однажды в Париже

      — это пиздец… — тихо ругается себе под нос парень, подходя ближе к зеркалу, — я выгляжу в «этом» как клоун.       Олег оценивающе смотрит на себя в зеркало с разных сторон. сказать, что он выглядит максимально странно в этом костюме — ничего не сказать.       — да расслабься, нормально все, — пытается подбодрить того Дима, а сам хихикает, наблюдая со стороны за возлюбленным, который кое как в чёрный латекс влез.       — нормально?! — негодующе поднимает брови домиком Шепс и к возлюбленному поворачивается, — на тебя хотя бы этот костюм божьей коровки-эскортницы в самый раз, а мне кажется, что я лишний раз дыхну и молния по швам пойдёт.       — а нехуй было все праздники себе пузо как у беременной отжирать, тогда ты не жаловался, — вставил свои пять копеек Влад, поправляя маску на глазах.       — ты вообще свою варежку закрой, сам как будто с покойки вылез, упав в банку с оранжевой краской, — фыркнул недовольно Олег, головой указывая на костюм лисицы.       — а еще у тебя усы, как у ебанной лисы, — добавил Дима, посмеявшись.       Матвеев еще раз руками проводит по ткани, которая довольно приятно прилегла к телу, даже не создавая неловкости за столь обтягивающую материю.       для всех до сих пор остается загадкой, почему именно на них обрушилась такая неподъемная ноша в виде спасения целого города от лиги зла.       — и вот надо было же нам вляпаться в это говно, — продолжал негодовать Олег, явно недовольный выпячивающим животом. пытается посильнее его втянуть, вызывая смех у лучшего друга.       — блять, братан, какой из тебя супер-кот? такой на дерево хуй залезет, гравитация к земле тянуть будет с первых попыток, а как ты по крышам бегать собрался… ‐ уже не сдерживая ехидные смешки, говорит Череватый и одинокую слезу с щеки протирает.       широкие брови ближе к переносице ползут, явно недовольствуя от чужих слов. еще раз взгляд в зеркало переводит и пытается хоть какие-то плюсы найти в своём внешнем виде.       — сходи нахуй, Чере, я хотя бы не поход на рыжий высер природы, в отличие от некоторых.       Дима со стороны наблюдает за перепалкой лучших друзей, сидя на корточках. в руках йо-йо вертит, которое всегда на поясе прикреплёно плотно, пытаясь какие-то детали интересные увидеть, чтобы время скоротать.       чувствует, как обстановка наколяться начинает и Олег точно в конце-концов «котоклизм» использует, растворяя Влада на атомы. поднимается неспеша и со спины к давным-давно встрепенувшемуся и затронутому за живое Шепсу подходит, обнимая нежно.       — кот, нормально все. спасем этот сраный Париж от ужасов и снимешь костюм до поры до времени, — пытается успокоить Дима и в щеку целует, чувствуя, как чужие уголки губ приподнимаются.       Череватый фырчит печально и переносицу пытается сквозь плотную маску потереть.       — это все прекрасно, конечно, но кто-нибудь подскажет, где эту черепаху, в прямом смысле слова, носит? ‐ интересуется тот, стряхивая с плеча какую-то мусоринку.       ‐ Лина задерживается. Луна ей вчера случайно на костюм черную гуашь пролила, пол ночи отстирывала, бедолага, — отвечает Матвеев и отстраняется от парня, но тут же чувствует, как его обратно притягивают.       Олег не упускает возможности провести по чужой пояснице кончиками пальцев и хихикнуть довольно, когда даже сквозь плотный красный материал в крапинку чувствует, как по узкой прямой спине мурашки бегут.       в коридоре раздаётся приглушенный звук топота, который мог означать лишь то, что не спавшая пол ночи Джебисашвили, которая отстирывала до поздна свой чешуйчитый костюм, была уже совсем близко.       дверь в комнату с громким скрипом отворяется и на пороге запыхавшаяся девушка с пакетом в руке появляется.       — не прошло и трех лет, как наша многоуважаемая дама в коллективе явилась, — тут же начал со стебом Влад, изображая низкий поклон.       — Череватый, а ну не бухти под нос, пока я в тебя чем-нибудь тяжелым не кинула, — на ходу доставая бирюзовый костюм, угрожает та, заставляя парня поднять руки в жесте «сдаюсь».       Дима взгляд на настенные часы переводит и вздыхает тяжко.       — Лина, тебе стоит поторопиться, у нас осталось не так уж и много времени, — напоминает Матвеев, наконец-то выбравшись из «кошачьих лап».       — да знаю я, знаю, ты то хоть не бухти мне под нос, — слегка раздражённо отвечает Джебисашвили и буквально забегает за шимку, на ходу одежду скидывая, ‐ сейчас ещё и хуй залезу в этот комплект одежды для имбицила…       Матвеев к окну панорамному подходит и взглядом оценивает все происходящее на улице. тишь и гладь, значит, куда-нибудь на другой конец Парижа отправят этот мир спасать. остаётся лишь надеется на общую собранность и удачные попытки сдержать пыл двух друзей друг на друга, иначе у одного точно молния по швам пойдёт от резкого тяжкого вздымания грудной клетки, а второй вернётся в штаб с ободранным лисьим хвостиком.