***
Всё тело ломило от острой боли, а голова гудела, словно он недавно бился ей о стену или нечто подобное. Глаза открывать было невыносимо тяжело, хотелось просто взять и заново упасть в этот тёплый и спокойный сон. А не ощущать эти боль, усталость и напряжение. — Г-где я? — первое, что прошло на ум и что вырвалось изо рта хриплым звуком. Чуя буквально ощущал, что его голосовые связки горят, а горло раздирает от боли, он чувствовал привкус крови во рту. Такой же, какой чувствовал в последний момент перед тем, как отключиться и упасть на землю… Или в тёплые и дрожащие объятия напарника. — Вы… Очнулись, — не верящим голосом проговорил женский голос, и тут же Чуя почувствовал, как его лба касается что-то прохладное. — Температура в норме, как Вы себя чувствуете, Накахара-сан? — Всё тело болит, голова раскалывается, глаза жжёт… — он резко замолк и взглянул на девушку, что лишь стояла и ловила каждое его слово. — А ещё я жутко хочу воды, можно мне… Не успел он договорить, как девушка протянула ему стакан воды и помогла сесть нормально на кровати, дабы он смог попить. — Если Вы сможете сейчас нормально ходить, то я хотела бы попросить Вас о кое-чём. А пока взгляните туда, — пальцем девушка-омега указала на коробочку, что лежала прямо около ладони рыжего. — Что это и от кого? — спросил недоумевающе Чуя и осёкся, когда до него дошло. Кто бы это мог быть, как не чёртова Скумбрия? Только Дазай так неаккуратно, хоть и со старанием, завязывает ленточку для подарка. — Мне стоит пойти к нему? А разве в праздник он не должен быть… Не этот раз он сам не стал договаривать свою фразу. Очевидны ему стали две вещи. Первая, что эта девушка ничего не знает и знать не может. Она обычная медсестра, нет смысла говорить и спрашивать у неё о таком. А второе, что Осаму точно в своём кабинете. Возможно пьяный, возможно спящий, а возможно вовсе работающий на износ до потери сознания. — Спасибо, ты можешь идти, дальше я справлюсь сам. Моё тело хорошо восстановилось, — сказал Чуя и посмотрел на омегу выжидающим взглядом. Она лишь работница, что должна исполнять свои обязанности, не с ней он должен обсуждать исполнителей и тем более самого Босса. — Но Вы же… — дальше говорить она не стала, а лишь покорно ушла, опустив голову в пол. Должно быть, слова Чуи задели её сердце, но его в данный момент это не особо волновало, хотя, безусловно, он слегка переборщил с грубостью. Только-только послышался звук закрывающейся двери, как Чуя тут же схватил подарок с кровати и стал крутить перед собой, как малое дитя. Он даже потряс его, но ничего не было слышно, как всегда. Чёртов Осаму, умеет заинтриговать! Да так же от любопытства и умереть недолго! Чуя стал аккуратно развязывать бантик из красной ленточки. После, убрав ленту в сторону, он принялся гадать, что же может там находиться? В прошлый раз Чуя получил от Дазая три пары прекрасных дорогих перчаток чёрного цвета. Они были сделаны из приятной мягкой ткани, которая на руках чувствовалась просто прекрасно, по ощущениям они напоминали мех, который одновременно и греет ладони, и защищает кожу. В этот раз должно быть тоже нечто хорошее и полезное, что-то, чем Чуя наверняка будет пользоваться. Да, Чуя в этом плане имеет другие предпочтения. Он подарил кольца Осаму в прошлый раз, а тот взял и надел его на Чую, как так?! Изначально подарок не должен был оказаться на нём, но Дазай, как всегда, смог удивить. Наконец, закончив спорить сам с собой, Чуя решился открыть крышку. Рыжий зажмурил глаза и открыл коробку, отбросив крышку в сторону. Тут же его пальцы полезли вовнутрь коробки и нащупали нечто до боли похожее на… — Чёртов Осаму, ты скотина последняя! — прокричал Чуя и уже без особого энтузиазма открыл глаза, даже не желая больше смотреть на подарок. Как Осаму мог подарить ему чёртов чокер?! Он что, серьёзно думал, что, подарив ему его, сможет называть рыжего исполнителя своей собакой? Чушь собачья! При этом, когда Чуя всё-таки взглянул на подарок, то тут же весь гнев его испарился. Эта вещь хоть и злила его, но ещё больше ему было интересно, какой же этот придурок Дазай выбрал ему «ошейник». Ни за что бы Чуя не поверил, что Осаму купил эту вещицу в обычном магазине. Всё-таки «собака» Босса Мафии должна оправдывать имя хозяина. Не носить же теперь Чуе какую-нибудь дешёвку, которая будет лишь раздражать его изо дня в день.***
Осаму уже спит пару часов. Не за чем праздновать Новый год, если рядом нет никого, кто смог бы сделать этот праздник чем-то большим, нежели обычным серым зимним днём. Вдруг он явно ощущает чьё-то присутствие. На Осаму сейчас кто-то пристально смотрит странным, скорее даже выжидающим чего-то взглядом. И, поддаваясь навстречу взгляду, Осаму приоткрывает сонные глаза, из-за чего их буквально обжигает. Он давно нормально не спал, стоит ли недоумевать с того, что ему с великим трудом удаётся открыть глаза и при этом тяжело не вздохнуть. — Ч-чуя? Какая красивая иллюзия, — говорит Осаму сонным, еле слышным голосом и улыбается. Давно он не видел этих живых голубых глаз. Ах, как же давно они не смотрели на него с той самой ноткой наглости и укора. — Глупая Скумбрия, я не иллюзия, а самый настоящий оригинал! — воскликнул Чуя и тут же почувствовал чьи-то руки на своей талии. Шатен изо всех сил обнял его, прижимая к себе тело и не желая его больше отпускать. Голову Осаму буквально зарыл в копну рыжих волос, а на глазах он ощутил холодные слёзы, которые тут же исчезли. Ему тяжело было стоять на ногах, а тело так и желало упасть обратно в кровать и не шевелиться, но разве его это остановит? Нет. Он знает, что тело Чуи тоже невыносимо ноет, и даже больше, чем его собственное, так что нечего себя жалеть. — Это правда ты, — сказал Осаму, всё ещё не до конца веря в происходящее. После его взгляд упал на шею рыжего мафиози, на которой красовался идеально чёрный чокер с красивыми и редкими узорами на ткани. Эта вещь была сделана на заказ, а потому она единственная в своём роде, неповторимая, как и её обладатель. Спустя пару минут тишины Осаму решил, что больше так стоять они не могут. А потому решил, что раз уж он не хочет стоять, то и Чуя не откажется лечь вместе с ним рядом. Осаму схватил Накахару крепче, подняв на руки и аккуратно положив на кровать, в которую после сам лёг. Он буквально положил Накахару рядом с собой, слегка обнимая и не давая встать. Он бы прижал Чую к себе и заключил в крепкие объятия, но рыжему такое никогда не нравилось. — Настолько рад меня видеть? Может, тогда и мне тебе подарок подарить? — сказал Чуя и резко дёрнулся вверх. Он приподнял тело, теперь нависая над Осаму, шепча эти слова шатену буквально в ухо. — Конечно, изначально подарок должен был быть не такой, но… Не успел Чуя договорить, как его вдруг заткнули наглым поцелуем. Осаму без зазрения совести впился в столь желанные губы и без толики грубости, нежели обычно, а со всей любовью и нежностью. Никогда он ещё так не целовал Накахару. Никогда настолько нежно. Не в силах больше дерзить рот Чуи буквально сдался, не желая противиться столь приятному действию. Его тело в то же мгновение обмякло, а глаза слегка заслезились от злости и обиды. — А раньше так нельзя было?! — крикнул Чуя отчаянным возгласом, нахмурив брови. — Мне нужно было пролежать в коме два чёртовых месяца, чтобы почувствовать нежность в обычных поцелуях?! — Прости меня, — сказал Осаму, отведя взгляд в сторону. Ему было жутко стыдно перед Чуей, ведь это правда, до этого он не ценил его настолько сильно. А проявление нежности было редким явлением, даже учитывая их близкие отношения. — Можно я всё исправлю? После сказанного он резко поменялся с Чуей местами, перекатившись на кровати. Теперь Накахара лежал под Осаму, слёзы его катились по слегка бледным щекам прямо до уголков рта. Он закрыл глаза и неровно дышал, пытаясь то ли успокоиться, то ли накричать ещё раз на этого придурка Дазая. Спустя пару мгновений Осаму прильнул к шее рыжего, языком проводя по кадыку, отчего по телу Чуи пробежались волной мурашки. Дальше Осаму начал развязывать пояс одежды, не забыв провести пальцами по стройным ножкам. Удивительно, что Чуя явился в таком виде к Осаму. Прямо в больничной одежде. Однако такой расклад сыграл Дазаю лишь на руку. Одной рукой развязав пояс, шатен, не раздумывая, оголил плечи подчинённого и стал выцеловывать уже их. На эти действия Чуя лишь томно вздыхал и кусал губы. Он даже не обнимал шатена, руки его были задёрнуты вверх и сжаты в кулаки. Он был полностью открыт для Осаму, не желая ничего скрывать. И уже спустя пару секунд Чуя почувствовал, что Осаму просунул свою ногу между его бёдрами, входя во вкус. — Да-зай… Я, конечно, хотел нежности, но я не фарфоровая куколка, — после этих слов Чуя обхватил шею шатена ладонями и заставил того посмотреть ему в глаза. Не успев понять, что делает Накахара, Дазай почувствовал чужие губы на своих губах. Чуя на этот раз сам целовал его, как обычно, нагло и дерзко, не было никакой нежности, которой он до этого так сильно желал. Осаму решил поддаться Накахаре, и, сделав это, он тут же оказался укушенным. — Чуя, я тебе ничего не сделал! — сказал Осаму по-детски гневно, но при этом смотря прямо в глаза Чуи, в которых горело лишь злорадство. На губе Осаму медленно стекала тонкая струйка крови, а Дазай на это лишь ухмылялся, продолжая сверлить рыжего взглядом. Мол, Чуечка, будь добр, убери то, что сделал. — Ублюдок, — процедил сквозь зубы Чуя и опять наклонил голову Осаму к себе. Однако на этот раз он аккуратно и действительно нежно слизывать кровь с губ, не забыв вцепиться своими небольшими ногтями в шею Осаму. — Только попробуй сегодня также грубо себя вести, убью! — Конечно, дорогая моя собачка, — произнеся последние слова, Осаму продолжил свои ласки, спускаясь всё ниже и остановившись на ключицах. Теперь шатен не только целовал, но и слегка прикусывал кожу. Чуя сам попросил об этом, и кому, как не Осаму, знать, почему он это сделал. Тихие и слабые стоны срывались с уст Чуи, он чувствовал, как Осаму прикусывает нежную кожу, при этом сразу после зализывает следы, отчего рыжий всё время вздрагивал. Он не привык к такому, а учитывая всю нежность, что рыжий чувствовал, Накахара просто не мог это игнорировать. Руки Осаму тем временем уже блуждали по оголённому торсу подчинённого. Периодически он слегка щипал Чую, прикусывал соски и поглаживал внешнюю сторону бёдер. Дазай, не переставая, ласкал тело Накахары, мучая его кожу до покраснений. А Чуя буквально утопал в этих ласках, он ухмылялся и лишь наслаждался, он привык к таким касаниям уже давно. — Не думаешь, что стоит спуститься ниже? — надменно произнёс рыжий мафиози, одарив Осаму слегка неудовлетворённым взглядом. Конечно, может он и не хотел грубить, но его слова звучали раздражённо и нетерпеливо, как и всегда. — Такой нетерпеливый, Чуя. Не ожидал от тебя, — сказав это, Осаму прикусил левый сосок Чуи, отчего тот томно вздохнул и прикусил губу, ожидая, что же скажет шатен дальше. — Не думал, что ты так быстро устанешь от нежности и ласки. «Чёртов сукин сын! Ухмыляется, даже не думая меня послушать! Он всегда был таким раздражающим?!» — спросил сам себя мысленно Накахара, прекрасно зная ответ на этот вопрос. Сколько бы времени не прошло, его напарник не меняется, всё такой же упрямый и гнусный, ему никогда не надоест издеваться над ним.***
Ту ночь они провели вместе впервые за долгое время разлуки. Неожиданное пробуждение Чуи стало для Осаму лучшим новогодним Чудом, которое можно только представить. Их странные и неопределённые отношения пересекли предыдущую грань, или всё-таки нет… А столь ли это важно? Потом им ещё не раз придётся переживать друг за друга, винить себя в произошедшем, главное, чтобы они были вместе. Только это сможет спасти от пожирающего будущего и людей, что, желая разлучить их. Напарников, которые пережили уже кучу всякой дряни и переживут ещё столько же, ибо быть самыми известными, одарёнными в стране требует хитрости, ловкости и жестокости. Которые они воспитывали в себе целых семь лет.