💧Театр Печали💧

Фурина медленно приходила в себя, с трудом сдерживая порывистое дыхание и сдавленный крик, что комом стоял в горле. Перед глазами всё казалось однотипной пеленой, больше напоминавшей палитру художника, с большим количеством разноцветных пятен. В голове звенело, а любой звук превращался в единый шум, из которого ничего нельзя разобрать. Отчётливее слышались два голоса, но и они раздавались словно из-под толщи воды — то говорили молодая девушка с приятным, убаюкивающим тоном и средних лет мужчина с голосом бархатистым и нежным: — О, вижу ты уже очнулась? — мужчина развернулся вполоборота и неспешными шагами направился в сторону кушетки, на которой и лежало пока что недвижимое тело Фурины. Заложив руки за спину, он приблизился к ней и слегка наклонил голову, чтобы лучше видеть состояние девушки: — На самом деле, ваш приступ был удивительным и единственным во всей истории медицины — он чётко подчеркнул последние слова — Когда вы потеряли сознание, то впали в подобие комы. Сердцебиение остановилось, а ваше состояние буквально являлось летальным, но при этом было обморочно. Это просто по-настоящему феноменально! — вознеся руки к небу. Будто благодаря Высшие Силы за возможность изучить такую редкую болезнь, врач продолжал говорить о чём-то ещё, но Фурина его не слышала. Она пыталась сложить головоломку в своей голове, сопоставить каждый кусочек пазла. Так, чтобы всё встало на свои места и пыталась смириться с мыслью о том, что была мертва несколько минут назад. Это чувство устрашало, она понимала, что каждый раз видя такие сны умирала, превращалась в труп и вновь восставала из мёртвых. Дрожь током прошлась по телу, охлаждая каждую клетку и так, что даже кончики локонов чувствовали мороз. Пальцы впились в ткань одеяла, сжимая его так, словно хотели и вовсе порвать. Она пыталась прийти в себя, вновь надеть маску, что не выражала настоящих эмоций и не высказать панического страха, что цепями опутывали всё существо. — Хорошо, я поняла Вас, — произнесла девушка, совершенно спокойно, будто бы в ней не кипел костёр, в котором горел и вот-вот был готов взорваться целый букет эмоций. — Что ж, очень рад это слышать. Кстати говоря, мы позвонили вашему старшему брату, с минуты на минуту он будет здесь. Фурине вдруг показалось, что она вновь не ощущает под ногами землю. Все закружилось, запрыгало в безумном танце, но сила воли заставила девушку быстро взять себя в руки и не выказать своё беспокойство. Однако не успела Фурина хоть как-то оправиться от информации. Которая свалилась на неё словно снежная лавина, как кто-то подбежал и из-за всех сил обвил её шею и спину руками, при этом не давая возможности вздохнуть: — О боже, я так рада, что ты пришла в себя. На самом деле все очень испугались, когда ты рухнула на пол, а потом и вовсе скатилась по нескольким ступенькам! — этот голос принадлежал её новой знакомой — блондинке по имени Люмин. На сердце вдруг стало теплей от осознания факта, что человек, едва знающий девушку так за неё переживал. Но тут же, в голове запустилась цепная реакция, память выдала школьные воспоминания. А из-за них лицо Фурины, на котором вырисовывалась едва заметная улыбка. И в ней можно было прочитать искреннюю благодарность по отношению к златовласке, вновь омрачилось, превращаясь в непроницаемую железную маску. Но девушка всё-таки обняла блондинку в ответ, хотя почти сразу же отстранилась и спросила: — Но где я? — этот вопрос на самом деле весьма волновал её. — Ты в больнице, в двадцать шестой палате, — прояснила Люмин с добротой и кротостью человека, до абсурдности наивного. — Юная леди, — видимо это обращение использовалась по отношению к блондинке, потому что та слегка развернулась, хоть и продолжила сидеть на краю кровати Фурины, посмотрев на врача, чьё имя беловоласая до сих пор не знала, скорее всего прослушав его, с непониманием, — Сейчас вы должны покинуть палату, а я рассказать пациентке дальнейший наш путь. Люмин кивнув и на прощание махнув рукой, направилась к выходу, но в дверях столкнулась с уже хорошо знакомой читателю фигурой, пробормотала что-то наподобие извинений и выскользнула в коридор: — Что ж, пока что я вас оставлю, — врач слегка улыбнулся, выходя вслед за блондинкой и оставляя брата с сестрой наедине: — Ну-с, теперь то ты мне всё-таки скажешь, что с тобой происходит, Фурина? — в его голосе слышались нотки претенциозности, связанные, по-видимому, с беспокойством за сестру. — Прости, Невиллет, я не хотела чтобы всё так вышло, — она откинулась на подушку и потупила взор, признавая поражение — Но это лишь плохие сны, что тут такого? — Плохие сны?! — голос сорвался и перешёл на нескрываемый крик — Чёрт возьми, Фурина, я же волнуюсь, почему ты мне никогда ничего не рассказываешь?! — Да потому что не хочу чтобы из-за меня кто-то переживал и ты это прекрасно знаешь! — её голос также звенел, а на глазах снова выступили слёзы, которые девушка сдерживала из-за всех сил. — Ладно, прости, я погорячился и не хотел кричать на тебя, — Невиллет вздохнул, понимая что вместо заботы, он заставляет свою сестру, что в таком состоянии, нервничать и выяснять с ним отношения — Какую продолжительность имеет такое состояние? — спросил брат, постепенно успокаиваясь. — Две недели… — пальцы вновь сжали ткань одеяла, а Невиллет дотащился до стула, упав на сидение как умирающий, не сказал ни слова и лишь вздохнул. Так они сидели минут пять, каждый погружённый в свои мысли. — Ладно, тебе следует отдохнуть, врачи сказали, что завтра ты сможешь пойти домой — проговорил брат сухим голосом и вышел из палаты. Глубокий свистящий вдох вырвался из груди девушки, когда та облегчённо закрыла лицо ладонями, проскальзывая тонкими пальцами к кончикам белых локонов. Теперь ей точно ясно одно: в этих снах что-то не так и чтобы выявить причину такого странного состояния во время кошмаров она должна снова уснуть и понять куда двигаться дальше, а потому девушка опустила отяжелевшие веки, медленно погружаясь в глубины сновидений… ***** Она открыла глаза, словно выныривая из пучины забвения, что цепкими когтями хватала за руки, завлекая обратно. Девушка почувствовала приятный аромат лилий озёрного света — её любимых цветов. Откуда-то доносилась прекрасная музыка, где в мелодии переплетались рояль и скрипка, образуя идеальный дуэт. Она с удивлением осмотрелась по сторонам и увидела благоухающий сад с цветами и фонтанами. Чьи струи сверкали и искрились всеми цветами радуги. С деревьями, в листве которых прятались певчие птицы, напевая звенящие трели. Заметила она и фигуру будто сотканную из частичек воды, силуэт которой стоял держа в руках меч, а на его губах можно было различить изящную улыбку. Фурину манило к этому образу — загадочному, и по-особому прекрасному, что это невозможно передать словами. Приблизившись, Фурина обомлела, увидев лицо фантомной фигуры да и в целом её внешность. Это была вылитая Люмин, только в другом платье, более старинном и нестандартном, а в золотых волосах девушки красовались два цветка, похожих на белые лилии. Вдруг Фурина заметила поток воды, что кружился рядом, то пододвигаясь ближе, то наоборот отдаляясь, словно звал за собой. Весь этот мир превратился в круговорот безумия, а потому девушка ничуть не удивилась бы, если бы на улице пошёл дождь из помидоров. Она осторожно направилась вслед за потоком, от которого исходил приятный холодок. Перед ней предстал новый облик, теперь это был молодой юноша, с волосами заплетёнными в длинную косу, он тоже сжимал в руке меч и носил одежду, чей покрой и стиль был весьма схож со стилем платья Люми. Поток направился дальше, видя её вдоль розовых кустарников по тропинке, выложенной настоящим мрамором. Но вот частички воды начали сплетаться вновь, образую образ прекрасной юной девы в белоснежных одеждах с белоснежными кудрями, гетерохромными глазами и доброй улыбкой, в которой таилась горечь, как и в глубине глаз, казавшихся безбрежным бурным океаном. Но эта девушка была, как говориться полной копией Фурины: — Кто ты? — в голосе девушки не слышно было испуга, скорее нотка восхищения от чудес, что происходили вокруг неё. — Я Фокалорс — божество справедливости и её воплощение, Фурина, ты должна послушать меня. Я не могу рассказать тебе всё сейчас, у нас очень мало времени. А потому мы встретимся снова, в мире, где сплетается реальность и мечта. На границе грёз, когда же музыка обуяет всё, ты увидишь меня. И я тебе обязательно поясню всё, что здесь происходит. — Но почему мы не можем поговорить сейчас, а также, что это за сны, во время просмотра которых я умираю! — голос задрожал на последнем словосочетании. — Это пространство создано Буер, но и она не всесильна. Насчёт снов. Они действительно не простые: это видение твоей личности из Прошлого Мира, сейчас не задавай вопросы, а молча слушай. Ты должна найти людей, чьё подобие я показала тебе, расспроси о странном в их жизни, но поторопись, медлить нельзя! — проговорила девушка и не успела Фурина вновь спросить Фокалорс, как божество справедливости толкнуло беловолосую в грудь и та полетела в Бездну, чей портал открылся прямо под ногами. Девушка опомниться не успела, как почувствовала что её тело ровным счетом ничего не весит, а сама она парит в каком-то космическом пространстве. Мимо глаз проносились отдельные звёзды и созвездия, попадались другие небесные тела, но вдруг словно на осколках её воспоминаний начали появляться образы и подобия, а голоса — один мужской и два женских доносились словно из-под толщи воды. ***** — Единственный выход это уничтожить Небесный Остров, «божества» принесли столько боли смертным, но наконец справедливость восторжествует… — Нет! Мы не сможем сделать это без последствий! Остаётся только перенести как можно больше людей в другие миры… Тейват обречён! ***** — Я останусь здесь… — Ты уверена? Барбатос не сможет открыть портал дважды! — Я знаю, пусть Он переместит вас… ***** Всё неслось в бешеном вихре событий, кружилось, словно танцую вальс, а воспоминания сменяли друг друга. До тонкого слуха девушки доносились обрывки фраз, отдельные слова или бессвязные предложения, чей смысл совершенно нельзя было разобрать. Фурина пыталась вслушиваться, вникать в каждую букву, искать новый смысл, но мысли будто ей назло спутались в большой клубок и отделить их друг от друга не было возможно. Но вот девушка вновь раскрыла голубые глаза, обнаруживая себя в больнице. В нос ударил запах спирта, уши уловили глухие шаги докторов и пациентов, которые всегда выдают медицинские учреждения и отличают их от других общественных мест. Девушка вздохнула, нужно было всё хорошенько обдумать и принять решение — что же делать дальше. Она должна найти Люмин и светловолосого юношу, который был очень похож на златовласку. Помнится она рассказывала о своём брате близнеце Итэре, возможно это был он. Что ж оставался ещё один вопрос — что за место, о котором говорила Фокалорс да и кто она вообще. Фурина обязательно выяснит это и она даже знает как. Раз в университете есть библиотека можно поискать информацию там, сейчас просто не было физических и моральных сил, а потому девушка чуть сползла по спинке кровати и вновь прикрыла веки, погружаясь в сон, но на этот раз совершенно спокойный. ***** — Эй, есть кто-нибудь дома? — крикнула Люмин, поворачивая ключ в замочной скважине и вытирая ноги о маленький коврик в прихожей. Она сняла бежевое пальто с шоколадного цвета пуговицами, повесила на крючок, рядом с которым уже висел плащ её брата, присела на мягкий кожаный пуфик, расстегнула молнию на изящных полуботинках с золотыми вставками и поставив их в уголок, прошла дальше, в обширную гостиную с высокими потолками и панорамными окнами. В доме стояла абсолютная тишина, что сразу насторожило девушка. Улыбка сошла с её лица, а Люмин прислушалась, пытаясь найти хоть какие-то признаки жизни: — Итэр, ты здесь? — златовласка с удивлением обошла диван, заглянула за стену, где находилась дверь на кухню и стеллаж с книгами. Вдруг из другой комнаты, которая считалась личным кабинетом отца близнецов и примыкала к его спальне, вылетел брат Люмин, прокричал что-то на ходу (смысл этих слов девушка не успела разобрать) и направился к лестнице, на второй этаж, где располагались их комнаты и множество других помещений. Несколько секунд были слышны быстрые шаги Итэра, потом сильный хлопок дверью и наконец всё затихло. Люмин и опомниться не успела, как из кабинета выбежал разъярённый отец брата и сестры — Дайнслейф. Его вид напоминал величественного льва, который поддаваясь животным инстинктам вот-вот кинется на свою добыча. Люмин сейчас хотела только одного — провалиться под землю, стать невидимой или на худой конец слиться со стеной, только чтобы отец не увидел её, ведь в порыве ярости он был по опасности на уровне медведя. У Дайнслейфа была способность убивать людей словом и обычно тренировался он на своей дочери, ведь ещё с раннего детства последней у них были мягко говоря плохие отношения, а значит Люмин предпочла бы прямо в этот момент обрести способности к телепортации и оказаться подальше от сюда. Но отец вопреки всем ожиданиям прошёл мимо златовласки в прихожую, надел чёрное пальто и лакированные туфли, а после вовсе вышел из дома, сел в машину и выехав с парковки, поехал в сторону центра города. Люмин проводила его удивленным взглядом и также, как брат, направилась к лестнице, чтобы подняться на второй этаж. — Итэр, всё хорошо? Что случилось? — неуверенно спросила Люмин, легонько постучавшись в комнату брата, но ей никто не ответил. Вздохнув и поняв, что Итэру нужно побыть одному, златовласка направилась к своей комнате: — Фух, не день, а какое-то безумие, — устало проговорила блондинка, облегченно падая на мягкую кровать. Янтарные глаза смотрели на люстру, украшенную самодельными китайским фонариком и раскачивающиеся словно маятник. Люмин устала — морально и физически. Она вспоминала счастливые моменты своей жизни и улыбка трогала коралловые губы. Но тут же на ум приходили другие воспоминания, тяготеющие душу и лежащие на ней, будто огромные камни. Златовласка постепенно забывалась дремотой, веки охватывало спокойствие с изнеможением и Люмин погружалась в фантастический мир сновидений… ***** Фурина гуляла по аллее парка, наслаждаясь последними летними деньками. Ветер трепал распущенные кудри, иногда закрывая девушке обзор, но беловолосую это не беспокоило. Она чувствовала как лёгкий бриз бил в лицо, охватывая тело приятной дрожью и принося с собой умиротворение. Руки Фарина были засунуты глубоко в карманы классических темно синих брюк. Она любила проводить время вот так, наедине со своими мыслями, эмоциями, полностью погружаясь в мечты. В такие моменты она, ещё дома, садилась на берегу океана, вслушиваясь в убаюкивающий шум волн и зарывая ступни в песок, так, чтобы их охватывала живительная влага. Внимательным взглядом она следила за водной гладью, нет она не хотела разглядеть что-то конкретное, девушка просто любила отдаваться сокровенным фантазиям, но ведь теперь всё иначе. Душа словно разрывалась от противоречий, которые её окутывали. Ещё два года назад она лишилась всего, что можно назвать человеческим. Она перестала чувствовать, а все слова за неё говорила бездушная машина. Она несомненно любила Инадзуму, но столько горечи и боли осталось там. Фурина попросту не могла больше ходить по знакомой дороге в школу, ведь знала, там ждут лишь насмешки. Она не могла больше предаваться думам в своей комнате, ведь каждый предмет изрезал и так израненное сердце в кровь, причиняя новые мучения. Девушка свернула на тропку, покрытую уже пожелтевшими, сухими листьями. Густая листва скрыла изящный девичий силуэт, растворяя его в изумрудных листьях. Фурина аккуратно ступала по наклонной поверхности, нащупывая выступы ногой в лакированной туфле чёрного цвета с золотой пряжкой. Девушка наконец скатилась по склону, оказавшись на берегу озера, также покрытого сорванной с деревьев листвой. Вода была недвижима и создавала эффект зеркала. Плакучие ивы росли по двум берегам от водного лабиринта. Ветер теребил их ветви и они казались длинными волосами. С охристо-зеленых листьев срывались капельки прозрачной росы, поблескивающих словно бриллиант в тёплых лучах рассветного светила. Несколько ветвей касались водной глади, по ней проходили круги, а тонкий слух Фурины улавливал тихое позвякивание, будто разбился бокал. Нежная улыбка с привкусом горечи появилась на приоткрытых губах и приглушенный вздох восхищения вырвался из груди. Медленно желтеющую траву покрывало облако тумана, почти полностью её скрывая. Серая пелена тянулась по воде, охватывала стволы ив, погружала в небытие силуэт девушки, что казался вырезанной из чёрной бумаги фигуркой. Фурина опустилась на мягкий осенний ковёр и мечтательным взором окинула сказочные владения природы: — Тоже любишь уединение? — сказал девичий голос и кто-то опустился рядом, но Фурина никак не среагировала, ведь поняла что голос этот принадлежал Люмин — Ты наверное удивлена что я люблю спокойствие, а не шумные и многолюдные компании? — Вовсе нет, — девушка пожала плечами и продолжила — Многие люди, которые на первый взгляд кажутся безнадёжными оптимистами, на самом деле весьма спокойны, так они просто пытаются защититься от внешней проблемы. — Ты что экстрасенс? А иначе я не понимаю, как ты смогла увидеть меня насквозь, — ответила златовласка на немой вопрос девушки, написанный у неё в глазах. Фурина молчала, лишь пододвинула ноги поближе к себе, обвила их тонкими руками в прозрачной белой кофте и положила голову на колени так, что пол её лица закрыли белоснежные локоны. Она размышляла, что они с Люмин похожи, даже очень. — У тебя что-то случилось? — этот вопрос из уст Фурины прозвучал несмело, с застенчивостью человека, который боится показать лишние эмоции. — Брат сбежал из дома… — тихо сказала блондинка и почувствовав что негативные чувства скоро разорвут сердце в клочья, решила выговориться — Как же я устала от всего! Почему отец не может понять меня, почему всегда сравнивает с Итэром, он всегда на шаг впереди, а я так, — она махнула рукой — Непутёвая дочь. «Люмин, всего лишь одна хорошая оценка, ты вообще сестра Итэра?! «Люмин, почему ты до сих пор не занимаешься греческим, а вновь занимаешься бесцельной ерундой, у Итэра столько дополнительных, а ты ни на что не годна?!» — девушка кричала, голос звенел, а слёзы которые та сдерживала, брызнули из глаз ручьём. Златовласка уткнулась носом в пшеничные кудри, её спина вздрагивала, а вместо плача было слышно глухое рыдание переходящее в вой. Фурина нерешительно пододвинулась чуть ближе и обняла девушка. Она знала: сейчас нужно просто, ничего не говоря побыть рядом, не утешать, а просто побыть рядом. Постепенно Люмин начала успокаиваться и наконец слегка приподняла голову, утёрла оставшиеся слезинки в уголках глаз и всё ещё периодически срывающимся голосом поведала о том что случилось… Утром в доме близнецов — Люмин, быстро иди сюда! — вот что услышала златовласка как только проснулась и сразу поняла: раз отец так надрывается то ей не здобровать. С трудом разлепив отяжелевшие веки, блондинка потянулась и двумя пальцами потерла виски. Спать хотелось неимоверно, но девушка всё же встала с кровати, накинула на неё пушистое одеяло и разглаживая небесно-голубую футболку, вышла из комнаты. Держась за перила, она перепрыгивая через несколько ступенек, спустилась по лестнице и направилась в гостиную: — И не хочешь ли ты рассказать, где твой брат?! — кристально голубые глаза глядели на блондинку так, словно хотели пропилить в ней чёрную дыру. — Он должен быть в своей комнате, а что? — девушка говорила уверенно, без страха смотря прямо на отца, но сердце её трепетало в волнении за брата. — Боже Люмин, я не сомневался что твой интеллект уступает интеллекту Итэра, но неужели твои куриные мозги не могут понять, что если я спрашиваю, где твой брат, то его нет в своей комнате! — Дайнслейф хлопнул себя по голове, а чувство обиды и несправедливости больным ножом вонзилось в душу. Она давно смирилась с таким отношением к себе со стороны отца, она потеряла хоть малейший огонёк любви к нему, а потому обычно пропадала где-то в не дома, только бы не встречаться с этими холодными безразличными глазами. — Тогда я не знаю, брата после вчерашнего инцидента я не видела, поэтому я тебе не могу сказать, — на глаза уже наворачивались первые слезинки, поэтому Люмин развернулась и бросилась босиком по лестнице. «Почему Итэр ушёл? Почему ничего не сказал?» — спрашивала себя златовласка, но тут взгляд девушки упал на мягкий пуфик, стоящий возле кровати. На нём лежала книга, которую блондинка перечитывала, а между страниц был вложен маленький клочок бумаги, сложенный в несколько слоёв. Девушка удивилась, но открыла чтиво и тут же заметила надпись «Великий светловолосый путешественник» — так подписывался Итэр, это был его псевдоним. Златовласка и обрадовалась и опечалилась, ведь боялась открыть листок, написанное в котором может изменить её жизнь, но Люмин решилась. Она развернула бумагу и прочла: «Если ты читаешь это, Люмин, то я уже далеко от дома, а значит тебе не следует меня искать. Не волнуйся, сестрёнка, со мной всё будет если и не хорошо, то и не плохо. Но сейчас я просто не могу оставаться в этом доме. Мне нужно укрепить доказательства, которые я собрал. Если же ты хочешь повидаться, то приходи в дьявольский час на наше секретное место и я тебе всё объясню, а сейчас скажу лишь одно: не общайся с человеком, которого мы называли отцом. До встречи, сестра!» Твой любимый брат✨ Девушка машинально убрала листок в карман, но вдруг слабость охватила златовласку, её ноги подкосились и та упала на колени. Две золотые пряди закрыли побледневшие щеки, по которым катились слёзы, поблескивающие в золотых лучах солнца. Девушка обхватила себя руками, впиваясь острыми ногтями в нежную бледную кожу и оставляя на ней красноватые следы. Глаза блондинки были почти полностью прикрыты, а с густых чёрных ресниц срывались капельки воды. На Люмин нахлынули все негативные эмоции, вся боль и горечь, которую она держала в себе долгое время и у златовласки произошла паническая атака. Нет она не кричала и не истерила, на это больше не было сил. Девушка просто дрожала, холодок пробирал всё тело, когтистыми лапами царапал спину — златовласка больше не могла здесь оставаться. Она утёрла слезы тыльной стороной ладони, заправила непослушные локоны за ухо и убрала прочитанное письмо в книгу. Через пять-шесть минут Люмин уже была готова к выходу. На ней был бежевый широкий свитер с длинными объёмными рукавами, светло-голубые джинсы-клёш с разрезом на конце, изящные светло-коричневые балетки, обрамляющие ногу, с более тёмной подошвой. Через плечо была переброшена маленькая кожаная сумочка, подаренная братом, в которую блондинка положила телефон, кошелёк и клочок бумаги. Она ещё раз проверила, что дверь в комнату на замке, а после подошла к окну, приоткрыла форточку и чуть высунулась наружу. Прямо под окном росло большое старое дерево, с густой листвой и толстыми ветвями, по которому девушка не раз лазала. Люмин с трепетом в сердце, сжимая пальцами подоконник, поставила ножку на шершавую кору ствола и тут же, чтобы не упасть ухватила цепкими пальцами одну из ветвей. Златовласка медленно продвигала ладони вперёд, надеясь что не встретит заноз. Тем временем ступни также кольцеобразными движениями вокруг толстого ствола продвигались вниз. Почувствовав, что земля уже близко, девушка повисла на одних руках и слегка раскачавшись, приземлилась в густую траву, покрытую росой. Тихо, стараясь не привлекать внимание, девушка прошла вглубь сада, где уже давно никто не убирал. Розовые кусты разрослись, так что колючие ветви обвивали белые прутья ворот с золотыми вензелями. За воротами начиналась маленькая тропинка, скрываемая золотистой листвой деревьев, растущих по обе стороны от дороги вперемешку с колючими кустами. Девушка отодвинула ветви деревьев и тут же заметила золотую скважину, в которую Люмин вставила серебряный ключик, висящий на цепочке у неё на шее. Ворота скрипнули и одна створка слегка отворилась. Блондинка протиснулась в это маленькое пространство, тихо притворила ворота, вновь закрыла их ветвями старых деревьев и пошла в сторону тропинки. Прохладный ветерок трепал золотые локоны, обдувал бледное лицо девушки, мягким холодком проходил по спине. Лёгкие вдыхали аромат мокрой хвои, пока тропинка петляла меж высоких стволов. Девушка подняла голову и янтарные глаза тут же ослепил яркий свет солнечного диска. Его лучи ласкали тело, наполняя теплом, прыгали в самой чаще, будто привнося больше красок в мрачный лес. Златовласка чувствовала, что именно этого ей не хватало: просто идти, иногда получая небольшие царапины от хвоинок елей и сосен, вдыхать аромат леса и нетронутой рукой человека природы, слушать пение птиц, которые прятались в густых кронах исполинов. Но вот чаща начала расступаться, золотые лучи уже заливали весь маленький лесок, а в прорези света искрилась водная гладь. Люмин прикрыла глаза ладонью, поставив её «козырьком» и пошла дальше. Когда девушка вышла из «сказочной страны волшебных эльфов», так она называла эту местность, то увидела силуэт молодой девушки, словно вырезанный из чёрной бумаги. «Фурина? Что она тут делает?» — подумала златовласка. Она замедлила шаг и с некой боязнью приближалась к девушке… ***** Беловолосая задумалась и вновь направила печальный взгляд в сторону недвижимого озера. Она даже представить не могла, что за вечной улыбкой и радостью скрывается поломанный человек с нелёгкой судьбой. — Можешь показать то письмо? — неуверенно спросила Фурина. — Да, конечно, вот! — она протянула сложенный в несколько раз листок. Глаза девушки забегали по аккуратному почерку брата Люмин, с внимательностью вчитываясь в каждое слово. — Думаю, Итэр достал какой-то компромат на твоего отца, видимо ввязавшегося во что-то преступное. На это указывает и тот факт, что вчера как твой отец так и твой брат разговаривали, после чего оба были в ярости, а на утро Итэр исчез. Наверное в этом разговоре было что-то, что заставило твоего брата пойти на такой рискованный шаг, — сказала Фурина, пока обдумывала следующее предположение, чтобы правильнее его сформулировать. — Я знаю что наш отец не лучший родитель, но чтобы он был преступником, я просто не могу в это поверить, — ответила златовласка, вновь обвивая плечи тонкими руками и подбирая ноги поближе. — Если Итэр предложил встретиться, значит ломать голову не имеет смысла. Ты должна пойти на место, которое он предложил — так мы сможем выяснить больше информации, чем пустыми догадками. Люмин кивнула, но ничего не ответила. Беловолосая знала такое состояние: когда тебе ничего не хочется и кроме опустошенности ничего не чувствуешь. А потому Фурина вновь положила голову на колени, а взглядом изучала красоты парка. Блондинка тоже молчала, она смотрела то на Фурина, то вновь на водную гладь озера, по которой плавали белоснежные лебеди — горделивые и важные, как и положено этим птицам. Так они и сидели, каждая погруженная в свои мысли: — Послушай, Люмин, мне нужно поговорить с тобой…