О женских симпатиях и простыне

– Так нельзя, – разгорячённое дыхание опаляет нежную кожу младшей госпожи Басу. Можно ли ее так называть Диане не знать, в культуру Индии хоть и приходится вникать, но не всегда противящийся английский разум склонен упомнить все, даже в угоду известной дисциплине и педантичности. Навряд ли в список прилежного английского поведения войдёт практика гомосексуализма, но есть что-то в этой девушке, что заставляет напрочь забыть обо всем, что может лишним грузом совести лечь на плечи. В конце-то концов именно Диана аккуратно стягивает тонкую лямку верхней части ее сари с плеча. Сарасвати. Нежная, милая и такая хитрая – наверняка хранит за пазухой парочку тузов, монет с одинаковыми сторонами и намагниченных игральных костей. Диана вовсе не такая – добиться расположения около лорда в ее годы и с ее полом стоило многого. За миловидным молодым личиком скрыта уверенность, дотошность и вредность – в Англии такие качества в особом весе, в особенности у мужчин. Но она не мужчина. Она женщина, и она способна разглядеть в Сарасвати не только игривую натуру с милой улыбкой, но и воительницу. Пока что этот цветок не расцвел в полной мере за комфортными условиями действующей системы их иерархии и благами матриархата, но совсем скоро молодая госпожа Басу даст отпор. Таких в не лучшие времена сжигали, клеветали и изнуряли, таких избегали, но желали – не о такой ли девице был написан роман, прогремевший на всю Европу?... Да, каждый мужчина бы сошел с ума от этой красоты и легкости, от этой резкости и храбрости – каждая женщина бы ею восхитилась. Свобода. Каждое ее действие пронизано насквозь вольным действием, глубоким вздохом и наслаждением – коротким, скоро подавленным под строгим взором матери, но таким вдохновляющим. Вольготно, фривольно Сарасвати целует отчаянно, поскольку знание о недолговечности этого союза тяжелым грузом падет на девичьи плечи. Прикусывая эти слегка обветренные английские губы – Диана была права в этой сущности Сары... Именно Сары. Не должно за английской аристократией так смело нарушать все рамки и границы! Отношения с женщиной – разумеется, Новый свет и продвинутая Европа уже видели вопиющие случаи лесбиянства, но чтобы самой перейти эту черту здравия... В холодном английском девичьем пансионе и не такое наблюдалось. А в Индии очень жарко. Сарасвати предложила погадать, пока солнце в зените, нахождение на улице попросту стало опасным занятием. Комната ее действительно большая, а расстояние между ними было чертовски мало – нежно перебирая тонкие и бледные английские пальцы, то едва дотрагиваясь до них, то чуть надавливая на подушечки пальцев, Сара говорила о прохождении сложного пути Дианой, что скоро будет время небольшого штиля, но расслабляться не стоит. Говорила и о внутреннем стержне, и о внешней красоте... Пока Диана Браун, совсем уж смутившись, не начала одаривать комплиментами и её – конечно, на задворках сознания было и предположение о странном свойстве травяного чая к раскрепощению и некоторому возбуждению, да только беседа оказалась сильно интереснее утихающего голоса разума – и прелесть ее характера, и густые волосы, и глубокие красивые глаза, и пухлые губы. Манящие. Столь близкие. Они бы и сами не заметили, как оказались сильно ближе друг ко другу, как глаза томно прикрывались, как они вдвоем потянулись за поцелуем. Сначала Сара аккуратно провела кончиком языка по ее полуоткрытым губам, совсем невинно – подняла взгляд на затуманные глаза Дианы. Леди чуть крепче сжала в своих пальцах ее ладонь, прильнула губами к таким нежным устам госпожи. Сладость чая, сладость ожидания – Диана солжет, если скажет, что не обратила внимания на Сарасвати в тот первый день их встречи при покупке шахты. Сарасвати солжет, если скажет, что не выискивала взглядом на каждом приеме с англичанами лишь одну светлую головушку. Но они скажут правду, если заявят об опьянении в этот день. Никакого алкоголя, никаких специальных добавок к чаю – поцелуй с каждым мгновением все глубже, а жар в прохладной комнате все навязчивее. Конечно, им нельзя заниматься этим. Конечно, все это грешно. Конечно, их никто не сможет понять, как не понимали и воспитатели в женских пансионах, как всякий люд, умеющий разговаривать – всяк ведь захочет обругать греховниц, а власть имеющий и высечь вполне горазд. – Все это... Недопустимо, – Диана спускает верхнюю часть сари с госпожи Басу, не отнимая от ее кожи своих губ – дурманом грудь ее вздымается от вздоха, гипнотически воздействует на милую аристократку. Недопустимо как и в женском пансионе – случайно пойманная маленькая Диана за первым ее поцелуем в наказание получила несколько ударов розгами. Хоть раны давно затянулись, а шрамы только слабыми пятнами, еле различимыми остались на бедрах – Диана узнала цену свободе – Диана готова рискнуть. Сарасвати Басу действует очень коварно – влюбляет, манит своей красой. В первую встречу крайне игриво уводила разговорами от лорда – не заметить это было сложно, но поздние знаки внимания не входили в любое другое понятие злокозненности, чьей-либо выгоды или политической игры. Сарасвати улыбкою могла свести с ума – в особенности, когда улыбка эта посвящалась только ей. Диана не была в почете у индийской знати – худая, бледная, хвостиком гоняющаяся за лордом де Клером; в общем, обычная прислуга английского выскочки. Только Сара, непозволительно для своего титула, нередко проходила к концу цепочки знати, делая наигранный вид, что имеет неотложное дело к Архату для Дивии, в это время мизинцем касаясь тонких и холодных пальчиков Дианы. Неженские надежды, мужская воля – всё в них противится тому, как надо, как необходимо. Девушки упрямо льнут друг ко другу. Поцелуи нежные, горячие для такой холодной Дианы, пальцы сжимают талию Басу – мурашками та покрывается вся, но скоро инициативу мягко перехватывает. Словно оголодавшая хищница, Сарасвати нависает над Дианой. Взгляд ее не обещает ничего хорошего – знает, что она тоже содрогается от возбуждения от каждого вздоха, от каждого прикосновения, от каждого поцелуя и играет на этом. Ладонь ее скользит по девичьей талии вверх и вниз, она опускается для поцелуя, расплывается в широкой улыбке, стоит только Диане дернуться ближе к ней – отстраняется и смеётся так легко и звонко. – Запрещено? – улыбается. Целует щеку ее, в момент отстраняется, – А так? – целует уголок губ и снова уводит свои губы от жадного требующего вздоха Браун. – А вот так? – улыбка с ее лица пропадает, томный вздох обжигает ухо англичанки. Диана вмиг краснеет перед львицей, что с особым трепетом целует мочку уха зардевшейся девицы. Рука госпожи скользит от талии к бедрам, сминает ткань длинной юбки под собой, задирает. Отвлекается. Панталоны, завязки которых скрыты под тугим корсетом. Сарасвати ничуть не смущается, игриво бросая уже раскрасневшейся то ли от неловкости, то ли от возбуждения Диане о красоте нагого женского тела, да и стесняться уже некого – Басу ведь вовсе с неприкрытой грудью тут обласкивает подручную лорда. Обводя ладонями почти все тело Дианы, Сара ловко справляется с иноземной одеждой. Ткань последнего элемента гардероба стягивает особо трепетно – выцеловывает живот Дианы, ловя каждую дрожь коленей. Возбуждение бьет в голову отчаянно, она проводит кончиками пальцев по внутренней стороне ее бедра – англичанка почти всем телом содрогается, громким выдохом, почти стоном требуя той ласки. Сара поднимается к ее груди, обводит языком нетронутые кем-либо соски, осыпает долгими горячими поцелуями ее грудь – Диана дергается всем телом, задирая колено к ее ногам. Госпожа Басу хулиганит, откровенно издевается над открытой пред ней насквозь девушкой. Сара довольно улыбается, растягивается в хищной усмешке и горячими пальцами проводит по влажным половым губам. Действует аккуратно, внимательно наблюдая за реакцией Дианы, за тем, как она открывает рот, как хмурит брови и как прикрывает глаза. Нежные пальцы нажимают на мягкую плоть, снова продвигаются чуть глубже – а Сара и вовсе с удовольствием наблюдает, как Диана сжимает в ладонях дорогие простыни, дергает худыми бедрами, стискивая между них ее ладонь, безмолвно или не до конца понимая это инстинктивное желание к большему. Сарасвати снисходительно упирает одну ладонь к внутренней стороне бедра леди и чуть сдавливает. Послушно раздвигая ноги, Диана приподнимается, пытается увидеть причину ее задержки – наклоняется все ниже, Сара проводит горячим языком по ее плоти, тихо постанывая. Нужного эффекта добивается – англичанка дергается, колени сгибает, да рукой рот свой прикрывает от поступающего чувства, ранее ей неведанного: язык ее нежный умело кружит по каждой влажной складочке, причмокивая даже; стон госпожи растекается вибрацией по всем чувствительным точкам, заставляет почти завизжать. Сарасвати сжимает в ладонях своих худые бедра Дианы, сама сходя с ума от пульсирующего клитора, сама ерзающая на месте. Игриво задевает чувственную точку, проводит языком снова по ней, и снова, трепетно посасывая этот бугорок, пальцем одним входя в нее. А Диана дыхание задерживает, кусает ладонь свою, шумно дышит и дрожит. Госпожу Басу даже и не стоит направлять, хвататься за ее волосы или молить – словно заучившая каждую точку, она двигается осторожно, но знающе. Насквозь пропитанные возбуждением, дрожащие друг под другом и нашедшие друг ко другу ключи они прижимаются – руками к бедрам – жадно. Диана резко содрогается резче обычного, колени ее пробивает мелкая дрожь, а с губ ее срывается сладкий стон. Сара поднимается к ней медленно, довольствуясь своей маленькой победой, улыбаясь хищницей. Львица целует настойчиво, требовательно, без возможности отказать. Тоненькие пальчики Дианы скользят по ее ногам, покрывая всю юбку дорогого сари складками – оглаживает округлые бедра и тянется ко внутренней стороне. Задевает только половые губы, влажные, так и жаждущие вмешательства. Диана Браун смотрит на прикрытые глаза Сарасвати, ловит каждый яркий солнечный луч в ее волосах и готова поклясться, что не забудет этот момент, что пронесет эту волшебную картину женского наслаждения через всю свою жизнь, вспомнит эти бархатные губы перед собственной смертью и не будет жалеть об этом. Пальцами обводит ее лоно, трогает набухший клитор – Сара выгибается в спине, подобно всякой львице, но на кровать не ложится. Остается в доминантной позиции нависать над маленькой, нежной Дианой. Пальцы проходят к ее входу, уже почти входят, как сама она резко поднимается губами к ней, целует жадно, не в силах вытерпеть тихие стоны госпожи – Сара не стесняется в собственном проявлении, дарит себе редкое удовольствие в расслаблении, дарит одной только Диане свои тихие стоны. Поцелуи влажные, смазанные – Сарасвати стонет ей в губы, стонет в перерыве от поцелуя. Двигает бедрами, подначивая ее к движению. Диана быстро привыкает, гладит осторожно, входит медленно – костяшки ее пальцев задевают стенки влагалища, а большой палец нажимает на клитор. Так и выдавливает стоны госпожи Басу, замечая за собой трепет где-то внутри, словно бабочки взлетают в груди, раскачивая темп сердцебиения. Львица жмурит глаза от девичьих манипуляций, прижимается губами к уголку ее губ, очаровательно вздыхает – вся она сжимается, содрогается. Стенки влагалища ее сжимают палец Дианы, капля пота скатывается с ее щеки на её, дыхание их скорое сливается в одно. Оргазм накрывает её – Сара пытается углубить поцелуй, но лишь прикусывает опухшую губу Дианы. Расслабляется. Пытается отдышаться. Открывает глаза и сразу встречает влюбленный, очарованный взгляд Дианы Браун – не в силах перейти свои чувства умильно оглаживает ее щеку, касается своим лбом её и пытается восстановить дыхание. Раскаленные, обнажённые и влюблённые – солнце блеском остается на волосах Сары, отражает золотой оттенок в темно-карих глазах Дианы. Довольной кошкой Басу опускается все же на кровать, не госпожа и не львица – не такова ее роль, родившейся младшей сестрой, только Диана запомнит ее именно таковой. Волевая, свободная, грозная. Диана прикрывает глаза следом за ней, расслабляется впервые за долгое время нахождения в Индии, сама не замечает, как проваливается в дремоту. Сарасвати довольно открывает глаза, расплывается в широкой улыбке – осторожно целует ее плечо и подмечает интересный, интимный момент. Простыня пропахла ею. Но она не против, даже рада этому.