Церемония за закрытыми дверями

      Было несколько людей, которых уважал Пэк Чхон, и одним из них был Тан Гунак. Он был очень прямолинеен и в то же время вежлив. Это человек, который никогда не воткнёт нож в спину, и сам подставит себя под удар ради товарищей. Отличный глава и так же хороший отец…       — Несите лучшее танское вино! — взвыл Тан Гунак, прилипнув к закончившейся бутылке. — У нас сегодня в-в-важный день!       — Что за поколение пошло!       Пэк Чхон вздохнул. Он не мог поверить, что этот серьёзный человек сейчас чокается с Чхон Мёном и напивается до беспамятства. Хотя ученик хотел присоединиться к ним, ведь он не мог в здравом рассудке осознать, что две его самэ и два члена семьи Тан обручаются. Это было слишком для него.       Возвращаясь назад, когда на голове Тан Гунака было меньше седых волос, а Чхон Мён не так навязчиво вёл себя, как старик, Ю Исоль и Тан Сосо объявили на одном из обедов семьи Тан, что хотят обручиться. Но прежде чем Тан Гунак успел упасть в обоморок, говоря: «Всё хорошо, если это твоё желание, моя доченька» из-за стола встал Тан Пэ, держа за руку Тан Чжаня и делая то же объвление.       Если бы не Чхон Мён, что прописал всем подзатыльников, потому что «подобные новости так не объявляют», Семья Сычуань Тан сменила бы своего главу в тот же день.       Пэк Чхон хочет забыть тот кошмар, который происходил при подготовке к церемонии. Члены семьи Тан, что объявляли забастовку, достигший просветления Лидер Секты Хуашань, чуть не отправившийся на небо, ученики Хуашань, которые лили слёзы от потери двух красавиц…       «Я хочу выпить»       Подобные церемонии и правда выматывают. Пэк Чхон выхватил из рук подошедшего члена семьи Тан кувшин и осушил его. Но Чхон Мён резко схватил его за руку, крича на него:       — Джин Донрён, не смей становиться обрезанным рукавом. Передай потомкам Горы Хуа своё лицо!       — Хороший тост! — Тан Гунак выпил ещё чашу до дна.              Пэк Чхон вздохнул и пообещал, что этого не сделает. Наконец двери открылись, впуская брачующихся. Шум в зале стих, все смотрели туда. Пэк Чхон закусил губу, а его глаза покраснели.       «Никогда не думал, что увижу церемонию своих самэ»       Это была закрытая церемония для близких и не особо роскошная, что не соответствовало духу семьи Тан. Но красные одеяния были привлекающими взор. Особенно великолепны были вышитые цветки сливы на вуали и ханьфу.       «Тан Бо, тебе тоже следовало бы это увидеть»       Чхон Мён затих, обокотившись на руку стоявшего Пэк Чхона. Ему подумалось, что Тан Бо понравилось бы готовиться к церемонии и помогать его потомкам.       А может он ударил бы их по головам.       «Моя дочь и сыновья уже стали взрослыми»       Тан Гунак сдерживал слёзы, когда его дети и Ю Исоль делали три поклона. Его Сосо была так красива в красном, а Тан Пэ и Тан Чжань с подобранными волосами выглядели уже совсем взрослыми… Ведя дела семьи, он так и не заметил, как его дети так быстро выросли.       Пусть ему и не видать внуков.       — Отец так горди-ится вами…       — Эй-эй, — Чхон Мён удивлённо посмотрел на Тан Гунака. Нет, день и правда напряжённый, но чтобы так…       — С-самэ, будьте счастливы…       Окружённый плачущими людьми, Чхон Мён вздохнул, выпивая остатки из кувшина.       Это был день, когда он понял, что члены семьи Тан были не только мазохистами, но и обрезанным рукавам.       — Эй, даос-хён, не оскорбляй мою семью!       Ох, он так много выпил, что уже слышит голоса…