду у главного повара на кухне, ещё до того, как он успел её сорвать и разделать на кусочки несчастного свидетеля. В царстве Короля Марионеток, Торговом Центре, атмосфера каким-то непостижимым образом стала ещё более праздничной, чем раньше. Гирлянды стали сверкать ярче, снег чуть не засыпал вход, а манекены обзавелись разноцветной мишурой, своим шуршанием сбивавшей их с толку. Хозяин этого царства флегматично наблюдал за изменениями окружения. Он не признавал никаких праздников и не был рад внезапно наступившему Рождеству. Но Король рассудил, что на всё воля господина, и негоже оспаривать его решение. Это удел глупцов, вроде надоедливой Банды Радости, и в особенности её лидера. По крайней мере, теперь обманывать наивных смертных будет ещё легче. А ровно в полночь в небе над каждым из владений (которые предполагали наличие неба), расцвели огненные цветы фейерверков, на которые из своего госпиталя вышли посмотреть даже Медсёстры. Пенни визжала, жмурясь и прикрывая руками уши. Лаки хохотал как безумный, скача по двору и раскидывая вокруг взрывающиеся бомбы, добавляющие ещё больше шума к грохочущим в вышине петардам. Взрывы кролику всегда нравились. Король Марионеток умудрялся любоваться салютом и при этом раздавать указания своим подчинённым, которые так и мелькали вокруг, баррикадируя все входы-выходы и расставляя ловушки. Отчего-то Короля не покидало смутное ощущение, что к нему в гости скоро пожалуют за продолжением праздника и шумная маленькая хулиганка Агата, и безумные аниматроники, и Тёмная Звезда, которая из всего стремится сделать шоу, и много кто ещё. Агата восхищённо ахала, сидя на плечах у одного из Золотых Наблюдателей для лучшего обзора. Она надеялась, что золотому человечку сейчас также радостно, как и ей самой. Бирс, разумеется, никакого фейерверка не видела. Но также ровно в полночь посреди её Бального Зала вдруг появилась маленькая, едва выше колена, Рождественская ёлочка, украшенная вместо шаров крошечными белыми черепами, подмигивающими встроенными в глазницы разноцветными лампочками. Под ёлкой обнаружился небольшой свёрток, к которому была приложена записка. «Страшного Рождества, Бирс», — прочитала Хелен. Авторство было понятно даже при отсутствующей подписи. — Ты хотел сказать «весёлого»? — задала она в воздух вопрос, будучи уверенной, что демон её непременно услышит. — Нет, — практически моментально, как она и ожидала, раздался ответ. Фыркнув, Бирс разорвала упаковочную бумагу. Внутри свёртка обнаружился блокнот. Строгая обложка, классический дизайн. Сбоку стандартный крепёж для ручки, которая также прилагалась. Практичный деловой подарок. Это вам не колье из бриллиантов за несколько сотен тысяч долларов. Впрочем, чего ещё можно ожидать от демона? — Надеюсь, ты не ждёшь от меня благодарности? — Что ты! Разумеется, нет, — на этот раз голосу сопутствовало явление демона в привычном виде глаза на привычной уже двери. — Мои обезьяны быстрее научатся декламировать отрывки из Священного Писания, чем ты, Хелен, научишься быть благодарной. — Хам! — Стерва, — вернул оскорбление демон. — Приму за комплимент, — съязвила Бирс. — Послушай, — заговорил Малак, прежде чем женщина разразилась очередной гневной тирадой в его адрес, — вообще-то я заглянул не за твоей совершенно ненужной мне благодарностью. — Тогда чего тебе надо? — Хотел поинтересоваться, какие у тебя планы на следующее Рождество. — Убирайся вон, демон! — Если ты не занята, то, может быть, снова составишь мне компанию? — Ни за что! — Хелен, дорогая, не нужно отрицать, что тебе тоже доставила удовольствие наша маленькая прогулка. — Чёрта с два! — Что ж, — вздохнул демон, — кому, как не мне, знать, что сегодняшнее «нет» — это не что иное, как завтрашнее «да». Я спрошу тебя снова ровно через год. Прощай, Бирс. Не скучай тут без меня. — Малак! Больше никогда не смей называть меня «дорогая». Ни единого раза! Иначе тебе придётся здорово пожалеть! Ты слышишь меня, Малак?! Но демон уже исчез. Исчезла и крохотная ёлочка со светящимися черепами. Но дневник в руках Бирс остался.Отшвырнув в сторону обрывки обёрточной бумаги, женщина раскрыла блокнот на первой странице, схватила ручку и, немного поразмыслив, сделала запись: «Ты думаешь, что посмеёшься последним, Малак?! Я тебе ещё покажу! ».